А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Мы путешествовали большей частью по растительности, которая резко меняла и цвет, и форму, поэтому за одну минуту мы проезжали вдоль яркой голубой долины с желтыми пятнами, а в следующее мгновение она могла быть красной или черной. Я никогда не видел такой поверхности: покрытие было настолько толстым, что наши колеса имели достаточно прочную и ровную опору. Растительность дрожала от прикосновения и старалась ускользнуть из-под колес. Ковер растительности был плотным, но не высоким — после нашего продвижения он быстро поднимался.
Я постоянно осматривал поверхность. Она была неодинаковой, и это требовало от меня значительных усилий, чтобы фиксировать все отличия. Я обманулся в надежде найти — «более высокий» уровень жизненных форм. Нет пасущихся стад, нет мух, нет быстрого движения.
Не было стандарта, который я мог бы обратить к системе, сделав ее более всесторонней. Место охотящегося четвероногого с огромными клыками по-прежнему оставалось свободным. Самой большой опасностью здесь было то, что мы не знали, что здесь может представлять опасность.
Затруднения возникли, когда мы достигли места, которое выглядело как гигантская плоская равнина. Снизу нас слегка постукивало, а сверху мы видели бесконечный пестрый ковер с цветами, растущими на глазах и лопающимися от масла. По мере приближения мы могли видеть листья, ветки и цветы, которые все время менялись. Они уходили в стороны, съеживались и беспомощно перекатывались. Но дальше мы не видели никаких очертаний — только цветы и сверхъестественное однообразие. Долина тянулась до самого горизонта во все стороны. Далеко справа начало заходить солнце. Его непостоянный свет угасал и мерцал, диаметр изменялся. В ослепляюще белом и резком, по-электрически желтом свечении были ясно видны выступы.
Джонни спускал нас по склону — где я видел голую скалу, впервые взгромоздившуюся из этих живых ножек, — на равнину. Тут мы остановились.
— На колесах не доберемся, — сказал он. — Я спущусь вниз. Продеремся.
— Не продерешься — поплывешь. — сказал я. — Это море.
— Покрытое растениями?
— А почему бы и нет? Даже на прекрасных обычных мирах существуют такие моря. Поверхность их затянута сорной травой, саргассовыми водорослями, обтягивающими их словно кожа, — гроздь растительных островов. Тысячи квадратных миль на многих мирах. Это вполне обычно.
Он запустил турбины, и винты начали толкать нас через эту мешанину. Это была в большей степени вода, чем растительность. Растения не оказывали нам сильного сопротивления. Море изменило приспособляемость к нам — из желания оказать услугу. Очень вежливо.
— Далеко ли другая сторона? — угрюмо спросил дель Арко. Ему было скучно.
— Как знать? Может быть, «Потерянная Звезда» погрузилась на целых пять морских саженей в глубину. Лучше вызвать «Лебедь» и сообщить им, что до завтрашнего ужина мы не вернемся.
Капитан проинформировал Ив, что мы наткнулись на болото и продвигаемся медленно.
— Между тем, — предложил я, — давайте все вспомним, что терпение — это достоинство и очень хорошая черта характера.
Вынужденное снижение скорости превратило пятьсот миль в очень долгую дорогу. Я был рад, что справился и посадил корабль так близко — вернее, ветер справился. По масштабам планеты пятьсот миль — это небольшое расстояние.
— Мы можем сыграть в карты, — сказал Джонни, — или еще во что-нибудь.
— Если тебе скучно, — сказал я, — пусть тебя сменят.
— Кто сменит? — ответил он. — Я здесь сижу, не делая ничего. Мы движемся одним курсом по неподвижному морю при спокойной погоде. Кто еще нужен?
— Не знаю, — сказал я. — Мы можем встретить морское чудовище.
Никто не рассмеялся. Я был похож на юмориста, стоявшего перед лицом смерти. Когда события подавляюще обыденны, сардоническая ирония так жег привычна, как и подавленность.
Я предостерегал о реальной возможности встретить морское чудовище, но в целом это было предостережение о том, что нам может встретиться все, что угодно. Ничего не случилось. Ничто не предвещало, что что-то может случиться. Даже дождя не было.
Я удовлетворился мыслью, как прекрасно было бы разрешить кому-то еще управлять, и это было лучшим шансом расслабиться с тех самых пор, как меня подобрала «Элла Марита».
Мы передвигались на колесах, пока не съехали в океан, — это был океан, а не просто соленое озеро или канал. Безграничность его начинала угнетать. Постепенно я определил, что наша дорога должна приближаться к концу. «Потерянная Звезда» не могла полностью находиться под водой, если ее сигнал все еще доходил до нас. Если бы она оставалась в воде, то не смогла бы так хорошо сохраниться. Космические корабли сконструированы в расчете на воздух, а не на воду. Если она просуществовала восемьдесят лет, то только потому, что была на поверхности и на суше.
Солнце все еще летаргически догорало над горизонтом. Местное дневное освещение могло продержаться еще часов пять, а нам, по общему мнению, нужно было еще часов восемнадцать. Местная ночь могла быть длиннее или короче, но я решил, что она, похоже, будет такой же продолжительности, как и день. Данный мир не имел осевого наклона (Алахак дал мне раньше примерное описание). Я подверг сомнению расчеты «Карадок» (они слишком давно их делали), что мы сумели сесть так близко, но все свидетельствовало о том, что погрешность была невысока.
Я сообразил, что даже в течение ночи света будет достаточно, чтобы видеть. Последний луч солнца прочертил длинную сумеречную линию, изломанную в искривляющих полях. Но даже такая, ночь была столь же удобна, как и день. Хотя ночь на чужой планете — всегда плохое время, где бы это ни было.
Тем временем «Потерянная Звезда» сигналила все ближе и ближе. Солнце зашло, а мы все еще были в море. Я спросил себя, неужели кто-то дожидается ночи? Пока мы чувствовали себя в безопасности, но предполагали встретиться с насмешливым приемом. Однако я недолго размышлял об этом. Мы могли вскоре получить удар в спину, и сейчас все трое чувствовали желание находиться подальше от Течения. Перспектива провести в бронированном трясущемся вездеходе два дня была отвратительной.
Я был прав, ожидая, что ночная тьма не будет слишком интенсивной. Хотя этот мир и был безумным, но он был идеально сориентирован для того, чтобы использовать естественную иллюминацию. Нас освещал слабо различимый сектор ядра Алкиона и могучая когорта из тридцати ближайших звезд с сильным световым излучением. Зияющая пропасть ядра висела в небе наподобие огромного занавеса, исторгая бледный, но эффективный свет. Горизонт пылал белым, окружая нас гигантским серебряным кругом, сияющим как драгоценный камень.
Цвета сорной травы вокруг нас — я думал о ней как о морской траве, хотя значительных отличий между наземными и морскими растениями нет, — приглушенный индиго, темно-красный, бронзовый и серый. Ничего тусклого, ничего яркого. Мы все еще могли различать жуткий танец теней и оттенков.
До «Потерянной Звезды» оставалось пятьдесят миль, сорок…
Я снова начал думать о том, что у нее за груз и что я намерен с ним делать, когда найду. Теперь, конечно же, я знал, что груз был. Алахак подозревал, что он есть, но он не сказал мне многого, потому что не был уверен. Мне было легко поставить себя на место капитана звездолета, который — восемьдесят лет назад — случайно натолкнулся на остатки неизвестной цивилизации за пределами Венца. Я знал, что привозят из подобных экспедиций другие звездолеты. Я знал, что наиболее ценилось в Галактике, на чем концентрировалось воображение капитана. Ирония была в том, что груз на сегодняшний день совершенно не имел цены, если убрать один-единственный секрет. Не имел никакой цены в смысле выкупа. В смысле цены я не ошибусь, что есть люди, которые все еще желают оплатить удачу, которая вовсе не очевидна.
В двадцати милях от «Потерянной Звезды» мы выбрались из воды. Мы с Джонни в это время дремали, поэтому не заметили едва выглядывающие скалы, а дель Арко подумал, что не стоит нас беспокоить, и не предупредил. Он ускорил движение, как только колеса нашли береговую опору, и резкий толчок разбудил нас.
Он свернул, чтобы исследовать наклон, по которому нам предстояло подняться. Утес имел свирепый, неразрушимый и непреодолимый облик. Этот берег представлял собой совершенно иную картину, чем то, что было до сих пор. Раньше все было унылым и негостеприимным. Здесь растения росли, но они росли в высоту. В жесткой вулканической скале невозможно было остановиться на якорную стоянку, поэтому они находили себе место в расщелинах, расколах, поскольку пробить этот мощный скальный монолит было невозможно.
