А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Допускаю, что тебе было бы больно…
— Почему «бы»? Мне в самом деле было больно.
Марго накрыла пальцы Андрея своей ладонью.
— Ты… Ты меня любишь?
Ворохов сел — рывком, как заводной механизм, способный принимать только два положения.
— Да! Черт побери! — Он был готов разрыдаться, чего с ним не случалось уже давно, невероятно давно. — Да, да, да!
Марго уткнулась лицом ему в грудь.
— Я тебе верю. Ты не фальшивый человечишка, способный кидаться высокими словами. Знаешь… я и вправду переступила бы через тебя, если бы у нас с Пэм было что-то серьезное. Но мы в самом деле просто подруги. У нее есть парень. Он сейчас не на острове, но они, похоже, любят друг друга. И я искренне желаю, чтобы у них все было хорошо.
— Тогда какого же черта? Зачем, Марго?..
— Ну, во-первых, мы с Пэм действительно очень хорошие подруги, а видимся редко, поэтому страшно соскучились. А во-вторых… Даже сама не знаю. Никогда не могу предугадать, что мне взбредет в голову. Может, вздумалось, хотя и не со зла, поиграть с тобой. А может, хотела подвергнуть твои чувства испытанию. Не верила, что ты так сильно на меня запал. Как будто стремилась доказать: сейчас какая-нибудь красотка в парео покрутит попкой — и ты, выкинув меня из головы, преспокойно поведешь ее в свое бунгало. Между прочим, правильно бы и сделал. Я, например, в таких ситуациях обычно не теряюсь. Всегда можно найти мальчика посмазливее, который не устоит перед моими чарами.
— А если бы я в самом деле поимел эту… как ее… Розалию?
— Мне было бы очень плохо. Но не знаю, как долго. В конце концов, можно успокоить себя тем, что я проявила прозорливость, сразу установила, что ты обыкновенный здоровый самец, какие мне всегда и попадались. Значит, можно жить по-прежнему, не зависеть от чувств, которые только портят нервную систему.
— Вот и ты заговорила о чувствах. А тогда… утром… после нашей ночи… Помнишь?
— Тогда я еще думала, что чаша сия меня минет. Не хотелось усложнять себе жизнь. Казалось странным, нелогичным остановить выбор на единственном мужчине. Ведь еще много раз встретятся другие, среди них обязательно будут и красавцы, и умники. Может, это звучит цинично, но с определенного момента ограничиваться только одним блюдом…
Ворохов и сам довольно долго придерживался этой нехитрой философии. Но сейчас слова Марго его покоробили.
— Допустим. Так почему же тебе вдруг захотелось, чтобы я оказался не «обыкновенным здоровым самцом»?
— Не знаю. Есть вещи, которые очень трудно объяснить. Согласись, что глупо завидовать влюбленным. Человек свободный живет в огромном, необъятном, полном разнообразных искушений мире, а они — в своем собственном, искаженном, узеньком мирке. Не правда ли?
Она помолчала.
— Но в то же время я всегда знала, что когда-нибудь, может, лет через десять, природа возьмет свое. Я беспрекословно приму ее дар, уже не боясь оказаться в неполном, куцем, фантастическом мире. Выберу один лучик из многоцветной радуги, и он станет для меня всем. Смешно, правда? Я даже иногда представляла себе, как ЭТО сваливается на меня, и я глупею на глазах, из умной многоопытной стервы, играющей мужиками, превращаюсь в безвольное существо, молящееся на своего идола…
— Марго, ну зачем ты так?..
— Что тебя смущает? Насчет стервы? Так ведь это слово ругательное только для вас, мужиков. Женщине как раз очень нравится быть стервой — сильной, независимой, упивающейся тем, как перед ней ползают на коленях.
— Но ты же не такая!
— Андрей, я не знаю, какая я сейчас! Никак не разберусь в себе самой. Лишь одно знаю точно и готова повторить: если бы ты пошел с Розалией, мне было бы очень плохо…
Ворохов медленно опустился на песок, увлекая за собой Марго.
— Слушай, — сказал он, — так ведь это же и есть самое главное. И ты еще сомневаешься?..
Она прильнула к груди Андрея, слушая удары его сердца.
— Знаешь, во время нашей первой встречи я сразу поняла, что сразила тебя наповал. Всегда приятно, когда имеешь над кем-то власть. Мне даже показалось забавным вскрутить тебе голову, а потом бросить, как надоевшую игрушку.
— Зачем?
— Просто из вредности. Типичная психология стервы. По большому счету, мне хотелось подтрунить над Кириллом Ильичом. Представь: он видит, что все как будто идет по его плану, довольно потирает руки — и вдруг остается с носом. Я его очень уважаю, но надо же показать, что у меня хватит ума распорядиться собой без посторонних!
— Да, ты действительно… многоопытная дама.
— Можешь говорить без эвфемизмов — не обижусь. Впрочем, я уже исправляюсь. Стервозности заметно убавилось. Еще немного — и буду стелиться перед тобой, называть «моим господином». Хочешь?
Он улыбнулся и, приподнявшись, поцеловал ее в губы.
— Хорошо бы… Хотя… Лучше не надо — еще зазнаюсь. Да и капелька стервозности, я думаю, тебе не помешает. Даже украсит! Но только очень, очень маленькая капелька…
Влюбленные, даже неглупые люди, обожают молоть всякий вздор, который в устах других заставил бы их только презрительно пожать плечами. Причем предаваться этому занятию они готовы неограниченно долго. Но тут Марго спохватилась:
— Мы безбожно опоздали на завтрак. Побежим — может, что-нибудь да осталось. А потом придется поработать. Здесь, конечно, рай, но бездельничать не принято.
Глава 19. «СЛУХАЧИ»
Ворохов проглотил завтрак чуть ли не на бегу и все-таки успел присоединиться к своей группе. В нее входили еще четверо мужчин, так же, как и он, попавших на Вуд впервые. Остальные включились в знакомую работу или отправились на семинары, а новичками занялся сам Айделсон, предложивший им прогуляться по острову и ознакомиться с его достопримечательностями. Пояснения он давал на английском, а посему Андрею, единственному, кто был не в ладах с языком леди и джентльменов, вручили наушники для синхронного перевода.
К удивлению Ворохова, толстосум обнаружил неплохие научные познания. Во время экскурсии он вкратце рассказал, когда и как возник атолл, поведал историю его многократных переходов из одних рук в другие, сообщил что-то интересное о каждом из видов местных птиц, а окончательно сразил аудиторию тем, что почти все попавшиеся на пути растения назвал по-латыни.
«Хозяин острова — уникум, — вспомнил Андрей. — Кроме умения делать деньги, у него есть еще два каких-то таланта. Может, как раз по части биологии он гений, какого мир не знал со времен Дарвина».
— Королевство у меня маленькое, — подытожил Айделсон, — но, как видите, весьма живописное. Думаю, кто-нибудь из подлинных монархов, устав от государственных дел, не отказался бы провести здесь остаток дней.
Они стояли на берегу лагуны и любовались ее лоснящейся гладью. Ворохов отыскал глазами место, где они с Марго всего час назад предавались «водным процедурам», и улыбнулся. «Все это повторится», — подумал он. — Не может не повториться!»
Айделсон, держа руки в карманах шорт, катал ногой по песку треснутый кокосовый орех — размером как раз с футбольный мяч.
— Настоящий Эдем, не правда ли? — продолжил он. — Трудно поверить, что живущему здесь может прийти в голову мысль о работе. Загорай, купайся, плети венки из цветов, танцуй с красивыми девушками, а если захочется пощекотать нервы — выходи в море поохотиться на акул. Возможно, я бы так и поступил: моя финансовая империя прочно стоит на ногах и практически не требует вмешательства коронованной особы. Но вы бы и сами на моем месте не захотели бездумно отлеживать бока. Сообщество «кси» — это очень деятельная команда. Говорю «команда», потому что все мы в конечном счете трудимся во имя одной цели — даже те, кто до последнего времени об этом не догадывается. Да-да, именно вас я и имею в виду. Что же это за цель? — Он оставил в покое орех и сразу неуловимо преобразился — казалось, у него даже появилась военная выправка. — Пожалуйста, посмотрите направо.
Ворохов повернул голову и разглядел за пальмами приземистое серое сооружение. На его плоской крыше цвета вылинявшего хаки возвышалось несколько ажурных антенн.
— Как вы думаете, что это такое? — спросил Айделсон.
— Бункер на случай ядерной войны! — немедленно выпалил один из экскурсантов.
Миллионер улыбнулся.
— Это действительно бункер, и кое-кто дорого заплатил бы за то, чтобы научиться использовать его в военных целях. В принципе это возможно. Но мы, «кси», ставим перед собой задачи исключительно мирные… и куда более грандиозные. Сейчас вы в этом убедитесь. Прошу следовать за мной.
