Вот ведь какой любопытный! Это всего-навсего старинный рецепт пунша. А мне вот охота выпить сегодня в новогоднюю ночь этого пунша, потому что он, как говорят, необычайно вкусный. Мы, гурманы, так уж устроены – любые деньги готовы заплатить, лишь бы полакомиться чем-нибудь особенно вкусненьким. А я известная лакомка.
– Вовсе нет, тетушка, – Бредовред покачал головой. – И тебе, и мне прекрасно известно, что вот уже лет сто или больше как у тебя начисто отшибло вкус. Ты же не отличишь малиновый сироп от серной кислоты. Кого ты надеешься обмануть, тетя?
Тирания затряслась от злости, вскочила и вперевалку затрусила по лаборатории. Все время, пока шел разговор, она украдкой поглядывала на часы и с каждой минутой становилась все беспокойнее.
– Будь по-твоему, – вдруг выпалила она. – Открою тебе все. Ох и зловредный же ты упрямец! Но прежде поклянись Черным Дворцом финансов самого Плутоса (Плутос – бог богатства у древних греков.), что продашь мне свою половину пергамента.
Колдун пробормотал что-то невразумительное и едва заметно кивнул, вернее, как-то странно дернул головой – это можно было счесть кивком.
Ведьма придвинула свой стул поближе к племяннику, с пыхтеньем и сопеньем уселась и заговорщицки понизив голос заговорила:
– Итак, слушай меня внимательно. Это рецепт волшебного катастрофанархисториязвандалкогорючего кунштюк-пунша. В нем заключено одно из самых древних великих чудес всей Вселенной. Действует это волшебное зелье только в новогоднюю ночь. Кунштюк (Кунштюк – проделка, фокус.) в том, что пунш исполняет желания, а, как ты знаешь, в новогоднюю ночь все желания имеют особую силу. Сегодняшняя ночь будет как раз шестая из двенадцати ночей – шесть до и шесть после Нового года – в эти двенадцать ночей все силы тьмы привольно гуляют на просторе, ты же знаешь.
Объяснение названия «КАТАСТРОФАНАРХИСТОРИЯЗВАН– ДАЛКОГОРЮЧИЙ «Подобные длинные слова нередко встречаются в волшебных книгах. Называются такие слова словами-телескопами – вероятно, потому, что их можно растянуть в длину и наоборот сложить, как трубу телескопа или старинную подзорную трубу. Есть слова-телескопы, которые растягиваются на несколько строк, а то и на целую страницу. А в некоторых, очень редких случаях, такое слово может даже заполнить целую главу в книге. Говорят, когда-то была такая книга, которая состояла из одного-единственного невероятно длинного слова. Волшебники и ведьмы считают слова-телескопы необычайно сильным колдовским средством. Составляются такие слова по довольно простым правилам, однако несмотря на кажущуюся простоту, соорудить такое слово бывает трудно. Дело в том, что последний слог одного слова должен просто или непросто совпадать с начальным слогом следующего слова, и так далее. И все слова, из которых состоит телескоп, должны хорошо подходить друг к другу по смыслу. В нашем слове-телескопе такие составные части: 1. Катастрофа 2. Анархист 3. История 4. Язва 5. Вандал 6. Алкогольный 7. Горючий. Из них можно сложить шесть «простых» двойных слов (с одним сочленением): 1. Катастрофанархист 2. Анархистория 3. Историязва 4. Язвандал 5. Вандалкаголь 6. Алкогорючий. Из этих слов складываются пять тройных слов (с двумя сочленениями): 1. Катастрофанархистория 2. Анархис-ториязва 3. Историязвандал 4. Язвандал-каголь. 5. Вандалкогорючий. Из них составляются четыре четверных слова (с тремя сочленениями): 1. Катастрофанархисториязва 2. Анар-хисториязвандал 3. Историязвандалкоголь 4. Язвандалкогорючий. Из них складываются три дважды сдвоенных слова (с четырьмя сочленениями в каждом): 1. Катастрофанархисториязвандал 2. Анар-хисториязвандалкоголь 3. Историязвандал-когорючий. Из этих слов получаем два спятеренных слова (по пять сочленений в каждом): 1. Катастрофанархисториязвандалкоголь и 2. Анархисториязвандалкогорючий. И наконец – последнее, дважды строенное слово с шестью сочленениями: КАТАСТРОФАНАРХИСТОРИЯЗВАНДАЛКОГОРЮЧИЙ
А с пуншем так: надо загадать желание, произнести его вслух и тут же залпом выпить полный бокал пунша – до дна. И желание исполнится. Гарантия стопроцентная.
Бредовред слушал разъяснения тетки и глядел на нее застывшим остекленевшим взглядом. В мозгу у него кипела работа. Когда колдун заговорил, голос у него от волнения сделался сиплым:
– Во имя вездесущего и всемогущего углекислого газа! Тетя, откуда ты все это узнала?
– Перед самим рецептом дается инструкция по применению пунша. Все на моей половине свитка. Ошибки быть не может – гарантия стопроцентная.
В голове колдуна мгновенно пронеслись тысячи мыслей, они вспыхивали и гасли, словно зарницы перед надвигающейся грозой. Будь у него этот волшебный кунштюк-пунш, – мигом сообразил Бредовред, – он выкрутился бы из всех своих неприятностей и разом наверстал бы упущенное. Вот оно спасение! Оно здесь, рядом, только хватай! И уж тогда он покажет адскому судебному исполнителю, почем фунт лиха. Но конечно, чудодейственное зелье должно находиться в его, Бредовреда, безраздельной собственности. Ни за какие деньги он не уступит тетке свою половину пергамента с рецептом, пусть хоть златые горы сулит! Нет уж, теперь Бредовред хотел сам заполучить вторую половину свитка, любой ценой, во что бы то ни стало. Пусть даже ради этого ему придется колдовскими фокусами сжить родную тетку со света или спровадить родственницу в другую галактику.
Но мечтать легко, а вот что-то сделать… Племяннику слишком хорошо было известно, какими могучими колдовскими талантами была наделена его тетка, понимал он и то, что теперь следовало держаться с нею как можно более осторожно. Чтобы Тирания не заметила, как сильно трясутся у него руки, Вельзевул Бредовред встал и, заложив руки за спину, прошелся по лаборатории. Потом он в задумчивости остановился возле железного бака с надписью «спецмусор», побарабанил пальцами по железной крышке, отбивая такт модного адского шлягера и вполголоса пропел:
Уймись, волнение в крови,
– Дракула Розе сказал…
Кот и ворон, сидевшие в мусорном баке, съежились от страха, затаили дыхание и крепче вцепились друг в дружку. Все, о чем говорили колдун и ведьма, они слышали до последнего слова.
Бредовред резко повернулся и сказал:
– Боюсь, тетя Тираша, из этой затеи ничего не получится. Хоть и очень мне тебя жаль.
Ты забыла одну мелочь. Мелочь – это кот и ворон. Они ведь захотят присутствовать при нашей работе. Когда ты начнешь вслух называть свои желания, они все услышат. И уж тогда Высокий Совет зверей не даст тебе ничего сделать. А если мы посадим кота и птицу под замок или применим против них силу, то это опять-таки навлечет на нас подозрения. С моей стороны было бы безответственным поступком, если бы я отдал тебе мою половину рецепта. Я не могу допустить, чтобы ты, милая тетя, подвергалась такому большому риску. Тирания снова блеснула золотыми зубами.
– Как трогательно! Какая забота, малыш! Как ты беспокоишься о своей тете! Но все, что ты сказал – чепуха. Кот и ворон как раз должны присутствовать. По-моему, самое главное провернуть наше дельце при свидетелях. Ведь в этом-то самое удовольствие и есть!
Колдун снова подошел к столу. – То есть как?
– Ведь речь идет не о каком попало волшебном напитке, – начала объяснять ведьма, – катастрофанархисториязвандалкогорючий волшебный пунш обладает одним совершенно исключительным свойством. И прямо-таки идеальным для нашей цели. Понимаешь, это зелье выполняет желания шиворот-навыворот. Пожелаешь всем доброго здоровья – начнется эпидемия, пожелаешь благополучия – настанет всеобщая нужда, попросишь мира – разразится война. Теперь, золотко, дошло до тебя, какое это великолепное зелье? – Тирания ажхрюкнула от восторга и продолжала. – Ты ведь знаешь, что я очень люблю всякие благотворительные мероприятия. Это просто моя страсть. Так вот, я устрою настоящий праздник… Ах, да какое там праздник – устрою оргию благотворительности, вот что я устрою!
Глаза Бредовреда засверкали за толстыми стеклами очков.
– Клянусь излучением стронция (Стронций – химический элемент, его излучение радиоактивно и опасно для жизни.)! – воскликнул он. – Значит, шпионы будут нашими свидетелями и скажут, что у нас на уме только хорошее. Что мы хотим осыпать благодеяниями несчастную страдающую Землю.
Тирания захохотала.
– Ох, какой славный получится новогодний праздничек! Я всегда о таком мечтала, с тех самых пор, как вызубрила наизусть таблицу умножения ведьмовских доходов.
Но тут племянник, перебив тетку, заревел громовым басом:
– И еще много веков спустя мир будет вспоминать эту ночь – ночь, когда разразилась величайшая катастрофа!
– И никто не будет знать, от кого пошло все зло! – захихикала ведьма.
– Никто, никто не будет знать, – ликовал Бредовред, – ведь мы с тобой, Тираша, ты да я, останемся чистенькими, как невинные овечки.
Тетка и племянник обхватили друг друга за бока и резво заскакали по лаборатории. Все колбы и пробирки заиграли пронзительно дребезжащий танец – Вальс смерти. Кресла и столы топали в такт ножками, зеленое пламя в камине ритмично подпрыгивало, и даже чучело акулы на стене щелкало в такт страшными зубастыми челюстями.
– Эге, котик, кажется, худо мое дело, – прошептал Якоб Карр. – С головой что-то странное творится…
– И с моей тоже, – тихо ответил Мяуро. – Все из-за этой какофонии. Мы, вокалисты, вообще очень чувствительны ко всякому шуму.
– Может, вы, кошки – вокалисты, не вокалисты – и чувствительные, не знаю. Но нашему-то брату, воронью, любая музыка что с гуся вода.
– Или мне плохо от этих гнусных одуряющих препаратов? – предположил котишка.
Тебе, может, от них плохо, но мне-то не от них, – шепотом заспорил ворон. – Ты уверен, что правильно прочитал надпись, которая там снаружи на нашем баке?
– А что? – Мяуро струсил.
– А то, что то, на чем мы с тобой сидим, может быть, какая-нибудь ядовитая гадость.
– Что?! Ты думаешь, мы отравились?
От ужаса котишка чуть не выскочил из бака – рванулся вверх, но Якоб вовремя его удержал.
– Стой! Куда?! Надо дождаться, пока эти двое уйдут. Иначе мы пропали.
– А если они вообще никуда не уйдут?
– Тогда, – мрачно сказал ворон, – тогда все это плохо кончится.
– Прости меня, – горестно всхлипнул котишка.
– За что?
– Я вообще не умею читать…
С минуту Якоб ничего не отвечал, потом вздохнул:
– Эх, лучше бы сидел я сейчас в родимом гнезде с моей Тамарой!
– Вероятно, Тамара – еще одна твоя жена? – осведомился Мяуро. Но Якоб не ответил.
Хим-колдун и бизнес-ведьма снова уселись в кресла – им надо было отдышаться. То и дело один из них злорадно посмеивался. Вельзевул протер рукавом балахона запотевшие стекла очков, Тирания осторожно, стараясь не размазать косметику, вытерла кружевным платочком пот со лба.
– Да, маленький мой, вот еще что, – сказала она как бы между прочим, – ты тут часто говорил «мы» да «мы с тобой». Так вот, чтобы не возникло недоразумений, скажу тебе прямо. Мне, конечно, нужна твоя половина пергамента. Понадобится и твое содействие в качестве эксперта. Но я тебе щедро заплатила и за то и за другое. Так или нет? А пить волшебный пунш и загадывать желания я, разумеется, буду сама. Твоя помощь не потребуется.
– Ошибаешься, тетушка, – сказал Бредовред. – Одна ты, чего доброго, наклюкаешься. Напиток-то алкогольный. Как бы ты не окосела. Ведь ты уже не молоденькая. Предоставь дело мне и ни о чем не беспокойся. Можешь сказать мне о своих желаниях, я их загадаю вместо тебя. Только на таких условиях я соглашусь участвовать в предприятии.
От возмущения Тирания подскочила.
– Может быть, я ослышалась?! – закричала она. – Ты поклялся Черным Дворцом финансов самого Плутоса, что продашь мне свою половину пергамента!
Бредовред потер руки.
– Неужели? А я и не помню. Начисто забыл.
– Ради самого Нечистого, малыш! – взвизгнула тетка. – Нет, ты не посмеешь нарушить такую страшную клятву!
– Да не давал я никакой клятвы, – Бредовред ухмыльнулся. – Должно быть, тебе померещилось.
– И до чего же докатился наш древний род, – Тирания скорбно закрыла лицо руками, – если даже безобидная старая тетка уже не может доверять своему любимому племяннику…
– Прошу тебя, тетя Тираша, хватит городить чепуху!
Минуту-другую ведьма и колдун с ненавистью сверлили друг друга взглядами. Затем Тирания сказала:
– Если мы будем продолжать в таком духе, то просидим тут без толку до наступления Нового года и останемся каждый при своем интересе.
И бизнес-ведьма снова взглянула на часы. Было ясно, что она с трудом сохраняет самообладание. Обвислые щеки Тирании тряслись, тройной подбородок вздрагивал.
Бредовред испытывал тайное наслаждение от этого зрелища, хотя сам чувствовал себя ничуть не лучше. Много долгих лет он находился в зависимости от бизнес-ведьмы, и она при каждом удобном случае напоминала ему о его зависимом положении – теперь колдун злорадствовал и предвкушал, как наконец-то расквитается с тетушкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Вовсе нет, тетушка, – Бредовред покачал головой. – И тебе, и мне прекрасно известно, что вот уже лет сто или больше как у тебя начисто отшибло вкус. Ты же не отличишь малиновый сироп от серной кислоты. Кого ты надеешься обмануть, тетя?
Тирания затряслась от злости, вскочила и вперевалку затрусила по лаборатории. Все время, пока шел разговор, она украдкой поглядывала на часы и с каждой минутой становилась все беспокойнее.
– Будь по-твоему, – вдруг выпалила она. – Открою тебе все. Ох и зловредный же ты упрямец! Но прежде поклянись Черным Дворцом финансов самого Плутоса (Плутос – бог богатства у древних греков.), что продашь мне свою половину пергамента.
Колдун пробормотал что-то невразумительное и едва заметно кивнул, вернее, как-то странно дернул головой – это можно было счесть кивком.
Ведьма придвинула свой стул поближе к племяннику, с пыхтеньем и сопеньем уселась и заговорщицки понизив голос заговорила:
– Итак, слушай меня внимательно. Это рецепт волшебного катастрофанархисториязвандалкогорючего кунштюк-пунша. В нем заключено одно из самых древних великих чудес всей Вселенной. Действует это волшебное зелье только в новогоднюю ночь. Кунштюк (Кунштюк – проделка, фокус.) в том, что пунш исполняет желания, а, как ты знаешь, в новогоднюю ночь все желания имеют особую силу. Сегодняшняя ночь будет как раз шестая из двенадцати ночей – шесть до и шесть после Нового года – в эти двенадцать ночей все силы тьмы привольно гуляют на просторе, ты же знаешь.
Объяснение названия «КАТАСТРОФАНАРХИСТОРИЯЗВАН– ДАЛКОГОРЮЧИЙ «Подобные длинные слова нередко встречаются в волшебных книгах. Называются такие слова словами-телескопами – вероятно, потому, что их можно растянуть в длину и наоборот сложить, как трубу телескопа или старинную подзорную трубу. Есть слова-телескопы, которые растягиваются на несколько строк, а то и на целую страницу. А в некоторых, очень редких случаях, такое слово может даже заполнить целую главу в книге. Говорят, когда-то была такая книга, которая состояла из одного-единственного невероятно длинного слова. Волшебники и ведьмы считают слова-телескопы необычайно сильным колдовским средством. Составляются такие слова по довольно простым правилам, однако несмотря на кажущуюся простоту, соорудить такое слово бывает трудно. Дело в том, что последний слог одного слова должен просто или непросто совпадать с начальным слогом следующего слова, и так далее. И все слова, из которых состоит телескоп, должны хорошо подходить друг к другу по смыслу. В нашем слове-телескопе такие составные части: 1. Катастрофа 2. Анархист 3. История 4. Язва 5. Вандал 6. Алкогольный 7. Горючий. Из них можно сложить шесть «простых» двойных слов (с одним сочленением): 1. Катастрофанархист 2. Анархистория 3. Историязва 4. Язвандал 5. Вандалкаголь 6. Алкогорючий. Из этих слов складываются пять тройных слов (с двумя сочленениями): 1. Катастрофанархистория 2. Анархис-ториязва 3. Историязвандал 4. Язвандал-каголь. 5. Вандалкогорючий. Из них составляются четыре четверных слова (с тремя сочленениями): 1. Катастрофанархисториязва 2. Анар-хисториязвандал 3. Историязвандалкоголь 4. Язвандалкогорючий. Из них складываются три дважды сдвоенных слова (с четырьмя сочленениями в каждом): 1. Катастрофанархисториязвандал 2. Анар-хисториязвандалкоголь 3. Историязвандал-когорючий. Из этих слов получаем два спятеренных слова (по пять сочленений в каждом): 1. Катастрофанархисториязвандалкоголь и 2. Анархисториязвандалкогорючий. И наконец – последнее, дважды строенное слово с шестью сочленениями: КАТАСТРОФАНАРХИСТОРИЯЗВАНДАЛКОГОРЮЧИЙ
А с пуншем так: надо загадать желание, произнести его вслух и тут же залпом выпить полный бокал пунша – до дна. И желание исполнится. Гарантия стопроцентная.
Бредовред слушал разъяснения тетки и глядел на нее застывшим остекленевшим взглядом. В мозгу у него кипела работа. Когда колдун заговорил, голос у него от волнения сделался сиплым:
– Во имя вездесущего и всемогущего углекислого газа! Тетя, откуда ты все это узнала?
– Перед самим рецептом дается инструкция по применению пунша. Все на моей половине свитка. Ошибки быть не может – гарантия стопроцентная.
В голове колдуна мгновенно пронеслись тысячи мыслей, они вспыхивали и гасли, словно зарницы перед надвигающейся грозой. Будь у него этот волшебный кунштюк-пунш, – мигом сообразил Бредовред, – он выкрутился бы из всех своих неприятностей и разом наверстал бы упущенное. Вот оно спасение! Оно здесь, рядом, только хватай! И уж тогда он покажет адскому судебному исполнителю, почем фунт лиха. Но конечно, чудодейственное зелье должно находиться в его, Бредовреда, безраздельной собственности. Ни за какие деньги он не уступит тетке свою половину пергамента с рецептом, пусть хоть златые горы сулит! Нет уж, теперь Бредовред хотел сам заполучить вторую половину свитка, любой ценой, во что бы то ни стало. Пусть даже ради этого ему придется колдовскими фокусами сжить родную тетку со света или спровадить родственницу в другую галактику.
Но мечтать легко, а вот что-то сделать… Племяннику слишком хорошо было известно, какими могучими колдовскими талантами была наделена его тетка, понимал он и то, что теперь следовало держаться с нею как можно более осторожно. Чтобы Тирания не заметила, как сильно трясутся у него руки, Вельзевул Бредовред встал и, заложив руки за спину, прошелся по лаборатории. Потом он в задумчивости остановился возле железного бака с надписью «спецмусор», побарабанил пальцами по железной крышке, отбивая такт модного адского шлягера и вполголоса пропел:
Уймись, волнение в крови,
– Дракула Розе сказал…
Кот и ворон, сидевшие в мусорном баке, съежились от страха, затаили дыхание и крепче вцепились друг в дружку. Все, о чем говорили колдун и ведьма, они слышали до последнего слова.
Бредовред резко повернулся и сказал:
– Боюсь, тетя Тираша, из этой затеи ничего не получится. Хоть и очень мне тебя жаль.
Ты забыла одну мелочь. Мелочь – это кот и ворон. Они ведь захотят присутствовать при нашей работе. Когда ты начнешь вслух называть свои желания, они все услышат. И уж тогда Высокий Совет зверей не даст тебе ничего сделать. А если мы посадим кота и птицу под замок или применим против них силу, то это опять-таки навлечет на нас подозрения. С моей стороны было бы безответственным поступком, если бы я отдал тебе мою половину рецепта. Я не могу допустить, чтобы ты, милая тетя, подвергалась такому большому риску. Тирания снова блеснула золотыми зубами.
– Как трогательно! Какая забота, малыш! Как ты беспокоишься о своей тете! Но все, что ты сказал – чепуха. Кот и ворон как раз должны присутствовать. По-моему, самое главное провернуть наше дельце при свидетелях. Ведь в этом-то самое удовольствие и есть!
Колдун снова подошел к столу. – То есть как?
– Ведь речь идет не о каком попало волшебном напитке, – начала объяснять ведьма, – катастрофанархисториязвандалкогорючий волшебный пунш обладает одним совершенно исключительным свойством. И прямо-таки идеальным для нашей цели. Понимаешь, это зелье выполняет желания шиворот-навыворот. Пожелаешь всем доброго здоровья – начнется эпидемия, пожелаешь благополучия – настанет всеобщая нужда, попросишь мира – разразится война. Теперь, золотко, дошло до тебя, какое это великолепное зелье? – Тирания ажхрюкнула от восторга и продолжала. – Ты ведь знаешь, что я очень люблю всякие благотворительные мероприятия. Это просто моя страсть. Так вот, я устрою настоящий праздник… Ах, да какое там праздник – устрою оргию благотворительности, вот что я устрою!
Глаза Бредовреда засверкали за толстыми стеклами очков.
– Клянусь излучением стронция (Стронций – химический элемент, его излучение радиоактивно и опасно для жизни.)! – воскликнул он. – Значит, шпионы будут нашими свидетелями и скажут, что у нас на уме только хорошее. Что мы хотим осыпать благодеяниями несчастную страдающую Землю.
Тирания захохотала.
– Ох, какой славный получится новогодний праздничек! Я всегда о таком мечтала, с тех самых пор, как вызубрила наизусть таблицу умножения ведьмовских доходов.
Но тут племянник, перебив тетку, заревел громовым басом:
– И еще много веков спустя мир будет вспоминать эту ночь – ночь, когда разразилась величайшая катастрофа!
– И никто не будет знать, от кого пошло все зло! – захихикала ведьма.
– Никто, никто не будет знать, – ликовал Бредовред, – ведь мы с тобой, Тираша, ты да я, останемся чистенькими, как невинные овечки.
Тетка и племянник обхватили друг друга за бока и резво заскакали по лаборатории. Все колбы и пробирки заиграли пронзительно дребезжащий танец – Вальс смерти. Кресла и столы топали в такт ножками, зеленое пламя в камине ритмично подпрыгивало, и даже чучело акулы на стене щелкало в такт страшными зубастыми челюстями.
– Эге, котик, кажется, худо мое дело, – прошептал Якоб Карр. – С головой что-то странное творится…
– И с моей тоже, – тихо ответил Мяуро. – Все из-за этой какофонии. Мы, вокалисты, вообще очень чувствительны ко всякому шуму.