Путь, который выбрал дель Арко — вынужден был выбрать, так как другого не было, — был неровным и обходным. Но бронированный вездеход был рассчитан именно на это. Раз или два я предупреждал, что мы можем свалиться назад, но он был цепким зверем и взбирался на скалу с собачьей настойчивостью. Уже на вершине утеса мы увидели, что возвращение к земле не дало нам выигрыша во времени. Ландшафт был разрушен и весь изорван. Растительность — высокая и кучкообразная на всех уровнях. Здесь не было ничего однородного — только серия разнонаправленных поверхностей, наползающих друг на друга со всех сторон. Не было ни широкой дороги, ни легкой тропы. Непрерывные возвышенности и впадины делали дальнейшее продвижение совершенно невозможным.
— Это остров, — сказал дель Арко. — Часть горной гряды вулканического происхождения. — Он показал вправо и влево, где можно было видеть другие конусы, вырисовывающиеся черным на сумрачном небе.
— Где корабль? — спросил я, вглядываясь в приборную панель.
Дель Арко указал на гору.
— Если я правильно определил расстояние, то он на плато. Или, может быть, в кратере.
Я обежал глазами горы. Невозможно было сказать, что лежит за ними. Вряд ли это был действующий вулкан, если «Потерянная Звезда» в течение стольких лет мирно соседствует с ним, посылая сигналы. Но как глубоко отверстие, мы сказать не могли.
— Можем мы взобраться туда? — спросил я.
Все трое, мы тщательно изучали косогор.
— Не знаю, — сказал дель Арко. — Но думаю, можем.
— В этом танке мы не сможем подняться на гору, — сказал Джонни. — Вернее, не так уж сложно взобраться, гораздо труднее возвратиться.
Это, конечно, было справедливое замечание.
— В скафандрах можно взобраться, — сказал я. — Скала прочная.
Мы двинулись, держа путь вдоль оврага, в поисках лучшего обзора.
Было очевидно, что мы должны сделать попытку приблизиться к вершине. Это было возможно — гора была очень высокой, но не выдающейся красоты.
Оглядевшись по сторонам, я заметил один или два живых конгломерата, движущихся относительно друг друга. Естественно, это происходило вследствие постоянного изменения их формы и переориентации входящих в них компонентов. Но тем не менее у меня создалось впечатление, что они каким-то образом реагируют на наше приближение — обсуждая нас, исследуя…
Капитан вел вездеход, целиком сосредоточившись на этом. Проблему возвращения назад я доверил случаю и провидению. Если вездеход подвезет нас, то так тому и быть. Если он не сможет везти нас обратно, пойдем пешком.
Потом Джонни ухитрился проползти мили три, а я — еще две. Дальше стало совсем худо, и я решил, что мы должны оставить машину.
Мы все оделись — Джонни тоже, на всякий случай. Вызвали корабль. Связь была очень слабой, но различили мы все.
— Так, — сказал я Джонни. — Ты сможешь слышать нас через переговорное устройство. Оставь канал совершенно открытым. И ничего не делай. Ты будешь абсолютно прав, если будешь просто сидеть здесь, а может быть, и нет. Если тебя что-то выманит наружу, то может тебя слопать, если ты дашь шанс. Смотри, чтобы тебе не повредили костюм.
— Это именно то, что мне в вас особенно нравится, — сказал дель Арко. — Вы всегда рассчитываете на самое худшее.
— Верно, — согласился я. — А иначе нет смысла.
Как я уже сказал, камни не могут повредить скафандр. Но микропроколы особенно опасны там, где хороший воздух и нормальное давление. Крошечный разрез вы даже не заметите и не сумеете принять меры предосторожности. Поэтому я старался быть очень осторожным. У дель Арко, естественно, росло нетерпение. Он знал — потому что так было сказано в руководстве, — что скафандр повредить невозможно. В описании ясно сказано, что материал скафандра будет противостоять всему. Но обратите внимание, что страхование не распространяется на горные условия, воздействие кислоты и враждебных чужаков по причине больших выплат, ибо именно из-за этого, в основном, многие люди и не возвращаются назад.
Капитан ринулся вперед. Я е надеждой подумал, что было бы чрезвычайно удобно, если бы у него повредился скафандр и я мог бы отправиться на «Потерянную Звезду» один. Но нельзя идти на то, чтобы стрелять людям в спину. Это антисоциально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов