Конь покачнулся, упал набок и снова преобразился.
Теперь он стал юношей. Очень похожим на Кида, только сумрачнее. Гордым. Высокомерным. Он сжимал в руках гитару, такую черную, что казалось – она поглощает солнечный свет. Юноша поднял руку и заиграл. Музыки не было слышно – но там, где падали ноты, белый мрамор плавился, как воск. Весь мир начал рассыпаться в прах.
– Бегите! – крикнул Периус людям. – Спасайтесь! Это Уничтожитель! Он погубит нас всех!
Мое сердце громко заколотилось. Теперь и понимала, почему они так боялись гитары. В ней сохранилась сила, дремавшая в черном запретном дереве, – способность превращать все вокруг в ничто, уничтожать то, что было сделано.
Как мог Кид играть на такой ужасной вещи?
И извлекать из нее такую красивую музыку? Белый мраморный круг почти исчез. У нас под ногами одна за другой разверзались черные дыры пустоты. А Уничтожитель приближался, на его высокомерном лице играла жестокая улыбка. Он казался отвратительной пародией на Кида – такого доброго, мягкого. Старейшины пытались противостоять ему, но его безмолвные ноты сотрясали их инструменты, как жалкие пушинки, и неумолимо падали, разрушая гармонию Барда, уничтожая весь этот мир. Эта тишина была страшнее, чем лебединый крик, – она пожирала тебя, выпивала изнутри, иссушала мозг и останавливала сердце, убивала желание жить… На миг мне показалось, что все пропало. Какой смысл сражаться? Мои плечи поникли, я шагнула назад, за пределы Круга. Разве нам под силу победить эту… эту пустоту?
Но тут, ни с того ни с сего, я вспомнила лицо Фионы, бледное и залитое слезами, ее хриплый, еле слышный голос. И на меня нахлынул гнев.
– Вилл, – сказала я. – Я думаю, мы можем… сейчас мы уже можем пустить в ход силу Сердца!
– Пожалуй, да, – ответила она, и в тот же миг у нее в руке оказалось Сердце Кондракара.
На нас излился свет, мягкий, жемчужный. Я почувствовала близкое присутствие всех своих подруг, мы будто слились воедино. И ощутила, как по нашему зову пробуждаются глубинные силы Природы.
– Ну-ка, покажем этой заносчивой деревяшке, что не только она одна умеет превращаться, – крикнула я.
Нам достаточно было только подумать.
Безнадежность осыпалась, как песок с пляжного полотенца. Исчезли наши повседневные шмотки. Становясь настоящими чародейками, мы блистаем. Делаемся сильнее, проворнее. Кстати, я еще не говорила, что мы к тому же очень красивы?
Еще мгновение – и мы бы опоздали. От Круга остался всего один камень. Если Уничтожитель разрушит и его, страшно подумать, что станется с Бардом.
– Действуем! – воскликнула Вилл.
У нас не было времени составлять план и раздумывать над стратегией. Мы просто ударили Уничтожителя всем, что было в нашем распоряжении, – Огнем, Водой, Воздухом, Землей и Энергией. Все силы природы разом обрушились на него и отшвырнули к самому краю Круга.
Но Уничтожитель встал, встряхнулся, снова принял свой позаимствованный у Кида облик и двинулся на нас. Мы снова ударили, но результат был таким же.
– Как его остановить? – спросила Корнелия. – Он идет и идет!
– Это Уничтожитель, – раздался у нас за спиной голос Кида. – Его нельзя уничтожить. Чтобы победить его, надо творить.
Творить? И вдруг я поняла.
– Обуздайте стихии, – вскричала я. – Соедините их. Закройте прорехи. Сотворите Гармонию заново.
Поняли ли подруги мои слова?
Да! Вокруг моей Воды заплясал Воздух.
К ним навстречу поднялась Земля. Подскочил Огонь, охватывая все кругом своими языками. И мощный импульс Энергии от Вилл сплавил все воедино. Один из мраморных блоков опустился на место.
Уничтожитель раскрыл рот и завизжал страшным безмолвным криком, от которого у меня чуть не раскололась голова. Я не обратила на него внимания. Вода. Воздух. Земля. Огонь. Энергия. Еще один блок…
Камень за камнем мы восстанавливали Круг. Плита за плитой оттесняли Уничтожителя. Назад, все дальше и дальше. Остался лишь один маленький клочок пустоты, и он скорчился в нем, беззвучно крича от ярости.
Вилл подняла талисман.
– Сердце Кондракара, веди нас, – тихо произнесла она. И я поняла, что будет дальше. Если мы закроем последний провал, куда денется Уничтожитель? Пойдет искать другие щели, куда можно вползти, новые слабые сердца, исполненные жгучего желания, готовые ухватиться даже за темную мечту.
В наших головах зазвучал мягкий голос Оракула.
«Молодцы, Стражницы. Достойная битва».
– Но как нам ее закончить? – спросила Вилл. – Как сделать так, чтобы в тот же миг где-нибудь не началась новая битва?
«Вы учитесь мудрости. Когда-нибудь вы найдете ответ в своих сердцах. Но здесь, сейчас, предоставьте это мне».
Вспыхнул и погас яркий свет, налетел порыв ветра – и вдруг черный силуэт Уничтожителя задрожал и исчез. На нетронутом мраморном полу лежала только разбитая гитара – груда порванных струн и деревянных щепок. Оракул унес Уничтожителя, чтобы тот предстал перед судом Великого Братства. Я вспомнила о том, что сделало это чудовище с Кидом, с Фионой, с тысячами других подростков, и пожелала, чтобы приговор Оракула не был чересчур мягок.
«Ну как, Стражницы? Готовы вернуться домой?»
Домой… Как было бы хорошо! Но сначала надо узнать…
– Погоди, – сказала я. – Ания. Кид. Что с ними будет?
Я оглянулась. Но Кид меня не замечал. Он обнял Анию и спрятал лицо в ее волосах. И, судя по радости в ее глазах, она была согласна стать женой не-музыканта.
– Хорошо, – сказала я. – Теперь можно возвращаться.
Глава 8
Поцеловать жабу
На продуваемом ветрами склоне холма возле Огнецветной фермы было холодно и сыро. В облике волшебницы я почему-то никогда не замерзаю, но в тот же миг, как я вернулась в свою старую одежду, я сразу почувствовала, что продрогла до костей, устала до смерти и перепачкалась с ног до головы. А меня еще ждала малоприятная задача возвратить Алу Гатору прежний вид.
– Неужели этого нельзя достичь никакими другими путями? – взмолилась я.
– Я их не знаю, – безжалостно ответила Вилл.
– А не могла бы ты сделать это вместо меня? – я с надеждой протянула ей ведро.
– Нет. Ты его превратила, ты и расколдовывай.
Тьфу. Тьфу, тьфу, тьфу. Но надо – значит надо. Я схватила жабу под бугристое брюхо. Ал выглядел довольно смущенным и, честно говоря, в земноводной форме нравился мне гораздо больше. Но никуда не денешься. Я закрыла глаза, стараясь не дышать носом, и чмокнула жабу в бородавчатый лоб.
Раз! Передо мной снова стоял Ал Гатор, в темных очках и прочем блестящем облачении. Но все такой же смущенный.
– О, привет, крошки мои! – воскликнул он. – Как я рад вас видеть! Чудесная встреча! – и затрусил вниз по склону холма, к ферме. У него, видно, не сохранилось никаких воспоминаний ни о нас, ни о Киде, ни о громилах, ни о своем пребывании в жабьем обличье. Позже я услышала, что от пережитого у него осталась привычка поквакивать в моменты сильного волнения.
– Как ты думаешь, в этом нам тоже помог Оракул? – спросила я у Вилл.
– Может быть, – она улыбнулась. – По крайней мере Сердце уж точно помогло.
– А теперь не пора ли нам домой? – подала голос Хай Лин. – Я продрогла до костей!
– Ты похудела! – осуждающе бросила мне Хай Лин.
– Да, у меня были большие нагрузки, – признала я. – Сама понимаешь, ходьба по зыбучим пескам, сражения с монстрами, масса других развлечений.
– Ты понимаешь, что мне придется опять перешивать твою юбку?
– А разве нельзя просто заколоть булавками?
– Попробую.
Мы снова были в нашей каморке-костюмерной и готовились к очередному музыкальному вечеру. Ощущение было странным. Прошло всего две недели, но от «Огнецветов» не осталось и следа. Остальные четверо ребят из ансамбля снова стали самыми обыкновенными мальчишками. Плакаты, записи, футболки, вся эта мишура… Люди не понимали, как они могли сходить по ним с ума, и вся фанатская атрибутика словно растворилась в забвении. Я, однако, все еще хранила в дневнике фотографию Кида. Теперь он почему-то казался не таким грустным. А Корнелия время от времени по рассеянности нажимала на свой брелок, и у всех пробегала дрожь по спине. «Отныне и навек».
Фиона опять стала самой собой. Она даже настояла на том, чтобы «Побрякушки» снова собрались и выступили на очередном конкурсе.
– Не забудь, в третьей строчке надо петь «затерянные в песках», – выговаривала мне Тарани, нервно крутя в руках косметический карандаш Корнелии. – А не «потерянные в песках», как ты спела на репетиции.
Я поморщилась.
– Попробую.
– Это очень важно.
– Знаю. Постараюсь, Тарани, честное слово, постараюсь!
Мы написали новую песню. Мне кажется, она намного лучше, чем «Хочу обратно в школу», но примет ли ее публика? От волнения у меня сосало под ложечкой.
Вошли Фиона и Кара с ворохом пластиковых стаканчиков и бутылкой воды.
– У «Кобальта» тоже новая песня, – сообщила Фиона.
– Правда? Хорошая? – спросила я, задержав дыхание, – прежде всего из-за того, что Хай Лин все еще закалывала мне юбку, но еще и потому, что от ответа Фионы зависели наши шансы на победу.
– Отличная, – в голосе Кары восхищение смешивалось с тревогой. – Сейчас они проверяют звук, и… в общем, песня классная.
– Лучше нашей?
– Конечно, нет! – с жаром воскликнула Фиона. Но мне казалось, Кара именно так и думает, а Кара – настоящий музыкант.
Хай Лин воткнула последнюю булавку.
– Готово, – объявила она. – Только не ходи колесом и не откалывай никаких акробатических трюков, а то я за твое здоровье не отвечаю.
– Я и не собиралась. – Я расправила зеленую юбку и посмотрелась в зеркало. Замешкалась на мгновение, вспоминая, как это было здорово – выиграть «Бесси». Редкостный восторг. Все зрители смотрят на нас, восхищаются, приветствуют, аплодируют, им нравимся мы, нравится наша песня… Я бы могла сделать так, чтобы это случилось снова. Запросто. Стоит только пожелать…
В дверях возникла Вилл.
– Девочки, осталось пять минут, – сообщила она. – Удачи вам! – и снова ушла к своим мониторам и переключателям.
– Так мало? – в панике воскликнула Фиона. – Но я еще не уложила волосы! А где моя помада?
– Ты классно выглядишь, – успокоила я подругу. – И все мы тоже. А теперь пошли на сцену!
Мы выступили великолепно. С каждым разом мы становились все лучше и лучше. Публика аплодировала нам, новая песня вызвала бурю восторгов. И мало того, мне было очень интересно ее петь. Я даже не перепутала слова. Вспомнила все…
Конечно, мы не выиграли. Победил «Синий Кобальт». Награда «Бесси» досталась им в пятый раз.
– Сегодня ты не пользовалась магией, – наметила Вилл, когда после вечера я помогала ей сматывать провода.
– Нет, – призналась я. – Хорошенько обдумав… я решила, что на этот раз мы обойдемся без нее.
1 2 3 4 5 6 7 8
Теперь он стал юношей. Очень похожим на Кида, только сумрачнее. Гордым. Высокомерным. Он сжимал в руках гитару, такую черную, что казалось – она поглощает солнечный свет. Юноша поднял руку и заиграл. Музыки не было слышно – но там, где падали ноты, белый мрамор плавился, как воск. Весь мир начал рассыпаться в прах.
– Бегите! – крикнул Периус людям. – Спасайтесь! Это Уничтожитель! Он погубит нас всех!
Мое сердце громко заколотилось. Теперь и понимала, почему они так боялись гитары. В ней сохранилась сила, дремавшая в черном запретном дереве, – способность превращать все вокруг в ничто, уничтожать то, что было сделано.
Как мог Кид играть на такой ужасной вещи?
И извлекать из нее такую красивую музыку? Белый мраморный круг почти исчез. У нас под ногами одна за другой разверзались черные дыры пустоты. А Уничтожитель приближался, на его высокомерном лице играла жестокая улыбка. Он казался отвратительной пародией на Кида – такого доброго, мягкого. Старейшины пытались противостоять ему, но его безмолвные ноты сотрясали их инструменты, как жалкие пушинки, и неумолимо падали, разрушая гармонию Барда, уничтожая весь этот мир. Эта тишина была страшнее, чем лебединый крик, – она пожирала тебя, выпивала изнутри, иссушала мозг и останавливала сердце, убивала желание жить… На миг мне показалось, что все пропало. Какой смысл сражаться? Мои плечи поникли, я шагнула назад, за пределы Круга. Разве нам под силу победить эту… эту пустоту?
Но тут, ни с того ни с сего, я вспомнила лицо Фионы, бледное и залитое слезами, ее хриплый, еле слышный голос. И на меня нахлынул гнев.
– Вилл, – сказала я. – Я думаю, мы можем… сейчас мы уже можем пустить в ход силу Сердца!
– Пожалуй, да, – ответила она, и в тот же миг у нее в руке оказалось Сердце Кондракара.
На нас излился свет, мягкий, жемчужный. Я почувствовала близкое присутствие всех своих подруг, мы будто слились воедино. И ощутила, как по нашему зову пробуждаются глубинные силы Природы.
– Ну-ка, покажем этой заносчивой деревяшке, что не только она одна умеет превращаться, – крикнула я.
Нам достаточно было только подумать.
Безнадежность осыпалась, как песок с пляжного полотенца. Исчезли наши повседневные шмотки. Становясь настоящими чародейками, мы блистаем. Делаемся сильнее, проворнее. Кстати, я еще не говорила, что мы к тому же очень красивы?
Еще мгновение – и мы бы опоздали. От Круга остался всего один камень. Если Уничтожитель разрушит и его, страшно подумать, что станется с Бардом.
– Действуем! – воскликнула Вилл.
У нас не было времени составлять план и раздумывать над стратегией. Мы просто ударили Уничтожителя всем, что было в нашем распоряжении, – Огнем, Водой, Воздухом, Землей и Энергией. Все силы природы разом обрушились на него и отшвырнули к самому краю Круга.
Но Уничтожитель встал, встряхнулся, снова принял свой позаимствованный у Кида облик и двинулся на нас. Мы снова ударили, но результат был таким же.
– Как его остановить? – спросила Корнелия. – Он идет и идет!
– Это Уничтожитель, – раздался у нас за спиной голос Кида. – Его нельзя уничтожить. Чтобы победить его, надо творить.
Творить? И вдруг я поняла.
– Обуздайте стихии, – вскричала я. – Соедините их. Закройте прорехи. Сотворите Гармонию заново.
Поняли ли подруги мои слова?
Да! Вокруг моей Воды заплясал Воздух.
К ним навстречу поднялась Земля. Подскочил Огонь, охватывая все кругом своими языками. И мощный импульс Энергии от Вилл сплавил все воедино. Один из мраморных блоков опустился на место.
Уничтожитель раскрыл рот и завизжал страшным безмолвным криком, от которого у меня чуть не раскололась голова. Я не обратила на него внимания. Вода. Воздух. Земля. Огонь. Энергия. Еще один блок…
Камень за камнем мы восстанавливали Круг. Плита за плитой оттесняли Уничтожителя. Назад, все дальше и дальше. Остался лишь один маленький клочок пустоты, и он скорчился в нем, беззвучно крича от ярости.
Вилл подняла талисман.
– Сердце Кондракара, веди нас, – тихо произнесла она. И я поняла, что будет дальше. Если мы закроем последний провал, куда денется Уничтожитель? Пойдет искать другие щели, куда можно вползти, новые слабые сердца, исполненные жгучего желания, готовые ухватиться даже за темную мечту.
В наших головах зазвучал мягкий голос Оракула.
«Молодцы, Стражницы. Достойная битва».
– Но как нам ее закончить? – спросила Вилл. – Как сделать так, чтобы в тот же миг где-нибудь не началась новая битва?
«Вы учитесь мудрости. Когда-нибудь вы найдете ответ в своих сердцах. Но здесь, сейчас, предоставьте это мне».
Вспыхнул и погас яркий свет, налетел порыв ветра – и вдруг черный силуэт Уничтожителя задрожал и исчез. На нетронутом мраморном полу лежала только разбитая гитара – груда порванных струн и деревянных щепок. Оракул унес Уничтожителя, чтобы тот предстал перед судом Великого Братства. Я вспомнила о том, что сделало это чудовище с Кидом, с Фионой, с тысячами других подростков, и пожелала, чтобы приговор Оракула не был чересчур мягок.
«Ну как, Стражницы? Готовы вернуться домой?»
Домой… Как было бы хорошо! Но сначала надо узнать…
– Погоди, – сказала я. – Ания. Кид. Что с ними будет?
Я оглянулась. Но Кид меня не замечал. Он обнял Анию и спрятал лицо в ее волосах. И, судя по радости в ее глазах, она была согласна стать женой не-музыканта.
– Хорошо, – сказала я. – Теперь можно возвращаться.
Глава 8
Поцеловать жабу
На продуваемом ветрами склоне холма возле Огнецветной фермы было холодно и сыро. В облике волшебницы я почему-то никогда не замерзаю, но в тот же миг, как я вернулась в свою старую одежду, я сразу почувствовала, что продрогла до костей, устала до смерти и перепачкалась с ног до головы. А меня еще ждала малоприятная задача возвратить Алу Гатору прежний вид.
– Неужели этого нельзя достичь никакими другими путями? – взмолилась я.
– Я их не знаю, – безжалостно ответила Вилл.
– А не могла бы ты сделать это вместо меня? – я с надеждой протянула ей ведро.
– Нет. Ты его превратила, ты и расколдовывай.
Тьфу. Тьфу, тьфу, тьфу. Но надо – значит надо. Я схватила жабу под бугристое брюхо. Ал выглядел довольно смущенным и, честно говоря, в земноводной форме нравился мне гораздо больше. Но никуда не денешься. Я закрыла глаза, стараясь не дышать носом, и чмокнула жабу в бородавчатый лоб.
Раз! Передо мной снова стоял Ал Гатор, в темных очках и прочем блестящем облачении. Но все такой же смущенный.
– О, привет, крошки мои! – воскликнул он. – Как я рад вас видеть! Чудесная встреча! – и затрусил вниз по склону холма, к ферме. У него, видно, не сохранилось никаких воспоминаний ни о нас, ни о Киде, ни о громилах, ни о своем пребывании в жабьем обличье. Позже я услышала, что от пережитого у него осталась привычка поквакивать в моменты сильного волнения.
– Как ты думаешь, в этом нам тоже помог Оракул? – спросила я у Вилл.
– Может быть, – она улыбнулась. – По крайней мере Сердце уж точно помогло.
– А теперь не пора ли нам домой? – подала голос Хай Лин. – Я продрогла до костей!
– Ты похудела! – осуждающе бросила мне Хай Лин.
– Да, у меня были большие нагрузки, – признала я. – Сама понимаешь, ходьба по зыбучим пескам, сражения с монстрами, масса других развлечений.
– Ты понимаешь, что мне придется опять перешивать твою юбку?
– А разве нельзя просто заколоть булавками?
– Попробую.
Мы снова были в нашей каморке-костюмерной и готовились к очередному музыкальному вечеру. Ощущение было странным. Прошло всего две недели, но от «Огнецветов» не осталось и следа. Остальные четверо ребят из ансамбля снова стали самыми обыкновенными мальчишками. Плакаты, записи, футболки, вся эта мишура… Люди не понимали, как они могли сходить по ним с ума, и вся фанатская атрибутика словно растворилась в забвении. Я, однако, все еще хранила в дневнике фотографию Кида. Теперь он почему-то казался не таким грустным. А Корнелия время от времени по рассеянности нажимала на свой брелок, и у всех пробегала дрожь по спине. «Отныне и навек».
Фиона опять стала самой собой. Она даже настояла на том, чтобы «Побрякушки» снова собрались и выступили на очередном конкурсе.
– Не забудь, в третьей строчке надо петь «затерянные в песках», – выговаривала мне Тарани, нервно крутя в руках косметический карандаш Корнелии. – А не «потерянные в песках», как ты спела на репетиции.
Я поморщилась.
– Попробую.
– Это очень важно.
– Знаю. Постараюсь, Тарани, честное слово, постараюсь!
Мы написали новую песню. Мне кажется, она намного лучше, чем «Хочу обратно в школу», но примет ли ее публика? От волнения у меня сосало под ложечкой.
Вошли Фиона и Кара с ворохом пластиковых стаканчиков и бутылкой воды.
– У «Кобальта» тоже новая песня, – сообщила Фиона.
– Правда? Хорошая? – спросила я, задержав дыхание, – прежде всего из-за того, что Хай Лин все еще закалывала мне юбку, но еще и потому, что от ответа Фионы зависели наши шансы на победу.
– Отличная, – в голосе Кары восхищение смешивалось с тревогой. – Сейчас они проверяют звук, и… в общем, песня классная.
– Лучше нашей?
– Конечно, нет! – с жаром воскликнула Фиона. Но мне казалось, Кара именно так и думает, а Кара – настоящий музыкант.
Хай Лин воткнула последнюю булавку.
– Готово, – объявила она. – Только не ходи колесом и не откалывай никаких акробатических трюков, а то я за твое здоровье не отвечаю.
– Я и не собиралась. – Я расправила зеленую юбку и посмотрелась в зеркало. Замешкалась на мгновение, вспоминая, как это было здорово – выиграть «Бесси». Редкостный восторг. Все зрители смотрят на нас, восхищаются, приветствуют, аплодируют, им нравимся мы, нравится наша песня… Я бы могла сделать так, чтобы это случилось снова. Запросто. Стоит только пожелать…
В дверях возникла Вилл.
– Девочки, осталось пять минут, – сообщила она. – Удачи вам! – и снова ушла к своим мониторам и переключателям.
– Так мало? – в панике воскликнула Фиона. – Но я еще не уложила волосы! А где моя помада?
– Ты классно выглядишь, – успокоила я подругу. – И все мы тоже. А теперь пошли на сцену!
Мы выступили великолепно. С каждым разом мы становились все лучше и лучше. Публика аплодировала нам, новая песня вызвала бурю восторгов. И мало того, мне было очень интересно ее петь. Я даже не перепутала слова. Вспомнила все…
Конечно, мы не выиграли. Победил «Синий Кобальт». Награда «Бесси» досталась им в пятый раз.
– Сегодня ты не пользовалась магией, – наметила Вилл, когда после вечера я помогала ей сматывать провода.
– Нет, – призналась я. – Хорошенько обдумав… я решила, что на этот раз мы обойдемся без нее.
1 2 3 4 5 6 7 8