– Я думал, весь экипаж на борту.
– Так оно и есть. Это кто-то еще. Пойду помогу Зверю. Свяжусь, когда запечатаем отсек.
Норден взглянул на панель – рассинхронизация достигла критического уровня.
– Вилли… еще далеко? Пора сбрасывать преобразователи…
– Мы почти на месте, Пират. Около двадцати пяти миллионов километров…
– Пират, все вышли. Отсек загерметизирован!
Джон ударил ладонью по панели аварийного сброса преобразователей, корабль сильно тряхнуло. Перед Пиратом замигали красные огоньки – импульсные системы коррекции выправляли сбившийся с курса звездолет.
– Это кормовой стыковочный отсек. Должно быть, снесло «Блицкриг». – Он щелкнул переключателем, и на расположенном над панелью экране появился изуродованный шаттл. Преобразователя правого борта нигде не было видно, а вот левый вращался в опасной близости от корабля. – Ну, давай, Растяжка, включай двигатель…
Экран внезапно мигнул и погас.
О'Хара схватил Пирата за плечо:
– Что с экраном? Почему нет «картинки»?
Пират ответил не сразу. Красные огоньки на панели погасли, извещая о том, что кормовой отсек надежно загерметизирован.
– Рецепторы кормовых камер… они сгорели.
– Растяжка! Что с ним?
Пират покачал головой:
– Растяжка, Резак, другие… они так и не поняли, что их ударило. – Он опустил руку на панель. – Кормовой инженерный отсек. Есть там кто-нибудь?
– Да, Пират. Это Чудак.
– Доложи о повреждениях.
– Несколько разбитых носов, остальное в порядке. Послушай, Пират, «Блиц» пропал.
Норден на секунду закрыл глаза:
– Их снесло. – Он переключился на кабину пилота. – Вилли, расстояние?
– Двадцать три с небольшим миллиона… На импульсной тяге дойдем за двадцать восемь дней. «Блиц»… я не ослышался?
– Нет. – Норден переключился на кормовой отсек. – Зверь?
– Я здесь, Пират. Все слышал.
– Зверь, кого ты там вытащил?
– Трудно сказать. Парень изрядно обгорел. Левша пытается его опознать… Да, вот. – Джон услышал шелест бумаги. – Помню. Это тот инженер, которого мы подобрали на Палацине. Его имя Стейк Киллинг. Странное имя.
– Повтори.
– Стейк Киллинг. Подожди… здесь какая-то бумага.
Джон и Хозяин услышали, как кто-то свистнул.
– Пират, ты и не догадаешься, кто это.
Норден протянул руку к панели:
– Карл Арнхайм, верно?
– Верно, но… – Пират выключил связь и посмотрел на О'Хару.
Хозяин насупился:
– Откуда ты узнал, что это Карл Арнхайм?
Джон откинулся на спинку кресла:
– Стейк Киллинг. На норвежском – «жареный цыпленок». – Он покачал головой. – А мы-то всегда считали, что у старика Карла плохо с чувством юмора. – Норден снова повернул переключатель. – Зверь, я хочу, чтобы ты с ребятами проверил корабль до последнего болта. Трудно предположить, что еще он успел натворить. И не рассчитывай на очевидное. Не забывай, корабль строили на его верфи.
Пират снова посмотрел на О'Хару. Хозяин не отрывал взгляда от пустого экрана. Он повернулся, и Норден заметил, что глаза О'Хары блестят.
– А может, он умер раньше, чем успел что-то испортить?
– Сомневаюсь, мистер Джон. Он сумел обойти наши мониторы, пробрался через шлюзовую камеру и рассинхронизировал преобразователи. Арнхайм знал, что умрет, если пробудет в переходном поле более десяти секунд. Он не пошел бы на это, если б не был уверен, что и нам крышка.
О'Хара кивнул и потер глаза:
– Я уйду с мостика на полчаса, Пират.
– Где вы будете… если вдруг…
Хозяин опустил руку:
– Я… пойду в семейный отсек. Расскажу им. – Он медленно повернулся и ушел с мостика. – Похоже, мы в телеге.
Пират набрал нужный код, и на экране появилась общая схема «Барабу».
– Где-то здесь старина Карл оставил нам еще несколько сюрпризов.
38

МАРШРУТНЫЙ ЖУРНАЛ
«БОЛЬШОГО ШОУ О'ХАРЫ»
15 апреля 2148 г.
Идем на звездную систему 9-J134. Топливные баки повреждены. Продолжаем поддерживать скорость 6000 км/сек, но нам еще придется корректировать курс и выходить на орбиту, если, конечно, там найдется то, вокруг чего можно выходить на орбиту: Система регенерации воздуха выведена из строя и работает лишь на двадцать процентов мощности. То же и с системой водоочистки. Внешняя связь отсутствует…
Костолом Боб Нэсби, корабельный врач, оглядел почерневшее тело Карла Арнхайма, лежавшее перед ним на длинном металлическом столе, и перевел взгляд на Хозяина. О'Хара тоже смотрел на труп, и на его лице отражались остающиеся без ответа мучительные вопросы. Он поднял голову:
– Костолом, почему он сделал это? Мы ведь пылинка в сравнении с «АиБКЭ». Он мог найти любого специалиста, который уничтожил бы наш корабль. У него было все. Почему он это сделал?
Костолом посмотрел на труп. Почему?
– Некоторые люди полагают, что способны контролировать все. Они двигают фигурки по доске. Они могут стряхнуть их с доски. – Врач пожал плечами. – Думаю, что вы разрушили его веру в это. Прошло три года с тех пор, как он попытался расправиться с нами на Мистении. Тогда у него не получилось. Вот он и завелся. Кроме того, Карл был очень болен. Сканирование мозга показало наличие опухолей в передней лобной части.
– Так он был сумасшедшим?
– Ну… можно и так сказать. Опухоль небольшая, но я не сомневаюсь, что именно она во многом повлияла на его поведение. – Костолом взглянул на О'Хару. – Если бы Арнхайм прошел медицинское обследование, его вылечили бы в больнице за три дня. – Он посмотрел на тело. – Но сначала ему пришлось бы согласиться с тем, что есть нечто контролирующее его, а потом выкроить три свободных дня.
О'Хара улыбнулся:
– Только не Арнхайм. Он предпочел бы расстаться с ногой, чем пожертвовать одним днем.
– Ну что ж, больше он уже ничего не решает.
О'Хара нахмурился:
– Я бы на это не поставил. Воздух понемногу кончается, а мы еще не придумали, как сманеврировать внутри звездной системы, если, конечно, мы до нее доберемся. – Он кивком указал на труп. – Карл по-прежнему управляет этим шоу – по крайней мере пока.
В двери появился Джон Норден. Кивнув Костолому, он повернулся к О'Харе.
– У нас проблема. Мы знаем, как контролировать двигатели шаттлов с мостика. Так что у нас появляется хоть какая-то маневренность. Осталось только сделать небольшой мостик. Теперь насчет воздуха. Рыжий Пони…
О'Хара нахмурился:
– Никто в цирке не поймет нас, если мы убьем животных. Тем более Рыжий Пони.
Пират развел руками:
– Я тоже не хочу их убивать, но вы представляете, сколько воздуха потребляет один слон? Больше двух-трех дней нам не протянуть, так что животные все равно умрут. Но вместе с ними умрем и мы все.
– Что сделал Пони?
– Закрылся в зверинце. Говорит, что отстыкует шаттл, если мы попробуем войти в шлюзовую камеру.
– Пошли. – О'Хара двинулся к двери.
Норден вышел за Хозяином в главный коридор, ведущий к шаттлам левого борта. В конце коридора, у входа в шлюзовую камеру, стояли трое. О'Хара кивнул им и остановился перед люком.
– Что он говорит, Дурень?
Дурень Джо покачал головой:
– Он не откроет, и, сказать по правде, я его не виню.
– Ты не перекрыл воздух?
Дурень кивнул.
– Сейчас у него заканчивается тот запас, который был в шаттле. Со всеми животными, которые там есть, он протянет не больше трех дней.
Толстогубый Луи, стоявший рядом, покачал головой и посмотрел на О'Хару и Нордена.
– У него там респираторы, специальные, для животных. Бьюсь об заклад, их хватит еще на пару дней. Если, например… – Толстогубый Луи закатил глаза.
О'Хара потянул Нордена за руку:
– Запас воздуха в шаттлах… респираторы… Джон, ты можешь прикинуть, насколько его нам хватит?
Пират вытащил из-за пояса калькулятор и занялся вычислениями. Посмотрев на результат, он поджал губы и покачал головой. Потом посмотрел на Хозяина.
– Мистер Джон, по моим расчетам получилось, что, используя все источники воздуха, включая респираторы и скафандры, мы можем дотянуть до системы, не жертвуя животными. Но лишь при условии, что система регенерации сохранит свои двадцать процентов мощности.
О'Хара повернулся к Дурню Джо:
– Скажи Пони, что его животных никто не тронет.
Пират покачал головой.
– Мистер Джон, сохраняя жизнь животным, мы ставим себя на грань выживания.
О'Хара кивнул Дурню Джо:
– Ты все-таки скажи. – Он повернулся к Нордену. – Подумай вот о чем, Джон. Почему Арнхайм сделал так, что преобразователи не разнесли наш корабль в щепки сразу? Почему он дал нам время сбросить их? Почему Карл вообще позволил нам выжить? На что он рассчитывал? Почему не уничтожил нас сразу?
Норден пожал плечами:
– И какая у вас теория?
– Ни для кого не секрет, что Арнхайм хотел расправиться с этим шоу. – Хозяин кивнул. – Думаю, ему было бы интересно наблюдать, как мы покончим с собой сами.
Он повернулся и зашагал к мостику, но уже у поворота обернулся и сказал:
– Мы сохраним животных, как и все остальное. Что бы ни случилось, цирк должен выжить!
27 апреля 2148 г.
Идем к звездной системе 9-J134. Воздух затхлый, вода на исходе. Продолжаем поддерживать внутреннее освещение. Искусственная гравитация отключена ради экономии кислорода…
Говорун с усилием сглотнул – невесомость он переносил тяжело – и придвинулся поближе к Губошлепу. Некогда розовощекий зазывала лежал на койке с позеленевшим лицом. Увидев парящего рядом Говоруна, он скорчил гримасу:
– Стань на ноги.
– Зачем? Это же бессмысленно.
Губошлеп сердито фыркнул:
– Опусти свои чертовы ноги на пол! Будешь летать – я кину в тебя чем-нибудь!
Говорун опустился:
– Что, таблетки не помогают? Тебя тошнит?
– Если Бог хотел, чтобы человек вышел в космос, ему не стоило снабжать нас желудком. – Губошлеп покачал головой. – Я совсем не могу спать. Когда закрываю глаза, все начинает кружиться. Черт, у меня, наверное, уже зрачки пылью покрылись!
Говорун кивнул:
– У меня есть кое-что такое, от чего ты перестанешь думать о своем брюхе. Отстегнись и пошли со мной.
– Отстегнуться? Ну, дружок, тогда готовься к тому, что тебе придется убирать за мной. Нет, я скорее отрежу себе язык! – При мысли о том, что ему придется куда-то лететь, Губошлеп еще больше позеленел. – Оставь меня в покое, Говорун. Дай мне умереть тихо и без лишних мучений.
– Вставай, Губошлеп. Квак-Квак совсем расстроился из-за потерянного шаттла. Нам надо подбодрить его. Идем. Займись чем-нибудь, отвлекись от дурацких мыслей о…
– Тихо! Ничего не говори! – Дрожащими пальцами Губошлеп начал отстегивать ремни. – Боже, все бы отдал, чтобы оказаться сейчас в тюрьме.
Он поднялся, и они вместе двинулись в конец спального отсека.
Около переборки, втиснувшись между шкафчиком и кроватью, сидел пресс-агент. Квак-Квак неотрывно смотрел в стену, погруженный в свои мысли, и не замечал ничего вокруг. Говорун притормозил, ухватившись за кровать, и опустился на пол.
– Привет, Квак-Квак.
Губошлеп попытался повторить маневр Говоруна, но ударился о переборку и отлетел в сторону. Говорун поймал его за фалды и подтянул к себе. Оба зазывалы посмотрели на Квак-Квака. Он покачал головой:
– Вам двоим пора перейти в клоуны.
Губошлеп тяжело вздохнул, сглотнул, поморщился и кисло усмехнулся:
– Ты, похоже, немного не в духе, Квак-Квак. Мы с Говоруном решили тебя подбодрить… – Он скривился, подавляя тошноту.
Пресс-агент пожал плечами:
– Ценю вашу заботу, мальчики, но вся моя бодрость осталась в прошлом. Я ведь должен был находиться с Растяжкой на «Блице». Когда их… В общем, мне не по себе.
Говорун нахмурился и, держась одной рукой за кровать, положил вторую на плечо Квак-Квака.
– Мы с Губошлепом не сошлись кое в чем. Он говорит, что тот номер в Брайтоне придумал Фолья Пуговица, а я утверждаю, что это был ты.
Квак-Квак слабо качнул головой:
– Извини, Шлеп, я.
Губошлеп нахмурился:
– Похоже, я что-то перепутал. Ты мне не напомнишь, как это было?
Пресс-агент снова уставился в стену:
– Это было несколько лет назад, да? Еще до того, как я занялся политикой, и даже раньше, чем я стал работать на рекламную фирму в Чикаго. Я был тогда с «Шоу Булла». Мы только что покинули Глазго и застряли в Брайтоне. Денег не хватало даже на топливо. Хозяин, его звали Буллард, уже собирался распустить шоу, потому что мы дали три представления и играли практически для себя. Обычно Буллард оставался на одном месте две-три недели.
В общем, зрители не шли. Хозяин подходит ко мне и говорит, что надо как-то заманить публику, иначе нам крышка. Ну, я подумал немного… Тогда все газеты печатали только сообщения из Ирландии – если помните, там снова начались волнения, и Север воссоединился с республикой, – и нам не давали ни строчки. Мы могли бы сгореть со всем цирком – никто бы и не заметил. Короче, мы оказались «в телеге».
Говорун кивнул:
– Верно, времечко было тяжелое. У меня нечто похожее случилось на Перии. Ну и что ты сделал?
Квак-Квак потер подбородок:
– Вы все знаете, главное – получить место в газете так, чтобы об этом не знал редактор. Они всегда ищут чего-нибудь эдакого. Ну вот я и поговорил с О'Тулом по кличке Попади-в-Соломинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27