Бесконечно долгое мгновение Мэгги ждала, что манта овладеет ею, пронзит ее светом, как это делал вожатый. Мгновение это было исполнено безмерного ужаса.
Мэгги старалась очистить ум от всего суетного, отогнать страх, но знание не пришло. Ничего так и не случилось.
Но когда Мэгги уже собралась с возмущением сбросить манту, перед ней предстал образ женщины с длинными темными волосами и кожей, как сливки. Каждая линия ее тела была совершенна. Мэгги незачем было спрашивать, как ее имя.
— Твои мозговые волны не соответствуют моим, — сказала Семаррита. — Я могу связаться с тобой, и ты получишь возможность частично пользоваться омниразумом — но, как и та дрононка, что была до тебя, полностью контролировать его не сможешь. Притом мне совсем не хочется входить в ту, что так меня боится. Что нужно тебе от меня?
— Мне нужен дом, — сказала Мэгги. — Тебе знакомы десять тысяч миров. Может быть, ты и мне расскажешь о них?
Семаррита протянула палец и тронула Мэгги между глаз. У Мэгги слегка закружилась голова, и Семаррита убрала палец. Теперь она смотрела на Мэгги по-новому, как будто поняла ее.
— Ты не обретешь удовлетворения, если узнаешь об этих мирах от меня. Ты будешь счастлива, только если сама побываешь в каждом из них и узнаешь их.
— Это верно, — сказала Мэгги.
— Притом ты не для одной себя подбираешь мир. Ты ищешь мир, в котором будешь счастлива со своим любимым, Галленом. Я не уверена, что такой мир существует.
— Но с которого мне начать?
— С Тремонтина, — ласково засмеялась Семаррита. — Там ты сможешь многому научиться, а способности Галлена подвергнутся суровому испытанию.
— Спасибо тебе, — сказала Мэгги и сняла манту. Недавнее видение сразу же показалось ей странным, как сон, который забывается при пробуждении, и Мэгги подумалось, что все это ей пригрезилось. Она улеглась рядом с Галленом, и он, оберегая, обнял ее одной рукой.
22
Десять дней Галлен и Мэгги выхаживали Орика и Эверинн, которые постепенно поправлялись. В это время из многих отдаленных миров к ним стали прибывать люди — послы и знатные вельможи, радующиеся концу дрононского правления. Первыми явились таррины, делегаты из трех галактик — они на следующее же утро просто возникли на дороге, ведущей ко дворцу, пройдя через свои ворота. Их были десятки — мужчин и женщин неземной красоты, окруженных ореолом света и мира.
Галлен попросил их, чтобы они помогли обмыть Эверинн и Орика и перенести раненых во дворец. Несколько тарринов осторожно проделали это, а врачи, осмотрев раненых без посторонних глаз, заверили, что оба скоро встанут на ноги.
Потом один из прибывших попросил Галлена и Мэгги принять его. Они уединились в одной из тихих комнат дворца, и могущественный лорд Мерон обратился к Мэгги. Он был высок, с выпуклой грудью, длинными каштановыми волосами и проницательными зелеными глазами. Взяв Мэгги за руку, он посмотрел ей в глаза:
— Знаешь, человечеству будет не слишком на руку, если ты станешь претендовать на омниразум.
— Знаю. Да он мне и не нужен. Галлену и мне он достался чисто случайно.
— Однако вы его завоевали, — потрепал ее по руке Мерон, — и дрононы заставят вас отчитаться за него.
— А нельзя его просто отдать? Отдать Эверинн?
— Омниразум ты ей можешь отдать, но бремя правления дрононами останется при тебе. Отныне они считают тебя своей Великой Королевой и будут советоваться с тобой. Если же ты откажешься править ими, твой рой захватят другие.
Мэгги сказала то, чего не договорил Мерон:
— И они попытаются убить меня, не так ли?
Мерон ответил легким кивком:
— Но мы можем оградить тебя от них. Мы уже уводим омниразум с этой орбиты и спрячем его так, что дрононам нелегко будет завладеть им снова. Вот и тебе придется скрываться, перемещаясь из мира в мир, как делала Семаррита.
— Как же я буду скрываться от дрононов и одновременно править ими?
— Ты можешь назначить регентшу, которая будет править вместо тебя.
— Эверинн?
— Она подойдет, — кивнул Мерон. — В некотором роде ты окажешь ей большую услугу. Ее дрононы не станут беспокоить, и она сможет царствовать без страха.
Мэгги задумчиво кивнула, а до Галлена дошло, какой подарочек на свою голову они завоевали. Он потрепал Мэгги по плечу и прошептал:
— Все будет хорошо. Извлечем из этого, что можем.
— Ну конечно. Я все равно собиралась посетить другие миры. Опасность просто не даст мне дремать, придаст остроты ощущениям.
К вечеру Эверинн и Орик могли уже сесть в постелях и немного поесть, и Эверинн стала руководить выводом дрононов из оккупированных миров.
В последующие несколько дней делегаты из разных миров все прибывали и прибывали.
Веселые гости заполняли омниразум, и вскоре на нем не стало места, словно в какой-нибудь гостинице во время осенней ярмарки в Бэйл Сине.
А Эверинн, оплакивая Вериасса, впервые надела манту Семарриты.
Это было вечером четвертого дня, сразу после заката. Дрононов вокруг не стало, и на планете находилось несколько сотен высокопоставленных особ. Но Эверинн не пригласила их на свою коронацию. Публичную церемонию она намеревалась устроить позже, но в этот миг с ней были только Орик, Галлен и Мэгги.
— Вы трое сражались за меня во многих мирах. Вы помогли мне добиться цели, и я обязана вам жизнью. Я хочу, чтобы вы сейчас присутствовали при смерти Эверинн и при возрождении Семарриты.
Все они находились в тронном зале дворца. Здесь не было ничего, кроме огромного трона, крытого красной тканью, не было и потолка, чтобы сидящий на троне человек мог видеть звезды сквозь прозрачный купол. Мэгги, Орик и Галлен сидели полукругом у ног Эверинн.
— А тебе обязательно надевать эту штуку? — спросил Орик. — Дрононы-то и так ушли.
— Таррины готовят на мое место другого, — улыбнулась ему Эверинн, — но на его подготовку уйдет много лет. Нужно же кому-то в это время управлять десятью тысячами миров. Эта участь меня не радует, но манту надеть я обязана. Мне кажется, Орик, что и тебе в скором времени придется принять на себя обязанности правителя. Ты вернешься домой и станешь великим и мудрым предводителем медведей.
Галлен попрощался с Эверинн и в последний раз поцеловал ее. Эверинн заплакала, обнимая его и Мэгги. Напоследок она, рыдая, обняла Орика.
Приготовясь, Эверинн снова заняла место на троне и возложила на голову манту. Она дрожала, и Галлен взял ее за левую руку, а Орик — за правую.
Эверинн сидела в величественной позе с серебряными цепями, ниспадающими вдоль шеи, и ничего с ней как будто не происходило. Потом ее глаза приняли отсутствующее выражение, устремившись в вечность.
— Как это прекрасно! — воскликнула она, и слезы хлынули у нее из глаз. Галлен сжал ее дрожащую руку и заглянул ей в лицо. Эверинн преобразилась. Она улыбалась прелестнейшей улыбкой и вся словно излучала свет.
Она вздыхала, она вскрикивала от восторга. Наконец ей стало невмоготу, и она лишилась чувств.
Галлен, следивший за ней, ощутил невольную ревность. Эверинн оставила его и ушла туда, куда ему доступа нет.
И Галлену вдруг вспомнилось, как он ребенком бежал под деревьями за отцом, уезжающим на вороной лошади в горы. Как отчаянно ему хотелось тогда, чтобы отец взял его с собой. Вот и сейчас Галлен испытывал то же самое.
Втроем они молча просидели два часа около потерявшей сознание Эверинн. Орик, не отходя никуда, держал ее за руку. Галлен же немного походил по залу, глядя на звезды. Он дивился тому, что побывал на планетах, что вращаются вокруг пяти из этих вот звезд. Мэгги подошла, обняла его за плечи и стала смотреть на небо Вместе с ним.
— Она приходит в себя! — через несколько минут позвал их Орик.
Галлен и Мэгги вернулись к Эверинн. Она пошевелилась и открыла глаза. И улыбнулась так, словно достигла такого блаженства, которого прежде не знала. Глаза ее сияли невиданным светом.
— Семаррита? — сказал Галлен.
Эверинн покачала головой:
— Семаррита умерла. Ее сознание хранилось в омниразуме, пока я не соединилась с ним. Но она знала, как я ее боюсь, и потому встретила меня, а после умерла.
— Откуда она могла знать, что ты ее боишься? — спросил Орик.
— Мэгги ей сказала. — Эверинн погладила руку Мэгги и больше ничего не стала объяснять. Галлену предоставили недоуменно глазеть на них обеих.
В ту же ночь Эверинн публично соединилась с омниразумом в присутствии многочисленных тарринских советников и послов различных планет. И тогда же Мэгги, новая Золотая Королева, официально нарекла Эверинн своей регентшей, свалив на нее эту нелегкую ношу.
