После некоторых раздумий я решил подобраться немного поближе к лагерю. И уже начал было спускаться вниз, когда мое внимание привлекли вспышки света неподалеку от палаточного городка.
Источником этих вспышек скорее всего был карманный фонарь. В какой-то миг мне даже удалось различить человека, подающего световые сигналы. Ни на кого из археологов он не был похож, а это само по себе говорило о многом.
Три короткие вспышки в мою сторону и столько же – в противоположную.
«Интересно, кому эти сигналы предназначены?» – и не успел я задать себе этот вопрос, как уже получил на него ответ.
Аналогичные световые вспышки наблюдались с противоположного от меня края лагеря, а также с моей стороны – метров за двести вниз по склону от того места, где находился мой наблюдательный пункт.
В данной обстановке только полный идиот мог не догадаться, что обмен сигналами, которые я только что наблюдал, был произведен между командиром боевиков и его бойцами, находящимися в секретах. А еще через несколько минут стало понятно, что обозначали эти сигналы.
Я увидел, а вернее, вначале услышал, что кто-то идет из лагеря по горной тропинке, направляясь в мою сторону.
Этот человек не старался скрыть своего приближения, и поэтому звуки его шагов были отчетливо слышны издалека. К тому же время от времени он подсвечивал себе дорогу фонариком.
– Кто идет? – раздался голос часового, говорившего по-таджикски.
Я слабо владел этим языком, но все же моих познаний хватало, чтобы понять общий смысл их диалога.
– Это я – Мустафа! – ответил боевик, подойдя вплотную к тому месту, откуда подавались световые сигналы.
Часовой осветил лицо подошедшего, узнал своего товарища и вылез из укрытия.
Я хорошо знал это место. Небольшой скалистый пригорок с выемкой посередине был идеальным местом для засады. Он возвышался метров на десять над поверхностью пологого склона горы, с двух сторон обрываясь отвесными скалами. Именно на этом скальном выступе я учился азам альпинизма под руководством Сергея Ивановича, излазив его, что называется, вдоль и поперек.
Бандиты не знали этого, да и знать не могли, а я решил использовать это знание. Если, конечно, новый часовой займет то же место, что и его товарищ.
Перекинувшись парой слов и похлопав друг друга по плечу, они разошлись. Старый часовой отправился в лагерь, а новый, о, счастье, стал взбираться на пригорок.
Выждав несколько минут, я стал осторожно спускаться со склона, направляясь к выступу, на котором засел боевик.
Видимо, он чувствовал себя там в полной безопасности, потому что даже закурил. Правда, я лишь секунду видел огонек зажигалки и багрово-красный уголек сигареты. Затем он спрятал сигарету в кулак, да и я к тому времени спустился со склона горы и оказался ниже верхнего уровня пригорка.
Подойдя к отвесному краю, я принялся взбираться по нему, на ощупь. находя старые крюки, вбитые нами еще во время тренировок. Это требовало определенных усилий, но игра стоила свеч. Я решил поступить так, потому что бандит никак не ожидает нападения с этой, на его взгляд, неприступной стороны. Кроме того, пологие склоны пригорка были покрыты мелким гравием, осыпающимся под ногами, а следовательно, подобраться к боевику незамеченным не представлялось возможным.
Весь мой план по освобождению заложников был построен на внезапности, поэтому на начальном этапе операции – при снятии часового – я ни в коем случае не мог допустить стрельбы или даже шума.
Не буду описывать, каких трудов мне стоило взобраться по отвесной скале в полной темноте, не производя ни малейшего шума. Ни один камешек не выскочил у меня из-под ног, ни один крюк не заскрипел под моими руками. В конце концов я взобрался на вершину и замер, восстанавливая дыхание после подъема и одновременно прислушиваясь к тому, что происходит неподалеку.
К этому времени боевик уже выкурил сигарету. Его голова в светлой чалме ясно выделялась на фоне камней. Я решил повторить свой фокус и, подняв камешек под ногой, бросил его на противоположный край пригорка.
Часовой отреагировал немедленно. Он резко вскочил и повернул голову на звук осыпи, внимательно осматривая пологий склон скального выступа. Это было последнее, что он увидел.
В прыжке преодолев разделявшие нас метры, я ударил его по затылку прикладом автомата. Противник сполз на дно выемки, не проронив ни звука. Забрав оружие, я быстро спеленал его, как ребенка, не забыв вставить в рот кляп, сооруженный из его же чалмы. Еще раз проверив надежность пут на руках и ногах боевика, я быстрым шагом направился к палаточному городку.
Непроглядная тьма позволила мне подобраться к лагерю незамеченным. Возле крайней палатки я остановился и прислушался. Это была палатка Сергея Ивановича. Похоже, что именно здесь разместилась основная группа бандитов. Из-за тонкой брезентовой стенки раздавался многоголосый храп.
Полог палатки не был застегнут. Я подобрался к проему и, чуть отвернув полог, заглянул в образовавшуюся щель. В тусклом свете, отбрасываемом сигнальными глазками включенной радиоаппаратуры, мне удалось различить троих боевиков, расположившихся на матрацах, брошенных прямо на землю. По моим расчетам, в лагере оставалось шесть бандитов, из них двое – на постах. Правда, теперь только один, но об этом никто, кроме меня, не знал! Выходит, здесь оставались четверо.
«Интересно, где же четвертый? – подумал я, откидывая полог палатки. – Ладно, потом разберусь. Сначала нужно нейтрализовать этих!»
Конечно, бить спящих нехорошо, но в данном случае кодекс чести не очень-то волновал меня. Тем более что бандиты спали, не выпуская из рук оружие, готовые в любой момент применить его.
Через несколько минут все было кончено. Оглушив спящих и связав их по рукам и ногам, я выбрался из палатки и направился к центру палаточного городка.
«Если взятые в заложники археологи еще здесь, – рассуждал я, – то, скорее всего, их держат в продуктовом складе».
Эта палатка была самой большой по размерам и могла вместить всех пленных, а разделять заложников было не в интересах бандитов. Моя догадка оказалась верной.
Соблюдая предельную осторожность, я подобрался к центру лагеря и увидел командира боевиков. Подперев голову рукой, он сидел за кухонным столом вполоборота ко мне.
Из чуть приоткрытого проема палатки, используемой нами для склада продовольствия, пробивался неяркий свет. Мои глаза настолько привыкли к темноте, что я даже различал выражение лица главаря банды, который напряженно о чем-то думал.
Можно было догадаться, почему у него такой озабоченный вид: операция, которая должна была пройти без сучка и задоринки ввиду неподготовленности археологов к боевым действиям, неожиданно приняла совершенно другой оборот.
Горный обвал, похоронивший наши вещи, пещерный газ, не пустивший нас в глубь пещеры… Эти события, на первый взгляд никак не связанные между собой, вызвали наше преждевременное возвращение в лагерь, где мы стали свидетелями, а затем и участниками описанных выше событий. Наше появление и стало тем неожиданным фактором, помешавшим бандитам осуществить, как я подозревал, заранее продуманный и подготовленный план захвата заложников.
Даже не знаю, какую цель преследовал этот захват, но даю голову на отсечение, что резонанс от этой операции был бы очень сильным. Тут попахивало политикой, ведь все члены экспедиции – теперь уже иностранные граждане. Командир боевиков – всего лишь пешка в этой игре, и он наверняка просто выполняет приказ, отданный ему кем-то из «бандитов в законе».
Не знаю, каким человеком был командир боевиков, сидящий передо мной в задумчивой позе, но брать грех на душу я не собирался. Во всяком случае, пока у меня оставался хотя бы единственный шанс обойтись без убийства.
Буквально не дыша, я прокрался к нему за спину, все еще находясь в тени палатки. Между нами оставалось метров пять, и я решил действовать.
В этот миг неожиданно распахнулся полог палатки-склада. Тусклый свет из проема полностью осветил мою изготовившуюся к рывку фигуру. На пороге показался Батыр и сначала недоуменно, а потом испуганно уставился на меня.
«Черт! Как же я забыл про него!» – мелькнула у меня мысль.
На какую-то долю секунды я замер, а потом начал движение… Подобные сцены в фильмах показывают в замедленных кадрах.
Время как бы перестало для меня существовать, оно сгустилось, приобретя формы вполне осязаемой субстанции. Что такое пять метров? Это расстояние, которое можно преодолеть с места за одну-две секунды, но для меня эти секунды растянулись в вечность.
Как будто со стороны я видел удивленно-хмурое лицо бородача, поворачивающегося ко мне всем корпусом. Должно быть, он понял по лицу Батыра, что что-то не так, а возможно, просто инстинктивно почувствовал опасность за спиной. Так или иначе, он вскочил со своего места и повернулся ко мне лицом, одновременно вскидывая автомат, висящий у него на плече. И все же я успел…
Всего лишь на долю секунды я опередил противника, успев выброшенной в прыжке ногой отвести автомат в сторону. Автоматная очередь огненными трассерами ушла в небо.
Мой удар выбил из рук бандита автомат. Он отлетел далеко в сторону, бряцнув своими металлическими частями о каменистую почву. Этот звук вызвал у меня ассоциацию законченности боя, но боевик не стал сдаваться, несмотря на то, что он прекрасно видел зажатый в моих руках автомат.
Не знаю, что он думал по этому поводу и на что рассчитывал. Скорее всего, звериный инстинкт подсказал ему, что если я не стал стрелять до этого момента, то и сейчас не стану.
Быстро выхватив из специального чехла, прикрепленного на голени, десантный штык-нож, он бросился на меня. Я еще не успел встать на ноги и поэтому отвел в сторону его штык-нож автоматом, одновременно нанося удар ногой в пах. От этого удара он перелетел через меня и упал на землю. Правда, при этом боевик успел сгруппироваться и, перекувыркнувшись через голову, снова оказался на ногах.
Да, подготовка у этого человека оказалась отменной. После удара, доставшегося ему, любой другой на его месте «отрубился» бы на несколько минут, а этот даже не выпустил нож, он только поморщился и пару раз стукнул пятками по земле, восстанавливая кровообращение. Затем он снова принял боевую стойку.
Возможно, я бы и продолжил бой, если бы не одно обстоятельство. Боковым зрением я уловил движение Батыра, бросившегося к автомату командира боевиков. Оценив ситуацию и приняв единственно верное решение, я вскинул автомат и, практически не прицеливаясь, выстрелил в руку бородача, сжимавшую штык-нож.
На таком расстоянии промазать было очень трудно, просто невозможно. Моя пуля пробила руку бандита чуть выше локтевого сустава. Он выронил нож и, упав на одно колено, схватился здоровой рукой за развороченное предплечье, откуда фонтаном била кровь. Я шагнул вперед и ударом приклада автомата отправил его в нокаут.
Мой выстрел поубавил прыти и Батыру. Он замер на месте, не добежав всего пару шагов до валяющегося на земле оружия. Я не спеша подошел к нему, в то же время стараясь поймать его трусливый взгляд.
– Ну что, джигит! Хотел сделать мне «секир башка»? А ведь я тебя предупреждал! – С этими словами я сильно ударил ребром ладони по шее Батыра, как раз в то место, что показывал ему раньше.
Испуганный вскрик замер на его устах, он свалился на землю.
Я подобрал нож главаря банды и зашел в палатку-склад. На полу лежали связанные по рукам и ногам мужчины и женщины. Сомневаюсь, что в таких позах они могли спать.
– Алекс! – услышал я голос Сергея Ивановича, доносящийся откуда-то из глубины палатки. – Это ты?!
– А кто же еще?! – спокойно ответил я, приступая к освобождению археологов от пут. – Я же обещал вернуться? Вот я и вернулся!
Освободив ближайших заложников и передав им нож, я вышел на улицу, чтобы оказать помощь раненому бандиту. Все-таки это моя пуля разворотила ему руку, и хотя я не испытывал по этому поводу ни малейших сожалений или угрызений совести, но и оставить его истекать кровью – тоже не мог.
Наложив на предплечье веревочный жгут и перевязав рану, я решил обыскать командира боевиков, в надежде найти какие-нибудь документы. В нагрудном кармане удалось нащупать твердую картонную корочку. Расстегнув «липучку», я достал удостоверение в красной обложке с тисненым гербом, но раскрыть его не успел, потому что в этот момент услышал испуганный голос Лены:
– Алекс! Сзади!!!
Подняв голову на ее вскрик и увидев напряженный взгляд, направленный куда-то мне за спину, я резко повернулся, одновременно стараясь нащупать спусковой крючок автомата.
Уже начав разворот, я внезапно подумал, что совершаю большую ошибку. Кто бы ни находился у меня за спиной, а это, скорее всего, был один из боевиков, он уже давно держит меня на мушке. И если он не выстрелил в спину, то это можно было объяснить только его неуверенностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52