И теперь вы тоже стоите, готовые продолжить свои нападки на нее в самой что есть незаконной и преступной форме. Полагаю, то, что вы делаете, подпадает под определение «Закон Большой Дубинки».
– Если у вас есть сказать чего-то по существу, – перебил я его, – валяйте, выкладывайте.
Взгляд Ортеги вспыхнул.
– Я присутствую здесь в качестве наблюдателя от Красного Короля, только и всего. Я всего лишь свидетель.
– Свидетель, который донесет весть о вашем коварном нападении до других Коллегий, – пояснила Бьянка. – Это означает войну между нашим родом и Белым Советом.
Войну.
Между вампирами и Белым Советом.
Вот сукин сын. Это было просто немыслимо. Подобных конфликтов не было уже лет тысячу. Во всяком случае, на памяти живущих – а некоторые чародеи живут чертовски долго.
– Я никогда не считала вас тугодумом, мистер Дрезден, – сказала Бьянка. – Вы готовы выслушать мое предложение?
Я чувствовал себя хуже с каждой проходящей секундой. Тело мое слабело. Только что я был полон энергии, но я потратил довольно много ее на свою магию. Она должна была вернуться, но пока мои батарейки садились, и чем сильнее, тем меньше я мог не обращать внимания на боль, слабость, головокружение.
Короче говоря, вампиры взяли меня на мушку. Мне нужен был план. Позарез нужен. И время.
– Легко, – сказал я. – Я весь внимание.
Бьянка сжала пальцы, запущенные в волосы Сьюзен.
– Первое. Вам будут прощены ваши… издержки дурного вкуса, выказанные в несколько последних дней. Я не считаю двух последних смертей – не могу сказать, чтобы они были неспровоцированными, и потом, эти двое умерли, по крайней мере, быстро. Я вас прощаю, мистер Дрезден.
– Вы очень добры.
– Это еще не все. Уходя, вы можете забрать свое оборудование, свой череп и шлюху Белого ублюдка. Целыми, невредимыми и с заверениями неприкосновенности в будущем. Будем считать, мы квиты.
Я позволил себе некоторую сухость голоса.
– Как могу я отказаться от такого?
Она улыбнулась.
– Вы убили человека, который был мне очень дорог, мистер Дрезден – не непосредственно вы, не спорю, однако к смерти ее привели именно ваши действия. Я прощаю вас и за это.
Я прищурился.
Бьянка зарылась пальцами в волосы Сьюзен.
– Эта останется со мной. Вы отняли у меня человека, мистер Дрезден. А я в ответ заберу человека, дорогого для вас. Таким образом, мы и здесь квиты.
Она покосилась на Ортегу, чуть улыбнувшись ему, потом снова повернулась ко мне.
– Ну? – спросила она. – Что вы на это скажете? Если вы предпочитаете остаться с ней, я уверена, мы найдем для вас подходящее место. После сообразных заверений в вашей преданности, разумеется.
Несколько мгновений я потрясенно молчал.
– Ну, чародей? – спросила она уже резче. – Каков ваш ответ? Прими мои условия. Мой компромисс. Иначе – война. И вы станете ее первой жертвой.
Я посмотрел на Сьюзен. Она смотрела сквозь меня невидящими черными глазами, приоткрыв рот в какой-то разновидности транса. Возможно, я смог бы вывести ее из него, при условии, что стая вампиров не разорвет меня на клочки, пока я буду занят этим. Я посмотрел на Бьянку. На Ортегу. На шипящих вампиров. Они напустили на лакированный пол слюней.
Все тело мое болело, и я так жутко устал.
– Я люблю ее, – сказал я. Я произнес это не очень громко.
– Что? – Бьянка уставилась на меня. – Что вы сказали?
– Я сказал, я люблю ее.
– Она уже наполовину моя.
– Ну и что? Я все равно люблю ее.
– Она ведь уже не совсем человек, Дрезден. И совсем немного времени требуется на то, чтобы она сделалась мне сестрой.
– Возможно, – сказал я. – А может, и нет. Уберите руки от моей подруги.
Глаза Бьянки удивленно расширились.
– Вы с ума сошли, – сказала она. – Вы готовы рисковать хаосом, разрушением – войной. И все ради одной этой раненой души?
Я уперся посохом в пол, накапливая энергию. Ища ее глубже, чем прежде. На улице предрассветный воздух содрогнулся от грома.
Бьянка, даже Ортега явно пребывали в замешательстве. Они шарили взглядами по залу, прежде чем снова посмотреть на меня.
– Ради одной души. Ради той, которую я люблю. Ради даже одной жизни, – я послал энергию в жезл, и конец его засиял ярким белым светом. – На мой взгляд, это единственное, ради чего можно идти на войну.
Лицо Бьянки исказилось от ярости. Она не могла больше удерживать маску. Кожа ее лопнула как у огромной гусеницы, и жуткая черная тварь проклюнулась из-под нее, лязгая зубами и в бешенстве сверкая глазами.
– Убейте его! – выкрикнула она. – Убейте его, убейте же!
Вампиры бросились на меня. Они тараканами копошились на полу, они пауками скользили по стенам – и все с невероятной быстротой. Бьянка набрала полные руки темноты и швырнула в меня.
Я отступил на шаг и отбил этот темный ком своим посохом. Он отлетел прямо в одного из Бьянкиных прихвостней. Темнота поглотила вампира, и он успел только взвизгнуть изнутри этого облака. Когда темный туман рассеялся, от бедолаги не осталось ничего, кроме кучки пыли. Я отвечал на это новым фонтаном огня из своего жезла, которым я косил наваливавшихся на меня вампиров направо и налево. Те с визгом корчились в пламени.
Сверху и чуть сбоку на меня брызнула струя ядовитой слюны, и я едва успел увернуться от нее. Цеплявшийся за потолок вампир нырнул следом за своей слюной, но налетел брюхом на мой упертый в пол другим концом посох. Послышался неприятный, влажный хлопок, и лопнувший вампир покатился по полу. Я взмахнул посохом и опустил его на голову мерзкой твари, и удару этому вторил удар грома на улице. Энергия устремилась в посох и размозжила голову вампира как недоваренное яйцо. С потолка посыпалась пыль, а когти умирающего вампира выбили по полу замысловатое стаккато.
Для начала все складывалось неплохо: ближние ко мне вампиры, оскалившись, пятились от меня. Однако число их все росло, и задние напирали. Бьянка швырнула в меня еще порцию своей темной дряни, и хотя я выставил перед собой и жезл, и посох, могильный холод все же обжег мне пальцы.
Силы мои начали убывать, я взмок и задыхался, а усталость и слабость, казалось, спорили за право первой уложить меня. Я тряхнул головой, отгоняя головокружение – как раз вовремя, чтобы послать еще один огненный заряд в подобравшегося ко мне совсем близко вампира, но тот отпрянул, так что все, чего я добился – это еще одного озерка огня на полу.
Противник на время отступил, отрезанный от меня огнем, и я чуть перевел дух.
Их слишком много. Мне не одолеть такой толпы вампиров. Мысли панически метались в голове. Их слишком много. И Жюстину, и Сьюзен, и меня самого можно считать покойниками. Как тех, внизу. Тех, кого вампиры уже убили.
Я прислонился спиной к дверному косяку, задыхаясь, пытаясь поймать за хвост промелькнувшую мысль. Мертвые. Жертвы. Те, что лежат внизу. Мертвецы.
Я уронил жезл на пол и рухнул на колени.
Концом посоха я стремительно очертил на полу круг. Этого хватило, чтобы он с гудением потревоженной энергии замкнулся вокруг меня. Чего-чего, а магической энергии в этом доме хватало с избытком. Целое море сверхъестественной энергии ждало, чтобы ее использовали.
У меня не было рецепта таких заклинаний. У меня не было ни точки отсчета, ни цели, но и сама магия была не из тех, с какими я обычно работаю. Я направил свои чувства вниз, в землю, ощупывая все ими словно пальцами. Я выбросил из головы и пылающий зал, и моих врагов, и завывания Бьянки. Я не думал о дыме, боли, тошноте. Я сосредоточился и потянулся вниз.
И я нашел их. Я нашел мертвых, жертв, тех, кого убили вампиры. Не только несколько тел, сваленных в колодец бесполезным мусором. Я нашел и других. Дюжины. Десятки. Сотни. Кости, зарытые как попало, безымянные, забытые всеми. Беспокойные тени, загнанные под землю, слишком слабые, чтобы выйти на поверхность и мстить или искать покой. Как знать, возможно, в другую ночь, в другом месте, мне и не удалось бы проделать этого. Однако тут Бьянка и ее братия совместными усилиями сами открыли мне дорогу. Они рассчитывали ослабить границу между миром живых и миром мертвых, чтобы использовать это оружие против меня.
Но, как известно, у всякой палки два конца.
Я нашел этих духов, дотянулся до них и коснулся, одного за другим.
– Memorium, – прошептал я. – Memoratum. Memortius.
Энергия хлынула из меня. Я не сдерживал ее, щедро делясь с ними. Со всеми до последнего. С совращенными, с преданными, с бездомными, с беспомощными. Со всеми людьми, пожранными вампирами за долгие годы, со всеми, до кого я смог дотянуться. Я дотянулся до того жуткого кошмара, что породили Бьянка и ее союзники, и отдал этим неприкаянным теням всю свою силу.
Дом задрожал.
Откуда-то снизу, из подвала, донесся рокочущий звук. Он начинался как стон. Он поднялся до вопля. А потом он сделался оглушительным визгом, одной своей силой сводящим судорогой мышцы, натягивающим нервы туже струн.
Мертвые вырвались из подземелья. Они пробивались сквозь пол струями дыма, языками огня, облачками пепла. Я увидел их прежде, чем, шатаясь от измождения выкрикнул последние слова заклинания. Я увидел их лица. Я увидел мальчишек-газетчиков из ревущих двадцатых, и набриолиненную уличную шпану пятидесятых. Я увидел разносчиков, и оборванных бомжей, и потерявшихся детей, и все они восстали, ища мести. Призраки размахивали пылающими руками, и вампиры выли от ожогов; они бросались дымными телами, забивая носы и глотки. Они выкрикивали свои имена и имена своих убийц, имена своих любимых, и дом сотрясался от их ненависти как от урагана, как от землетрясения.
Потолок начал рушиться. Я увидел, как вампиры проваливаются в подвал вместе с горящими участками перекрытия. Кто-то пытался спастись, но духи мертвых не знали жалости, как не знали до этой минуты покоя.
И вампиры гибли. Вопли призраков раздавались повсюду – ужасные и прекрасные, причудливые и захватывающие дух как само человечество. Шум этот не оставлял места ни мысли, ни речи, колотя по коже не слабее физических ударов.
Мне в жизни еще не было так страшно. Я вскочил и замахал Жюстине. Она, шатаясь, бросилась вверх по лестнице. Глаза Боба горели ярко-оранжевым светом – отличный маяк в густом дыму. Я схватил Жюстину за руку и попытался найти выход из сотрясающегося дома, в обход зияющей разверзнутым адом дыры в полу.
Я увидел, как призрак бросился на Бьянку, протягивая к ней пылающие руки. Бьянка отшвырнула его в сторону своим ледяным зарядом, схватила Сьюзен за запястье и потащила в сторону входной двери.
Все больше призраков гналось за ней, старшей из обитавших в этом доме убийц. Призраки из огня, дыма, щепок… Один даже соорудил себе тело из пуль, в изобилии валявшихся на полу.
Она отбивалась от них. Когтями и заклятиями пробивала она себе дорогу к выходу. Сьюзен начала приходить в себя, с испуганным лицом оглядываясь по сторонам.
– Сьюзен! – крикнул я. – Сьюзен!
Она начала отбиваться от Бьянки, и та с шипением повернулась к ней. Ей удалось-таки дотащить мою подругу почти до самой двери, когда один из призраков вцепился ей в ногу, и та загорелась.
Бьянка истошно завизжала, окончательно обезумев от боли и ярости. Она занесла руку с темными, блестящими когтями и устремила их в горло Сьюзен.
Последним напряжением тела и разума я послал заклятие, вложив в него имя Сьюзен.
И тут я увидел ее. Призрак Полы. Она появилась словно из ниоткуда – почти прозрачная, но хорошенькая – и ринулась прямо под когти Бьянки, заслоняя собой Сьюзен. Из ее шеи ударила до ужаса алая кровь. Сьюзен отшатнулась в сторону. И тут Бьянка завизжала еще громче и пронзительнее: окровавленный призрак прижался к ней, крепко охватив руками чудовищную черную фигуру.
Мое заклятье ненамного отстало от Полы. Оно ударило Бьянку в лицо порывом ветра, который подхватил ее и, перевернув пару раз, с размаху швырнул об пол. Обугленные доски с треском подались под ее весом, и навстречу мне из пролома выметнулись пламя и волна зловонного черного дыма. Я почувствовал, что теряю равновесие и, пошатнувшись, полетел на пол.
Духи ринулись следом за Бьянкой в пролом, в огонь и дым. Дом жутко заскрипел и начал рушиться.
Я не мог подняться. Я ощутил на локте чьи-то маленькие, крепкие руки, и тут же Сьюзен подхватила меня под другую руку. Она подняла-таки меня на ноги, и вдвоем с Жюстиной, державшей меня с другой стороны, они помогли мне выбраться из старого дома.
Мы не успели отойти от него и пары десятков шагов, когда он со страшным грохотом обвалился. Мы оглянулись, и я увидел, как дом словно оседает в землю, в бьющее из-под нее адское пекло. Позже пожарные охарактеризовали это взрывом скопившегося в подземной полости газа, но я-то знаю, что видел. Я видел как призраки убитых в этом доме свели счеты с убийцами.
– Я люблю тебя, – сказал я или попытался сказать Сьюзен. – Я люблю тебя.
Она прижалась губами к моему рту. Мне показалось, она плачет.
– Ш-ш, – сказала она. – Ш-ш, Гарри. Я тоже тебя люблю.
Вот так все и вышло.
А потом у меня больше не было повода цепляться за сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Если у вас есть сказать чего-то по существу, – перебил я его, – валяйте, выкладывайте.
Взгляд Ортеги вспыхнул.
– Я присутствую здесь в качестве наблюдателя от Красного Короля, только и всего. Я всего лишь свидетель.
– Свидетель, который донесет весть о вашем коварном нападении до других Коллегий, – пояснила Бьянка. – Это означает войну между нашим родом и Белым Советом.
Войну.
Между вампирами и Белым Советом.
Вот сукин сын. Это было просто немыслимо. Подобных конфликтов не было уже лет тысячу. Во всяком случае, на памяти живущих – а некоторые чародеи живут чертовски долго.
– Я никогда не считала вас тугодумом, мистер Дрезден, – сказала Бьянка. – Вы готовы выслушать мое предложение?
Я чувствовал себя хуже с каждой проходящей секундой. Тело мое слабело. Только что я был полон энергии, но я потратил довольно много ее на свою магию. Она должна была вернуться, но пока мои батарейки садились, и чем сильнее, тем меньше я мог не обращать внимания на боль, слабость, головокружение.
Короче говоря, вампиры взяли меня на мушку. Мне нужен был план. Позарез нужен. И время.
– Легко, – сказал я. – Я весь внимание.
Бьянка сжала пальцы, запущенные в волосы Сьюзен.
– Первое. Вам будут прощены ваши… издержки дурного вкуса, выказанные в несколько последних дней. Я не считаю двух последних смертей – не могу сказать, чтобы они были неспровоцированными, и потом, эти двое умерли, по крайней мере, быстро. Я вас прощаю, мистер Дрезден.
– Вы очень добры.
– Это еще не все. Уходя, вы можете забрать свое оборудование, свой череп и шлюху Белого ублюдка. Целыми, невредимыми и с заверениями неприкосновенности в будущем. Будем считать, мы квиты.
Я позволил себе некоторую сухость голоса.
– Как могу я отказаться от такого?
Она улыбнулась.
– Вы убили человека, который был мне очень дорог, мистер Дрезден – не непосредственно вы, не спорю, однако к смерти ее привели именно ваши действия. Я прощаю вас и за это.
Я прищурился.
Бьянка зарылась пальцами в волосы Сьюзен.
– Эта останется со мной. Вы отняли у меня человека, мистер Дрезден. А я в ответ заберу человека, дорогого для вас. Таким образом, мы и здесь квиты.
Она покосилась на Ортегу, чуть улыбнувшись ему, потом снова повернулась ко мне.
– Ну? – спросила она. – Что вы на это скажете? Если вы предпочитаете остаться с ней, я уверена, мы найдем для вас подходящее место. После сообразных заверений в вашей преданности, разумеется.
Несколько мгновений я потрясенно молчал.
– Ну, чародей? – спросила она уже резче. – Каков ваш ответ? Прими мои условия. Мой компромисс. Иначе – война. И вы станете ее первой жертвой.
Я посмотрел на Сьюзен. Она смотрела сквозь меня невидящими черными глазами, приоткрыв рот в какой-то разновидности транса. Возможно, я смог бы вывести ее из него, при условии, что стая вампиров не разорвет меня на клочки, пока я буду занят этим. Я посмотрел на Бьянку. На Ортегу. На шипящих вампиров. Они напустили на лакированный пол слюней.
Все тело мое болело, и я так жутко устал.
– Я люблю ее, – сказал я. Я произнес это не очень громко.
– Что? – Бьянка уставилась на меня. – Что вы сказали?
– Я сказал, я люблю ее.
– Она уже наполовину моя.
– Ну и что? Я все равно люблю ее.
– Она ведь уже не совсем человек, Дрезден. И совсем немного времени требуется на то, чтобы она сделалась мне сестрой.
– Возможно, – сказал я. – А может, и нет. Уберите руки от моей подруги.
Глаза Бьянки удивленно расширились.
– Вы с ума сошли, – сказала она. – Вы готовы рисковать хаосом, разрушением – войной. И все ради одной этой раненой души?
Я уперся посохом в пол, накапливая энергию. Ища ее глубже, чем прежде. На улице предрассветный воздух содрогнулся от грома.
Бьянка, даже Ортега явно пребывали в замешательстве. Они шарили взглядами по залу, прежде чем снова посмотреть на меня.
– Ради одной души. Ради той, которую я люблю. Ради даже одной жизни, – я послал энергию в жезл, и конец его засиял ярким белым светом. – На мой взгляд, это единственное, ради чего можно идти на войну.
Лицо Бьянки исказилось от ярости. Она не могла больше удерживать маску. Кожа ее лопнула как у огромной гусеницы, и жуткая черная тварь проклюнулась из-под нее, лязгая зубами и в бешенстве сверкая глазами.
– Убейте его! – выкрикнула она. – Убейте его, убейте же!
Вампиры бросились на меня. Они тараканами копошились на полу, они пауками скользили по стенам – и все с невероятной быстротой. Бьянка набрала полные руки темноты и швырнула в меня.
Я отступил на шаг и отбил этот темный ком своим посохом. Он отлетел прямо в одного из Бьянкиных прихвостней. Темнота поглотила вампира, и он успел только взвизгнуть изнутри этого облака. Когда темный туман рассеялся, от бедолаги не осталось ничего, кроме кучки пыли. Я отвечал на это новым фонтаном огня из своего жезла, которым я косил наваливавшихся на меня вампиров направо и налево. Те с визгом корчились в пламени.
Сверху и чуть сбоку на меня брызнула струя ядовитой слюны, и я едва успел увернуться от нее. Цеплявшийся за потолок вампир нырнул следом за своей слюной, но налетел брюхом на мой упертый в пол другим концом посох. Послышался неприятный, влажный хлопок, и лопнувший вампир покатился по полу. Я взмахнул посохом и опустил его на голову мерзкой твари, и удару этому вторил удар грома на улице. Энергия устремилась в посох и размозжила голову вампира как недоваренное яйцо. С потолка посыпалась пыль, а когти умирающего вампира выбили по полу замысловатое стаккато.
Для начала все складывалось неплохо: ближние ко мне вампиры, оскалившись, пятились от меня. Однако число их все росло, и задние напирали. Бьянка швырнула в меня еще порцию своей темной дряни, и хотя я выставил перед собой и жезл, и посох, могильный холод все же обжег мне пальцы.
Силы мои начали убывать, я взмок и задыхался, а усталость и слабость, казалось, спорили за право первой уложить меня. Я тряхнул головой, отгоняя головокружение – как раз вовремя, чтобы послать еще один огненный заряд в подобравшегося ко мне совсем близко вампира, но тот отпрянул, так что все, чего я добился – это еще одного озерка огня на полу.
Противник на время отступил, отрезанный от меня огнем, и я чуть перевел дух.
Их слишком много. Мне не одолеть такой толпы вампиров. Мысли панически метались в голове. Их слишком много. И Жюстину, и Сьюзен, и меня самого можно считать покойниками. Как тех, внизу. Тех, кого вампиры уже убили.
Я прислонился спиной к дверному косяку, задыхаясь, пытаясь поймать за хвост промелькнувшую мысль. Мертвые. Жертвы. Те, что лежат внизу. Мертвецы.
Я уронил жезл на пол и рухнул на колени.
Концом посоха я стремительно очертил на полу круг. Этого хватило, чтобы он с гудением потревоженной энергии замкнулся вокруг меня. Чего-чего, а магической энергии в этом доме хватало с избытком. Целое море сверхъестественной энергии ждало, чтобы ее использовали.
У меня не было рецепта таких заклинаний. У меня не было ни точки отсчета, ни цели, но и сама магия была не из тех, с какими я обычно работаю. Я направил свои чувства вниз, в землю, ощупывая все ими словно пальцами. Я выбросил из головы и пылающий зал, и моих врагов, и завывания Бьянки. Я не думал о дыме, боли, тошноте. Я сосредоточился и потянулся вниз.
И я нашел их. Я нашел мертвых, жертв, тех, кого убили вампиры. Не только несколько тел, сваленных в колодец бесполезным мусором. Я нашел и других. Дюжины. Десятки. Сотни. Кости, зарытые как попало, безымянные, забытые всеми. Беспокойные тени, загнанные под землю, слишком слабые, чтобы выйти на поверхность и мстить или искать покой. Как знать, возможно, в другую ночь, в другом месте, мне и не удалось бы проделать этого. Однако тут Бьянка и ее братия совместными усилиями сами открыли мне дорогу. Они рассчитывали ослабить границу между миром живых и миром мертвых, чтобы использовать это оружие против меня.
Но, как известно, у всякой палки два конца.
Я нашел этих духов, дотянулся до них и коснулся, одного за другим.
– Memorium, – прошептал я. – Memoratum. Memortius.
Энергия хлынула из меня. Я не сдерживал ее, щедро делясь с ними. Со всеми до последнего. С совращенными, с преданными, с бездомными, с беспомощными. Со всеми людьми, пожранными вампирами за долгие годы, со всеми, до кого я смог дотянуться. Я дотянулся до того жуткого кошмара, что породили Бьянка и ее союзники, и отдал этим неприкаянным теням всю свою силу.
Дом задрожал.
Откуда-то снизу, из подвала, донесся рокочущий звук. Он начинался как стон. Он поднялся до вопля. А потом он сделался оглушительным визгом, одной своей силой сводящим судорогой мышцы, натягивающим нервы туже струн.
Мертвые вырвались из подземелья. Они пробивались сквозь пол струями дыма, языками огня, облачками пепла. Я увидел их прежде, чем, шатаясь от измождения выкрикнул последние слова заклинания. Я увидел их лица. Я увидел мальчишек-газетчиков из ревущих двадцатых, и набриолиненную уличную шпану пятидесятых. Я увидел разносчиков, и оборванных бомжей, и потерявшихся детей, и все они восстали, ища мести. Призраки размахивали пылающими руками, и вампиры выли от ожогов; они бросались дымными телами, забивая носы и глотки. Они выкрикивали свои имена и имена своих убийц, имена своих любимых, и дом сотрясался от их ненависти как от урагана, как от землетрясения.
Потолок начал рушиться. Я увидел, как вампиры проваливаются в подвал вместе с горящими участками перекрытия. Кто-то пытался спастись, но духи мертвых не знали жалости, как не знали до этой минуты покоя.
И вампиры гибли. Вопли призраков раздавались повсюду – ужасные и прекрасные, причудливые и захватывающие дух как само человечество. Шум этот не оставлял места ни мысли, ни речи, колотя по коже не слабее физических ударов.
Мне в жизни еще не было так страшно. Я вскочил и замахал Жюстине. Она, шатаясь, бросилась вверх по лестнице. Глаза Боба горели ярко-оранжевым светом – отличный маяк в густом дыму. Я схватил Жюстину за руку и попытался найти выход из сотрясающегося дома, в обход зияющей разверзнутым адом дыры в полу.
Я увидел, как призрак бросился на Бьянку, протягивая к ней пылающие руки. Бьянка отшвырнула его в сторону своим ледяным зарядом, схватила Сьюзен за запястье и потащила в сторону входной двери.
Все больше призраков гналось за ней, старшей из обитавших в этом доме убийц. Призраки из огня, дыма, щепок… Один даже соорудил себе тело из пуль, в изобилии валявшихся на полу.
Она отбивалась от них. Когтями и заклятиями пробивала она себе дорогу к выходу. Сьюзен начала приходить в себя, с испуганным лицом оглядываясь по сторонам.
– Сьюзен! – крикнул я. – Сьюзен!
Она начала отбиваться от Бьянки, и та с шипением повернулась к ней. Ей удалось-таки дотащить мою подругу почти до самой двери, когда один из призраков вцепился ей в ногу, и та загорелась.
Бьянка истошно завизжала, окончательно обезумев от боли и ярости. Она занесла руку с темными, блестящими когтями и устремила их в горло Сьюзен.
Последним напряжением тела и разума я послал заклятие, вложив в него имя Сьюзен.
И тут я увидел ее. Призрак Полы. Она появилась словно из ниоткуда – почти прозрачная, но хорошенькая – и ринулась прямо под когти Бьянки, заслоняя собой Сьюзен. Из ее шеи ударила до ужаса алая кровь. Сьюзен отшатнулась в сторону. И тут Бьянка завизжала еще громче и пронзительнее: окровавленный призрак прижался к ней, крепко охватив руками чудовищную черную фигуру.
Мое заклятье ненамного отстало от Полы. Оно ударило Бьянку в лицо порывом ветра, который подхватил ее и, перевернув пару раз, с размаху швырнул об пол. Обугленные доски с треском подались под ее весом, и навстречу мне из пролома выметнулись пламя и волна зловонного черного дыма. Я почувствовал, что теряю равновесие и, пошатнувшись, полетел на пол.
Духи ринулись следом за Бьянкой в пролом, в огонь и дым. Дом жутко заскрипел и начал рушиться.
Я не мог подняться. Я ощутил на локте чьи-то маленькие, крепкие руки, и тут же Сьюзен подхватила меня под другую руку. Она подняла-таки меня на ноги, и вдвоем с Жюстиной, державшей меня с другой стороны, они помогли мне выбраться из старого дома.
Мы не успели отойти от него и пары десятков шагов, когда он со страшным грохотом обвалился. Мы оглянулись, и я увидел, как дом словно оседает в землю, в бьющее из-под нее адское пекло. Позже пожарные охарактеризовали это взрывом скопившегося в подземной полости газа, но я-то знаю, что видел. Я видел как призраки убитых в этом доме свели счеты с убийцами.
– Я люблю тебя, – сказал я или попытался сказать Сьюзен. – Я люблю тебя.
Она прижалась губами к моему рту. Мне показалось, она плачет.
– Ш-ш, – сказала она. – Ш-ш, Гарри. Я тоже тебя люблю.
Вот так все и вышло.
А потом у меня больше не было повода цепляться за сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51