Когда он подошел, глаза ее заблестели, как не блестели никогда прежде,
когда они устремлялись на мужчину, а ведь ее сердца домогалось их немало!
- Дворцовые слуги подняли мятеж, - продолжал Пертинакс, - стража повсюду
отступает перед их натиском. Здесь тебе оставаться небезопасно... Если ты
захочешь покинуть дворец, то я готов сопровождать тебя. Мой меч и моя жизнь
всецело к твоим услугам.
- Мне некуда бежать, милый юноша, - печально ответила Клеопатра. - Время
окончательно упущено... Вряд ли кто из моих. вельмож захочет укрыть меня в
своем доме, опасаясь навлечь на себя гнев Октавиана. А ведь еще месяц назад
посольство Парфии предлагало мне отправиться с ним в Вавилон, а две недели
назад была возможность беспрепятственно отплыть в Индию... Но время
упущено, упущено... Я понадеялась на Антония, на то, что он выиграет
решающее сражение, и вот - посольство парфян покинуло пределы Египта, а мой
флот ла Красном море сожжен кочевниками - арабами по наущению Квинта Дидия,
недостойного наместника Сирии, переметнувшегося от Антония к Октавиану...
Впрочем, не только Дидий - все они, как крысы, бегут к победителю; даже
преданные ветераны и те покидают Антония... Видишь сам, как мало стражи
осталось во дворце, а из блистательной свиты, еще совсем недавно окружавшей
меня, уже нет никого. Мне некуда и не к кому бежать, Пертинакс. Египтяне
меня ненавидят, ведь я гречанка, из династии Птолемея Лага, завоевателя
Египта... А греки, боясь гнева Октавиана, избегают меня, как прокаженной...
Я одинока и беззащитна в этих стенах, всюду меня подстерегает смерть...
- Нет, царица! - вскричал Пертинакс. - По крайней мере - один защитник у
тебя есть!
- Но что он может сделать против могущественных сил, ополчившихся на
меня?..
- Умереть, защищая тебя, царица!
Хрисида, молчавшая до сих пор, встрепенулась.
- Я слышу гул множества шагов... - проговорила она в испуге. - Сюда могут
войти в любую минуту, и неизвестно, кто это будет - оставшиеся верными нам
воины Антония, или мятежные слуги...
- Во дворце слишком опасно, - поддержал ее Пертинакс, - в любом случае
нам надо покинуть его! Идемте, и постараемся выйти, не привлекая к себе
внимание, а уж в городе мы укроемся у моих верных друзей, которые не
донесут на нас Октавиану!
Клеопатра встала и, опираясь на руку верной служанки, направилась вслед
за Пертинаксом. Проходя мимо окровавленного, с вытаращенными глазами Гига,
она побледнела и слабо вскрикнула. Пертинакс едва успел подхватить ее,
иначе бы царица упала без чувств.
- Ты прав, милый юноша, скорее покинем это ужасное место... - прошептали
ее побледневшие губы. - Мне ничего другого не остается, как положиться на
тебя и на свою судьбу...
Хрисида и Пертинакс, поддерживающий Клеопатру, вышли из внутреннего
дворика и укромным коридором направились к восточному крылу дворца, чтобы
оттуда незамеченными выбраться в город.
Гпава VI
Но покинуть Лохиа в эту жуткую ночь оказалось делом почти безнадежным. По
всем коридорам и залам сновали жадные толпы мятежников, грабя все, что
только возможно. Потеряв своего предводителя - Гига, они рассыпались на
отдельные маленькие отряды, никому не подчинявшиеся, и мародерствовали во
дворце на свой страх и риск, грабя убитых, нападая на такие же отряды слуг
и отбирая у них добычу. В окнах метались факелы, кое - где уже занимался
пожар.
Проникнуть в восточный корпус дворца беглецы не смогли: дальнейший путь
по коридору им преградила стена дыма, шедшая от пожарища в нижних покоях, в
которых некогда жил отец Клеопатры, покойный царь Птолемей Авлет. Путники
вынуждены были свернуть в соседнюю галерею и направиться к северному крылу,
но громкие голоса, топот множества ног и бряцание оружия вынудили их снова
свернуть.
За поворотом коридора они наткнулись на двух полупьяных рабов, тащивших
ворох награбленных драгоценных тканей. Увидев царицу, оба они на мгновение
оцепенели от изумления, а потом, бросив добычу, пустились наутек. Юноша
хотел было броситься за мятежниками, но окрик царицы удержал его.
- Низкие, бесчестные люди! - крикнул Пертинакс, взмахивая мечом. - И на
поддержку этих ублюдков надеется Октавиан! Уже самой связью своей с
взбунтовавшимися рабами он навеки покрыл позором свое имя!
- Но покуда опасность грозит нам, а не ему, - перебила его Хрисида. -
Подумаем лучше, куда нам идти...
- Тут я всецело полагаюсь на вас, - сказал Пертинакс. - Этот громадный
дворец похож на лабиринт! Я, во всяком случае, не имею ни малейшего
понятия, в какую сторону нам двигаться дальше...
- Пути к выходу нам отрезали толпы мятежников и пожар, - печально
произнесла Кл^щатра. - Отсюда мы можем только пройти в мои разоренные
покои, в тронный зал да еще разве что подняться на крышу... А почему бы и
нет? - Клеопатра, "осененная внезапной мыслью, взглянула на Хрисиду. - Ты
знаешь путь отсюда в укромный сад на крыше восточного корпуса?
- О да, царица! - воскликнула служанка. - Туда можно добраться только
через потайную дверь... Это пожалуй, единственное место во дворце, где мы
будем в безопасности!
- Безопасных мест для нас уже нет нигде, - со вздохом возразила
Клеопатра, - но, по крайней мере, ночь мы сможем там переждать, а утром...
Утром пусть будет то, что назначит нам судьба.
И они двинулись по галерее вдоль черных гранитных колонн, и далее - по
изгибающимся лестницам, уводившим все выше и выше. На их счастье, ни одного
бунтовщика не попалось им по дороге, и вскоре они оказались в том месте,
где в толще каменной стены имелась дверь, незаметная для постороннего
глаза; секретный механизм растворил ее, и за ней обнаружилась еще одна
лестница, всего в несколько ступеней, которая вывела путников на крышу.
Здесь находилось любимое место уединения царицы, о котором знали лишь
Антоний и несколько близких друзей и слуг. Почти все пространство этой
части крыши занимал сад со специально принесенной сюда землей; тут росли
широколистные абиссинские пальмы и лесбосские агавы, вдоль дорожек тянулись
кусты роз. Была пора их буйного цветения; крупными розовыми и желтыми
бутонами было буквально усыпано все в этом укромном цветнике. Растения
издавали пряный аромат, который мешался с освежающими дуновениями эфесского
ветра, налетавшего с моря.
Пертинакс и Клеопатра подошли к парапету и встали над сорокаметровой
пропастью, в глубине которой мелькали далекие огоньки факелов.
Отсюда, с террасы, открывался прекрасный вид на сады в гавани, фаросский
маяк и сверкающее под звездами безмятежное море. Даль тянулась в мглистой
дымке. Ночь была удивительно светлая, теплая, полная звезд. Из - за маяка
выплывал двурогий серп луны. Золотились в его свете городские крыши,
дальние острова в дельте Нила, изгибающаяся дамба и совсем далеко, на самом
горизонте - парусники Октавиана, стерегущие вход в гавань.
Вглядевшись в даль, Пертинакс не смог сдержать возгласа удивления:
британский корабль, несколько часов назад ^храбро сражавшийся с двумя
римскими галерами, стоял теперь, убрав паруса, у городского причала, и
между ним и берегом сновала лодка.
- Смотри, - показал он Клеопатре на корабль, - этого парусника я ждал три
года, не покидая Александрию ни на один день!
- Странный корабль, - молвила царица. - Он не похож на наши суда...
- Он пришел из Британии - далекой островной страны, находящейся в тысячах
стадиях отсюда, за Геркулесовыми столбами...
- Однако, как не вовремя явились посланцы с твоей родины, Пертинакс!
Александрия вот - вот падет, в городе начнутся грабежи и корабль будет
захвачен...
- О, Клеопатра, ты не знаешь британцев. Это смелые и мужественные люди,
они сражаются, как львы! Захват нашего корабля будет стоить Октавиану
немалой крови... Ах, если бы нам удалось выбраться из дворца!.. - Пертинакс
в сердцах ударил кулаками по парапету и вдруг повернулся к Клеопатре: -
Будь мы сейчас в городе, я бы знал, где нам найти убежище!
Царица промолчала, лишь легкий румянец выступил на ее смуглых щеках.
- Нет, Пертинакс, - сказала она грустно, - мы отрезаны здесь, в этом
уединенном саду. Дворец захвачен мятежниками, попытки покинуть его грозят
нам гибелью... Сама судьба подарила нам ночь в этом пленительном уголке,
где я любила когда - то просиживать в одиночестве до самого утра не смыкая
глаз...
- Но, Клеопатра, бездеятельное ожидание неминуемо погубит нас! Надо
искать выхода отсюда. Главное сейчас - покинуть дворец! Может быть, через
какое - то время мятежники угомонятся и разбегутся - ведь им тоже
оставаться здесь небезопасно, - и у нас появится возможность бежать?..
- Нет, останемся здесь и покоримся судьбе, Пертинакс... У меня были
десятки возможностей бегства из Александрии и из Египта, но ни одна из них
не осуществилась. Значит, богам угодно, чтобы я умерла здесь, в доме своих
отцов...
- Если тебя захватит Октавиан, то он пошлет тебя в Рим, на посмешище
черни! - в отчаянии воскликнул Пертинакс.
- Нет, - с горестной отрешенностью продолжала царица, - этого не допустит
Матерь Изида...
Она отошла от парапета и села на широкое ложе под сенью ветвистой агавы,
среди буйного кипения огромных роз; развернула свой страусовый веер.
Пертинакс взглянул вниз, оценивая высоту и разглядывая каменные
барельефы, украшавшие дворцовый фасад.
- Была бы веревка... - пробормотал он, - и мы смогли бы спуститься...
- Кажется, я знаю, что делать! - вдруг сказала молчавшая до сих пор
Хрисида. - Я слышала от дедушки Евдамида, что из дворца ведет длинный
подземный ход, который кончается где - то за гороми, за Канопскими
воротами. Этим ходом давно никто не пользовался и знают о нем всего
несколько человек...
- И я слышала о нем! - встрепенулась Клеопатра. - Неужели он
действительно существует?
- Я уверена, о моя царица! Позволь мне пойти разыскать Евдомида, он
наверняка сейчас прячется в своей каморке возле кухни... Я разыщу его и
приведу сюда, а потом мы все вместе попытаемся бежать отсюда.
- Если ход кончается за Канопскими воротами, то это значит, что он
выведет нас в лагерь Октавиана, в самую пасть врагу! - возразила Клеопатра.
- Может б.ыть, это даже и к лучшему, - заметил Пертинакс. - Там - то уж
никто не станет искать царицу Египта! Мы выждем момент, когда начнется
штурм города, и воспользуемся суматохой, чтобы проскочить мимо римских
патрулей... Хотя есть еще другой способ, - добавил он после недолгого
молчания, - это спуститься отсюда по веревке.
- О нет, только не это! - в ужасе всплеснула руками Клеопатра.
- Так я пойду за дедушкой Евдамидом? - спросила Хрисида. ^
- Ты хочешь идти одна? - встревожился Пертинакс. - Но это опасно, во
дворце погром, многие помещения охвачены пожаром... Я пойду с тобой!
Клеопатра побледнела, услышав это, она встала и порывисто взяла
Пертинакса за руку.
- Нет, прошу тебя останься! - воскликнула она, - Неужели ты оставишь меня
одну?
- Да, тебе лучше остаться охранять царицу, - поддержала ее Хрисида, - я
одна сумею найти Евдамида!
- Ступай, Хрисида, - приказала Клеопатра, не сводя глаз с лица
Пертинакса, - и знай, что ты наша единственная надежда!..
Служанка скрылась за потайной дверью. Пертинакс и Клеопатра остались
одни. Их сразу окутала глубокая тишина ночи. В удивительном саду чуть
слышно шевелилась листва от легких дуновений ветра, и ни единого звука не
долетало сюда из окон разграбляемого дворца. Казалось, ни Октавиана, ни
мятежников, ни пожара нет и в помине, а есть только звездная ночь с ее
безмятежным покоем и ароматом роз.
- Подойди сюда, Пертинакс, - проговорила Клеопатра своим нежным голосом,
снова усаживаясь на ложе, устланное пушистым мехом. - Иди, сядь возле меня
и побеседуем, - она указала на место рядом с собой.
Бледнея от смущения, со сладким замиранием в груди молодой человек
приблизился и сел на самый краешек ложа, не отрывая восхищенных глаз от
сверкающих очей Клеопатры.
- Какая дивная ночь! - продолжала царица, откидываясь на подушки. - Как
нежен ее воздух, напоенный ароматом роз! Прислушайся к отдаленному рокоту
моря, бьющемуся о городские причалы... Как будто мы в прежнем добром старом
Египте, где нет ни Антония с его римлянами, ни армий Октавиана, ни мятежных
рабов... Воистину, это ночь любви... Слушай, Пертинакс. Еще тогда, в
уличной толпе, я с первого взгляда угадала, что ты происходишь от
царственной крови. Твой взгляд и осанка обличают твое происхождение от
горделивых и могущественных вождей... Я вижу, тебя заинтересовал знак в
виде драгоценной ящерицы на моей груди? Это талисман, который носил сам
Александр Македонский. Он снят моим предком, Птолемеем Лагом, с остывающего
трупа великого полководца и с тех пор служит хранителем нашего рода. Но и
на твоей груди я вижу какойто знак...
- Я был трехлетним ребенком, когда мой Ътец могущественный король
Британии Рогебор, потерпел Поражение от Юлия Цезаря и вынужден был отдать
ему меня в заложники, - заговорил Пертинакс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13