Мама в очередной раз чмокнула его в щеку.
– Ма-ам!
– Ты замечательный, Ани, – сказала она. – Ты вернул надежду тем, кто отчаялся. Я очень тобой горжусь.
И снова чмокнула. Анакин сморщил нос.
Ну, ма-ам…
x x x
Оби-Ван выскочил из корабля, едва они показались из-за бархана.
– Я беспокоился, – сконфуженно признал он, забыв поздороваться и с трудом удерживаясь от порыва кинуться учителю на шею.
Куай-Гон помог Падме спешиться. Девчонка пробормотала слова благодарности и нога за ногу побрела к кораблю. Ее здорово укачало. Навстречу ей выскочили механики, пришедшие в экстаз при виде генератора. За механиками появился Панака и еще одна служанка. Просто целая делегация. Какое-то время джедаи наблюдали за разгрузкой. Потом Куай-Гон устало водрузился в седло.
– Я отлучусь, – сказал он и добавил, заметив, как помрачнел ученик: – Скоро вернусь. Просто одно незаконченное дело.
Можно было бы соврать, что ему надо вернуть животных, но Оби-Ван смотрел на него слишком встревоженно.
– Дело? – эхом откликнулся падаван.
Он хмурил брови.
– Я ненадолго…
Оби-Ван наконец успокоился и даже позволил себе улыбнуться.
– Учитель, почему я чувствую, что с нами полетит еще один несуразный инопланетянин? – спросил он.
Куай-Гон посмотрел на механиков. Те были слишком заняты.
– Мальчик, – поправил он ученика. – Это мальчик. Мы получили запчасти только благодаря ему. И это его кровь ты проверял вчера ночью.
Высоко в небе, незаметный в солнечном мареве, над кораблем висел робот-разведчик.
x x x
Анакин шел домой вместе с мамой и Ц-ЗПО и думал о том, что все-таки здорово было натянуть Себульбе нос, теперь-то он перестанет так важно раздуваться при каждой встрече, правда, задирать и дразнить едва ли станет меньше. А когда протолкавшийся сквозь толпу Куай-Гон вытащил его из болида и поднял над толпой, усадив себе на плечо, Анакин в конце концов понял, что победил. Почти. Но восторг проходил, и появлялись мысли, что теперь рыцарь сможет починить свой корабль, а значит, вскоре улетит с Татуина. А вместе с ним улетит Падме. Она поцеловала его на прощание, а он стоял и молчал, точно дроид без вокодера, потому что больше всего на свете хотел попросить их остаться. А потом они уехали к своему кораблю, им нужно было увезти генератор, и он хотел сказать, что сам все починит, он хорошо умеет чинить, хотя это и означало, что они отправятся в путь еще раньше. Но мама сказала, что он никуда не пойдет, разве что домой, а когда тебе девять лет, с родителями не спорят, даже если ты только что выиграл гонку Боонта Ив.
Куай-Гон сказал, что еще вернется, и что сегодня можно не ходить к Уотто, а делать все, что вздумается. И уехал. И Падме уехала вместе с ним и даже не оглянулась на прощание. Она села верхом на эопи позади Куай-Гона и обняла рыцаря за пояс, чтобы не соскользнуть с седла. Анакин подумал, что для того чувства, которое при этом больно укололо его, он пока не знает названия. Он даже не засмеялся, когда Джар Джар ловко вскочил на второго эопи и тут же свалился с него с другой стороны. Р2Д2 ободряюще побибикал, и гунган попробовал снова, на этот раз – удачно. Сам дроид уютно устроился на повозке вместе с ящиками с запасными частями.
Мама велела не отходить далеко от дома и пошла к Джире купить еды на ужин, И он побрел домой, а вокруг него кипела толпа. Его хлопали по плечу, махали ему руками, поздравляли, обнимали и даже поцеловали пару раз. Он отвечал на рукопожатия, улыбался, уворачивался от поцелуев и думал, что самое смешное заключается в том, что он еще сам не поверил до конца в собственную победу, хотя откуда-то знал, что придет первым. А самое грустное – в том, что скорее всего он никогда больше не увидит Падме. А он даже не успел отдать ей подарок…
Словно из-под земли, перед ним возник родианец, постарше него, но тоже не слишком взрослый. Может быть, родственник Вальда. Анакин смухлевал, пропищал родианец. А иначе гонку Боонта Ив ему не выиграть. Рабы вообще никогда ничего не могут выиграть… Анакин заткнул ему пасть кулаком, и они покатились по песку. Анакин месил противника со знанием дела, не думая теперь ни о чем, даже о том, насколько он зол. Даже о том, что его злость не имеет никакого отношения к противнику. Просто Падме даже не оглянулась…
А потом он почувствовал, что кто-то крепко взял его за шиворот и выдернул из драки. Анакин в запале попытался пнуть незваного миротворца. Не получилось.
Второй рукой Куай-Гон удерживал родианца. Некоторое время он молча смотрел на бойцов, потом скучным голосом сообщил, что желает знать, что тут произошло. Анакин объяснил, виновато, но все еще сердито. Куай-Гон перевел взгляд на родианца и спросил, по-прежнему ли тот считает, что Анакин «смухлевал». Пылая справедливым с его точки зрения гневом, родианец сказал, что да, считает. Куай-Гону пришлось разводить драчунов вторично.
Наконец рыцарь положил тяжелую ладонь на плечо Анакина и вывел мальчишку из собравшейся толпы. Он молчал, пока они не дошли до дома. Анакину нравилось, что джедай не убирал руки с его плеча. Ощущение было непривычное, но приятное. Тепло ладони успокаивало, в нем растворялись и злость, и досада, и даже печаль. Возле крыльца Куай-Гон опустился возле Анакина на колено, чтобы заглянуть мальчишке в лицо. Ана-кин подумал, что раньше не замечал, какой у рыцаря невеселый взгляд.
– Видишь, Ани, – его звучный голос тоже был печален. – Драка не изменила мнения твоего противника. Согласен ты с кем-то или нет, но нужно научиться считаться с их мнением. Или, по крайней мере, мириться с тем, что оно есть.
Куай-Гон вынул из-под пончо большой сверток.
– Это твое, – сказал он. – Я продал болид. Одному очень невежливому, но, тем не менее, весьма настойчивому дугу.
Позабыв про драку и ее причину, Анакин ворвался в дом. Следом бесшумно вошел Куай-Гон.
– Мам! Смотри, сколько денег! Мы продали мой болид! – он вывалил содержимое пакета ей на колени, наслаждаясь ее испуганным выражением. – Смотри, сколько у нас теперь денег! А болид я сделаю новый. Я знаю, как сделать его лучше этого! У йавов были две детали…
Шми заметила рыцаря. Она встала бы, но тяжесть на ее коленях и вертящийся волчком сын не позволили.
– И ты свободен, – добавил Куай-Гон. Мальчик замер на месте. Куай-Гон улыбнулся ему.
– Ты больше не раб.
– Ма-ам… – он не верил, просто не мог заставить себя поверить, что не ослышался. Слишком много случилось за сегодняшний день. – Ты слышала, мам?
Она слышала. И тоже не поверила сразу. Анакину хотелось крикнуть, чтобы она перестала смотреть на него так, но голоса не было. Он сглотнул колючий комок – почему всегда так не вовремя? Он даже сумел ухмыльнуться, как будто в новости не было ничего особенного.
– Это что, часть выигрыша? Куай-Гон усмехнулся в ответ:
– Скажем так: Уотто разучился играть.
Анакин прошелся бы колесом по комнате, но Шми обняла его. Не отпуская, повернулась к Куай-Гону.
– Вы возьмете его с собой? – спросила она. – Он будет… джедаем?
Куай-Гон помедлил, подбирая слова, но все же ответил.
– Наша встреча не была случайностью, – медленно сказал он. – Ничто не происходит просто так, – он усмехнулся, вспомнив поговорку из старой сказки. – Колесо плетет так, как хочется Колесу. Анакин, у тебя много Силы, но Совет может не принять тебя.
Анакин услышал то, что хотел услышать.
– Я буду джедаем! – заулыбался мальчишка. – Это значит, что я полечу вместе с тобой на твоем корабле?
– Стать джедаем не так просто, Анакин, – сумрачно возразил рыцарь. – А если тебе повезет, твоя жизнь будет тяжелой. Без наград, без сожаления и без жалости.
Анакин помотал головой, отметая возможные и далекие трудности с безрассудностью своего возраста.
– Но я хочу! – упрямо сказал он. – Я только об этом мечтал! Мам, можно?
Шми промолчала, вместо нее ответил Куай-Гон:
– Путь перед тобой, Анакин. Только тебе решать, идти или нет.
Мальчик с трудом оторвался от величественных картин, уже разворачивающихся перед его внутренним взором. С удивлением он обнаружил, что все еще стоит посреди комнаты у себя дома: глинобитные выщербленные стены показались ему такими скучными по сравнению с тем, что он только что видел.
– Я хочу, – повторил он.
– Тогда собирай свои вещи, – ответил джедай. – У нас мало времени.
Восторженный вопль услышали, видимо, и соседи. Анакин вырвался из рук Шми, немного попрыгал по комнате, зашибая табуретки, потом вновь подскочил к матери, обнял ее и побежал к себе. В дверях своей комнаты он остановился.
– А мама? – вдруг спросил он. – Она тоже свободна?
Рыцарь молчал. Анакин повернулся к Шми:
– Мам, ты поедешь с нами? Ну, ма-ам…
Куай-Гон и Шми переглянулись, и Анакин понял, каков будет ответ, еще до того как рыцарь заговорил.
– Я пытался освободить и ее, – сказал рыцарь. – Но Уотто не захотел.
– Но деньги…
Куай-Гон покачал головой.
– Там нет и четверти нужной суммы.
– Ани, мое место здесь, – негромко сказала Шми. – Здесь мое будущее. А тебе пришло время уходить. Я не могу пойти с тобой.
– Тогда я не поеду, – решил Анакин. – Я не хочу, чтобы все поменялось.
– Ани, тебе не остановить перемен, – улыбнулась Шми, – как не остановить восхода солнца. Прислушайся к своим чувствам. Что они говорят?
Уж лучше бы чувства молчали, подумал Анакин. Он знал, что поедет. Знал наверняка. Так же точно, как то, что хочет уехать.
– Я буду скучать по тебе, – прошептал он. Мама кивнула.
– Я люблю тебя, Ани, – эхом отозвалась она. – Теперь торопись. Собери свои вещи.
x x x
Анакин кидал в походный мешок свои вещи, не думая, что берет с собой. Как странно все получается. Он столько мечтал о том, чтобы кто-то пришел и открыл перед ним двери в иной мир. И вот он стоит на пороге, и дверь распахнута, и ничего не мешает шагнуть. Но он продолжает стоять, упорно цепляясь похолодевшими пальцами за края дверного проема, то ли в попытке остаться, то ли из боязни, что дверь закроется навсегда.
К реальности его вернули голоса в соседней комнате. Оказывается, он стоял, сжимая в руках набор инструментов, и смотрел в никуда. Анакин помотал головой, сунул набор в мешок и прислушался.
– Спасибо вам, – это мама.
– Я буду присматривать за ним. Даю слово, – голос рыцаря неожиданно потеплел, как ни разу раньше. – У вас все будет в порядке?
Анакин не расслышал, что ответила мама. В соседней комнате долго молчали, потом мама проговорила:
– Мы так недолго были вместе…
И вновь замолчала. Анакин с усилием заставил себя перестать слушать. Он оглянулся: что бы еще взять с собой. Вещей у него было немного, сборы не заняли времени. Но хотелось взять еще каменную статуэтку, которую он вместе с Китстером как-то выкопали из песка. И еще модель истребителя. А еще… Нет, так нельзя. Иначе ему придется забрать с собой весь их дом. Напоследок он включил Ц-ЗПО.
– Ну, я уезжаю, – сообщил он андроиду. – Я свободен. Я улетаю на космическом корабле…
Слова звучали, как музыка, в его ушах. Ему хотелось вновь и вновь повторять их. Он вернется сюда, вдруг подумал Анакин. Он будет очень часто возвращаться сюда. Мама не успеет соскучиться.
– Масса Анакин, – сказал дроид. – Вы мой создатель, и я желаю вам успеха. Хотя мне бы хотелось, чтобы я был чуть менее голый, чем сейчас.
– Прости, что не закончил тебя, – Анакин взял свой мешок. – Я скажу маме, чтобы она тебя не продавала.
– Продавала?.. Меня? – Ц-ЗПО был шокирован, но Анакин уже выскочил из комнаты.
Прощание получилось коротким. Куай-Гон поклонился женщине на пороге и, не оборачиваясь, пошел прочь. Он слышал за спиной шаги мальчика. Анакин догонял его. Потом звук шагов прекратился. Рыцарь остановился и стал ждать, когда кончится то, что сейчас будет.
Анакин почти уже догнал его, когда, оглянувшись через плечо, увидел, что мама стоит на пороге и смотрит им вслед. Он не выдержал и побежал обратно.
– Мам, я не могу!
Шми Скайуокер отодвинула от себя сына, но пока еще не отпускала.
– Ани, бывает так, что думаешь, будто не можешь чего-то сделать, а потом просто делаешь, вот и все. Я знаю, какой ты у меня сильный. Я знаю: ты можешь.
Анакин проглотил слезы, он считал, что она не права, он вовсе не сильный, но мама сказала, что он должен пойти, она так решила, и он должен идти, даже если уже передумал.
– Мы еще увидимся? – шепнул он.
– А что говорит тебе сердце? – спросила она в ответ.
Он помотал головой.
– Я не знаю… Да. Я думаю – да. Мама кивнула.
– Значит, так и случится. Иди.
Через его голову она посмотрела на стоящего в стороне рыцаря. Куай-Гон терпеливо ждал, ни словом, ни жестом не вмешиваясь в их прощание. Рыцарь думал, что неизвестно: хорошо или плохо, что мальчика он забирает так поздно. Бывало по разному. Чаще родители отдавали детей без возражений, утешаясь, что те вырастут в Ордене. Иногда приходилось уговаривать, убеждать, и нельзя было предсказать, подействуют ли уговоры. Иногда приходилось отступать чуть ли не с боем. Он сознательно избегал принимать в этом участие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32