– А как же быть? – растерянно спросил Пеха.
– У тебя есть дама сердца?
Рей знал, что Пеха разведен. Со своей семейной жизнью он покончил, когда открыл на Ташке питейное заведение. Его жена оказалась ревнивой фурией, и когда пришло время делать выбор между каждодневными домашними скандалами и беспокойной работой, Пеха выбрал последнее.
– Да как тебе сказать… – Пеха смущенно прокашлялся.
– Все, все, считай, что я ни о чем не спрашивал.
– Нет, я отвечу. А то еще примешь меня за нестандартную редиску в голубой кожуре. Скажем так – я перебиваюсь случайными связями. Понимаешь, времени на что-то серьезное не хватает… а если честно, то и особого желания. Я сыт по горло женскими штучками. А почему ты спросил?
– Если на твою мобилку придет сообщение от какой-нибудь Нюрки, то, надеюсь, никто ничего не заподозрит. Верно?
– Верно, – обрадовался Пеха. – Только если ты не будешь подписываться своим именем.
– И буду говорить иносказательно, – подхватил Рей, – так, чтобы только ты понял, кто послал сообщение и о чем идет в нем речь.
– А себе где найдешь мобилку? – спросил Пеха.
– Не волнуйся, это моя проблема, – уверенно ответил Рей.
– Ну, если так…
Пеха ушел, скрылся в шкафу. Хитро придумано, снова восхитился Рей предусмотрительности и осторожности своего приятеля. Действительно, даже самому проницательному сыщику и в голову не может придти, что две квартиры напоминают сообщающиеся сосуды.
Хотя… Все может быть.
Чувствуя, как хорошее настроение, которое принес с собой Пеха, начинает потихоньку испаряться, Рей нахмурился и подошел к зеркалу. На него снова воззрился работяга с неухоженной бородкой и шальными глазами человека, страдающего от вечного похмелья.
«Нет, первый выход нужно осуществить без бороды, – решил Рей. – И в своей одежде. Только надену кепку и нацеплю очки». Ему предстоит разговор с Костиком, который может потом обрисовать «новую» внешность Рея или ментам, или людям Самуся, что все равно очень плохо.
Не убивать же Костика, чтобы закрыть ему рот…
К пивбару Костика Рей добирался сначала пешком, а затем, махнув рукой на все предосторожности, сел в трамвай.
На его удачу, в трамвае ехала как минимум половина цыганского табора, и внимание остальных пассажиров было занято тем, как уберечь свои кошельки и сумки от проворных смуглых пацанов, которые шныряли по длинному вагону, словно мелкая рыбешка на мелководье в ясный день.
– Эй, соколик, дай погадаю!
Рей поднял голову и увидел черные глаза молодой цыганки, которые смотрели на него весело и доброжелательно.
– Зачем? – спросил он тупо, занятый своими мыслями.
– Всю правду скажу, что было, что будет…
– Мне руку «позолотить» тебе нечем, – перебил ее Рей, раздосадованный тем, что к ним начали оборачиваться.
Впрочем, процесс гадания в вагоне уже шел полным ходом. Цыганки были в чистой одежде, все как на подбор симпатичные, и некоторые женщины не выдержали соблазна попытать судьбу.
– Так уж и нечем?
– Смотри, – сказал Рей и вывернул карманы. – Вот, всего тридцать рублей мелочью. На билеты. Разве это деньги?
Он не врал. Двадцать тысяч рублей, которые на первое время ссудил ему Пеха, так и остались лежать в кармане куртки. Занятый разными мыслями, Рей вспомнил о них только на улице. Но возвращаться за ними не захотел – дурная примета.
– Так ведь дело не в сумме, а в желании.
– А вот желания у меня как раз и нет.
– Напрасно… – Цыганка нагнулась к уху Рея. – Худо тебе сейчас, соколик, но ты ничего не бойся. Все перемелется, жди своего часа. Твоя будет сверху. Только остерегайся человека со шрамом.
– Спасибо на добром слове, – сказал Рей. – А деньги возьми. Любой труд должен быть оплачен.
Весело рассмеявшись, цыганка сгребла мелочь с ладони Рея и пошла дальше по вагону. Удивительное дело, но от ее пророчества (в такие вещи Рей не верил) у него вдруг улучшилось настроение. Неожиданно вокруг все как-то посветлело, и он невольно улыбнулся солнечным лучам, которые пробивались в вагон сквозь густые кроны деревьев – трамвай как раз катил по аллее, обсаженной высокими тополями…
Глава 12
Рей впервые пробирался к заведению Костика с такими предосторожностями. Благодаря тому, что он часто занимался уборкой прилегающей к пивбару территории, Рей хорошо знал местность и все потаенные лазейки и проходы. Поэтому он зашел с тыла, протиснувшись через дыру в деревянном заборе.
Расположившись на скамейке в чахлом палисаднике, откуда хорошо просматривались все подходы к пивбару, Рей с удовлетворением ухмыльнулся – Костик уже приехал на работу. Его «фольксваген» с тонированными стеклами стоял на своем обычном месте – сбоку от пивбара, в тени деревьев.
Идея возникла спонтанно – как вспышка молнии. Рей понимал, что потолковать с Костиком «по душам» в помещении пивбара не удастся; там уже были посетители и официантки. Значит, нужно было выманить его из бара и отвезти в безлюдное место.
Конечно же, отвезти, снова улыбнулся Рей. Зачем ноги бить, если есть отличное транспортное средство.
– Эй, пацан! – позвал он худенького мальчика лет десяти, который неподалеку от скверика с сосредоточенным видом исследовал содержимое своих карманов.
Он чем-то напоминал хрестоматийного Тома Сойера – такой же вихрастый, с живым лицом в мелких конопушках и изрядно потрепанной одежде, из которой давно вырос.
– Чего? – насторожившись, независимо спросил мальчик.
Видно было, что он готов дать стрекача при малейшем намеке на опасность. Да, город – это не деревня, подумал Рей. Детская доверчивость, непосредственность и наивность здесь исчезают, едва ребенок начинает посещать школу.
– Подойди ко мне, – сказал Рей.
– Зачем?
– Заработать хочешь?
– А кто не хочет?
«Ишь ты! – восхитился Рей. – Этот малец, оказывается, философ. Похоже, его на мякине не проведешь».
– Тогда дуй сюда, – скомандовал Рей. – Дело есть.
Мальчик, ступая так, словно он шел по минному полю, приблизился к Рею и остановился на безопасном расстоянии.
– Какое дело? – спросил он заинтересованно.
– Да, в общем, пустяк. Видишь, стоит машина? – указал Рей на «фольксваген» Костика.
– Ну вижу.
– Нужно подойти к ней и сильно пнуть, чтобы сработала сигнализация. Всего лишь.
– Э-э не-ет… – Мальчик расплылся в щербатой улыбке.
При том его большие розовые уши смешно задвигались, а в голубых глазах появилось хитрое выражение.
– Почему нет? – спросил немного огорченный Рей.
– Там дядька больно злой. Как выскочит, как наподдаст…
– Что, уже приходилось попадать в такую переделку?
– Ага, – простодушно ответил мальчик.
– Так ведь тогда тебе досталось на орехи бесплатно, а сейчас я плачу. К тому же, не факт, что тот нехороший дядька успеет выскочить из пивбара прежде, чем ты убежишь. Верно?
– А сколько дашь? – после некоторого раздумья деловито спросил российский двойник Тома Сойера.
Рей сунул руку в карман – и безмолвно выругался. Он забыл, что его последние деньги ушли к гадалке.
– Этого достаточно? – сказал он, снимая свои наручные часы.
– Это… мне? – опешил мальчик.
– Тебе, тебе… – успокоил его Рей. – Или марка часов не устраивает?
Мальчик выхватил часы из рук Рея с такой же быстротой, как это сделала цыганка, когда забирала его последние деньги. Шустрый народец у нас пошел, подумал Рей. Палец в рот не клади. С такими кадрами мы точно дойдем в светлое капиталистическое будущее.
Пацан отработал свою «зарплату» на все двести процентов. Он не только несколько раз пнул машину ногой, но еще и швырнул в нее кирпич. Наверное, Костик и впрямь когда-то обошелся с ним очень плохо.
Костик выбежал из кафе, едва сигнализация «фольксвагена» издала первые жалобные вопли. Но пацана уже и след простыл. Он с такой прытью рванул в заросли кустарника, что Рей краем глаза увидел уже не человеческую фигуру, а размытое пятно неопределенной формы.
Первым делом Костик начал ругаться; правда, беззлобно. Он думал, что сигнализация сработала из-за какого-нибудь сильного электронного импульса извне; такое случалось и прежде.
Но когда он увидел на капоте вмятину – след от кирпича – то буквально взвился и начать выдавать такие «перлы», что куда там сапожникам или ломовым извозчикам, которые в старые времена считались самыми большими сквернословами.
Пока Костик вспоминал всех святых и нечистого, Рей, прячась за кустами, подобрался вплотную к месту стоянки «фольксвагена». Он появился перед Костей как черт из табакерки.
– Т-т… ты!? – Костик побледнел и отшатнулся.
