– О, подожди минуту, – сказала Анджела.
Он услышал приближающиеся шаги, задвижка щелкнула, но дверь не открылась. Затем шаги удалились, и на кровати под Анджелой громко скрипнули пружины. Он легонько толкнул дверь и вошел в комнату. Сестра лежала на постели, уткнув лицо в подушку. На ней была длинная белая комбинация, пышные темные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Комбинация немного задралась, и из-под нее была видна голубая подвязка, стягивающая нейлоновый чулок.
– Одерни платье, – сказал Карелла. – Зад видно.
– Это не платье, – обиженно ответила Анджела. – Это комбинация. И никто не просил тебя смотреть, куда не надо. – Но комбинацию все же одернула.
Карелла присел на край кровати.
– Что случилось?
– Ничего не случилось. – Она помолчала. – Совершенно ничего не случилось. – Она вдруг присела на кровати, устремив на брата прекрасные карие глаза, в которых было что-то восточное, что-то такое, что говорило о далеких посещениях арабами Сицилии. Это поражало всякого, кто впервые видел ее лицо с широкими скулами – лицо Кареллы, но в утонченном варианте.
– Я не хочу выходить за него замуж, – сказала она. Она помолчала. – Вот что случилось.
– Почему?
– Я не люблю его.
– Это черт знает что! – выругался Карелла.
– Стив, я не терплю, когда ругаются. Ты знаешь. Я всегда это не переносила, даже когда мы были еще маленькими. А ты нарочно ругался, чтобы позлить меня. И еще я не люблю, когда ты называешь меня Комби.
– С Комби ты сама первая начала.
– Неправда, – возразила Анджела. – Это ты начал. Потому что ты был вредный и испорченный.
– Я говорил тебе правду, – сказал Карелла.
– Это неблагородно: говорить тринадцатилетней девочке, что она еще не настоящая девушка, только потому, что она носит хлопчатобумажные комбинации.
– Я помогал тебе взрослеть. Ты ведь попросила после этого маму купить тебе нейлоновую комбинацию?
– Ну да, и она отказала.
– Все равно, направление было верное.
– Из-за тебя у меня появился комплекс неполноценности.
– Я помогал тебе овладеть секретами женственности.
– Вот дерьмо собачье, – сказала Анджела, и Карелла расхохотался. – Это не смешно. Я не пойду за него замуж. Мне ничего в нем не нравится. Такой же неотесанный хам, как и ты, только хуже. И ругается больше. И потом... – Она запнулась: – Стиви, я боюсь. Стиви, я не знаю, как быть. Я в ужасе.
– Ну, – сказал он, – ну же, – и ласково привлек сестру к себе и погладил ее по волосам. – Не надо этого бояться.
– Стив, он убивал людей, ты знал об этом?
– Я тоже.
– Я знаю, но... сегодня ночью мы останемся одни... в одном из самых больших отелей мира... здесь, в этом городе... а я даже не знаю человека, за которого вот-вот выйду замуж. Как я позволю... позволю ему...
– Комби, ты говорила с мамой?
– Говорила.
– И что она тебе сказала?
– Она сказала: «Любить – это ничего не бояться». Я передаю приблизительно, она сказала это по-итальянски.
– Она права.
– Я знаю, но... Я не уверена, что люблю его.
– Я чувствовал то же самое в день свадьбы.
– Но у тебя не было всей этой шумихи с церковью.
– Я знаю. Но у нас был прием, а это выматывает нервы не меньше.
– Стив... ты помнишь, однажды ночью... мне было, по-моему, шестнадцать. Ты только пошел служить в полицию. Помнишь? Я вернулась со свидания и сидела тут в комнате, пила молоко перед сном. А у тебя была, по-видимому, смена с четырех до двенадцати, потому что ты пришел следом. Ты еще посидел со мной и тоже выпил молоко. Помнишь?
– Да, помню.
– Еще у старика Бирнбаума горел свет. Вон в том окне напротив.
Он повернулся к окну и поглядел поверх садовых деревьев туда, где стоял островерхий дом Джозефа Бирнбаума, ближайшего друга и соседа отца на протяжении сорока лет. Он отчетливо помнил ту весеннюю ночь, гудение мошкары в саду, одинокий огонек, светившийся в чердачном окне у Бнркбаума, тонкий желтый серп луны, висевший безучастно над крутым скатом крыши.
– Я тебе рассказала о том, что со мной случилось в ту ночь, – сказала Анджела. – О... об этом парне, с которым я встречалась, и... о том, что он пытался сделать.
– Да, я помню.
– Я никогда не рассказывала об этом маме, – сказала Анджела. – Я вообще рассказала об этом только тебе. И я спросила тебя... все ли так делают? И значит, мальчишки, с которыми я буду встречаться, будут делать то же самое? Мне было важно понять, как себя вести. Ты помнишь, что ты мне ответил?
– Да, – сказал Карелла.
– Ты сказал, что я должна делать то, что мне кажется правильным. Ты сказал, что я сама пойму, что правильно. – Она помолчала. – Стив... я никогда...
– Лапочка, давай я позову маму.
– Нет, я хочу поговорить с тобой. Стив, я не знаю, что я должна делать сегодня ночью. Я знаю, что это ужасно глупо, мне двадцать три года, и я должна знать, что делать, но я не знаю, и мне страшно, что он меня разлюбит, что он будет разочарован, что он...
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, – сказал он. – Ну полно, перестань. Чего ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы ты все объяснил мне.
Он посмотрел ей в глаза, взял ее руки в свои и сказал:
– Я не могу этого сделать, Комби.
– Но почему?
– Потому что ты уже не ребенок в бумажной комбинации и не юная девушка, пришедшая в смятение от своего первого поцелуя. Ты женщина, Анджела. И ни один мужчина на свете не может дать женщине инструкций, как любить. Да я и не думаю, что они тебе понадобятся, дорогая. Я действительно думаю, что они тебе не понадобятся.
– Ты думаешь, что все... будет в порядке?
– Я думаю, что все будет замечательно. Но еще я думаю, что тебе пора начать одеваться. Иначе ты опоздаешь на свою собственную свадьбу.
Анджела хмуро кивнула.
– Да перестань же, – сказал он. – Ты будешь, черт возьми, самой очаровательной невестой, которую когда-либо видели в этой округе. – Он крепко прижал ее к себе, поднялся и направился к двери.
– А... Тедди боялась? – спросила Анджела.
– Как старший брат, я хочу дать тебе один маленький совет, – сказал Карелла. – Я не скажу тебе, была ли Тедди растеряна, или смущена, или испугана, или еще что-нибудь. Я не скажу тебе потому, что брак – это тайна, Анджела, и он строится в первую очередь на доверии. И что бы ни произошло между тобой и Томми (сегодня или еще когда-нибудь), об этом будете знать только вы двое. И в этом-то одна из тягот брака... но это же и чертовски успокаивает. – Он снова подошел к кровати и взял ее руки в свои: – Запомни, Анджела, тебе нечего бояться. Он любит тебя до того, что весь дрожит. Он любит тебя, солнышко. Он хороший человек. Ты правильно выбрала.
– Стив, я тоже его люблю. Правда. Только...
– Никаких «только». Какого черта тебе нужно? Письменных гарантий, что жизнь – это сплошная малина? Ну, так это не так. Но ты начинаешь семейную жизнь с чистой страницы, и от тебя зависит, что на ней будет написано. И главное для начала у тебя уже есть, солнышко. – Он улыбнулся: – Так что ты не можешь промахнуться.
– О'кей, – сказала она, энергично тряхнув головой.
– Будешь одеваться?
– Да.
– Хорошо.
– О'кей, – сказала Анджела еще более энергично. Потом после паузы добавила: – И все же, я думаю, ты гнида, за то, что не намекнул мне хотя бы одним словом!
– Я не гнида, а любящий брат.
– Стив, мне уже лучше. Спасибо.
– За что? Одевайся. Твоя голубая подвязка очень тебя украшает.
– Иди к черту, – отмахнулась она, и он вышел за дверь, ухмыляясь.
* * *
Молодого человека звали Бен Дарен.
Ему было двадцать шесть лет, у него были ярко-голубые глаза и располагающая улыбка. Длинноногий, в синем спортивном костюме из ангорской шерсти, он пересек вприпрыжку газон и остановился перед верандой с внутренней стороны дома, на которой сидел Тони Карелла со своими гостями.
– Здравствуйте, мистер Карелла, – поздоровался он. – У вас тут все кипит. Волнуетесь?
– Работают, – неопределенно сказал Тони, поглядев через газон на бесконечный ряд столов, белеющих свежими скатертями. – Ты рано, Бен. Банкет начнется только в пять.
– Но свадьба же в три. Вы ведь не думаете, что я пропущу свадьбу Анджелы!
– Я думаю, что, похоже, она сама ее пропустит, – проворчал Тони. – Ты знаком с моей невесткой Тедди? Это Бен Дарси.
– По-моему, мы уже встречались раньше, миссис Карелла, – сказал он.
Тедди кивнула. У нее убийственно болела спина. Ей хотелось попросить стул с прямой спинкой, но она знала, что Тони уступил ей самое удобное и мягкое кресло на веранде, и ей не хотелось его обижать.
– А это друзья моего сына, – продолжал Тони. – Мисс Максуэлл, мистер Хейз и мистер Клинг. Бен Дарси.
– Зовите меня просто Бен, – сказал Бен, поднимаясь на веранду и здороваясь со всеми за руку. – Я знаком с Кареллами так давно, что уже чувствую себя членом их семьи. Я могу чем-нибудь помочь, мистер Карелла?
– Ничего не надо. Просто не мешайся под ногами. С этими столами и остальной ерундой они меня пустят по миру. – Он покачал головой в полном унынии.
– Да он тут самый богатый человек на улице, – проговорил Бен улыбаясь. – Об этом все знают.
– Ну, разумеется, разумеется, – проворчал Тони.
– Когда мы были детишками, он раздавал нам бесплатно булочки с черного хода своей пекарни. Но потом он стал экономить – и булочки кончились.
Бен пожал плечами.
– Нашли себе дармовую кормушку, я не Армия спасения с ее бесплатным супом, – возмутился Тони. – В один прекрасный день я подсчитал, что я раздаю детишкам, которые приходят к черному ходу, по пятьсот булочек в неделю! Еще до меня дошло, что присылают этих детишек сами родители, чтобы сосать кровь Антонио Кареллы. Все, никаких булочек! Абсолютно никаких!
Деньги на бочку! Никакого кредита в моей булочной!
– Он все равно раздает булочки, – сказал Бен с теплотой. – Стоит только рассказать какую-нибудь душещипательную историю, и Тони Карелла тут же разжалобится. А если история достаточно убедительная, то он отдаст вам всю свою лавочку.
– Разумеется, разумеется. Фонд Рокфеллера – это я. Занимаюсь бизнесом из спортивного интереса.
Бен кивнул, посмеиваясь. Лениво растягивая слова, он спросил:
– А вы, господа, тоже связаны с выпечкой хлеба?
Клинг готов уже был ответить, но взглянул сначала на Хейза. Его рыжие волосы просто пылали на солнце. С седой прядью, которая казалась еще белей на фоне этого пожара, Хейза менее, чем кого бы то ни было, можно было представить сейчас за мирным занятием булочника. Тот перехватил взгляд Клинга и улыбнулся.
– Нет, мы не пекари.
– Ах да, верно, – сказал Бен. – Вы ведь друзья Стива.
– Да.
– Значит, полицейские?
– Мы? Почему? – изумился Хейз. Он вполне правдоподобно рассмеялся. – Черт, конечно же нет.
Тедди и Кристин посмотрели на него с интересом, но ничем не выдали своего замешательства.
– Мы работаем театральными агентами, – беззастенчиво солгал Хейз. – Хейз и Клинг. Возможно, вы о нас слышали.
– Нет, к сожалению, не слышал.
– Да, – сказал Хейз. – А мисс Максуэлл – одна из наших клиенток. Эта девушка, помяните мое слово, когда-нибудь станет настоящей звездой.
– Правда? – спросил Бен. – А в каком вы амплуа выступаете, мисс Максуэлл?
– Я... – Кристин открыла рот и замолчала.
– Она исполняет экзотические танцы, – пришел на помощь Хейз, и Кристин метнула на него свирепый взгляд.
– Экзо... что? – недоуменно переспросил Бен.
– Она исполняет танцы с раздеванием, – объяснил Хейз. – Мы тут пытались убедить мистера Кареллу, чтобы Кристин вылезла из свадебного торта, но ему эта идея не очень нравится.
Тонн Карелла расхохотался. На лице Бена Дарси появилась недоверчивая улыбка.
– Хейз и Клинг, – повторил Хейз. – Если когда-нибудь заинтересуетесь шоу-бизнесом, позвоните нам.
– Обязательно, – заверил Вен. – Но я вряд ли когда-нибудь заинтересуюсь шоу-бизнесом. Я учусь на стоматолога.
– Это благородная профессия, – заметил Хейз. – Но в ней нет блеска, присущего миру зрелищ.
– О, что вы, в работе стоматолога тоже много интересного, – возразил Бей.
– Наверное, – ответил Хейз, – но что сравнится с лихорадочным накалом, который охватывает вас перед премьерой? Ничего! Ни один бизнес нельзя поставить рядом с шоу-бизнесом.
– Я думаю, что вы правы, – согласился Бей, – но я все же рад, что изучаю стоматологию. Я буду, наверное, специализироваться на околозубных тканях со временем. – Он помялся. – Вы знаете, это Анджела впервые натолкнула меня на мысль стать врачом.
– Я не знал, – сказал Хейз.
– О да. Я же с ней встречался. Да что там встречался? Черт, я начал назначать ей свидания, когда ей было еще семнадцать лет, и, по-моему, следующие пять лет я и дневал и ночевал у них на пороге. Разве не так, мистер Карелла?
– Да, он был настоящая пиявка, – подтвердил Тони.
– Она замечательная девушка, – продолжал Бен. – Томми чертовски повезло. Таких девушек, как Анджела Карелла, еще поискать.
За спиной Бена громко хлопнула дверь. Он резко обернулся. На веранде стоял Стив Карелла. Отец посмотрел на него:
– У нее все в порядке?
– Да. У нее все в порядке, – ответил Стив.
– Девчонка, – пробормотал Тони загадочно и покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22