– Может, вы, кошки – вокалисты, не вокалисты – и чувствительные, не знаю. Но нашему-то брату, воронью, любая музыка что с гуся вода.
– Или мне плохо от этих гнусных одуряющих препаратов? – предположил котишка.
Тебе, может, от них плохо, но мне-то не от них, – шепотом заспорил ворон. – Ты уверен, что правильно прочитал надпись, которая там снаружи на нашем баке?
– А что? – Мяуро струсил.
– А то, что то, на чем мы с тобой сидим, может быть, какая-нибудь ядовитая гадость.
– Что?! Ты думаешь, мы отравились?
От ужаса котишка чуть не выскочил из бака – рванулся вверх, но Якоб вовремя его удержал.
– Стой! Куда?! Надо дождаться, пока эти двое уйдут. Иначе мы пропали.
– А если они вообще никуда не уйдут?
– Тогда, – мрачно сказал ворон, – тогда все это плохо кончится.
– Прости меня, – горестно всхлипнул котишка.
– За что?
– Я вообще не умею читать…
С минуту Якоб ничего не отвечал, потом вздохнул:
– Эх, лучше бы сидел я сейчас в родимом гнезде с моей Тамарой!
– Вероятно, Тамара – еще одна твоя жена? – осведомился Мяуро. Но Якоб не ответил.
Хим-колдун и бизнес-ведьма снова уселись в кресла – им надо было отдышаться. То и дело один из них злорадно посмеивался. Вельзевул протер рукавом балахона запотевшие стекла очков, Тирания осторожно, стараясь не размазать косметику, вытерла кружевным платочком пот со лба.
– Да, маленький мой, вот еще что, – сказала она как бы между прочим, – ты тут часто говорил «мы» да «мы с тобой». Так вот, чтобы не возникло недоразумений, скажу тебе прямо. Мне, конечно, нужна твоя половина пергамента. Понадобится и твое содействие в качестве эксперта. Но я тебе щедро заплатила и за то и за другое. Так или нет? А пить волшебный пунш и загадывать желания я, разумеется, буду сама. Твоя помощь не потребуется.
– Ошибаешься, тетушка, – сказал Бредовред. – Одна ты, чего доброго, наклюкаешься. Напиток-то алкогольный. Как бы ты не окосела. Ведь ты уже не молоденькая. Предоставь дело мне и ни о чем не беспокойся. Можешь сказать мне о своих желаниях, я их загадаю вместо тебя. Только на таких условиях я соглашусь участвовать в предприятии.
От возмущения Тирания подскочила.
– Может быть, я ослышалась?! – закричала она. – Ты поклялся Черным Дворцом финансов самого Плутоса, что продашь мне свою половину пергамента!
Бредовред потер руки.
– Неужели? А я и не помню. Начисто забыл.
– Ради самого Нечистого, малыш! – взвизгнула тетка. – Нет, ты не посмеешь нарушить такую страшную клятву!
– Да не давал я никакой клятвы, – Бредовред ухмыльнулся. – Должно быть, тебе померещилось.
– И до чего же докатился наш древний род, – Тирания скорбно закрыла лицо руками, – если даже безобидная старая тетка уже не может доверять своему любимому племяннику…
– Прошу тебя, тетя Тираша, хватит городить чепуху!
Минуту-другую ведьма и колдун с ненавистью сверлили друг друга взглядами. Затем Тирания сказала:
– Если мы будем продолжать в таком духе, то просидим тут без толку до наступления Нового года и останемся каждый при своем интересе.
И бизнес-ведьма снова взглянула на часы. Было ясно, что она с трудом сохраняет самообладание. Обвислые щеки Тирании тряслись, тройной подбородок вздрагивал.
Бредовред испытывал тайное наслаждение от этого зрелища, хотя сам чувствовал себя ничуть не лучше. Много долгих лет он находился в зависимости от бизнес-ведьмы, и она при каждом удобном случае напоминала ему о его зависимом положении – теперь колдун злорадствовал и предвкушал, как наконец-то расквитается с тетушкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19