Троих из них кадгарцы убили. И моего мужа и брата… да почти всех наших… Их лучники стреляли в нас, безоружных, ведь скинхи - не воины, хотя наши мужчины умеют держать оружие в руках. Те, кто уцелел, прятались вместе с местными жителями в камышах, возле реки… пока кто-то из кадгарцев не догадался поджечь сухие заросли. За камышами было маленькое болото, два дня я стояла там по горло в воде вместе с другими женщинами… Эти два дня показались нам вечностью… А потом в Акрим подошли воины Серого Замка.
Старуха снова потянула нитку пряжи. Лицо ее было задумчивым.
- После того как они отбросили кадгарцев, в городе все говорили о Сульге и его норлоках.
Кейрана кинула моток красной шерсти в корзину, стянула с табурета вязаную шаль, укуталась поверх одеяла и вздохнула.
- Ты не хотел сейчас вспоминать об этой битве. - Она кивнула. - Но когда говорил, то рассказывал так, словно видел все своими глазами. Наверное, так оно и есть… - пробормотала она. - Если бы кадгарцы не уничтожили тогда наш род, я никогда бы не стала оседлой. Мне не по сердцу жить, как курица в курятнике. Но тогда, с двумя младенцами… куда мне было деваться? - В голосе старухи звучала горечь. - Пока я добралась до Брера, один из малышей умер…
Она стиснула руки под шалью, вздохнула, отгоняя невеселые воспоминания, и снова взглянула на Сульга, прямо и твердо.
- Ты можешь меня не опасаться, норлок. Знаю, вы людям не доверяете, но я и не прошу о доверии. Не бойся нас. Норлоки не обращаются за помощью к людям, а тебе пришлось. Ты ведь не случайно оказался на пути у моей внучки? По губам старухи скользнула быстрая усмешка. - Соседка, что приносила молоко, говорила, что город перевернули вверх дном, кого-то ищут. Но мне нет до этого дела, - повторила она. - Кого бы ни искали стражники, сюда, в наш дом, они не заглянут.
Сульг колебался, не спуская с нее глаз.
- Скажи своей внучке - пусть не болтает, что у вас кто-то ночевал. Солдаты церемониться с вами не станут.
Скинха кивнула:
- Хочешь сменить одежду? Ты не очень-то похож на тех, кто охраняет караваны. Дорогой плащ, серебряная застежка с эмалью - вряд ли это по карману простому воину. Да и руки у тебя слишком холеные для наемника. Они, конечно, привыкли к мечу. - Старуха отважно взяла норлока за руку, перевернула ладонью вверх и провела пальцем по мозолям. - Но, думаю, тебе не приходится зарабатывать им на жизнь. Поищу кое-какие вещи… остались от мужа внучки, он был рыбаком, утонул три года назад. Туда ему и дорога, к слову сказать… терпеть не могу мужчин, у которых в жилах вода вместо крови! Ютин был пониже тебя ростом, но в плечах чуть шире… Его плащ тебе впору придется.
Она откинула одеяло, шаль и с трудом поднялась из кресла. Сульг увидел, что скинха невысока, ростом ему по грудь, хотя, сидя в кресле, казалась высокой. Очень медленно Кейрана распрямилась, морщась от боли и тяжело опираясь о перила веранды, поковыляла к двери, ведущей в дом.
- Знаешь, норлок, чем отвратительна старость? - пробормотала она. - Собственное тело предает тебя, хотя душа еще молода.
Сульг проводил Каерану взглядом и покачал головой. Скинха здесь, в Брере… ну и ну… Маленький, гордый и независимый кочевой народ, который разметала по Доршате последняя война…
Он вернул кинжал на место, закрепив на руке. Серый кот продолжал глядеть на норлока прищуренными желтыми глазами.
Сульг проснулся, когда за окнами еще брезжил серый полумрак и ночь только-только переходила в рассвет. Некоторое время он лежал, не двигаясь, чувствуя рядом тепло чужого тела. На скамье около кровати неярко мерцал невидимый меч Фиренца. Норлок осторожно поднялся и оделся, быстро и бесшумно. На полу под дверью лежал свернутый потертый плащ из грубой черной шерсти, который с вечера приготовила Кейрана. Взамен он оставил свой, старуха пообещала припрятать его и продать, когда переполох в городе уляжется и патрули Белого Дворца покинут Брер. Сбежав по ступенькам крыльца, Сульг пересек двор, оглядевшись, выскользнул на улицу, осторожно прикрыв за собой калитку, и тут же забыл о женщине, которая еще спала в постели.
На небе только-только начинал разгораться неяркий рассвет, но окраина Брера уже проснулась. По грязной улице, шедшей круто вверх, медленно тащилась тележка молочника, ее обгоняла другая, нагруженная ворохом пестрых осенних овощей. Из маленькой пекарни в полуподвале пахло свежевыпеченным хлебом. В отворенное настежь оконце было видно, как два пекаря месят тесто, вывалив его на большой стол, а мальчик-помощник снимает с противня круглые румяные булки. Сульг шел, держась ближе к домам, узнавая улицы, которые подробно описывала вчера старуха-скинха. Навстречу спешили хмурые не выспавшиеся люди, никто из них не обращал на норлока никакого внимания. Главные улицы, что вели к центральным воротам города, скорее всего, уже прочесывала городская стража, и Сульг не собирался там показываться. Кейрана говорила, что простой люд - ремесленники, крестьяне, молочники, огородники из пригорода - к главным воротам не подходили, ими пользовались купцы, богатые караванщики и городская знать. Народ попроще покидал Брер через Озерные ворота, сразу за которыми начиналась пригородная деревня, небольшая, всего в несколько улочек, с мастерскими, небогатыми лавками и убогими лачугами городских нищих. Старуха-скинха присовокупила, что завтра рано утром там, конечно же, будет настоящее столпотворение: как всегда, в последнюю ночь праздника вино льется рекой и множество народу веселится до утра, а с рассветом гуляки, не проспавшиеся, с тяжелым похмельем, потянутся домой, за городскую стену. Сульг надеялся, что досматривать на Озерных воротах сегодня будут не особенно тщательно, вряд ли стражники станут выпускать целую толпу раздраженных людей по одному.
Он свернул на другую улицу и прибавил шаг. Застучали по камням колеса: навстречу ехала тележка, заставленная мокрыми корзинами. Потянуло запахом свежей рыбы, тины и озерной воды. Сульг посторонился, пропуская повозку, и тут же выругался сквозь зубы, столкнувшись с девушкой, торопившейся навстречу. Та негромко пробормотала что-то и подняла сердитые глаза.
- Что, не видишь, куда идешь? - с досадой бросила она, отряхивая коричневый плащ, измазанный брызнувшей из-под колес грязью. Девушка вытерла лицо ладонью, мельком бросив безразличный взгляд на норлока и вдруг замерла. Сульг увидел, как ее глаза внезапно расширились, и она отпрянула так резко, словно увидела собственную смерть. В следующую секунду девушка уже стремглав бежала вниз по узкой улице. Норлок бросился следом. Кем бы ни была эта девушка, он должен догнать ее раньше, чем она опомнится, поднимет крик и переполошит всю округу. Девушка со всех ног неслась вдоль улицы, на углу она споткнулась, чуть было не упала, но, взмахнув руками, удержалась и скрылась за углом: страх подгонял и придавал силы. Норлок двигался бесшумно, как зверь, настигающий жертву. На бегу он вытряхнул закрепленный на руке нож, лезвие скользнуло в ладонь. Оказавшись возле поворота, за которым исчезла девушка, Сульг нырнул за угол и остановился. В проулке было пусто. Свежий ветерок с озера ворошил солому на земле. Не двигаясь, норлок внимательно огляделся, потянул воздух, принюхиваясь, словно волк, и скользнул в тупик между домом и сплошной стеной сарая: она пряталась там, за пустыми бочками, сваленными возле стены. Сульг схватил за шиворот притаившуюся беглянку и грубым рывком поставил на ноги.
- Ну-ка, красавица, - сказал он, встряхнув ее, как мешок с картошкой. - Вижу, нам надо поговорить. Кто ты такая?
Девушка попыталась вырваться, Сульг толкнул ее к стене сарая, стремительно выбросил руку и схватил за горло. Через несколько секунд, когда тело девушки обмякло, хватка ослабела. Он поглядел на девушку, которая, рухнув на колени, кашляла, вытирая слезы, и проговорил тихо, с угрозой:
- Не испытывай мое терпение. Отвечай на вопросы. Поняла?
Она кивнула. Норлок огляделся: неподалеку, возле груды перевернутых ящиков виднелась вкопанная в землю скамейка. Он подтащил девушку к скамье и толкнул в спину.
- Сядь, - приказал Сульг. - Ну? Откуда ты меня знаешь?
Она с опаской взглянула снизу вверх. Глаза у нее были темнокарие, с золотистыми точками, похожими на искры от костра.
- Быстрее!
Девушка вцепилась в край скамейки и глубоко вздохнула.
- Многие знают Великого норлока, - произнесла она еле слышно. Голос у нее звучал бесцветно и тускло.
- Знают. Даже в этом захолустье. Но немногие при виде меня пускаются наутек с такой прытью. Она испуганно заморгала глазами.
- Ну? - подстегнул негромкий голос.
Девушка бросила на Сульга быстрый опасливый взгляд.
- А… ты вир? - спросила она. - Или ты человек?
- С чего бы это я был человеком? - хмыкнул он. - Ах, рот оно что… - Он прищурил глаза. - Боишься встречи с перевоплотившимся виром?
- Вчера на главной площади убили вира… но говорят, в городе скрывается еще один. Тот, который взял личину… - Она испуганно глянула на него. - Его и хотят поймать. Я слышала, как стражники об этом говорили. Но ты коснулся меня и не… Значит, ты - не вир? - прошептала она. - Значит, ты в самом деле Великий норлок?
- Откуда ты меня знаешь? - хмуро повторил Сульг.
Девушка подняла голову.
- Видела тебя в Доршате, - тусклым голосом сказала она. Руки ее дрожали, она поспешно убрала их под плащ… - В Сером Замке.
Сульг поднял брови.
- Где? - недоверчиво переспросил он. - Как это ты могла туда попасть?! Неужели кто-то осмелился протащить в Замок девицу для развлечений?
На щеках девушки вспыхнул слабый румянец.
- Я там была не для развлечений!
Сульг склонил голову к плечу.
- А для чего же? - спросил он, разглядывая ее. Молодая, наверное, едва-едва за двадцать… темные волосы завернуты в тяжелый узел на затылке и сколоты большой медной заколкой. Серег в ушах нет - значит, не замужем. Чуть вздернутый нос придает выражение решительное и независимое, на переносице - россыпь почти незаметных веснушек. Внешность неяркая, не из тех, что бросается в глаза. Сульг прищурил глаза: девица с незапоминающейся наружностью вполне могла быть осведомителем Ордена Невидимых…
Она открыла рот, но в это время неподалеку по булыжникам загрохотали колеса, послышались громкие мужские голоса, потом кто-то сильно хлопнул дверью. С треском распахнулось окно, и визгливый женский голос осыпал мужчин раздраженной бранью. Человеческие голоса придали девушке решимости. Она сорвалась с места и бросилась из проулка. Однако норлок оказался проворнее: он перехватил беглянку, толкнул обратно на лавку и отвесил оплеуху, от которой девушка вскрикнула.
- Ты слишком прыткая, радость моя, - заметил он. - Если вскочишь еще раз, мне придется сломать тебе ногу. Как ты попала в Серый Замок? - повторил Сульг. Он держал девушку за плечо, не обращая внимания на то, что она морщится от боли. - И когда? Ну, говори…
- Год назад, - выдавила она. - Меня доставили туда «волки»… Я гадалка… Румита… я предсказала смерть Великому норлоку… - добавила она шепотом. - На костях три раза выпала семерка…
Сульг выслушал ее, не меняясь в лице, потом разжал пальцы и выпрямился.
- Вот оно что… - протянул он. В памяти всплыли события той далекой ночи, когда «волки» притащили к нему гадалку, во всеуслышание предсказавшую ему смерть. - Помню, да… Далеко же от Доршаты ты оказалась, гадалка Румита…
…По Доршате тогда расползались слухи один другого чуднее - и все они касались норлоков. Слухи будоражили и пугали людей. Впрочем, горожане всегда с большой охотой верили всякой нелепице. Разговоры о скорой смерти Великого норлока были не лучше и не хуже остальных. Однако Азаха, Наставника воинской школы, все это доводило до белого каления. Болтовня о гадании в каком-то грязном портовом кабаке стала последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Наставник вскипел и отдал приказ доставить гадалку в Серый Замок, чтобы допросить с пристрастием, что за нелепые слухи она распускает. Гадалку притащили к Великому норлоку, но Сульг, поглощенный работой над договором о пограничных территориях Ашуры, который он составлял тогда вместе с Магистром, постарался как можно скорее выбросить из головы глупое происшествие.
- Страшно было оставаться в Доршате после того случая, - прошептала Румита. - Мне казалось, что «волки» - повсюду. Что ты прикажешь… - она заколебалась, - что меня убьют.
- Кто ж тебя просил так громко говорить о моей смерти? - осведомился норлок.
- Это не я. Это кости.
- Кости?
- Гадальные кости. Я никогда не видела, чтобы три раза выпадало одно и то же число. Я… не виновата. Сульг усмехнулся.
Румита помолчала, набираясь смелости. - Ты меня отпустишь?
- Вряд ли, - откровенно ответил норлок, продолжая разглядывать девушку. - Сколько пообещали за поимку вира, взявшего мою личину?
Румита испуганно молчала.
- А что говорили кости о твоей собственной смерти? - Сульг пропустил между пальцев лезвие, взгляд его скользнул по склоненной шее гадалки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Старуха снова потянула нитку пряжи. Лицо ее было задумчивым.
- После того как они отбросили кадгарцев, в городе все говорили о Сульге и его норлоках.
Кейрана кинула моток красной шерсти в корзину, стянула с табурета вязаную шаль, укуталась поверх одеяла и вздохнула.
- Ты не хотел сейчас вспоминать об этой битве. - Она кивнула. - Но когда говорил, то рассказывал так, словно видел все своими глазами. Наверное, так оно и есть… - пробормотала она. - Если бы кадгарцы не уничтожили тогда наш род, я никогда бы не стала оседлой. Мне не по сердцу жить, как курица в курятнике. Но тогда, с двумя младенцами… куда мне было деваться? - В голосе старухи звучала горечь. - Пока я добралась до Брера, один из малышей умер…
Она стиснула руки под шалью, вздохнула, отгоняя невеселые воспоминания, и снова взглянула на Сульга, прямо и твердо.
- Ты можешь меня не опасаться, норлок. Знаю, вы людям не доверяете, но я и не прошу о доверии. Не бойся нас. Норлоки не обращаются за помощью к людям, а тебе пришлось. Ты ведь не случайно оказался на пути у моей внучки? По губам старухи скользнула быстрая усмешка. - Соседка, что приносила молоко, говорила, что город перевернули вверх дном, кого-то ищут. Но мне нет до этого дела, - повторила она. - Кого бы ни искали стражники, сюда, в наш дом, они не заглянут.
Сульг колебался, не спуская с нее глаз.
- Скажи своей внучке - пусть не болтает, что у вас кто-то ночевал. Солдаты церемониться с вами не станут.
Скинха кивнула:
- Хочешь сменить одежду? Ты не очень-то похож на тех, кто охраняет караваны. Дорогой плащ, серебряная застежка с эмалью - вряд ли это по карману простому воину. Да и руки у тебя слишком холеные для наемника. Они, конечно, привыкли к мечу. - Старуха отважно взяла норлока за руку, перевернула ладонью вверх и провела пальцем по мозолям. - Но, думаю, тебе не приходится зарабатывать им на жизнь. Поищу кое-какие вещи… остались от мужа внучки, он был рыбаком, утонул три года назад. Туда ему и дорога, к слову сказать… терпеть не могу мужчин, у которых в жилах вода вместо крови! Ютин был пониже тебя ростом, но в плечах чуть шире… Его плащ тебе впору придется.
Она откинула одеяло, шаль и с трудом поднялась из кресла. Сульг увидел, что скинха невысока, ростом ему по грудь, хотя, сидя в кресле, казалась высокой. Очень медленно Кейрана распрямилась, морщась от боли и тяжело опираясь о перила веранды, поковыляла к двери, ведущей в дом.
- Знаешь, норлок, чем отвратительна старость? - пробормотала она. - Собственное тело предает тебя, хотя душа еще молода.
Сульг проводил Каерану взглядом и покачал головой. Скинха здесь, в Брере… ну и ну… Маленький, гордый и независимый кочевой народ, который разметала по Доршате последняя война…
Он вернул кинжал на место, закрепив на руке. Серый кот продолжал глядеть на норлока прищуренными желтыми глазами.
Сульг проснулся, когда за окнами еще брезжил серый полумрак и ночь только-только переходила в рассвет. Некоторое время он лежал, не двигаясь, чувствуя рядом тепло чужого тела. На скамье около кровати неярко мерцал невидимый меч Фиренца. Норлок осторожно поднялся и оделся, быстро и бесшумно. На полу под дверью лежал свернутый потертый плащ из грубой черной шерсти, который с вечера приготовила Кейрана. Взамен он оставил свой, старуха пообещала припрятать его и продать, когда переполох в городе уляжется и патрули Белого Дворца покинут Брер. Сбежав по ступенькам крыльца, Сульг пересек двор, оглядевшись, выскользнул на улицу, осторожно прикрыв за собой калитку, и тут же забыл о женщине, которая еще спала в постели.
На небе только-только начинал разгораться неяркий рассвет, но окраина Брера уже проснулась. По грязной улице, шедшей круто вверх, медленно тащилась тележка молочника, ее обгоняла другая, нагруженная ворохом пестрых осенних овощей. Из маленькой пекарни в полуподвале пахло свежевыпеченным хлебом. В отворенное настежь оконце было видно, как два пекаря месят тесто, вывалив его на большой стол, а мальчик-помощник снимает с противня круглые румяные булки. Сульг шел, держась ближе к домам, узнавая улицы, которые подробно описывала вчера старуха-скинха. Навстречу спешили хмурые не выспавшиеся люди, никто из них не обращал на норлока никакого внимания. Главные улицы, что вели к центральным воротам города, скорее всего, уже прочесывала городская стража, и Сульг не собирался там показываться. Кейрана говорила, что простой люд - ремесленники, крестьяне, молочники, огородники из пригорода - к главным воротам не подходили, ими пользовались купцы, богатые караванщики и городская знать. Народ попроще покидал Брер через Озерные ворота, сразу за которыми начиналась пригородная деревня, небольшая, всего в несколько улочек, с мастерскими, небогатыми лавками и убогими лачугами городских нищих. Старуха-скинха присовокупила, что завтра рано утром там, конечно же, будет настоящее столпотворение: как всегда, в последнюю ночь праздника вино льется рекой и множество народу веселится до утра, а с рассветом гуляки, не проспавшиеся, с тяжелым похмельем, потянутся домой, за городскую стену. Сульг надеялся, что досматривать на Озерных воротах сегодня будут не особенно тщательно, вряд ли стражники станут выпускать целую толпу раздраженных людей по одному.
Он свернул на другую улицу и прибавил шаг. Застучали по камням колеса: навстречу ехала тележка, заставленная мокрыми корзинами. Потянуло запахом свежей рыбы, тины и озерной воды. Сульг посторонился, пропуская повозку, и тут же выругался сквозь зубы, столкнувшись с девушкой, торопившейся навстречу. Та негромко пробормотала что-то и подняла сердитые глаза.
- Что, не видишь, куда идешь? - с досадой бросила она, отряхивая коричневый плащ, измазанный брызнувшей из-под колес грязью. Девушка вытерла лицо ладонью, мельком бросив безразличный взгляд на норлока и вдруг замерла. Сульг увидел, как ее глаза внезапно расширились, и она отпрянула так резко, словно увидела собственную смерть. В следующую секунду девушка уже стремглав бежала вниз по узкой улице. Норлок бросился следом. Кем бы ни была эта девушка, он должен догнать ее раньше, чем она опомнится, поднимет крик и переполошит всю округу. Девушка со всех ног неслась вдоль улицы, на углу она споткнулась, чуть было не упала, но, взмахнув руками, удержалась и скрылась за углом: страх подгонял и придавал силы. Норлок двигался бесшумно, как зверь, настигающий жертву. На бегу он вытряхнул закрепленный на руке нож, лезвие скользнуло в ладонь. Оказавшись возле поворота, за которым исчезла девушка, Сульг нырнул за угол и остановился. В проулке было пусто. Свежий ветерок с озера ворошил солому на земле. Не двигаясь, норлок внимательно огляделся, потянул воздух, принюхиваясь, словно волк, и скользнул в тупик между домом и сплошной стеной сарая: она пряталась там, за пустыми бочками, сваленными возле стены. Сульг схватил за шиворот притаившуюся беглянку и грубым рывком поставил на ноги.
- Ну-ка, красавица, - сказал он, встряхнув ее, как мешок с картошкой. - Вижу, нам надо поговорить. Кто ты такая?
Девушка попыталась вырваться, Сульг толкнул ее к стене сарая, стремительно выбросил руку и схватил за горло. Через несколько секунд, когда тело девушки обмякло, хватка ослабела. Он поглядел на девушку, которая, рухнув на колени, кашляла, вытирая слезы, и проговорил тихо, с угрозой:
- Не испытывай мое терпение. Отвечай на вопросы. Поняла?
Она кивнула. Норлок огляделся: неподалеку, возле груды перевернутых ящиков виднелась вкопанная в землю скамейка. Он подтащил девушку к скамье и толкнул в спину.
- Сядь, - приказал Сульг. - Ну? Откуда ты меня знаешь?
Она с опаской взглянула снизу вверх. Глаза у нее были темнокарие, с золотистыми точками, похожими на искры от костра.
- Быстрее!
Девушка вцепилась в край скамейки и глубоко вздохнула.
- Многие знают Великого норлока, - произнесла она еле слышно. Голос у нее звучал бесцветно и тускло.
- Знают. Даже в этом захолустье. Но немногие при виде меня пускаются наутек с такой прытью. Она испуганно заморгала глазами.
- Ну? - подстегнул негромкий голос.
Девушка бросила на Сульга быстрый опасливый взгляд.
- А… ты вир? - спросила она. - Или ты человек?
- С чего бы это я был человеком? - хмыкнул он. - Ах, рот оно что… - Он прищурил глаза. - Боишься встречи с перевоплотившимся виром?
- Вчера на главной площади убили вира… но говорят, в городе скрывается еще один. Тот, который взял личину… - Она испуганно глянула на него. - Его и хотят поймать. Я слышала, как стражники об этом говорили. Но ты коснулся меня и не… Значит, ты - не вир? - прошептала она. - Значит, ты в самом деле Великий норлок?
- Откуда ты меня знаешь? - хмуро повторил Сульг.
Девушка подняла голову.
- Видела тебя в Доршате, - тусклым голосом сказала она. Руки ее дрожали, она поспешно убрала их под плащ… - В Сером Замке.
Сульг поднял брови.
- Где? - недоверчиво переспросил он. - Как это ты могла туда попасть?! Неужели кто-то осмелился протащить в Замок девицу для развлечений?
На щеках девушки вспыхнул слабый румянец.
- Я там была не для развлечений!
Сульг склонил голову к плечу.
- А для чего же? - спросил он, разглядывая ее. Молодая, наверное, едва-едва за двадцать… темные волосы завернуты в тяжелый узел на затылке и сколоты большой медной заколкой. Серег в ушах нет - значит, не замужем. Чуть вздернутый нос придает выражение решительное и независимое, на переносице - россыпь почти незаметных веснушек. Внешность неяркая, не из тех, что бросается в глаза. Сульг прищурил глаза: девица с незапоминающейся наружностью вполне могла быть осведомителем Ордена Невидимых…
Она открыла рот, но в это время неподалеку по булыжникам загрохотали колеса, послышались громкие мужские голоса, потом кто-то сильно хлопнул дверью. С треском распахнулось окно, и визгливый женский голос осыпал мужчин раздраженной бранью. Человеческие голоса придали девушке решимости. Она сорвалась с места и бросилась из проулка. Однако норлок оказался проворнее: он перехватил беглянку, толкнул обратно на лавку и отвесил оплеуху, от которой девушка вскрикнула.
- Ты слишком прыткая, радость моя, - заметил он. - Если вскочишь еще раз, мне придется сломать тебе ногу. Как ты попала в Серый Замок? - повторил Сульг. Он держал девушку за плечо, не обращая внимания на то, что она морщится от боли. - И когда? Ну, говори…
- Год назад, - выдавила она. - Меня доставили туда «волки»… Я гадалка… Румита… я предсказала смерть Великому норлоку… - добавила она шепотом. - На костях три раза выпала семерка…
Сульг выслушал ее, не меняясь в лице, потом разжал пальцы и выпрямился.
- Вот оно что… - протянул он. В памяти всплыли события той далекой ночи, когда «волки» притащили к нему гадалку, во всеуслышание предсказавшую ему смерть. - Помню, да… Далеко же от Доршаты ты оказалась, гадалка Румита…
…По Доршате тогда расползались слухи один другого чуднее - и все они касались норлоков. Слухи будоражили и пугали людей. Впрочем, горожане всегда с большой охотой верили всякой нелепице. Разговоры о скорой смерти Великого норлока были не лучше и не хуже остальных. Однако Азаха, Наставника воинской школы, все это доводило до белого каления. Болтовня о гадании в каком-то грязном портовом кабаке стала последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Наставник вскипел и отдал приказ доставить гадалку в Серый Замок, чтобы допросить с пристрастием, что за нелепые слухи она распускает. Гадалку притащили к Великому норлоку, но Сульг, поглощенный работой над договором о пограничных территориях Ашуры, который он составлял тогда вместе с Магистром, постарался как можно скорее выбросить из головы глупое происшествие.
- Страшно было оставаться в Доршате после того случая, - прошептала Румита. - Мне казалось, что «волки» - повсюду. Что ты прикажешь… - она заколебалась, - что меня убьют.
- Кто ж тебя просил так громко говорить о моей смерти? - осведомился норлок.
- Это не я. Это кости.
- Кости?
- Гадальные кости. Я никогда не видела, чтобы три раза выпадало одно и то же число. Я… не виновата. Сульг усмехнулся.
Румита помолчала, набираясь смелости. - Ты меня отпустишь?
- Вряд ли, - откровенно ответил норлок, продолжая разглядывать девушку. - Сколько пообещали за поимку вира, взявшего мою личину?
Румита испуганно молчала.
- А что говорили кости о твоей собственной смерти? - Сульг пропустил между пальцев лезвие, взгляд его скользнул по склоненной шее гадалки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52