– Вот те раз… – Рей осклабился. – Чего испугался? Не узнал, что ли?
– У-у… узнал. – Похоже, нижняя челюсть Костика одеревенела.
– Вот и ладушки. Ты что тут разоряешься?
– Да вот… – Костик показал на вмятину в капоте. – Какой-то гад… Это местные пацаны. Точно. Ну, поймаю!… Распну, как заячью шкурку.
Он уже оправился от первоначального шока и заговорил уверенней. Но все равно чувствовалось, что Костик не в своей тарелке. Он смотрел на Рея с тревогой, заискивающе, и нервно переминался с ноги на ногу.
«Все, пора кончать базар-вокзал…» Рей подошел к Костику вплотную и с нажимом сказал:
– Нам нужно поговорить.
– Какие проблемы… – Костик облизал пересохшие губы. – Пойдем в мой кабинет.
– Нет. Говорить мы будем не здесь.
– А где?
– Найдем место, – уклончиво ответил Рей. – Садись, поехали.
– Я не могу! У меня работа… и вообще… дела.
– Можешь. И поедешь. – Рей жестко и требовательно посмотрел Костику прямо в глаза.
– Ну не могу я, не могу… – заныл Костик, воровато и с надеждой поглядывая по сторонам.
Неужто к нему приставили охрану? – с тревогой подумал Рей. Тогда нужно форсировать события. Время не терпит.
Достав из кармана пистолет, Рей с нажимом сказал:
– Хватит болтать! Садись за руль, и поехали. Ну!
Огорошенный Костик, который даже не побелел от страха, а посинел, беспрекословно уселся на водительское место и запустил движок.
– К-куда п-поедем? – спросил он, заикаясь.
– За город, – ответил Рей. – К Старым Купальням. И смотри мне, не выкинь по дороге какой-нибудь фортель! Грохну влет, как ворону. Понял?
– П-п… Да.
– Тогда жми на газ. И не гони, придерживайся всех правил уличного движения.
К месту назначения они добрались быстро. Рей указал Костику прямую дорога, которая пусть и не отличалась хорошим качеством асфальтового покрытия, но ее не жаловали и сотрудники ГИБДД. Так что никаких серьезных преград в виде милицейского жезла (что было для Рея чревато) они не встретили, за исключением выбоин и колдобин. Но эти неудобства российских дорог были само собой разумеющимися.
Старые Купальни Рей открыл для себя года два назад. Обычно сюда приезжали позагорать любители уединений. Все старались разбрестись по берегу, подальше друг от друга, и предавались (чаще всего в обнаженном виде) полному слиянию с красивой и почти не затронутой цивилизованными варварами природой.
Так что Рей не боялся, что его появление вместе с Костиком возле Старых Купален вызовет повышенный интерес среди отдыхающих.
Участок речной излучины получил свое название Старые Купальни еще до войны сорок первого года. Некогда (то есть, в царские времена) здесь находилось имение какого-то графа или князя, который был большим любителем водных процедур.
Он купался в реке в любое время года. А после водных процедур (особенно зимой) обязательно принимал на грудь штоф водки под маринованные грибы и керченскую селедочку с лучком.
Кроме купаний, граф открыл несколько деревенских школ, которые содержал за свой счет, и посылал особо одаренных крестьянских детей учиться в Питер. А в неурожайные годы самолично ездил по округе (чтобы не было воровства; в те времена тоже водились любители нажиться на чужой беде), раздавая всем нуждающимся продукты и деньги.
В общем, барин был истинно русской душой. За что его и расстрелял собственноручно в восемнадцатом году чернявый бойкий комиссар в пенсне, представитель местечковых национальных меньшинств.
Имение покойного барина, понятно дело, разграбили, здания растащили по кирпичику, и уже к концу сороковых годов на их месте высились только заросшие бурьяном холмики.
А три большие цилиндрические купальни с куполами, построенные графом-князем в четырнадцатом году по новой тогда технологии – литьем с применением железобетона – каким-то образом устояли.
Правда, изразцы, которыми были облицованы купальни изнутри, все-таки выковыряли – больше из баловства, нежели по хозяйственной надобности, так как их нельзя было снять в целости и полной сохранности. Но стены и купольные своды остались.
Так и простояли купальни, как три богатыря в вечном дозоре, почти сто лет. На удивление, в них было довольно чисто: никто не справлял там малую и большую нужду, никто не сорил и не бил стеклянные бутылки, что уже казалось чем-то из ряда вон выходящим. Мало того, некие неизвестные доброхоты производили в купальнях уборку, притом совершенно бескорыстно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37