А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Гробовое молчание застыло в приёмной, как желе.
Кошмарного вида пёс с багровым шрамом на лбу вновь поднялся на задние лапы и, улыбнувшись, сел в кресло.
Второй милиционер вдруг перекрестился размашистым крестом и, отступив, сразу отдавил Зине обе ноги.
Человек в чёрном, не закрывая рта, выговорил такое:
– Как же, позвольте?.. Он служил в очистке…
– Я его туда не назначал, – ответил Филипп Филиппович, – ему господин Швондер дал рекомендацию, если я не ошибаюсь.
– Я ничего не понимаю, – растерянно сказал чёрный и обратился к первому милиционеру. – Это он?
– Он, – беззвучно ответил милицейский. – Форменно он.
– Он самый, – послышался голос Фёдора, – только, сволочь, опять оброс.
– Он же говорил… Кхе… Кхе…
– И сейчас ещё говорит, но только всё меньше и меньше, так что пользуйтесь случаем, а то он скоро совсем умолкнет.
– Но почему же? – тихо осведомился чёрный человек.
Филипп Филиппович пожал плечами.
– Наука ещё не знает способов обращать зверей в людей. Вот я попробовал да только неудачно, как видите. Поговорил и начал обращаться в первобытное состояние. Атавизм.
– Неприличными словами не выражаться, – вдруг гаркнул пёс с кресла и встал.
Чёрный человек внезапно побледнел, уронил портфель и стал падать на бок милицейский подхватил его сбоку, а Фёдор сзади. Произошла суматоха и в ней отчётливей всего были слышны три фразы:
Филипп Филипповича:
– Валерьянки. Это обморок.
Доктора Борменталя:
– Швондера я собственноручно сброшу с лестницы, если он ещё раз появится в квартире профессора Преображенского.
И Швондера:
– Прошу занести эти слова в протокол.
* * *
Серые гармонии труб играли. Шторы скрыли густую пречистенскую ночь с её одинокой звездою. Высшее существо, важный пёсий благотворитель сидел в кресле, а пёс Шарик, привалившись, лежал на ковре у кожаного дивана. От мартовского тумана пёс по утрам страдал головными болями, которые мучили его кольцом по головному шву. Но от тепла к вечеру они проходили. И сейчас легчало, легчало, и мысли в голове у пса текли складные и тёплые.
«Так свезло мне, так свезло, – думал он, задрёмывая, – просто неописуемо свезло. Утвердился я в этой квартире. Окончательно уверен я, что в моём происхождении нечисто. Тут не без водолаза. Потаскуха была моя бабушка, царство ей небесное, старушке. Правда, голову всю исполосовали зачем-то, но это до свадьбы заживёт. Нам на это нечего смотреть».
* * *
В отделении глухо позвякивали склянки. Тяпнутый убирал в шкафах смотровой.
Седой же волшебник сидел и напевал:
– «К берегам священным Нила…»
Пёс видел страшные дела. Руки в скользких перчатках важный человек погружал в сосуд, доставал мозги, – упорный человек, настойчивый, всё чего-то добивался, резал, рассматривал, щурился и пел:
– «К берегам священным Нила…»

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов