Эту картину Атро никогда не ценил, несмотря на свою жадность, да и очень немногие белоглазые оценили бы.
Как и предполагал Бахль, в библиотеке он нашел Тилу.
Девушка держала на коленях книгу, но вместо того, чтобы читать, смотрела в окно. В былые времена помещение библиотеки служило храмом богов Верхнего круга, но один из прежних правителей, ценивший знания выше набожности, устроил здесь хранилище книг. Очень немногие понимали огромную ценность библиотеки: в ней хранилось больше тысячи книг в кожаных переплетах и пыльных свитков, собранных по всему Ланду – стране, где из боязни быть обвиненным в ереси, в прорицательстве и магии ученым приходилось работать втайне от посторонних глаз. Сама история Ланда передавалась лишь в легендах и сказках: истина пряталась в мифах. Демоны и местные божества, подчиняющиеся сильным богам, были частью повседневной жизни. Поэтому для некоторых людей знания и письменное слово несли с собой не только могущество, но и опасность.
Огонь, потрескивавший в большом очаге слева от входа, слегка согревал прохладный воздух, но даже в разгар зимы библиотека оставалась святилищем, хоть и бывшим: ни толп людей, ни шума, в отличие от Большого зала. По давно сложившейся традиции главный распорядитель брал горящее полено из негаснущего очага в Большом зале и в первую очередь растапливал очаг в библиотеке. Обычай возник задолго до Бахля, но главный распорядитель Лезарль неукоснительно придерживался его.
Бахль подошел к очагу и добавил в него дров. Тила вздрогнула, услышав это, и вскочила – книга со стуком упала с ее колен. Девушка испугалась еще больше, вспомнив, насколько ценны хранящиеся здесь книги.
– Милорд… – начала она, но герцог взглядом заставил ее замолчать, пододвинул кресло к огню и жестом предложил Тиле присоединиться к нему.
Бахль наклонился к очагу, чтобы прогнать неприятный озноб.
– Нам нужно поговорить, – осторожно начал он.
Тила села, напряженно выпрямившись, положив на колени сцепленные руки. Она ждала, но Бахль молчал, оглядывая ее с ног до головы. Девушка носила больше украшений, чем обычно считал допустимым Лезарль, но, поскольку украшения в основном были религиозного свойства, Бахль ничего не сказал. Глаза Тилы были светлыми – что крайне редко встречалось среди фарланов – с желтыми крапинками. Таким глазам больше идет смех, нежели грусть.
– Ты очень сблизилась с моим кранном. То был не вопрос, а утверждение.
– Да, милорд. Он… лорд Изак требует от меня немногого: только чтобы я учила его всему, чему можно. Я рассказываю ему о войнах кланов, о временах богов, а еще сказки, которыми я обычно развлекаю племянницу, укладывая спать.
Служанка не понимала, что хочет от нее услышать повелитель Бахль.
– Он быстро учится?
– О да! Он с жадностью слушает все, что я говорю, наверное, потому, что у него не было мамы, чтобы…
Она вдруг замолкла. Бахлю в юности жилось гораздо трудней, чем Изаку, все во дворце это знали.
– А еще он задает много вопросов, желая знать, откуда что-либо взялось.
– Приведи пример.
Тила подумала мгновение, закусив губу.
– Ну, например, наказания проклятых. Я никогда не задумывалась, почему наказания были разными, а Изак заинтересовался этим даже больше, чем самим фактом наказания. На прошлой неделе он дважды поправлял священника – одного из немногих, кто еще решается приближаться к нему после случая с Афгером Ветленом.
Тила снова замолчала, испугавшись, не наговорила ли лишнего. А вдруг ее слова примут за сплетню? Тогда она может потерять доверие Изака и свое положение во дворце.
Бахль поплотнее закутался в плащ и уставился на книжные полки над головой Тилы.
– Да, это неожиданные вопросы, – пробормотал он про себя, потом снова посмотрел на Тилу. – Но неважно. Это напоминает мне о том, что я хотел сказать. Изак – особенный, и не только потому, что он мой кранн. В век Завершения очень непросто быть особенным.
Тила кивнула, невольно взглянув в сторону окна, через которое смотрела на Изака до того, как в библиотеку вошел Бахль.
– Правителей почитают выше прочих смертных, но боги не церемонятся с нами. Они ожидают и требуют от нас неизменной преданности. Правитель должен любить только своего бога-покровителя, потому что любовь к кому-то другому делает человека уязвимым.
Говоря об этом, Бахль думал о своем прошлом, но его слова должны были послужить предостережением для Тилы.
– Неважно, что он нашептывает тебе по ночам. Он не всегда сможет тебя защитить…
– Милорд! – запротестовала Тила, ее щеки зарделись. – Он не… мы не…
Она не смогла заставить себя закончить начатую фразу перед избранником богов.
Бахль безмерно удивился. Но он не сомневался, что служанка говорит правду – никто не смел обманывать его, даже закоренелые преступники и прожженные политиканы.
– Значит, вы еще не настолько близки. Но ведь такая близость – лишь вопрос времени. Я угадал? Признайся, девушка.
– Я… – Тила опустила глаза под пристальным взором господина.
– Он тебе нравится? Это глупо, очень глупо.
Его слова неожиданно заставили Тилу взорваться.
– У нас с лордом Изаком много общего, нам нравится проводить время вместе! – заявила она с некоторой горечью в голосе. – И какая разница, нравится он мне или нет? В конце концов, для чего меня к нему послали?
Бахль удивленно приподнял брови.
– Вашим родителям понравилось бы, если бы вы укрепили свое положение при Изаке, получили влияние на кранна, достаточное, чтобы стать для многих желанной невестой. Лорд Изак – белоглазый, а не какой-нибудь придворный, получивший высокий чин. Изака невозможно превратить в светского человека. Вы не сможете построить с ним семью, не сможете прожить с ним до старости. Те дары, что он получил сегодня, превращают вас в самую ценную заложницу во всем Ланде. Тила кивнула.
– Я знаю, милорд. Я никогда и не помышляла, что у нас с лордом Изаком может быть общее будущее. Сейчас меня заботит лишь одно – чтобы он вернулся с войны живым.
– Ты сомневаешься в его воинском искусстве? Он может кривляться и гримасничать, хихикать, сколько влезет, но белоглазый рождается, чтобы сражаться и выживать. Изак – не исключение.
– Я понимаю, милорд, – сказала Тила. – Просто я не могу не думать, что, раз армия эльфов выступила в поход зимой, им, скорее всего, понадобилось нечто большее, чем рабы. Дары могут оказаться для врага заманчивым трофеем. У Изака совсем нет опыта, а целая армия будет стремиться его убить.
Она на секунду разжала руки, чтобы поправить кольцо с желтым камнем, и тотчас снова сцепила пальцы.
– Я рад, что ты все понимаешь, – похвалил Бахль. – Изаку понадобятся люди, способные предвидеть ход событий и повлиять на него. Слишком многие аристократы до сих пор считают, что эльфы выступили в поход просто потому, что спятили. А те, кто еще помнят предсказания Шалстика, не относятся к ним серьезно.
Тила нахмурилась, не понимая, о чем говорит герцог, но потом ее осенило.
– Шалстик! Я вспомнила. Мама все время хвасталась, что однажды летом один бродячий артист целую неделю прожил в доме ее сестры и, похоже, всю неделю повторял предсказания Шалстика. Мама говорила, что предсказания касались возрождения последнего короля… Но не могут же эльфы считать, будто Изак и есть воплощение Арина Бвра?
Бахль фыркнул.
– Нет, вряд ли они так считают, но его оружия и доспехов вполне достаточно, чтобы началась священная война с эльфами. Если эльфы решили, что настало их время, не знаю, как мы сможем их остановить. Очень надеюсь, что мне не придется увидеть осуществления их предсказаний. А пока подумай о моих словах: в жизни Изака нет места для романтических фантазий.
Бахль поднялся, глядя в жаркий огонь. По трубе пронесся порыв ветра, из камина вырвались клубы дыма, но, не долетев до Тилы, начали быстро таять. Служанка шевельнулась в кресле, подобрала под себя ноги и плотнее укуталась в шаль.
И тут ей пришла в голову одна мысль. Тила оглянулась на полки с книгами, тянущиеся вдоль стены.
– Изак так мало знает о древней истории и мифах. Возможно, пока он будет на войне, я смогу ему помочь. Если ему предстоит противостоять предсказанию, для него могут оказаться бесценными знания, хранящиеся в этой комнате.
Она подняла взгляд на повелителя Бахля, в ее голосе слышалась мольба.
Бахль коротко кивнул в ответ.
– Мне кажется, ты очень благоразумная девушка. Если он станет тебя слушать, он не пожалеет.
Герцог решил, что сказал достаточно, – и покинул комнату, не произнеся больше ни слова.
Спустя две недели Бахль готов был двинуться на запад. Из Ломина поступали противоречивые вести, и все же более обнадеживающие, чем он ожидал. Маги-близнецы снова помогли Бахлю поговорить с наследником – на этот раз герцог хотел выяснить, какие действия предпринимают враги. Витиль пал и был сметен с лица земли, погибли триста человек, но героическими усилиями гарнизона удалось спасти половину населения города. Воины отвлекли на себя атаку эльфов, дав возможность гарнизону кохмов эвакуировать гражданское население Витиля в безопасное место у Горных Ворот.
Поскольку в Горных Воротах было два легиона и примерно столько же гражданских, трудно было ожидать, что эльфы станут предпринимать попытку взять город-крепость штурмом. На осаду мощных стен старинной крепости ушло бы несколько месяцев, поэтому эльфы, вероятнее всего, оставят Горные Ворота в покое.
Когда силы магов-близнецов пришли к концу и мага унесли, Бахль подождал, пока уйдут и остальные участники сеанса. Его мучило чувство вины за то, что он отправил армию в поход под командованием Изака. Конечно, генерал Лах был очень опытным воином, он не допустит, чтобы кранн совершил непростительную ошибку, и все же…
И все же Бахль знал, что должен был сам отправиться с войсками, сам вести армию в бой, а не идти в Большой зал обедать, перед тем как покинуть Тиру.
Если он отправится по горным тропинкам, которых обычно избегают фарланы, он быстро доберется до своего друга, лежащего сейчас на смертном одре. Им не удалось найти след вампира – значит, вопреки общему мнению, он не появлялся в Тире. Хоть это дело прояснилось до конца.
Уже наступил вечер, из-за дубовых дверей зала доносился приглушенный расстоянием шум пирушки, но после пустоты и тишины других залов и коридоров дворца Бахль был ему рад. Глядя на флаги, свисающие с потолка, повелитель подумал, что им столько же лет, сколько его умирающему другу, и что флаги эти выглядят такими же потрепанными временем, как и аббат, когда герцог видел его в последний раз. Скоро Бахлю придется искать замену и флагам, и другу, ведь ему самому предстоит прожить еще немало.
Подчиняясь странному порыву, Бахль сел на ступеньку и прижался виском к каменной стене. Он почувствовал, как из камня в него перетекает вибрирующая энергия веков, хотя, скорее всего, ему это просто почудилось. Гладя ступеньку и рассматривая флаги, он думал о том, когда же придет и его час. Белоглазые жили по пятьсот лет и больше, и, хотя Бахль чувствовал себя стариком, смерть придет за ним еще очень нескоро, через несколько обычных людских жизней. Но эта мысль не радовала его.
А в Большом зале огонь трещал и гудел – на вертеле жарилась оленина, распространяя аромат сочного мяса. Как только Бахль вошел, все голоса мгновенно смолкли, а герцог, не глядя на собравшихся, направился прямиком к огню. Служанка взяла из котла вогнутую лепешку и положила на нее сочащуюся жиром оленину с овощами.
– Вы уже уезжаете?
Обернувшись, Бахль увидел Лезарля. Правитель кивнул и улыбнулся, отправив в рот кусок мяса.
– И Тиник тоже уезжает, – сообщил Лезарль. – Он только что получил сообщение от командира лесных смотрителей, поэтому отправляется незамедлительно и, как всегда, пешком. Уверяет, что терпеть не может верховой езды.
– Так поздно? Видимо, сообщение шло слишком долго.
– Наверное, это я задержал его в своем кабинете дольше, чем следовало, – улыбнулся Лезарль. Он знал, что Бахль очень интересуется Тиником.
– Спасибо. И где же он теперь?
– Сложил поклажу под столом, чтобы никому не мешать, а сам сидит вон там, возле двери.
Бахль кивнул в знак благодарности и жестом велел Лезарлю продолжать трапезу.
Потом повелитель обернулся, чтобы отыскать взглядом Тиника: тот сидел ссутулившись и смотрел в свою пустую миску – на лице лесничего не видно было следов прожитых лет. Тиник и прежде редко приходил во дворец, а теперь почти здесь не бывал.
Тиник Лах опровергал все сложившиеся представления о белоглазых: он был младшим близнецом генерала Лаха, но не белоглазым, а обычным человеком. Ему полагалось бы умереть еще во чреве матери, как всегда случалось с близнецами белоглазых. Мать белоглазого всегда умирала при родах, а жизнь его близнеца обычно заканчивалась еще до рождения. Но каким-то непостижимым образом Тинику удалось выжить. Правда, он всегда был болезненным ребенком, но, когда вырос, превратился в сильного юношу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Как и предполагал Бахль, в библиотеке он нашел Тилу.
Девушка держала на коленях книгу, но вместо того, чтобы читать, смотрела в окно. В былые времена помещение библиотеки служило храмом богов Верхнего круга, но один из прежних правителей, ценивший знания выше набожности, устроил здесь хранилище книг. Очень немногие понимали огромную ценность библиотеки: в ней хранилось больше тысячи книг в кожаных переплетах и пыльных свитков, собранных по всему Ланду – стране, где из боязни быть обвиненным в ереси, в прорицательстве и магии ученым приходилось работать втайне от посторонних глаз. Сама история Ланда передавалась лишь в легендах и сказках: истина пряталась в мифах. Демоны и местные божества, подчиняющиеся сильным богам, были частью повседневной жизни. Поэтому для некоторых людей знания и письменное слово несли с собой не только могущество, но и опасность.
Огонь, потрескивавший в большом очаге слева от входа, слегка согревал прохладный воздух, но даже в разгар зимы библиотека оставалась святилищем, хоть и бывшим: ни толп людей, ни шума, в отличие от Большого зала. По давно сложившейся традиции главный распорядитель брал горящее полено из негаснущего очага в Большом зале и в первую очередь растапливал очаг в библиотеке. Обычай возник задолго до Бахля, но главный распорядитель Лезарль неукоснительно придерживался его.
Бахль подошел к очагу и добавил в него дров. Тила вздрогнула, услышав это, и вскочила – книга со стуком упала с ее колен. Девушка испугалась еще больше, вспомнив, насколько ценны хранящиеся здесь книги.
– Милорд… – начала она, но герцог взглядом заставил ее замолчать, пододвинул кресло к огню и жестом предложил Тиле присоединиться к нему.
Бахль наклонился к очагу, чтобы прогнать неприятный озноб.
– Нам нужно поговорить, – осторожно начал он.
Тила села, напряженно выпрямившись, положив на колени сцепленные руки. Она ждала, но Бахль молчал, оглядывая ее с ног до головы. Девушка носила больше украшений, чем обычно считал допустимым Лезарль, но, поскольку украшения в основном были религиозного свойства, Бахль ничего не сказал. Глаза Тилы были светлыми – что крайне редко встречалось среди фарланов – с желтыми крапинками. Таким глазам больше идет смех, нежели грусть.
– Ты очень сблизилась с моим кранном. То был не вопрос, а утверждение.
– Да, милорд. Он… лорд Изак требует от меня немногого: только чтобы я учила его всему, чему можно. Я рассказываю ему о войнах кланов, о временах богов, а еще сказки, которыми я обычно развлекаю племянницу, укладывая спать.
Служанка не понимала, что хочет от нее услышать повелитель Бахль.
– Он быстро учится?
– О да! Он с жадностью слушает все, что я говорю, наверное, потому, что у него не было мамы, чтобы…
Она вдруг замолкла. Бахлю в юности жилось гораздо трудней, чем Изаку, все во дворце это знали.
– А еще он задает много вопросов, желая знать, откуда что-либо взялось.
– Приведи пример.
Тила подумала мгновение, закусив губу.
– Ну, например, наказания проклятых. Я никогда не задумывалась, почему наказания были разными, а Изак заинтересовался этим даже больше, чем самим фактом наказания. На прошлой неделе он дважды поправлял священника – одного из немногих, кто еще решается приближаться к нему после случая с Афгером Ветленом.
Тила снова замолчала, испугавшись, не наговорила ли лишнего. А вдруг ее слова примут за сплетню? Тогда она может потерять доверие Изака и свое положение во дворце.
Бахль поплотнее закутался в плащ и уставился на книжные полки над головой Тилы.
– Да, это неожиданные вопросы, – пробормотал он про себя, потом снова посмотрел на Тилу. – Но неважно. Это напоминает мне о том, что я хотел сказать. Изак – особенный, и не только потому, что он мой кранн. В век Завершения очень непросто быть особенным.
Тила кивнула, невольно взглянув в сторону окна, через которое смотрела на Изака до того, как в библиотеку вошел Бахль.
– Правителей почитают выше прочих смертных, но боги не церемонятся с нами. Они ожидают и требуют от нас неизменной преданности. Правитель должен любить только своего бога-покровителя, потому что любовь к кому-то другому делает человека уязвимым.
Говоря об этом, Бахль думал о своем прошлом, но его слова должны были послужить предостережением для Тилы.
– Неважно, что он нашептывает тебе по ночам. Он не всегда сможет тебя защитить…
– Милорд! – запротестовала Тила, ее щеки зарделись. – Он не… мы не…
Она не смогла заставить себя закончить начатую фразу перед избранником богов.
Бахль безмерно удивился. Но он не сомневался, что служанка говорит правду – никто не смел обманывать его, даже закоренелые преступники и прожженные политиканы.
– Значит, вы еще не настолько близки. Но ведь такая близость – лишь вопрос времени. Я угадал? Признайся, девушка.
– Я… – Тила опустила глаза под пристальным взором господина.
– Он тебе нравится? Это глупо, очень глупо.
Его слова неожиданно заставили Тилу взорваться.
– У нас с лордом Изаком много общего, нам нравится проводить время вместе! – заявила она с некоторой горечью в голосе. – И какая разница, нравится он мне или нет? В конце концов, для чего меня к нему послали?
Бахль удивленно приподнял брови.
– Вашим родителям понравилось бы, если бы вы укрепили свое положение при Изаке, получили влияние на кранна, достаточное, чтобы стать для многих желанной невестой. Лорд Изак – белоглазый, а не какой-нибудь придворный, получивший высокий чин. Изака невозможно превратить в светского человека. Вы не сможете построить с ним семью, не сможете прожить с ним до старости. Те дары, что он получил сегодня, превращают вас в самую ценную заложницу во всем Ланде. Тила кивнула.
– Я знаю, милорд. Я никогда и не помышляла, что у нас с лордом Изаком может быть общее будущее. Сейчас меня заботит лишь одно – чтобы он вернулся с войны живым.
– Ты сомневаешься в его воинском искусстве? Он может кривляться и гримасничать, хихикать, сколько влезет, но белоглазый рождается, чтобы сражаться и выживать. Изак – не исключение.
– Я понимаю, милорд, – сказала Тила. – Просто я не могу не думать, что, раз армия эльфов выступила в поход зимой, им, скорее всего, понадобилось нечто большее, чем рабы. Дары могут оказаться для врага заманчивым трофеем. У Изака совсем нет опыта, а целая армия будет стремиться его убить.
Она на секунду разжала руки, чтобы поправить кольцо с желтым камнем, и тотчас снова сцепила пальцы.
– Я рад, что ты все понимаешь, – похвалил Бахль. – Изаку понадобятся люди, способные предвидеть ход событий и повлиять на него. Слишком многие аристократы до сих пор считают, что эльфы выступили в поход просто потому, что спятили. А те, кто еще помнят предсказания Шалстика, не относятся к ним серьезно.
Тила нахмурилась, не понимая, о чем говорит герцог, но потом ее осенило.
– Шалстик! Я вспомнила. Мама все время хвасталась, что однажды летом один бродячий артист целую неделю прожил в доме ее сестры и, похоже, всю неделю повторял предсказания Шалстика. Мама говорила, что предсказания касались возрождения последнего короля… Но не могут же эльфы считать, будто Изак и есть воплощение Арина Бвра?
Бахль фыркнул.
– Нет, вряд ли они так считают, но его оружия и доспехов вполне достаточно, чтобы началась священная война с эльфами. Если эльфы решили, что настало их время, не знаю, как мы сможем их остановить. Очень надеюсь, что мне не придется увидеть осуществления их предсказаний. А пока подумай о моих словах: в жизни Изака нет места для романтических фантазий.
Бахль поднялся, глядя в жаркий огонь. По трубе пронесся порыв ветра, из камина вырвались клубы дыма, но, не долетев до Тилы, начали быстро таять. Служанка шевельнулась в кресле, подобрала под себя ноги и плотнее укуталась в шаль.
И тут ей пришла в голову одна мысль. Тила оглянулась на полки с книгами, тянущиеся вдоль стены.
– Изак так мало знает о древней истории и мифах. Возможно, пока он будет на войне, я смогу ему помочь. Если ему предстоит противостоять предсказанию, для него могут оказаться бесценными знания, хранящиеся в этой комнате.
Она подняла взгляд на повелителя Бахля, в ее голосе слышалась мольба.
Бахль коротко кивнул в ответ.
– Мне кажется, ты очень благоразумная девушка. Если он станет тебя слушать, он не пожалеет.
Герцог решил, что сказал достаточно, – и покинул комнату, не произнеся больше ни слова.
Спустя две недели Бахль готов был двинуться на запад. Из Ломина поступали противоречивые вести, и все же более обнадеживающие, чем он ожидал. Маги-близнецы снова помогли Бахлю поговорить с наследником – на этот раз герцог хотел выяснить, какие действия предпринимают враги. Витиль пал и был сметен с лица земли, погибли триста человек, но героическими усилиями гарнизона удалось спасти половину населения города. Воины отвлекли на себя атаку эльфов, дав возможность гарнизону кохмов эвакуировать гражданское население Витиля в безопасное место у Горных Ворот.
Поскольку в Горных Воротах было два легиона и примерно столько же гражданских, трудно было ожидать, что эльфы станут предпринимать попытку взять город-крепость штурмом. На осаду мощных стен старинной крепости ушло бы несколько месяцев, поэтому эльфы, вероятнее всего, оставят Горные Ворота в покое.
Когда силы магов-близнецов пришли к концу и мага унесли, Бахль подождал, пока уйдут и остальные участники сеанса. Его мучило чувство вины за то, что он отправил армию в поход под командованием Изака. Конечно, генерал Лах был очень опытным воином, он не допустит, чтобы кранн совершил непростительную ошибку, и все же…
И все же Бахль знал, что должен был сам отправиться с войсками, сам вести армию в бой, а не идти в Большой зал обедать, перед тем как покинуть Тиру.
Если он отправится по горным тропинкам, которых обычно избегают фарланы, он быстро доберется до своего друга, лежащего сейчас на смертном одре. Им не удалось найти след вампира – значит, вопреки общему мнению, он не появлялся в Тире. Хоть это дело прояснилось до конца.
Уже наступил вечер, из-за дубовых дверей зала доносился приглушенный расстоянием шум пирушки, но после пустоты и тишины других залов и коридоров дворца Бахль был ему рад. Глядя на флаги, свисающие с потолка, повелитель подумал, что им столько же лет, сколько его умирающему другу, и что флаги эти выглядят такими же потрепанными временем, как и аббат, когда герцог видел его в последний раз. Скоро Бахлю придется искать замену и флагам, и другу, ведь ему самому предстоит прожить еще немало.
Подчиняясь странному порыву, Бахль сел на ступеньку и прижался виском к каменной стене. Он почувствовал, как из камня в него перетекает вибрирующая энергия веков, хотя, скорее всего, ему это просто почудилось. Гладя ступеньку и рассматривая флаги, он думал о том, когда же придет и его час. Белоглазые жили по пятьсот лет и больше, и, хотя Бахль чувствовал себя стариком, смерть придет за ним еще очень нескоро, через несколько обычных людских жизней. Но эта мысль не радовала его.
А в Большом зале огонь трещал и гудел – на вертеле жарилась оленина, распространяя аромат сочного мяса. Как только Бахль вошел, все голоса мгновенно смолкли, а герцог, не глядя на собравшихся, направился прямиком к огню. Служанка взяла из котла вогнутую лепешку и положила на нее сочащуюся жиром оленину с овощами.
– Вы уже уезжаете?
Обернувшись, Бахль увидел Лезарля. Правитель кивнул и улыбнулся, отправив в рот кусок мяса.
– И Тиник тоже уезжает, – сообщил Лезарль. – Он только что получил сообщение от командира лесных смотрителей, поэтому отправляется незамедлительно и, как всегда, пешком. Уверяет, что терпеть не может верховой езды.
– Так поздно? Видимо, сообщение шло слишком долго.
– Наверное, это я задержал его в своем кабинете дольше, чем следовало, – улыбнулся Лезарль. Он знал, что Бахль очень интересуется Тиником.
– Спасибо. И где же он теперь?
– Сложил поклажу под столом, чтобы никому не мешать, а сам сидит вон там, возле двери.
Бахль кивнул в знак благодарности и жестом велел Лезарлю продолжать трапезу.
Потом повелитель обернулся, чтобы отыскать взглядом Тиника: тот сидел ссутулившись и смотрел в свою пустую миску – на лице лесничего не видно было следов прожитых лет. Тиник и прежде редко приходил во дворец, а теперь почти здесь не бывал.
Тиник Лах опровергал все сложившиеся представления о белоглазых: он был младшим близнецом генерала Лаха, но не белоглазым, а обычным человеком. Ему полагалось бы умереть еще во чреве матери, как всегда случалось с близнецами белоглазых. Мать белоглазого всегда умирала при родах, а жизнь его близнеца обычно заканчивалась еще до рождения. Но каким-то непостижимым образом Тинику удалось выжить. Правда, он всегда был болезненным ребенком, но, когда вырос, превратился в сильного юношу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75