Можно сказать, что Галлен тогда видел Эверинн в последний раз. В следующие дни он несколько раз пытался поговорить с ней, но это оказалось затруднительно. Она каждый раз предугадывала, что он скажет. Она отвечала на вопросы, которых Галлен еще не задал, и рассказывала ему о нем самом больше, чем ему хотелось бы знать. И все время в ее глазах горел этот новый, пугающий свет. Теперь Галлену расхотелось путешествовать в Горт Ард и смотреть на статую, изваянную святым Келли. Достаточно было посмотреть на Эверинн, чтобы узреть лик Бога.
Утром девятого дня к ним прибыло столько именитых гостей, что Эверинн постоянно тянули в разные стороны. И пять ночей подряд вельможами разных миров устраивались пиры. Галлен уразумел, что это надолго. Так они и будут праздновать каждую ночь в течение многих лет, и хотя на каждом празднестве Галлену воздавались почести, как лорду-хранителю, его это смущало и хотелось одного — убраться прочь.
Он пошел к Эверинн и сказал:
— Я подумываю об отъезде. Не могу больше здесь оставаться.
— Ты можешь оставаться здесь сколько тебе угодно, — сказала Эверинн. — Но и уйти волен, когда захочешь.
— Все дело в моей матери. Она стареет и прихварывает, и я беспокоюсь о ней.
Эверинн кивнула с улыбкой:
— И от меня тебе тоже кое-что причитается. Ты с лихвой заслужил любую награду, которую я в силах тебе дать. Ты ведь за этим пришел?
— Да. — Галлен ожидал, что теперь она спросит, чем же его наградить за спасение ее жизни, за победу над Повелителями Роя. Эверинн могла предложить ему величайшие сокровища, но он желал лишь одного. Он боялся, что слишком много запрашивает, и подготовил множество аргументов на этот случай; но Эверинн, не дожидаясь, когда он попросит, сказала:
— Хорошо, ты получишь ключ от Лабиринта Миров, но с одним условием: ты должен постоянно носить свою манту — и если я позову тебя на помощь, ты придешь.
— Ну разумеется, — ответил он, благодарный ей за согласие. Но она повернула его лицо так, чтобы видеть его глаза:
— Не относись легко к этому требованию. Ты не знаешь, что у меня на уме.
Он увидел этот страшный свет в ее глазах, и страх пронизал его до глубины души. Эверинн достала из кармана новый медальон для его манты — прибор, который передаст Галлену ее призыв, — и вручила молодому человеку вместе с ключом. Как видно, она только и ждала, когда Галлен попросит об этом.
Вечером под большим куполом собрались на праздник четыре тысячи вельмож. Галлену редко доводилось видеть столько народу в одном месте, а Орик только диву давался. Одежды гостей переливались всеми цветами радуги. Сотни робослуг приготовили роскошный пир, и все вокруг благодарили и восхваляли Галлена, Орика и Мэгги. Эверинн сидела в дальнем конце зала, и к концу вечера Орик притомился. Галлен вышел с ним наружу, и Орик сказал:
— Пора мне отправляться отсюда, Галлен. Хватит с меня путешествий. Я хотел было остаться ради Эверинн, чтобы не бросать ее одну. Но около нее теперь столько тарринских советников, что я ей ни к чему.
— Кто знает. Почему ты не спросишь об этом саму Эверинн? Рядом с ней много народу, и все восхищаются ею, но ты — ее друг.
Орик заворчал, вернулся в купол и протолкался к Эверинн. Миг спустя она встала и ушла с ним в боковую комнату.
Поздней ночью медведь явился к Галлену счастливый донельзя:
— Ты знаешь, что пилюли, которые дала мне Мэгги, продлят мне жизнь лет до пятисот?
— Нет, я не знал, — солгал Галлен.
— Я поговорил с Эверинн. Она не собирается оставаться здесь навсегда. Через десять лет другой таррин станет регентом, и она хочет немного пожить у нас на Тиргласе. Я обещал ей все показать.
— Это хорошо.
— Ты правда собрался домой?
— Да.
— Вот и ладно. Пойду скажу Мэгги. Эверинн через несколько минут проводит нас к воротам.
Галлен собрал свои пожитки и оружие вместе с мантой и оружием Вериасса, и все трое вышли, чтобы в последний раз встретиться с Эверинн.
Она была одета в свое синее дорожное платье, словно тоже собралась с ними.
— Когда мы снова увидимся, я буду одета так же, — сказала она и повела их по неведомым ходам омниразума, в глубокие подвалы, о которых, по ее словам, не знали даже дрононы. За потайной дверью стояли старинные ворота цвета меди, покрытые пылью, с искусными изображениями людей и обитателей разных миров, и Эверинн сказала: — Через эти ворота можно попасть в любой мир. Входите, и я отправлю вас домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46