Они подошли к бункеру, гуськом спустились по узкой металлической лестнице в его бетонное нутро и попали в помещение, которое по размерам не уступало гостиной Неведомского, но казалось меньше из-за обилия размещенной здесь аппаратуры. В царстве экранов, клавиатур и мигающих экранов колдовали два молодых человека.
— Это обслуживающий персонал, — сказал Айделсон. — Следят, чтобы приборы были в порядке.
— Какие приборы? — вырвалось у Ворохова.
— Через пару минут узнаете. Как дела, Митч?
Один из парней отклеился от клавиатуры.
— Не хуже, чем обычно, босс. В шесть утра возникли проблемы — сигнал периодически затухал. Причину, как всегда, установить не удалось. Но часа через полтора все наладилось само собой. Сейчас пожаловаться не на что.
— Замечательно. А что скажешь ты, Радж?
Второй парень нехотя повернулся к вошедшим.
— Все держатся неплохо. Вот только мисс Тан… Приборы отметили признаки нервного истощения, и я позволил ей час отдохнуть.
— Она пришла в норму?
— Да, господин Айделсон.
— Может, все-таки нет необходимости? После отдыха она показала даже лучшие результаты, чем остальные трое.
— Что ж, тебе виднее. А теперь, — Айделсон указал на неприметную дверь, зажатую между двумя доходящими до потолка стойками, — прошу сюда.
За дверью оказался еще более просторный зал. В причудливых креслах, словно взятых напрокат у кинокомпании, снимающей фантастические боевики, полулежали четверо — трое мужчин и женщина. На голову у каждого был решетчатый шлем. Он соединялся проводами со множеством приборов, полукругом.
Было тихо, как в паноптикуме. Даже еще тише, потому что посетители, потрясенные увиденным, сами застыли, словно еще одна партия экспонатов. Наконец кто-то негромко, как будто боясь нарушить «тихий час», спросил:
— Они… спят?
— А как вы сами думаете? — ответил Айделсон вопросом на вопрос. — Приглядитесь! Кстати, можете говорить в полный голос.
Ворохов подошел поближе к мисс Тан. Она оказалась точно такой, как он и ожидал, услышав фамилию, — миниатюрной черноволосой азиаткой с кукольным, без морщини, личиком, из-за чего было практически невозможно определить се возраст. Двадцать? Двадцать пять? Тридцать? Еще больше? Андрей терялся в догадках. Впрочем, имело ли это какое-нибудь значение?
Ее глаза были закрыты, и все же Ворохов почти не сомневался, что мисс Тан не спала. Откуда такая уверенность? Он не мог дать внятного ответа. Наверное, было в ее лице нечто едва уловимое, что заставляло искать другое объяснение. «Погрузилась в виртуальную реальность», — вдруг подумал он, но тут же засомневался и в этом. Тем более, что «виртуалка» — подлинная, а не ее профанация людьми, ждущими немедленного чуда, — существовала пока лишь в той же кинофантастике вроде «Газонокосильщика».
— Я вижу, джентльмены, вы в затруднении, — сказал Айделсон. — Прекрасно вас понимаю. Такого не увидишь больше ни в одном уголке планеты. — Он выдержал паузу, доведшую любопытство слушателей до предела, и добавил: — Эти люди — посредники между нами и космосом. Или, как их чаще называют, «слухачи».
Один из экскурсантов, широкоплечий парень с рыжей шевелюрой, медленно повернулся к Айделсону. На его лбу проступили капельки пота.
— Посредники? Что это значит? — Он поднял горящие восторгом глаза к потолку. — Вы хотите сказать, что там…
Айделсон кивнул:
— Направляющие не одиноки. Космос велик и населен многочисленными цивилизациями. Большинство из них, надо полагать, не додумалось даже до радио. Некоторые, напротив, могли настолько уйти вперед, что их средства коммуникации нам попросту недоступны. Но есть расы, уже долгое время наводняющие галактику некими сигналами. Их природа нам пока тоже непонятна, однако есть предположение, что они распространяются со сверхсветовой скоростью.
— Но это же невозможно! — вырвалось у рыжего.
— Кто сказал? — насмешливо отозвался миллиардер. — Эйнштейн? Наверняка даже он подозревал, что его теория относительности — еще не истина в последней инстанции!
В рыжем явно боролись романтик и скептик. Последний пока перевешивал.
— Вы сказали, что природа сигналов непонятна. Значит, не электромагнитные волны и не нейтрино. Их-то земные приборы фиксируют. А тут… У меня в голове не укладывается. Как же вообще возможно?..
Айделсон снова улыбнулся.
— То, что не укладывается в вашей голове, каким-то образом укладывается в их мозгу. — Он кивнул на «слухачей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов