Я могу прочитать хоть Символ Веры, чем это тебе поможет? Ты должна почувствовать сердцем мою любовь. Только сердцем.
…Все это время, если только боль не заливала все сознание целиком, оставляя возможность лишь для крика, как только боль слегка отступала, она тут же начинала молиться, потому что - что же еще делать в такой ситуации, и на чью помощь надеяться… Собственно, ни одну молитву она не могла вспомнить до конца, остались лишь два слова - Господи, помилуй… Господи, помилуй… Ильгет стала повторять молитву. Помилуй меня, Господи. Помоги мне. И чем дольше она повторяла, тем яснее и гаже выглядело лицо существа, только что так льстившего ей.
Тем больше она понимала о нем, о себе и о Боге.
И белые глаза вспыхнули.
— Ты отвергаешь меня… того единственного, кто пришел помочь тебе.. спасти тебя от этого мира… Ильгет, мне жаль тебя. Остановись. Ты сама своим безумием отправляешь себя в ад… Ильгет, твоя жизнь была так ужасна, неужели смерть станет еще хуже… Только потому, что тебе вдолбили в голову какие-то догматы… остановись, подумай!
Господи, помилуй… Господи, я верю в Тебя, я знаю, что Ты не оставишь меня и не подведешь.
— Ильгет, ты так нужна мне…
Господи, помилуй… помилуй меня. Господи, помилуй нас!
— Остановись!
Ему не нравится молитва… Господи, помилуй нас, грешных! Господи Иисусе…
— Ильгет!
Иисус, Сын Божий…
Распятый за нас при Понтии Пилате…
И тогда боль вернулась. Ильгет захрипела, вздрогнув, и от толчка сломанные кости взвыли. Несколько секунд она не могла думать ни о чем, тихо хрипя - на горле все еще висела заглушка… Господи, помилуй! Господи Иисус, Сын Божий, помилуй нас…
— Ты не оставляешь мне другого выбора. Ты сама хотела этого. Ты отвергла мою любовь… мою нежность, я мог бы затопить тебя любовью… А ты предпочла свои фантазии…
Сколько горечи в его голосе. Может быть, он прав… не знаю… Господи, я ничего не знаю, я верю только Тебе. Сделай так, как правильнее… если я должна верить ему, то сделай так, чтобы я поверила… я не знаю ничего…
Городок Народной Системы был хорошо укреплен. И охранялся постоянно. Сейчас же охрана была усилена, войска стянуты из города.
Арнис сразу вызвал подкрепление, но оно подойдет не раньше, чем через час. Штурм начали с трех сторон. Ему достался левый край, как раз там, где расположено административное здание НС, с тюрьмой, где и находилась сейчас Ильгет. То, что он сейчас не на работе - даже удачнее, для штурма все равно пришлось надеть броню и взять оружие.
Арнис испытывал облегчение - впервые за много дней. Впервые можно было действовать. Убивать. То, что ему сейчас больше всего хотелось. Он замер, прижимая дессор и ожидая сигнала - штурм должен начаться с трех точек одновременно… Андорин уничтожит фабрику - попутная польза, зрелые дэггеры нам не нужны. Наконец сигнал был получен. Оседлав скарт, Арнис взмыл в воздух и перелетел через стену. Здание уничтожать нельзя. Ильгет где-то там. Маяк тихо пищал в ушах - она недалеко, она уже совсем рядом. И она все еще жива! Сигнал не сплошной. Ее сердце бьется.
Арниса встретила сплошная завеса огня. Стреляли из окон, из подвала, асфальт перед ним вскорежился и кусками полетел вверх, вместе с мелкой пылью, осколками, полностью закрыв здание. Арнис остановился - силовое поле пока держало, но пройти дальше было нельзя. Вскинув дессор, он расчистил место перед собой, затем дал очередь по окнам из лучеметов, закрепленных на плечах. Огневая завеса стала заметно меньше. Арнис продвигался маленькими шажками. У крыльца его задержали несколько охранников, непредусмотрительно укрывшихся в будке - Арнис поднял одной спикулой будку на воздух. И в этот миг сверху раздался грохот и легла тень - пикировали боевые вертолеты…
— Ты, видимо, еще не поняла, что такое страдание… чего ты лишаешься, на что ты обрекаешь себя, отвергнув мою любовь. Сейчас…
В солнечном свете сверкнула длинная игла. Впилась в плечо над левой ключицей. Ничего, это не так уж боль… - успела подумать Ильгет, и в тот же миг боль пришла.
Снова такой же толчок - на этот раз и глаза не надо было закрывать, только тело, со всеми переломами и кровоподтеками, с содранной кожей исчезло начисто, остался лишь раскаленный штырь, на который Ильгет оказалась нанизанной, и вокруг - мрак.
А ей казалось, что ничего хуже не бывает, что ничего хуже человек просто не может перенести…
Бывает.
Последнее, что она видела сквозь невыносимую боль - страшно сияющие слепые светлые глаза. Сияющие во мраке. И сквозь это сияние что-то неудержимо втягивало Ильгет в глубокую, бездонную воронку, и свет слепил и жег… отчаяние оттого, что она могла, могла как-то это предотвратить, но вот теперь уже поздно, и она сама это выбрала…
…Тело пришпилено копьями, копья торчат даже из лица, и не пошевелиться, хотя вокруг - огонь. Огонь, но она не сгорает. Но хуже всего - это солнце вверху. Оно черное и ослепительное. Оно похоже на пасть… Это и есть пасть. И не одна. Много зловеще ощеренных пастей. Проклята. Проклята навсегда.
Взрыв прозвучал как оглушительный хлопок - квиринцев защищали шлемы, но все, кто был в окрестностях и выжил - потеряли слух. Анри добрался до фабрики. Вакуумный заряд поднял в небо одновременно все корпуса, взметнулись целые стены, тихо распадаясь на мелкое крошево и снова опустились вниз. В этот миг Арнис проник в здание.
Он сразу выжег коридор перед собой и бросился вперед - маяк пищал неистово, указывая на то, что цель близка… очень близка…
Дверь была заперта, Арнис выбил ее ударом ноги. Раньше, чем стоящий в комнате человек успел повернуть голову, он выстрелил, сработали плечевые бластеры бикра. И уже только после этого сообразил, что враг был не в привычной черной форме. Он медленно валился на пол с развороченной, дымящейся грудью. Арнис сделал шаг вперед, напряженно осматриваясь - других сингов в помещении не было. Убитый упал, и только тогда Арнис увидел его глаза. Открытые глаза. Колени Арниса подкосились, сердце остановилось на мгновение.
Он убил сагона.
Все получилось.
Но нет времени, Арнис бросился к лежащему на столе… страшному. И тут сердце остановилось второй раз.
Она все еще жива…
Самым ужасным было то, что Ильгет смотрела на него. Что из этого черного, вспухшего, блестящего от крови на него смотрели - вполне осмысленно - живые щелочки глаз, полных боли и ужаса. И прямо под глазами торчали длинные металлические иглы - Господи, в кость, что ли, он их вогнал? Арнис осторожно стал вынимать иглы, толчком выплеснулась темная кровь… По всему телу иглы. Из горла Ильгет вырвался хриплый стон.
— Иль, уже все, - тихо сказал Арнис,- все кончилось. Все хорошо.
Вот, вроде бы, все иголки. Опомнившись, Арнис включил связь, одновременно вытаскивая аптечку, доставая прозрачный мешочек зена-тора, выискивая нетронутое место на коже Ильгет - нашлось на внутренней стороне голени, устанавливая зена-тор с раствором реанимационных телец.
— Я третий.Сагон убит. Забирайте тело. Я эвакуирую Ильгет Эйтлин, она… жива…
Глаза Ильгет закатились, она снова потеряла сознание. Арнис пощупал пульс на шее, сердце еще работало, слабо, взахлеб. Донесу, подумал он. Поднял девочку на руки. Ничего.
— Арнис, слышно? Я первый. Иди к нижнему выходу. К нижнему выходу. Там ландер. Как понял?
— Вас понял, первый, - Арнис толкнул дверь ногой. В конце коридора показался смутный силуэт - маскировочный бикр.
— Арнис, это я… не стреляй… быстро к выходу, я прикрою.
Иволга скачками понеслась рядом с ним, с ужасом взглядывая на распухшее сине-черное лицо Ильгет.
Из ландера выскочила Мира. И в ее глазах мелькнул ужас.
— Давай сюда. Быстро.
Задние сиденья были уложены, образовав удобную выемку.
— Через пятнадцать минут я буду на орбите. Зена-тор стоит? Она доживет…
— Быстро, - попросил Арнис. Он стиснул зубы - челюсти почему-то мелко дрожали.
Мира вскочила в пилотское кресло.
— Арнис, иди работай! Мы все сделаем.
Гравиносилки быстро и плавно двигались по узкому коридору орбитального корабля. Врач шел рядом, положил руку на плечо умирающей лонгинки.
Она тихо хрипела - или дыхание так вырывалось… Бог ты мой, она в сознании.
— Сейчас, - пробормотал Керк по-лонгински, - сейчас, милая, подожди.
В медотсек. Скорее уложить на стол. Все аппараты включить, полная готовность.
— Сейчас, моя хорошая… слышишь меня?
Губы шевельнулись. Да.
— Больно тебе? Сейчас, родная, сейчас все будет хорошо.
Ввести анализаторы… эффекторы. Пожалуй, анестезию отдельно. Теперь контроль - он подключил сканер.
Посмотрел на лицо лонгинки.
— Сейчас, родная… сейчас все пройдет. Лучше стало?
— Да, - прошептала она, - я спать хочу. Можно?
— Да, конечно, спи, маленькая. Спи.
Глаза закрылись. Только боль утихла - и сразу заснула. Как давно уже она терпит? Сколько она не спала?
Ильгет открыла глаза. Боли не было. Совсем.
Рядом с ней сидел Арнис. Она его помнила. И еще врач, его лицо она видела последним. И еще - Иволга. Теперь Ильгет вспомнила - Иволга. Подруга. И еще двое незнакомых, совершенно незнакомых. И все они смотрели на нее.
— Иль, - дрогнувший чей-то голос.
— Арнис, - прошептала она. Голосовые связки давно сорваны.
— Не болит?
— Нет, - Ильгет подумала, почему они все так смотрят на нее. И сообразила,- Арнис, я умру?
— Нет, нет, - пальцы Арниса коснулись ее руки, - ты будешь жить. Мы летим на Квирин, ты слышишь? Мы вытащим тебя. Ты будешь жить.
— Все, - говорит Керк на линкосе, Ильгет не понимает его, - посмотрели? Она жива и в своем уме. Теперь выметайтесь отсюда. И ты, Арнис, выметайся, пожалуйста. Ложись спать, я не собираюсь еще и тебя лечить, мне некогда. Останется Иволга, будет мне ассистировать.
Все куда-то исчезают. Остаются только Керк и Иволга. Они не смотрят на Ильгет, переговариваются на своем языке, непонятно, что-то там делают. С ее руками.
… Иволга наклеивает что-то на лицо Ильгет. Очень осторожно. Но Ильгет не чувствует боли. Глаза Иволги полны жалости и любви.
— Иль, не больно? Хорошо? Может, ты пить хочешь?
— Да.
У ее губ оказывается носик поилки. Как хорошо. Ильгет медленно пьет. Очень приятная жидкость, кисловатая.
— Поспи, Иль. Тебе лучше поспать.
Керк обвел взглядом бойцов ДС. Все десять человек - весь 505й отряд - смотрели на него с немым вопросом.
Скультер двигался на Квирин, они уже почти достигли точки выхода подпространственного канала. Совсем недалеко осталось. Может быть, еще двое суток…
Проживет ли она так долго?
Керк смотрел на командира, Дэцина Вайгрена. Стараясь не отводить взгляд. Не смотреть на остальных. Особенно на Арниса Кендо.
— Неужели такие серьезные повреждения? - спросил Дэцин.
— Дело не в этом. Конечно, почек у нее практически уже нет, сильная аритмия, легкие, печень… в общем, все плохо. Но это все поддается нанокорректировке, это мы сделали. Пальцы и почки пока ампутировали, восстановлению они не подлежат. В общем, положение не очень простое, учитывая длительность… травмирующих факторов.
— Не больше недели, - сказала Иволга негромко, - до этого они применяли только болеизлучатель.
Арнис рядом с ней ощутимо вздрогнул, она взяла его за руку.
— Но дело не в этом, - продолжил врач, - Мы не умеем лечить раны, нанесенные сагонами. Или с помощью сагонских технологий. Механические повреждения там несерьезные. Проколы. Но в районе этих проколов ткани в принципе… не функционируют. К сожалению, этих проколов у пациентки восемнадцать.
Он опустил глаза.
— Ее мозг в порядке. Двое суток я продержу ее на искусственных органах. Если не произойдет ничего нового, она доживет до Квирина. Молитесь.
Глава 3. Земля святого Квиринуса.
Все как во сне. Окружающее казалось размытым и малосущественным. Ильгет не приходила в сознание. Ее погрузили в изокамеру, повезли в Космический госпиталь, Арнис, почти ничего не соображая, так и не отходил от нее. Вяло шевельнулось что-то в душе, когда он увидел маму и Ниро. Пришлось остановиться, обняться, что-то говорить, но взглядом он следил за прозрачной уплывающей изокамерой.
— Мам, я должен идти… прости…
Он передал матери собаку и побежал вслед за Ильгет.
Она не может, не может сейчас умереть… Так не бывает. На Квирине не умирают. Ну разве что в очень глубокой старости.
Но и в больнице его к Ильгет не пустили. Ее сразу поместили в хирургическую камеру, и там где-то она плавала в равномерном гравитационном поле, и несколько врачей, удобно устроившись за мониторами, управляли миллионами нанороботов, работающих внутри ее организма.
Тогда он уселся в холле и оттуда позвонил маме.
— Все в порядке, солнце мое, ты только скажи - ведь операция продлится довольно долго?
— Они сказали, шесть или восемь часов… там все очень плохо…
— Это время ты ей не нужен, может быть, пока приедешь к нам, поешь, отдохнешь?
— Нет, - сказал он быстро. Казалось немыслимым сейчас - уехать, оставив Ильгет здесь… одну. Умирать.
— Арнис, или мы приедем к тебе…
— Если не трудно. Мам, - сказал он, - это из-за меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
…Все это время, если только боль не заливала все сознание целиком, оставляя возможность лишь для крика, как только боль слегка отступала, она тут же начинала молиться, потому что - что же еще делать в такой ситуации, и на чью помощь надеяться… Собственно, ни одну молитву она не могла вспомнить до конца, остались лишь два слова - Господи, помилуй… Господи, помилуй… Ильгет стала повторять молитву. Помилуй меня, Господи. Помоги мне. И чем дольше она повторяла, тем яснее и гаже выглядело лицо существа, только что так льстившего ей.
Тем больше она понимала о нем, о себе и о Боге.
И белые глаза вспыхнули.
— Ты отвергаешь меня… того единственного, кто пришел помочь тебе.. спасти тебя от этого мира… Ильгет, мне жаль тебя. Остановись. Ты сама своим безумием отправляешь себя в ад… Ильгет, твоя жизнь была так ужасна, неужели смерть станет еще хуже… Только потому, что тебе вдолбили в голову какие-то догматы… остановись, подумай!
Господи, помилуй… Господи, я верю в Тебя, я знаю, что Ты не оставишь меня и не подведешь.
— Ильгет, ты так нужна мне…
Господи, помилуй… помилуй меня. Господи, помилуй нас!
— Остановись!
Ему не нравится молитва… Господи, помилуй нас, грешных! Господи Иисусе…
— Ильгет!
Иисус, Сын Божий…
Распятый за нас при Понтии Пилате…
И тогда боль вернулась. Ильгет захрипела, вздрогнув, и от толчка сломанные кости взвыли. Несколько секунд она не могла думать ни о чем, тихо хрипя - на горле все еще висела заглушка… Господи, помилуй! Господи Иисус, Сын Божий, помилуй нас…
— Ты не оставляешь мне другого выбора. Ты сама хотела этого. Ты отвергла мою любовь… мою нежность, я мог бы затопить тебя любовью… А ты предпочла свои фантазии…
Сколько горечи в его голосе. Может быть, он прав… не знаю… Господи, я ничего не знаю, я верю только Тебе. Сделай так, как правильнее… если я должна верить ему, то сделай так, чтобы я поверила… я не знаю ничего…
Городок Народной Системы был хорошо укреплен. И охранялся постоянно. Сейчас же охрана была усилена, войска стянуты из города.
Арнис сразу вызвал подкрепление, но оно подойдет не раньше, чем через час. Штурм начали с трех сторон. Ему достался левый край, как раз там, где расположено административное здание НС, с тюрьмой, где и находилась сейчас Ильгет. То, что он сейчас не на работе - даже удачнее, для штурма все равно пришлось надеть броню и взять оружие.
Арнис испытывал облегчение - впервые за много дней. Впервые можно было действовать. Убивать. То, что ему сейчас больше всего хотелось. Он замер, прижимая дессор и ожидая сигнала - штурм должен начаться с трех точек одновременно… Андорин уничтожит фабрику - попутная польза, зрелые дэггеры нам не нужны. Наконец сигнал был получен. Оседлав скарт, Арнис взмыл в воздух и перелетел через стену. Здание уничтожать нельзя. Ильгет где-то там. Маяк тихо пищал в ушах - она недалеко, она уже совсем рядом. И она все еще жива! Сигнал не сплошной. Ее сердце бьется.
Арниса встретила сплошная завеса огня. Стреляли из окон, из подвала, асфальт перед ним вскорежился и кусками полетел вверх, вместе с мелкой пылью, осколками, полностью закрыв здание. Арнис остановился - силовое поле пока держало, но пройти дальше было нельзя. Вскинув дессор, он расчистил место перед собой, затем дал очередь по окнам из лучеметов, закрепленных на плечах. Огневая завеса стала заметно меньше. Арнис продвигался маленькими шажками. У крыльца его задержали несколько охранников, непредусмотрительно укрывшихся в будке - Арнис поднял одной спикулой будку на воздух. И в этот миг сверху раздался грохот и легла тень - пикировали боевые вертолеты…
— Ты, видимо, еще не поняла, что такое страдание… чего ты лишаешься, на что ты обрекаешь себя, отвергнув мою любовь. Сейчас…
В солнечном свете сверкнула длинная игла. Впилась в плечо над левой ключицей. Ничего, это не так уж боль… - успела подумать Ильгет, и в тот же миг боль пришла.
Снова такой же толчок - на этот раз и глаза не надо было закрывать, только тело, со всеми переломами и кровоподтеками, с содранной кожей исчезло начисто, остался лишь раскаленный штырь, на который Ильгет оказалась нанизанной, и вокруг - мрак.
А ей казалось, что ничего хуже не бывает, что ничего хуже человек просто не может перенести…
Бывает.
Последнее, что она видела сквозь невыносимую боль - страшно сияющие слепые светлые глаза. Сияющие во мраке. И сквозь это сияние что-то неудержимо втягивало Ильгет в глубокую, бездонную воронку, и свет слепил и жег… отчаяние оттого, что она могла, могла как-то это предотвратить, но вот теперь уже поздно, и она сама это выбрала…
…Тело пришпилено копьями, копья торчат даже из лица, и не пошевелиться, хотя вокруг - огонь. Огонь, но она не сгорает. Но хуже всего - это солнце вверху. Оно черное и ослепительное. Оно похоже на пасть… Это и есть пасть. И не одна. Много зловеще ощеренных пастей. Проклята. Проклята навсегда.
Взрыв прозвучал как оглушительный хлопок - квиринцев защищали шлемы, но все, кто был в окрестностях и выжил - потеряли слух. Анри добрался до фабрики. Вакуумный заряд поднял в небо одновременно все корпуса, взметнулись целые стены, тихо распадаясь на мелкое крошево и снова опустились вниз. В этот миг Арнис проник в здание.
Он сразу выжег коридор перед собой и бросился вперед - маяк пищал неистово, указывая на то, что цель близка… очень близка…
Дверь была заперта, Арнис выбил ее ударом ноги. Раньше, чем стоящий в комнате человек успел повернуть голову, он выстрелил, сработали плечевые бластеры бикра. И уже только после этого сообразил, что враг был не в привычной черной форме. Он медленно валился на пол с развороченной, дымящейся грудью. Арнис сделал шаг вперед, напряженно осматриваясь - других сингов в помещении не было. Убитый упал, и только тогда Арнис увидел его глаза. Открытые глаза. Колени Арниса подкосились, сердце остановилось на мгновение.
Он убил сагона.
Все получилось.
Но нет времени, Арнис бросился к лежащему на столе… страшному. И тут сердце остановилось второй раз.
Она все еще жива…
Самым ужасным было то, что Ильгет смотрела на него. Что из этого черного, вспухшего, блестящего от крови на него смотрели - вполне осмысленно - живые щелочки глаз, полных боли и ужаса. И прямо под глазами торчали длинные металлические иглы - Господи, в кость, что ли, он их вогнал? Арнис осторожно стал вынимать иглы, толчком выплеснулась темная кровь… По всему телу иглы. Из горла Ильгет вырвался хриплый стон.
— Иль, уже все, - тихо сказал Арнис,- все кончилось. Все хорошо.
Вот, вроде бы, все иголки. Опомнившись, Арнис включил связь, одновременно вытаскивая аптечку, доставая прозрачный мешочек зена-тора, выискивая нетронутое место на коже Ильгет - нашлось на внутренней стороне голени, устанавливая зена-тор с раствором реанимационных телец.
— Я третий.Сагон убит. Забирайте тело. Я эвакуирую Ильгет Эйтлин, она… жива…
Глаза Ильгет закатились, она снова потеряла сознание. Арнис пощупал пульс на шее, сердце еще работало, слабо, взахлеб. Донесу, подумал он. Поднял девочку на руки. Ничего.
— Арнис, слышно? Я первый. Иди к нижнему выходу. К нижнему выходу. Там ландер. Как понял?
— Вас понял, первый, - Арнис толкнул дверь ногой. В конце коридора показался смутный силуэт - маскировочный бикр.
— Арнис, это я… не стреляй… быстро к выходу, я прикрою.
Иволга скачками понеслась рядом с ним, с ужасом взглядывая на распухшее сине-черное лицо Ильгет.
Из ландера выскочила Мира. И в ее глазах мелькнул ужас.
— Давай сюда. Быстро.
Задние сиденья были уложены, образовав удобную выемку.
— Через пятнадцать минут я буду на орбите. Зена-тор стоит? Она доживет…
— Быстро, - попросил Арнис. Он стиснул зубы - челюсти почему-то мелко дрожали.
Мира вскочила в пилотское кресло.
— Арнис, иди работай! Мы все сделаем.
Гравиносилки быстро и плавно двигались по узкому коридору орбитального корабля. Врач шел рядом, положил руку на плечо умирающей лонгинки.
Она тихо хрипела - или дыхание так вырывалось… Бог ты мой, она в сознании.
— Сейчас, - пробормотал Керк по-лонгински, - сейчас, милая, подожди.
В медотсек. Скорее уложить на стол. Все аппараты включить, полная готовность.
— Сейчас, моя хорошая… слышишь меня?
Губы шевельнулись. Да.
— Больно тебе? Сейчас, родная, сейчас все будет хорошо.
Ввести анализаторы… эффекторы. Пожалуй, анестезию отдельно. Теперь контроль - он подключил сканер.
Посмотрел на лицо лонгинки.
— Сейчас, родная… сейчас все пройдет. Лучше стало?
— Да, - прошептала она, - я спать хочу. Можно?
— Да, конечно, спи, маленькая. Спи.
Глаза закрылись. Только боль утихла - и сразу заснула. Как давно уже она терпит? Сколько она не спала?
Ильгет открыла глаза. Боли не было. Совсем.
Рядом с ней сидел Арнис. Она его помнила. И еще врач, его лицо она видела последним. И еще - Иволга. Теперь Ильгет вспомнила - Иволга. Подруга. И еще двое незнакомых, совершенно незнакомых. И все они смотрели на нее.
— Иль, - дрогнувший чей-то голос.
— Арнис, - прошептала она. Голосовые связки давно сорваны.
— Не болит?
— Нет, - Ильгет подумала, почему они все так смотрят на нее. И сообразила,- Арнис, я умру?
— Нет, нет, - пальцы Арниса коснулись ее руки, - ты будешь жить. Мы летим на Квирин, ты слышишь? Мы вытащим тебя. Ты будешь жить.
— Все, - говорит Керк на линкосе, Ильгет не понимает его, - посмотрели? Она жива и в своем уме. Теперь выметайтесь отсюда. И ты, Арнис, выметайся, пожалуйста. Ложись спать, я не собираюсь еще и тебя лечить, мне некогда. Останется Иволга, будет мне ассистировать.
Все куда-то исчезают. Остаются только Керк и Иволга. Они не смотрят на Ильгет, переговариваются на своем языке, непонятно, что-то там делают. С ее руками.
… Иволга наклеивает что-то на лицо Ильгет. Очень осторожно. Но Ильгет не чувствует боли. Глаза Иволги полны жалости и любви.
— Иль, не больно? Хорошо? Может, ты пить хочешь?
— Да.
У ее губ оказывается носик поилки. Как хорошо. Ильгет медленно пьет. Очень приятная жидкость, кисловатая.
— Поспи, Иль. Тебе лучше поспать.
Керк обвел взглядом бойцов ДС. Все десять человек - весь 505й отряд - смотрели на него с немым вопросом.
Скультер двигался на Квирин, они уже почти достигли точки выхода подпространственного канала. Совсем недалеко осталось. Может быть, еще двое суток…
Проживет ли она так долго?
Керк смотрел на командира, Дэцина Вайгрена. Стараясь не отводить взгляд. Не смотреть на остальных. Особенно на Арниса Кендо.
— Неужели такие серьезные повреждения? - спросил Дэцин.
— Дело не в этом. Конечно, почек у нее практически уже нет, сильная аритмия, легкие, печень… в общем, все плохо. Но это все поддается нанокорректировке, это мы сделали. Пальцы и почки пока ампутировали, восстановлению они не подлежат. В общем, положение не очень простое, учитывая длительность… травмирующих факторов.
— Не больше недели, - сказала Иволга негромко, - до этого они применяли только болеизлучатель.
Арнис рядом с ней ощутимо вздрогнул, она взяла его за руку.
— Но дело не в этом, - продолжил врач, - Мы не умеем лечить раны, нанесенные сагонами. Или с помощью сагонских технологий. Механические повреждения там несерьезные. Проколы. Но в районе этих проколов ткани в принципе… не функционируют. К сожалению, этих проколов у пациентки восемнадцать.
Он опустил глаза.
— Ее мозг в порядке. Двое суток я продержу ее на искусственных органах. Если не произойдет ничего нового, она доживет до Квирина. Молитесь.
Глава 3. Земля святого Квиринуса.
Все как во сне. Окружающее казалось размытым и малосущественным. Ильгет не приходила в сознание. Ее погрузили в изокамеру, повезли в Космический госпиталь, Арнис, почти ничего не соображая, так и не отходил от нее. Вяло шевельнулось что-то в душе, когда он увидел маму и Ниро. Пришлось остановиться, обняться, что-то говорить, но взглядом он следил за прозрачной уплывающей изокамерой.
— Мам, я должен идти… прости…
Он передал матери собаку и побежал вслед за Ильгет.
Она не может, не может сейчас умереть… Так не бывает. На Квирине не умирают. Ну разве что в очень глубокой старости.
Но и в больнице его к Ильгет не пустили. Ее сразу поместили в хирургическую камеру, и там где-то она плавала в равномерном гравитационном поле, и несколько врачей, удобно устроившись за мониторами, управляли миллионами нанороботов, работающих внутри ее организма.
Тогда он уселся в холле и оттуда позвонил маме.
— Все в порядке, солнце мое, ты только скажи - ведь операция продлится довольно долго?
— Они сказали, шесть или восемь часов… там все очень плохо…
— Это время ты ей не нужен, может быть, пока приедешь к нам, поешь, отдохнешь?
— Нет, - сказал он быстро. Казалось немыслимым сейчас - уехать, оставив Ильгет здесь… одну. Умирать.
— Арнис, или мы приедем к тебе…
— Если не трудно. Мам, - сказал он, - это из-за меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73