Она, естественно, побежала переодеваться, никому ничего не сказав. Очевидно, Настя надеялась успеть к окончанию бала, чтобы отправиться гулять вместе со всеми. Однако больше ее никто не видел, но и внимания на ее отсутствие никто не обратил.
Протрезвевший в камере Настин папа так и не смог вспомнить, возвращалась ли досчь домой в ночь с субботы на воскресенье. Он однозначно утверждал, что не убивал ее, однако затруднялся сказать, когда видел Настю в последний раз.
Таким образом, Настя пропала то ли по пути из школы домой, то ли из дома обратно в школу. И если ее отец говорит правду, и он действительно не убивал дочь, то где ее искать теперь — совершенно непонятно.
Но так или иначе, ее судьбой милиция занялась вплотную.
А вот Наташу Иванову и Таню Лебедянскую никто вообще не искал. Наташины родители давно отвыкли волноваться по поводу длительного отсутствия дочери, а у Тани вообще не было в Питере ни родственников, ни таких друзей, которые кинулись бы разыскивать ее, не застав однажды дома.
Таня свободная женщина — где хочет, там и ночует.
Она-то уже давно не девочка.
Сандра
Вероника так и не смогла ни о чем расспросить соседку по камере. Она не спала всю ночь, и, несмотря на потрясение, а может быть, благодаря ему, вскоре после наказания бичом провалилась в сон, а вторая девушка проснулась как раз полчаса спустя. Она долго не могла понять, где находится и почему у нее на глазах повязка, а на шее — ошейник с цепью. В панике девушка стала кричать, сорвала повязку и ошейник и заколотила в двери руками и ногами. Вика проснулась, но не успела ничего сказать или сделать. Свет снова зажегся, дверь открылась и соседку выволокли из камеры.
Через несколько минут в помещение ввели другую девушку. Когда дверь закрылась, она грациозно опустилась на колени рядом с Викой и сняла с ее глаз повязку.
— Это необязательно, — сообщила она. — Тебе скажут, когда надо будет снова закрыть глаза.
— Ты кто? — спросила Вика.
— Я Сандра, рабыня господина Христофора.
— Рабыня?! Как это? Что ты такое говоришь?
— Новенькие всегда удивляются. Но ничего. Ты привыкнешь. Здесь быстро учат покорности. Так что ты лучше сразу смирись с тем, что теперь ты рабыня. И постарайся найти в этом положении источник удовольствия.
— Какое удовольствие?! Ты смеешься? Какие-то бандиты заперли меня здесь, избили кнутом, посадили на цепь — и я должна испытывать от этого удовольствие?
— Конечно. Высшее наслаждение женщины — в покорности, в подчинении, в той боли, которую причиняет ей мужчина.
— Ты мазохистка? — спросила Вероника, тайком от родителей читавшая время от времени эротические романы.
— Когда тебя впервые изнасилуют связанную, ты поймешь, какое это наслаждение — быть беспомощной во власти мужчины. Когда тебя впервые накажут по-настоящему, чередуя порку и любовь, — ты тоже станешь мазохисткой.
Говоря это, Сандра мечтательно улыбалась, медленно водя собачьей цепью с витыми звеньями по своей небольшой аккуратной груди с маленьким коричневым соском.
— Нет! — воскликнула Вика. — Я не хочу. Они не имеют права! Это же черт знает что, средневековье какое-то…
— А ты думаешь, человек хоть сколько-нибудь изменился с тех времен? — сверкая глазами, спросила Сандра и сама же ответила. — Ничего подобного. Закон, свобода, права человека — это сказка для доверчивых идиотов. А на самом деле везде и во всем действует право сильного. Сильный мужчина с бичом и пистолетом победит тебя, слабую, голую и безоружную, как бы ты ни сопротивлялась. И ты покоришься рано или поздно. Чем позже ты это сделаешь, тем больше боли придется тебе перенести. А о законе и о своих правах забудь. Их не существует. Они — миф. И никто, никогда и ни при каких обстоятельствах тебя отсюда не вызволит. Даже не надейся.
Наблюдательный пункт
Путь, который журналистка Ирина Лубенченко выбрала для поиска подходов к нынешним владельцам «Бригантины», был прост и известен людям с незапамятных времен. Назывался он «Визуальная разведка».
Впрочем, сначала Ира попыталась сунуться в милицию с жалобой на неизвестных бандитов, которые под видом стражей порядка останавливают на дороге машины честных журналистов, стреляют по колесам, учиняют обыск и засвечивают пленку с ценными материалами журналистского расследования.
В милиции Иру выслушали внимательно, но, услышав о связи бандитов с большой дороги с фирмой «Плутон», ведущей строительство на территории бывшей «Бригантины», слегка поморщились, а потом спросили:
— У вас есть доказательства этой связи?
— Мы фотографировали забор и въезд в лагерь, а потом нам засветили эти самые пленки. Какие еще нужны доказательства?
— Не думаю, что это может быть основанием для каких-либо действий против фирмы «Плутон», — сказал офицер РУОП, с которым беседовала Ирина. — Мы дважды проверяли эту фирму, и эту стройку, и кстати оба раза — по наводке вашей газеты. Результат вам известен: никаких нарушений закона не обнаружено. И я не хочу ставить себя и управление в идиотское положение. Уверен — в третий раз будет то же самое.
Действительно, РУОП дважды интересовался делами «Плутона» — сначала совместно с налоговой полицией, а потом — совместно с иммиграционной службой. Абсолютно ничего противозаконного ни одна из трех организаций не нашла. Равно как и таможня, которая проводила плановые проверки в связи с тем, что «Плутон» активно занимался импортом самых разных товаров и их оптовой продажей в России.
— Но вы можете обыскать территорию, — упрямо сказала Ира. — Они наверняка хранят там автоматы и другое запрещенное оружие. И милицейскую форму. Это и будут доказательства.
Надо сказать, что представители официальных органов на территории бывшей «Бригантины» бывали неоднократно. Милиция, правда, посещала ее только один раз и никакого обыска не производила — но пожарники, санитарные врачи и прочие контролирующие чиновники беспрепятственно ходили по всей территории и не видели там абсолютно ничего подозрительного. Кроме разве что чрезмерной дотошности охраны, которая всегда очень долго проверяет документы у любых должностных лиц и заставляет ждать окончания проверки у ворот. Но это вовсе неудивительно в стране, где бизнесмены запросто устраивают убийство конкурентов, где фальшивые документы порой имеют больше степеней зашиты, чем настоящие, и где человек с удостоверением санитарного врача или пожарного инспектора вполне может оказаться замаскированным киллером.
Заявление журналистки о нападении на шоссе в принципе смогло послужить основанием для еще одного посещения «Бригантины» — но не для тщательного обыска. А без него результат будет все такой же нулевой — и РУОП действительно окажется в дурацком положении. К тому же у «Плутона» явно есть лапа в прокуратуре, и не только в городской и областной, но и в генеральной — а прокуратура, как известно, осуществляет надзор над всеми правоохранительными органами, в том числе и над управлением по борьбе с организованной преступностью.
Во всяком случае, зам. прокурора области после проверки документов у китайцев, работающих на стройке, казался очень недовольным, и похоже было, что на него давят сверху. И хотя ордер на обыск можно получить не только в областной, но и в районной прокуратуре по месту нахождения «Бригантины», суть дела от этого не менялась.
Руоповец покачал головой:
— Для обыска нет оснований. И в любом случае, это не наше дело. Обращайтесь в милицию по месту совершения противоправных действий.
К этому совету Ира отнеслась скептически, поскольку имела основания полагать, что местная милиция куплена «Плутоном» на корню.
Так что, отчаявшись найти поддержку у официальных лиц, журналистка решила действовать самостоятельно и залегла с биноклем в руках неподалеку от выезда на шоссе со стороны «Бригантины». В ее намерения входило записывать номера въезжающих и выезжающих машин, чтобы выяснить потом, кому они принадлежат. Возможно, это окажутся не только фирменные, но и частные автомобили, и тогда можно будет искать выходы на конкретных людей, покопаться в их прошлом, поинтересоваться их настоящим, определить слабые места, найти возможности для шантажа и других способов «экстренного потрошения».
Ира Лубенченко, подобно некоторым западным коллегам считала, что в погоне за сенсацией все средства хороши, и соблюдать закон при этом необязательно. Против подонков надо действовать их методами — и общество не будет в претензии, если этих подонков выведут на чистую воду, вне зависимости от того, каким способом это будет сделано.
Первая запись, которую Ирина сделала в своем блокноте, наблюдая за поворотом к бывшей «Бригантине», гласила: «БМВ, черный, х315АР».
Бойтесь вооруженных студентов
А милиция искала Гену Вересова.
Опер Мышкин, принимавший в этих поисках самое активное участие, высказал интересную мысль, связав воедино убийство Густова и исчезновение Насти Мещеряковой — то и другое произошло практически в одно и то же время и в одном и том же месте. Мышкин предположил, что Настя оказалась свидетельницей того, как обезумевший от ревности студент убивает бронзового призера чемпионата Европы по спортивной гимнастике — и Вересов заодно пристрелил и ее.
— А куда он труп дел? — ехидно поинтересовался Максимов. — Под мышкой унес?
— А труп он положил в черный БМВ и увез в укромное место, чтобы закопать или, к примеру, кинуть в воду. С камнем на шее, — уточнил Мышкин.
— Перекрестись, Леша, — предложил Максимов. — Откуда у бедного сарацина гроб? Откуда у бедного студента БМВ.
Мышкин порылся в оперативно-розыскном деле и выудил оттуда одну бумажку, которую торжественно положил перед коллегой, хлопнув по ней ладонью и безапелляционно объявив:
— Вот! Черным по белому написано — из лесу вышли пацаны и сели в черный БМВ.
Максимов внимательно перечитал бумажку и сказал:
— Перекрестись еще раз. Какой-то идиот позвонил по 02, сморозил какую-то чушь и повесил трубку. Звонил, между прочим, из автомата — что тоже наводит на определенные размышления. И заодно подумай, с какой радости убийца один труп увез, а другой оставил валяться в парке.
— Шучу я, неужели непонятно, — ответил Мышкин. — Однако согласись — есть интересные моменты. Прежде всего, девчонка пропала как раз в то же самое время, когда застрелили Густова. И насчет БМВ тоже стоит подумать. Во-первых, на нем могла уехать девочка, и она же могла видеть, как убили гимнаста. А во-вторых, на нем мог уехать Вересов, и если мы установим машину, то и студента будет в сто раз легче найти.
— Все это, конечно, хорошо, если бы не «в-третьих». А в-третьих, никакой машины может не быть. Я не верю анонимным звонкам из автомата. Обычно так развлекаются шутники. За ложные предупреждения о терактах теперь могут и посадить, так они переключились на другую категорию преступлений.
— А если все-таки не шутник? — стоял на своем Мышкин.
— Тогда вся наша версия об убийстве из ревности летит к чертям. Где ты видел патологического ревнивца с сообщниками?
— А вдруг мужья и любовники всех, с кем спал Густов, собрались вместе, чтобы избавить мир от этого исчадия… — с середины фразы Мышкин заговорил голосом героя латиноамериканских сериалов.
— Ага. Они торжественно вручили Вересову пистолет и сказали: «Иди, о героический мститель, и без головы проклятого развратника не возвращайся», — подхватил Максимов, а потом добавил нормальным тоном: — Ты бы поменьше смотрел телевизор, особенно по ночам.
— А я его вообще не смотрю. Но БМВ — это все-таки зацепка. Тем более, что ничего другого у нас нет. На безрачье и рыба — рак.
— Да кто же тебе мешает, дорогой ты мой? — ослепительно улыбнулся Мышкину старший товарищ. — Вот телефон, вот книжка внутренних номеров городского управления. Звони. Ищи свой БМВ хоть до посинения.
— Спасибо на добром слове, — сказал Мышкин и действительно взялся за телефон.
Максимов ухмыльнулся и углубился в чтение акта баллистической экспертизы, который Гольцов, вошедший в кабинет только что, положил ему на стол.
— О! А вот это уже интересно, — сказал он вдруг, и Мышкин оторвался от трубки, источающей короткие гудки, чтобы узнать, что же такого интересного вычитал коллега в этой невзрачного вида бумажке.
Частный детектив
Частные сыщики в современной России делятся на три категории. Первая — это организованные преступники, которые выправили себе лицензию, чтобы иметь право на легальное ношение оружия. Вообще-то гражданам, имеющим судимость, ни лицензия частного детектива, ни разрешения на оружие выдаваться не должны, но есть масса способов обойти это правило. При нынешнем расцвете компьютерных технологий подделать любой документ или изменить запись в электронной базе данных — не проблема. Были бы деньги, а специалисты найдутся.
К тому же многие преступники новой волны судимостей не имеют и подолгу избегают карающей руки закона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Протрезвевший в камере Настин папа так и не смог вспомнить, возвращалась ли досчь домой в ночь с субботы на воскресенье. Он однозначно утверждал, что не убивал ее, однако затруднялся сказать, когда видел Настю в последний раз.
Таким образом, Настя пропала то ли по пути из школы домой, то ли из дома обратно в школу. И если ее отец говорит правду, и он действительно не убивал дочь, то где ее искать теперь — совершенно непонятно.
Но так или иначе, ее судьбой милиция занялась вплотную.
А вот Наташу Иванову и Таню Лебедянскую никто вообще не искал. Наташины родители давно отвыкли волноваться по поводу длительного отсутствия дочери, а у Тани вообще не было в Питере ни родственников, ни таких друзей, которые кинулись бы разыскивать ее, не застав однажды дома.
Таня свободная женщина — где хочет, там и ночует.
Она-то уже давно не девочка.
Сандра
Вероника так и не смогла ни о чем расспросить соседку по камере. Она не спала всю ночь, и, несмотря на потрясение, а может быть, благодаря ему, вскоре после наказания бичом провалилась в сон, а вторая девушка проснулась как раз полчаса спустя. Она долго не могла понять, где находится и почему у нее на глазах повязка, а на шее — ошейник с цепью. В панике девушка стала кричать, сорвала повязку и ошейник и заколотила в двери руками и ногами. Вика проснулась, но не успела ничего сказать или сделать. Свет снова зажегся, дверь открылась и соседку выволокли из камеры.
Через несколько минут в помещение ввели другую девушку. Когда дверь закрылась, она грациозно опустилась на колени рядом с Викой и сняла с ее глаз повязку.
— Это необязательно, — сообщила она. — Тебе скажут, когда надо будет снова закрыть глаза.
— Ты кто? — спросила Вика.
— Я Сандра, рабыня господина Христофора.
— Рабыня?! Как это? Что ты такое говоришь?
— Новенькие всегда удивляются. Но ничего. Ты привыкнешь. Здесь быстро учат покорности. Так что ты лучше сразу смирись с тем, что теперь ты рабыня. И постарайся найти в этом положении источник удовольствия.
— Какое удовольствие?! Ты смеешься? Какие-то бандиты заперли меня здесь, избили кнутом, посадили на цепь — и я должна испытывать от этого удовольствие?
— Конечно. Высшее наслаждение женщины — в покорности, в подчинении, в той боли, которую причиняет ей мужчина.
— Ты мазохистка? — спросила Вероника, тайком от родителей читавшая время от времени эротические романы.
— Когда тебя впервые изнасилуют связанную, ты поймешь, какое это наслаждение — быть беспомощной во власти мужчины. Когда тебя впервые накажут по-настоящему, чередуя порку и любовь, — ты тоже станешь мазохисткой.
Говоря это, Сандра мечтательно улыбалась, медленно водя собачьей цепью с витыми звеньями по своей небольшой аккуратной груди с маленьким коричневым соском.
— Нет! — воскликнула Вика. — Я не хочу. Они не имеют права! Это же черт знает что, средневековье какое-то…
— А ты думаешь, человек хоть сколько-нибудь изменился с тех времен? — сверкая глазами, спросила Сандра и сама же ответила. — Ничего подобного. Закон, свобода, права человека — это сказка для доверчивых идиотов. А на самом деле везде и во всем действует право сильного. Сильный мужчина с бичом и пистолетом победит тебя, слабую, голую и безоружную, как бы ты ни сопротивлялась. И ты покоришься рано или поздно. Чем позже ты это сделаешь, тем больше боли придется тебе перенести. А о законе и о своих правах забудь. Их не существует. Они — миф. И никто, никогда и ни при каких обстоятельствах тебя отсюда не вызволит. Даже не надейся.
Наблюдательный пункт
Путь, который журналистка Ирина Лубенченко выбрала для поиска подходов к нынешним владельцам «Бригантины», был прост и известен людям с незапамятных времен. Назывался он «Визуальная разведка».
Впрочем, сначала Ира попыталась сунуться в милицию с жалобой на неизвестных бандитов, которые под видом стражей порядка останавливают на дороге машины честных журналистов, стреляют по колесам, учиняют обыск и засвечивают пленку с ценными материалами журналистского расследования.
