– Замечала.
– Когда же?
– В восемь – полдевятого.
– Он работает в Риверхеде?
– Понятия не имею. Я ещё себе налью, ладно?
– Пожалуйста. А друзья у него есть? Кто-нибудь заходил к нему в квартиру?
– Он одинокий волк, – изрекла девушка и выпила стакан залпом. – Пожалуй, надо немного полегче, – сказала она с улыбкой. – А то я делаюсь буйной, когда напиваюсь.
Хейз пробормотал что-то невнятное.
– Когда я напиваюсь, меня начинают обуревать желания, – пояснила она с той же улыбкой.
– Тогда вам и впрямь надо полегче, – согласился Хейз. – Можете ещё что-нибудь сказать о Феттерике?
– Нет. Вульгарное ничтожество. Мошенник. Копатель канав. Как-то раз я пригласила его зайти выпить. Отказался. Самое настоящее ничтожество.
– У него есть знакомые женщины?
– Никогда не видела. Ничтожество. Красивая молодая женщина приглашает его к себе выпить, а он отказывается. Чего, спрашивается, он испугался?
– Понятия не имею, – сказал Хейз. – Значит, женщины к нему не приходят?
– Нет. Кому нужен чернорабочий? Пожалуй, налью-ка я себе еще. Не желаете?
– Нет.
– Располагайтесь поудобнее, – предложила девушка.
– Мне ещё надо кое-кого опросить...
– Какая скука! Это надо же, работать в субботу вечером. А вы что, вообще не пьете?
– Почему же, пью...
– Так давайте я вам налью.
– Только не сейчас, спасибо.
– Послушайте, сейчас никого из жильцов на нашем этаже нет дома. Как-никак субботний вечер, все разбежались веселиться. Суббота, понимаете? Неужели вы не знаете, что такое суббота?
– Знаю, конечно, – успокоил её Хейз.
– А вы знаете, как можно повеселиться?
– Конечно.
– Ну так давайте выпьем. Все равно допрашивать вам сейчас некого. Кроме меня. А я одна-одинешенька. Вот и допрашивайте. Задавайте вопросы. А я буду отвечать. У Дженни Пеленко есть ответы на любые вопросы.
– Кроме тех, которые меня интересуют, – сказал Хейз.
– То есть?
– Вы же ничего не знаете о Феттерике, верно?
– Я вам уже сказала: ничтожество. Мошенник. Канавокопатель. Ничтожество. Человек, который кладет кирпичи.
– Огромное спасибо, – сказал Хейз. Дженни Пеленко допила виски и уставилась на Хейза долгим взглядом.
– Боишься? – спросила она. Хейз сделал шаг к двери.
– Спокойной ночи, миссис Пеленко, – сказал он. – Будете писать мужу, сообщите ему, что полиция весьма признательна вам за оказанную помощь. Это доставит ему удовольствие.
Он открыл дверь. Дженни Пеленко по-прежнему не сводила него глаз.
– Боишься женщин, сыщик? – крикнула она.
– Только вооруженных, – вежливо ответил Хейз и вышел на площадку.
Он уже спускался по лестнице, когда услышал крик Дженни:
– Чем вооруженных?
* * *
Те, кто работал вместе с ним, шли теперь по обе стороны черного гроба. Они шли торжественно, шаг в шаг. Гроб не казался тяжелым – наверное, потому, что его тяжесть приходилась на много плечей.
Гроб поставили на катафалк, и он отправился в путь на кладбище Санд Спит, а черные машины двинулись вслед. На кладбище пришли немногочисленные родственники Хэвиленда, он был одиноким человеком. Священник сказал несколько слов, и гроб стали опускать на холщовых ремнях. Полицейские, склонив головы, смотрели, как их товарищ уходит в землю. Стоял прекрасный июньский день. Лучшей погоды Хэвиленд не мог бы и пожелать.
Могильщики забросали яму землей, и люди начали расходиться.
Черные машины словно растворились в солнечном июньском дне. Полицейских ждала работа. Нужно было разобраться с двумя убийствами.
Роджер Хэвиленд лежал в земле, не ведая их забот. Недели через две над его могилой поставят каменную плиту, и раз в год родственники будут возлагать к ней цветы. Потом визиты прекратятся и цветы исчезнут.
Но Роджеру Хэвиленду на все это наплевать.
Роджеру Хэвиленду теперь все равно.
Роджер Хэвиленд – покойник.
Глава 11
Что может быть хуже, чем попасть на допрос к полицейскому? Известно что – попасть на допрос к двум полицейским. Необходимость отвечать на вопросы, которые тебе задают поочередно два субъекта с непроницаемыми физиономиями, кого угодно выведет из себя. Наверное, детективы потому-то и работают на пару, что так легче давить на психику.
Патрицию Колуорти допрашивал детективный дуэт в составе: Мейер Мейер и Берт Клинг. Патриция в жизни не видела, чтобы у двух человек сразу были такие каменные лица. Когда сыщики переступили её порог, она почему-то решила, что к ней пожаловали представители похоронного бюро, чтобы сообщить о кончине давно хворавшей тетки. Но оказалось, что это детективы. У них не было ничего общего с обаятельными сыщиками из кино, и Патриция даже огорчилась. Блондин, правда, мог сойти за симпатичного парня, если бы не выражение лица – ещё более непроницаемое, чем у его напарника. Патриции казалось, будто два отбойных молотка вдруг ожили и, приняв обличье сыщиков, явились её допрашивать.
– Мы нашли ваше имя в записной книжке Анни Бун, – начал лысый. – Вы с ней дружили?
– Дружила, – сказала Патриция Колуорти.
– Она была вашей близкой подругой? – спросил блондин.
– Довольно близкой.
– Как вы давно знакомы?
– Года два, не меньше.
– Вы знали о её разводе?
– Да.
– Вы были знакомы с её бывшим мужем? – поинтересовался лысый.
– Нет.
– Вы не знали Теда Буна?
– Нет.
– Когда вы виделись с Анни в последний раз?
– В позапрошлую субботу. Мы были в компании.
– С кем?
– С двумя людьми.
– Это понятно. С кем именно?
– Моего знакомого зовут Стив Брезил. И ещё там был приятель Анни.
– Как его имя?
– Фрэнк. Франк Абельсон.
– До этого вы знали Абельсона?
– Да, он приходил с Анни несколько раз.
– Между ними было что-то серьезное?
– Нет, пожалуй. Почему бы вам не допросить её бывшего мужа? Судя по тому, что рассказывала мне Анни, он собирался отобрать у неё дочь. У него был повод убить Анни. В отличие от Франка. Он очень симпатичный молодой человек.
– У мистера Буна мог быть повод, но не было возможности, – сказал блондин. – Когда его бывшую жену застрелили, он был в сорока милях от города. Владелец ресторана подтвердил это. Бун просто не мог совершить убийство.
– Значит, он ни при чем, так?
– Так.
– Но и Фрэнк Абельсон тоже не мог этого сделать. Готова биться об заклад, у него алиби. Вы собираетесь его допрашивать?
– Очень может быть.
– Почему бы вам не допросить тех, кого следовало бы?
– Например? – осведомился блондин.
– Тех, кто имеет к этому отношение, – сказала Патриция.
– Анни была алкоголичкой? – спросил лысый.
– Кем, кем?
– Она выпивала?
– Вы шутите?
– Нет, я говорю совершенно серьезно.
– Кто вам сказал такое?
– Это наше дело.
– Ну вы даете!
– Значит, она не пила?
– Если человек иногда сделает глоток шерри, это ещё не значит, что он пьет. Нет, это же надо придумать такое! Она не пила.
– Вы в этом уверены?
– Еще бы, мы ведь часто бывали вместе. Рюмку шерри, от силы – две. Или чуточку ликера. Но только не виски. Анни – алкоголичка! Кошмар!
Лысый взглянул на блондина.
– Вам кто-то сказал, что она выпивала? – спросила Патриция.
– Да.
– Будьте внимательны. Есть люди, которые ради своих интересов готовы на все. Им ничего не стоит опорочить даже мертвых.
– Кого именно вы имеете в виду, мисс? – осведомился лысый.
– У каждого человека есть свои интересы. Разве вы этого не знаете?
– Вам нравилась Анни?
– Я любила её как сестру. Мне далеко не все нравилось в ней, в её поступках и знакомствах, но это её личное дело. Я не задаю лишних вопросов. И не сую свой нос куда не следует.
– Вы сказали, что вам не все нравилось в её поступках и знакомствах. Что же именно?
– Меня это не касается.
– Зато касается нас, – возразил лысый. Вообще-то он был не так уж и плох, если немного привыкнуть. Приятные голубые глаза, спокойные манеры...
– Ох, не нравится мне плохо говорить о покойниках...
– Это поможет нам отыскать убийцу.
– Понимаю. Но мне бы не хотелось, чтобы вот так судачили обо мне, когда я умру. – Патриция вздрогнула. – Бр-р! У меня от этого просто мурашки ползают. Не переношу разговоров о смерти. Я не смогла заставить себя пойти на похороны собственной матери, вот до чего дошло! На Западе у меня есть тетка, которая вот-вот помрет. Стоит мне только об этом подумать, как становится не по себе.
Блондин взглянул на лысого.
– Вы только не обижайтесь, – сказала Патриция, – но сначала, когда вы вошли, я подумала, что вы из похоронного бюро. Вы были такие угрюмые...
Лысый посмотрел на блондина.
– Анни Бун была в чем-то замешана? – спросил блондин.
– Ни в чем.
– Что-то противозаконное?
– Нет.
– Подпольная торговля?
– Чего?
– Сокрытие доходов?
– Чего?
– Что же тогда?
– Ничего.
– Ничего противозаконного?
– Нет. Не знаю. Откуда мне знать, законно это или нет.
– Что – это?
– То, что она делала.
– Что же она делала?
– Не знаю. Она была моей подругой. Слушайте, я не могу говорить о мертвых. Неужели нельзя переменить тему? Давайте поговорим о ком-нибудь другом.
– Она выпивала? – спросил лысый.
– Нет.
– Кололась? – спросил блондин.
– Что?
– Ну, принимала наркотики?
– Нет.
– Что же тогда? Что она делала незаконного?
– Ничего.
– За что же её убили?
– Не знаю. Почему бы вам не спросить... – Она осеклась.
– Кого?
– Спросите... других.
– Например?
– Например, тех, кто знает её лучше, чем я. Спросите Фрэнка Абельсона. Он был с ней близко знаком. Или другого её приятеля – Арти Кордиса. Спросите у них.
– У неё был роман с кем-то из них?
– Нет.
– Тогда с какой стати нам обращаться к ним?
– Не знаю. Но это лучше, чем задавать вопросы мне. Я мало что могу сказать о ней или о её делах.
– Кто мог желать её смерти, мисс Колуорти?
– Откуда мне знать? Мне тяжело об этом говорить. Мне тяжело даже думать об этом?
– У неё были враги?
– Нет.
– Близкие друзья? Патриция ничего не ответила.
– Были или нет? Патриция молчала.
– Ну, ладно, – сказал лысый и вздохнул. – С кем она спала?
Патриция тоже вздохнула.
– С владельцем винного магазина, где она работала. С мистером Фелпсом.
На территории 87-го полицейского участка Франклин Фелпс не проживал.
Там находился его магазин, но сам он жил в фешенебельном районе Нозерн Кресчен, в доме, который десять лет назад купил за 35 тысяч долларов, а теперь мог продать при желании за 49 500. В доме не было ничего особенного, просто за эти годы район стал престижным, и цены подскочили.
Фелпсу принадлежал небольшой участок на улице, которая называлась Пала-Виста-драйв. Мейер с Клингом медленно ехали по извилистой дороге, вглядываясь в номера особняков. Остановились около таблички с номером 35. Оставив машину у обочины, они направились к дому по мощенной плиткой дорожке. Дом был двухэтажный, крытый кедром, с кедровыми ставнями. Крыша покрашена голубым, ставни белым. Дверь тоже была белой, и на ней висел большой медный молоток. Мейер постучал.
– Десять против одного, что откроет прислуга, – сказал он Клингу.
– И спорить не буду, – отозвался тот. Дверь открылась. Юная негритянка в розовом платье уставилась на них.
– Я вас слушаю, – сказала она.
– Мы к мистеру Фелпсу.
– Как прикажете доложить?
– Полиция, – сообщил Мейер и показал значок.
– Минуточку, – сказала девушка и прикрыла дверь.
– Она не даст стрекоча через черный ход? – с деланным испугом спросил Мейер.
– Запросто, – в тон ему отозвался Клинг. – Не взять ли мне из машины баллон со слезоточивым газом?
– И ручные гранаты, – добавил Мейер. – Жаль, с нами нет мистера Коттона. Давненько в меня никто не стрелял.
Дверь снова отворилась. На пороге стояла миловидная кареглазая женщина лет сорока с небольшим. Когда-то она была блондинкой, но теперь в её волосах просвечивала седина. С приятной улыбкой женщина проговорила:
– Входите, пожалуйста. Франклин принимает душ.
Детективы вошли в холл. Серое туманное зеркало отразило их физиономии.
– Проходите в гостиную, – пригласила женщина. – Меня зовут Марна Фелпс.
– Я детектив Мейер, – представился Мейер. – А это мой коллега, детектив Клинг.
– Очень приятно, – сказала миссис Фелпс. – Не желаете ли кофе? Или чего-нибудь еще? Франклин сейчас придет.
Они проследовали за хозяйкой в гостиную. Мебель была прямо-таки из Версальского дворца. У стены между окон – бювар в стиле Людовика XVI, украшенный фарфоровыми медальонами, тремя круглыми и тремя прямоугольными. У противоположной стены стоял столик для книг красного дерева времен Регентства, а возле него – пара позолоченных стульев, опять же эпохи Людовика XVI, обитых гобеленовой тканью. Комната была уставлена старинным фарфором. Мейеру почудилось, что ещё мгновение – и в гостиную войдет с чаем и пирожными на подносе Мария Антуанетта. С некоторой опаской детективы уселись.
– Не хотите ли кофе? – ещё раз спросила миссис Фелпс.
– Нет, спасибо, – сказал Клинг.
Мейер откашлялся и с досадой посмотрел на Клинга. Он-то как раз с удовольствием выпил бы чашечку. Но шанс был упущен. Миссис Фелпс заговорила о другом.
– Вы по поводу Анни, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19