А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Мне так жаль!
— Ничего, — отвечала Энн. — Просто я немного испугалась.
— Еще бы. Струхнули, небось, до полусмерти.
Энн легонько вскинула подбородок, недовольная, что ее назвали трусихой.
— Нет, нет. Я просто вздрогнула. Не беспокойтесь. А теперь мне пора. Миссис Корк ждет.
Она ускользнула, и миссис Моллой, повернувшись к Джефу, увидела его сведенное судорогой лицо.
— Ха! — сказал Джеф.
Долли рассмеялась. Смех ее, довольно музыкальный, Джефу не понравился.
— Стерва! — сказал он.
В голосе его явно звучала неприязнь, но миссис Моллой продолжала веселиться.
— Укладываешь вещички, малыш? — спросила она. — Советую поторопиться. Не все ж я буду промахиваться, когда-нибудь да попаду.
— Тьфу! — И Джеф, повернувшись на каблуках, пошел прочь. Он чувствовал, что выразился не вполне к месту, но не мог придумать ничего лучше. Увы, он был воспитан в правилах, согласно которым мужчина не может коснуться женщины иначе как с лаской, не то бы непременно двинул ей в глаз. В жизни каждого мужчины наступает момент, когда он хотел бы оказаться Джеймсом Кегни.
Долли вернулась на террасу. Когда она уходила, Мыльный дремал над детективным романом, но сейчас его шезлонг был пуст. Она обратилась к миссис Барлоу, женщине с подбородками, выполнявшей на лужайке дыхательные упражнения.
— Не видали моего мужа, миссис Барлоу?
— Мне кажется, миссис Моллой, его позвали к телефону.
В этот самый миг пропавший муж показался в стеклянной двери. На его благообразном лице читалось волнение. Он торопливо подошел к жене.
— Киска!
— В чем дело, пупсик?
Мистер Моллой бросил взгляд на миссис Барлоу. Она вернулась к дыхательным упражнениям, но даже у глубоких дыхателей есть уши. Мистер Моллой поманил жену в дальний конец веранды.
— Звонил Шимп.
— Чего ему надо? Решил снова поторговаться насчет условий?
Мистер Моллой мотнул подбородком. Он ответил не сразу. Всегда неприятно сообщать горькую весть.
— Нет, — отвечал он. — Боюсь, киска, я тебя огорчу. Он в местной гостинице и думает утром заявиться сюда.
Глава четырнадцатая
Долли уставилась на мужа, не веря своим ушам. На лужайке миссис Барлоу начала исполнять африканский танец. В другое время она приковала бы к себе все взгляды, но сейчас ее па остались без внимания.
— Что?!
— Правда.
— Едет сюда?
— Завтра, как только встанет.
— А белобрысый тип?
Мистер Моллой помрачнел еще больше.
— Сдается, киска, на этот раз нам крупно неповезло. Белобрысый тип больше Шимпу не помеха. Вот ведь подлость: он написал Шимпу письмо. Оказывается, Шимп зря думал, будто тот на него зол. История долгая, я половины не понял, но, если верить Шимпу, этот тип кидался в него не булыжниками, а какими-то пирожками, которые не хотел оставлять на тарелке, чтобы не огорчать хозяйку. А по лестнице бежал, чтобы извиниться. Бред какой-то, но так уверяет Шимп.
— Черт!
— Вот и я думаю, — кивнул мистер Моллой. — Мало нам этот типа. Если еще и Шимп будет отираться рядом и смотреть под руку, мы далеко не уедем. Ты же его знаешь. У него глаза на затылке.
— Надо избавиться от Шимпа, вот и все.
— Вот и все! А как?
— Придумаю. Поди, погуляй, а я пораскину мозгами.
Мистер Моллой послушно отправился гулять. Время от времени, совершая очередной круг по лужайке, он бросал взгляд на задумчивую подругу жизни. Может быть, думал он, она сумеет выпутаться и в этих исключительных обстоятельствах. Долли всегда была мозгом их фирмы. Сам он сознавал свою ограниченность. Дай ему доверчивого слушателя (желательно, чтобы в детстве того лягнула по голове лошадь), час времени, чтобы рассказать про нефтяные акции, и простор для жестов — вот тогда он совершит чудеса. Увы, это единственный дар, которым наделила его природа.
На середине четвертого круга она заметил, что Долли сошла с террасы и направляется к нему. Сердце его всколыхнулось, когда он прочел вдохновение на сияющем лице. Он понял: ее острый ум вновь отыскал решение. Не впервые он испытал священный трепет при мысли, что сумел завоевать любовь такой замечательной женщины. Женщины, которая своими белыми ручками обеспечивает себя перчатками, носовыми платками, духами, сумочками и даже украшениями без малейших затрат с его стороны, а вдобавок легко разрешает все мелкие семейные затруднения.
— Неужто уже придумала? — ахнул он.
— Конечно. Надо было только чуток пораскинуть умишком.
