– Я сделаю все, чтобы очутится в ней с вами.
– Платон друг, но уговор дороже, – горестно покачивая головой, двинулся фон Блад к дочери. Схватив ее, не ожидавшую абордажа, в охапку и, тепло попрощавшись со мной на два месяца, он покинул столовую, не обращая внимания на отчаянное сопротивление пантеры, которой обернулась моя беда. Через десять минут – их я провел в прострации, – в зал вошли два человека в ливреях. Один из них остался у дверей, другой – представительный старик, преданно, но с лукавством смотревший – подошел ко мне и сказал: – Мы к вашим услугам, маркиз. Мы и весь замок.
* * *
Все это я вспомнил, узнав, что Надежда, наконец-то, успокоилась. Как, спросите вы? Да как на роду было написано! Недавно, падая в самолично подожженном и заминированном самолете в амазонские болота, она забеременела, и теперь боится перейти улицу даже на зеленый свет.
1 2 3 4
– Платон друг, но уговор дороже, – горестно покачивая головой, двинулся фон Блад к дочери. Схватив ее, не ожидавшую абордажа, в охапку и, тепло попрощавшись со мной на два месяца, он покинул столовую, не обращая внимания на отчаянное сопротивление пантеры, которой обернулась моя беда. Через десять минут – их я провел в прострации, – в зал вошли два человека в ливреях. Один из них остался у дверей, другой – представительный старик, преданно, но с лукавством смотревший – подошел ко мне и сказал: – Мы к вашим услугам, маркиз. Мы и весь замок.
* * *
Все это я вспомнил, узнав, что Надежда, наконец-то, успокоилась. Как, спросите вы? Да как на роду было написано! Недавно, падая в самолично подожженном и заминированном самолете в амазонские болота, она забеременела, и теперь боится перейти улицу даже на зеленый свет.
1 2 3 4