В милиции Иру выслушали внимательно, но, услышав о связи бандитов с большой дороги с фирмой «Плутон», ведущей строительство на территории бывшей «Бригантины», слегка поморщились, а потом спросили:
— У вас есть доказательства этой связи?
— Мы фотографировали забор и въезд в лагерь, а потом нам засветили эти самые пленки. Какие еще нужны доказательства?
— Не думаю, что это может быть основанием для каких-либо действий против фирмы «Плутон», — сказал офицер РУОП, с которым беседовала Ирина. — Мы дважды проверяли эту фирму, и эту стройку, и кстати оба раза — по наводке вашей газеты. Результат вам известен: никаких нарушений закона не обнаружено. И я не хочу ставить себя и управление в идиотское положение. Уверен — в третий раз будет то же самое.
Действительно, РУОП дважды интересовался делами «Плутона» — сначала совместно с налоговой полицией, а потом — совместно с иммиграционной службой. Абсолютно ничего противозаконного ни одна из трех организаций не нашла. Равно как и таможня, которая проводила плановые проверки в связи с тем, что «Плутон» активно занимался импортом самых разных товаров и их оптовой продажей в России.
— Но вы можете обыскать территорию, — упрямо сказала Ира. — Они наверняка хранят там автоматы и другое запрещенное оружие. И милицейскую форму. Это и будут доказательства.
Надо сказать, что представители официальных органов на территории бывшей «Бригантины» бывали неоднократно. Милиция, правда, посещала ее только один раз и никакого обыска не производила — но пожарники, санитарные врачи и прочие контролирующие чиновники беспрепятственно ходили по всей территории и не видели там абсолютно ничего подозрительного. Кроме разве что чрезмерной дотошности охраны, которая всегда очень долго проверяет документы у любых должностных лиц и заставляет ждать окончания проверки у ворот. Но это вовсе неудивительно в стране, где бизнесмены запросто устраивают убийство конкурентов, где фальшивые документы порой имеют больше степеней зашиты, чем настоящие, и где человек с удостоверением санитарного врача или пожарного инспектора вполне может оказаться замаскированным киллером.
Заявление журналистки о нападении на шоссе в принципе смогло послужить основанием для еще одного посещения «Бригантины» — но не для тщательного обыска. А без него результат будет все такой же нулевой — и РУОП действительно окажется в дурацком положении. К тому же у «Плутона» явно есть лапа в прокуратуре, и не только в городской и областной, но и в генеральной — а прокуратура, как известно, осуществляет надзор над всеми правоохранительными органами, в том числе и над управлением по борьбе с организованной преступностью.
Во всяком случае, зам. прокурора области после проверки документов у китайцев, работающих на стройке, казался очень недовольным, и похоже было, что на него давят сверху. И хотя ордер на обыск можно получить не только в областной, но и в районной прокуратуре по месту нахождения «Бригантины», суть дела от этого не менялась.
Руоповец покачал головой:
— Для обыска нет оснований. И в любом случае, это не наше дело. Обращайтесь в милицию по месту совершения противоправных действий.
К этому совету Ира отнеслась скептически, поскольку имела основания полагать, что местная милиция куплена «Плутоном» на корню.
Так что, отчаявшись найти поддержку у официальных лиц, журналистка решила действовать самостоятельно и залегла с биноклем в руках неподалеку от выезда на шоссе со стороны «Бригантины». В ее намерения входило записывать номера въезжающих и выезжающих машин, чтобы выяснить потом, кому они принадлежат. Возможно, это окажутся не только фирменные, но и частные автомобили, и тогда можно будет искать выходы на конкретных людей, покопаться в их прошлом, поинтересоваться их настоящим, определить слабые места, найти возможности для шантажа и других способов «экстренного потрошения».
Ира Лубенченко, подобно некоторым западным коллегам считала, что в погоне за сенсацией все средства хороши, и соблюдать закон при этом необязательно. Против подонков надо действовать их методами — и общество не будет в претензии, если этих подонков выведут на чистую воду, вне зависимости от того, каким способом это будет сделано.
Первая запись, которую Ирина сделала в своем блокноте, наблюдая за поворотом к бывшей «Бригантине», гласила: «БМВ, черный, х315АР».
Бойтесь вооруженных студентов
А милиция искала Гену Вересова.
Опер Мышкин, принимавший в этих поисках самое активное участие, высказал интересную мысль, связав воедино убийство Густова и исчезновение Насти Мещеряковой — то и другое произошло практически в одно и то же время и в одном и том же месте. Мышкин предположил, что Настя оказалась свидетельницей того, как обезумевший от ревности студент убивает бронзового призера чемпионата Европы по спортивной гимнастике — и Вересов заодно пристрелил и ее.
— А куда он труп дел? — ехидно поинтересовался Максимов. — Под мышкой унес?
— А труп он положил в черный БМВ и увез в укромное место, чтобы закопать или, к примеру, кинуть в воду. С камнем на шее, — уточнил Мышкин.
— Перекрестись, Леша, — предложил Максимов. — Откуда у бедного сарацина гроб? Откуда у бедного студента БМВ.
Мышкин порылся в оперативно-розыскном деле и выудил оттуда одну бумажку, которую торжественно положил перед коллегой, хлопнув по ней ладонью и безапелляционно объявив:
— Вот! Черным по белому написано — из лесу вышли пацаны и сели в черный БМВ.
Максимов внимательно перечитал бумажку и сказал:
— Перекрестись еще раз. Какой-то идиот позвонил по 02, сморозил какую-то чушь и повесил трубку. Звонил, между прочим, из автомата — что тоже наводит на определенные размышления. И заодно подумай, с какой радости убийца один труп увез, а другой оставил валяться в парке.
— Шучу я, неужели непонятно, — ответил Мышкин. — Однако согласись — есть интересные моменты. Прежде всего, девчонка пропала как раз в то же самое время, когда застрелили Густова. И насчет БМВ тоже стоит подумать. Во-первых, на нем могла уехать девочка, и она же могла видеть, как убили гимнаста. А во-вторых, на нем мог уехать Вересов, и если мы установим машину, то и студента будет в сто раз легче найти.
— Все это, конечно, хорошо, если бы не «в-третьих». А в-третьих, никакой машины может не быть. Я не верю анонимным звонкам из автомата. Обычно так развлекаются шутники. За ложные предупреждения о терактах теперь могут и посадить, так они переключились на другую категорию преступлений.
— А если все-таки не шутник? — стоял на своем Мышкин.
— Тогда вся наша версия об убийстве из ревности летит к чертям. Где ты видел патологического ревнивца с сообщниками?
— А вдруг мужья и любовники всех, с кем спал Густов, собрались вместе, чтобы избавить мир от этого исчадия… — с середины фразы Мышкин заговорил голосом героя латиноамериканских сериалов.
— Ага. Они торжественно вручили Вересову пистолет и сказали: «Иди, о героический мститель, и без головы проклятого развратника не возвращайся», — подхватил Максимов, а потом добавил нормальным тоном: — Ты бы поменьше смотрел телевизор, особенно по ночам.
— А я его вообще не смотрю. Но БМВ — это все-таки зацепка. Тем более, что ничего другого у нас нет. На безрачье и рыба — рак.
— Да кто же тебе мешает, дорогой ты мой? — ослепительно улыбнулся Мышкину старший товарищ. — Вот телефон, вот книжка внутренних номеров городского управления. Звони. Ищи свой БМВ хоть до посинения.
— Спасибо на добром слове, — сказал Мышкин и действительно взялся за телефон.
Максимов ухмыльнулся и углубился в чтение акта баллистической экспертизы, который Гольцов, вошедший в кабинет только что, положил ему на стол.
— О! А вот это уже интересно, — сказал он вдруг, и Мышкин оторвался от трубки, источающей короткие гудки, чтобы узнать, что же такого интересного вычитал коллега в этой невзрачного вида бумажке.
Частный детектив
Частные сыщики в современной России делятся на три категории. Первая — это организованные преступники, которые выправили себе лицензию, чтобы иметь право на легальное ношение оружия. Вообще-то гражданам, имеющим судимость, ни лицензия частного детектива, ни разрешения на оружие выдаваться не должны, но есть масса способов обойти это правило. При нынешнем расцвете компьютерных технологий подделать любой документ или изменить запись в электронной базе данных — не проблема. Были бы деньги, а специалисты найдутся.
К тому же многие преступники новой волны судимостей не имеют и подолгу избегают карающей руки закона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28