— Ты — чудо, — сказал мистер Моллой. — Теперь таких не делают. Разучились. Выкладывай, киска. Я весь внимание.
Миссис Моллой порозовела от удовольствия. Она любила мужа, и его хвалы ласкали ей слух.
— Ну, вот, — начала она. — Ты говорил, Шимп в гостинице.
— В гостинице, крошка.
— Ты приходишь к нему, а сам как будто весь трясешься. Сможешь?
— Так?
— Нет, не так. Не хватало, чтобы он вообразил, будто у тебя пляска святого Витта! Просто приходишь весь такой взвинченный, как будто узнал, что лорд Кейкбред отыскал стекляшки, спрятал у себя в комнате и собирается завтра свалить.
— Всю эту туфту я должен скормить Шимпу?
— Да.
— А что это нам даст, зайчик?
— Ну, пошевели мозгами. Если бы лорд Кейкбред собирался завтра слинять вместе с камушками, это бы означало, что сегодня его надо обчистить?
— Конечно.
— И кому-то из нас пришлось бы лезть в его комнату?
— Ну да.
— Так вот, ты не можешь, потому что у тебя кишка тонка и от одной этой мысли трясутся поджилки.
— Что? — вскричал мистер Моллой, оскорбленный таким недоверием.
— Ты это скажешь Шимпу.
— А! — Мистер Моллой оттаял. — Это часть замысла!
— Тут спросит, почему не я.
— Глупо ему говорить, что тебе не хватит решимости.
— Верно. Скажи ему, что решил меня надуть. Мол, лорд Кейкбред сказал мне, я сказала тебе, а ты решил свистнуть стекляшки без моего ведома. «Шимп, заберем их, разделим на двоих, а Долли скажем, будто ты ничего нашел».
Мистер Моллой кивнул. Замысел постепенно прояснялся в его голове.
— На это Шимп клюнет. Его хлебом не корми, дай кого-нибудь надуть. Ему это — как коту валерьянка. А что потом?
— Потом скажешь, что главное — за ним.
— Лезть к лорду Кейкбреду.
— Только лезть не придется. Скажешь, что можно просто войти. Перед обедом, например, когда дворецкий занят по дому. Скажешь, это самое подходящее время. А потом объяснишь, где комната.
— А где?
— На первом этаже, с задней стороны, куда подъезжают торговцы. Не ошибешься. Под окном бочка для воды, а сбоку могильная плита с надписью «Верному другу Понто». Наверное, там зарыли собаку, — добавила Долли, справедливо рассудив, что члена семьи не похоронили бы под окнами.
Мистер Моллой изумился.
— Откуда ты все знаешь?
— Да как-то проснулась рано, вышла прогуляться и увидела старикана в окне. Он делал зарядку. В одних брюках с подтяжками. Вылитый Кинг-Конг. — Долли невольно перешла на хриплый шепот. Вид лорда Аффенхема, голого по пояс, в армейских подтяжках на могучем торсе, произвел на нее сильнейшее впечатление. — Ладно, значит, скажешь Шимпу, что старикан спрятал камушки где-то у себя в комнате, объяснишь, где она и когда в нее лучше наведаться, и что лезть придется ему, потому что ты сдрейфил. Ясно?
Мистер Моллой колебался. Ему не хотелось ответить «нет» и выставить себя идиотом. Это уже случалось с ним, когда он сомневался в гениальных планах своей жены.
С другой стороны, он действительно не видел в ее словах никакого смысла.
— Ладно, я отвечу тебе, крошка, — сказал он. — Все, что ты говорила, ясно, как божий день, только мне кажется, что ничего не выйдет. Шимп залезет, пороется, пороется, не найдет стекляшек, потому что их там нет, и вылезет обратно. И что мы получим? Ну разве выставим Шимпа дураком. Я-то надеялся, ты придумаешь такое, чтоб он сюда и носа не сунул.
— Я и придумала.
— Не вижу.
Долли хотела ответить, что он не увидел бы магазин Вулворта, стоя напротив с подзорной трубой, но сдержалась — отчасти потому, что любила мужа и не хотела его обижать, отчасти по недостатку времени.
— Что будет, когда лорд Кейкбред его застукает?
— Ты же сказала, он будет занят.
— Я этого не говорила. Я сказала, чтобы ты сказал это Шимпу. Как только ты позвонишь, что он вышел, я иду к лорду Кейкбреду и советую ему держать ухо востро. Мол, я узнала, что какой-то подонок собрался сегодня обчистить его комнату. И что? Он прячется и ловит Шимпа за шкирку. Может, отлупит, может, просто пугнет. Пусть после этого Шимп попробует подъехать на следующее утро и в виде миллионера! Тут же лорд Кейкбред выйдет вперед и скажет миссис Корк: «Какой он к чертям собачьим миллионер! Воришка, и все тут», а миссис Корк достанет ружье и велит Шимпу убираться, пока она не всадила ему в спину унцию свинца и не спустила собак. Теперь понял?
Мистер Моллой не повергся лицом в прах, но был к этому близок. Никогда, поклялся он мысленно, никогда больше не усомнится он в планах этой чудесной женщины, даже если их достоинства не сразу открываются неповоротливому мужскому уму. Его красивые, честные глаза вспыхнули.
— Ну, класс!
— Согласна.
— Непременно сработает.
— Непременно.
— Шимпа как ветром сдует.
— Уедет, и больше не покажется.
— Бегу в гостиницу.
— Давай. Позвони мне с почты, что он вышел, а я сразу к Кейкбреду. Тут главное скорость.
Мистер Моллой двинулся широким шагом. Его ноги, обычно не склонные к быстрой ходьбе, словно обрели крылья. Не прошло и получаса, как Долли, узнав, что Шимп слопал наживку вместе с крючком и должен быть с минуты на минуту, вошла к лорду Аффенхему в буфетную.
Стеклянное выражение его глаз — мыслитель отдыхал — исчезло при виде Долли. Она так явно тянулась к его обществу, что старый лорд понемногу привык считать ее своей старой подружкой. Он тяжело поднялся, словно бизон, отходящий от водопоя, и уже собирался предложить гостье бокал портвейна, когда заметил, что кулаки ее сжаты, а взор пылает огнем. С маленькой очаровательной женщиной что-то явно стряслось. Его доброе сердце защемило от жалости и желания помочь. Долли всегда пробуждала в нем инстинкт защитника. Она казалась такой хрупкой, такой неприспособленной к жизни.
— Что случилось, мэм? — спросил он.
Долли сглотнула.
— Ох! Я сама не своя. Одурела, как мокрая курица.
В другую минуту это высказывание натолкнуло бы лорда Аффенхема на целую череду размышлений: как именно дуреют мокрые курицы, по каким признакам можно различить это состояние ума, и как они соотносятся, скажем, с мартовскими зайцами или членами угубианской колонии миссис Корк. Однако сейчас он думал только о Долли и ее беде.
— Что случилось? — повторил он и добавил совсем некейкбредовское «Э?». Как мы видели, он старался не выходить из роли, но сейчас волнение было слишком сильно.
— Слушайте, что я вам скажу, — так же взволнованно продолжала Долли. — Я услышала, что они послали частного сыщика обыскать вашу комнату, будто вы там укрываете краденое. Я просто осатанела! Бросить тень на вашу репутацию!
Энн рассказала лорду Аффенхему, что первой тень на его репутацию бросила сама миссис Моллой, и она же предложила нанять частного сыщика. Он мог бы ответить обидно и резко. Однако он давно простил маленькой подружке ее необдуманный промах. Разумеется, тогда она не знала его так близко.
— Вы про юного Эдера, как он себя зовет?
Долли посчитала нужным вздрогнуть от неожиданности. Она помнила, что ей не положено знать о знакомстве собеседника с юным Эдером.
— Вам про него известно?
Лорд Аффенхем довольно хихикнул.
— Да.
— Какой вы проницательный!
— Многие так говорят, — заметил лорд Аффенхем, хотя и не уточнил, кто.
— Я решительно не возражаю, если юный Эдер обыщет мою комнату.
— Но это не он, — сказала Долли. — Другой.
Спокойствие лорда Аффенхема улетучилось.
— Э? — вскричал он, окончательно выходя из роли. — Какой еще другой?
— Я говорила с этим старым пролазой Трампером. Ему не нравится Эдер. Дескать, слишком молодой и разбитной. Поэтому он, ничего не говоря миссис Корк, пошел и нанял своего шпика, чтобы тот обыскал вашу комнату.
Лорд Аффенхем затрясся.
— И когда этот гад заявится?
— Сегодня. С минуты на минуту. Он выбрал это время, зная, что вы будете заняты по дому. Мне кажется, вам надо его подкараулить и хорошенько отдубасить.
— Еще бы! Тварь ползучая!
— У вас в комнате можно спрятаться?
— Да, за ширмой.
— Отлично! — Долли, как школьница, захлопала в ладоши. — Прячьтесь и не стреляйте, пока не различите белки его глаз.
Несколькими минутами позже лорд Аффенхем, идя через прихожую по пути из столовой, где проверял, все ли в порядке, чтобы отлучиться на время, встретил мистера Трампера, который направлялся в бильярдную. Он пригвоздил его таким ледяным взглядом, что несчастный вжал голову в плечи, словно птица при виде змеи. В присутствии дворецкого он всегда чувствовал себя виноватым, словно надел галстук на резинке или ел суфле вилкой для рыбы.
Глава пятнадцатая
В семь пятнадцать вечера того же дня Шимп Твист вошел в ворота Шипли-холла, мурлыкая себе под нос веселую арию и чувствуя, что Господь на небесах, и все-то в мире ладно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов