— Этот Олси… у него вроде сложности с его девушкой.
— Она обручена с кем-то другим. Она поверила, что у него отношения с Сьюки.
— А у него есть с ней отношения? Он имел наглость сказать этой мегере Дебби, что Сьюки хороша в постели.
— Да он просто хотел, чтобы она ревновала. Он с Сьюки не спал.
— Но она ему нравится. — у Билла это прозвучало как Преступление с большой буквы.
— А что, она кому-нибудь не нравится?
Собрав все силы, я сказала:
— Вот вы только что убили толпу ребят, которым я вроде бы совсем не нравилась. — Я устала слушать, как они говорят обо мне прямо над моей головой, пусть даже для меня эта беседа весьма познавательна. У меня на самом деле все болело, и в моей гостиной было полно трупов. Я бы приветствовала изменение обоих этих обстоятельств.
— Билл, а ты как тут оказался? — хриплым шепотом спросила я.
— Приехал на своей машине. Заключил сделку с Расселом, я ведь не хочу ходить оглядываясь всю оставшуюся жизнь. Рассел был вне себя, когда я ему позвонил. Не только я исчез, ведь исчезла и Лорена, а его наемники-вервольфы его ослушались и сорвали сделку Рассела с Олси и его отцом.
— А что разозлило его больше всего? — поинтересовался Эрик.
— Лорена: из-за того, что дала мне убежать.
И оба долго хохотали, а потом Билл продолжил свой рассказ. Ох уж эти вампиры. Им только дай поржать.
— Рассел согласился вернуть машину и оставить меня в покое, если я расскажу, как мне удалось смыться, чтобы он сумел задраить дыру, через которую я просочился. И просил внести его в перечень вампиров.
Если бы Рассел просто начал с этого в самом начале, то избавил бы всех от неприятностей. С другой стороны, Лорена была бы еще жива. А также бандиты, которые меня избили, и, возможно, Джерри Фалькон, смерть которого пока была окутана тайной.
— Итак, — продолжал Билл, — я рванул по шоссе — сказать вам, что вервольфы и их наемники гонятся за вами и поехали вперед, чтобы устроить вам засаду. Они выяснили через компьютер, что девушка Олси по имени Сьюки Стэкхаус живет в Бон Темпс.
— Опасная штука — эти компьютеры, — заметил Эрик. Голос его звучал устало, и я вспомнила, что у него кровь на одежде. В Эрика стреляли дважды, за то, что он был со мной.
— У нее лицо распухает, — Билл говорил и ласково, и сердито.
— С Эриком порядок? — устало пробормотала я, решив, что на фиг выговаривать каждое слово, если мысль и так понятна.
— Вылечусь, — его голос звучал как будто издалека. — Особенно после того, как получил такой хороший…
И тут я вырубилась, или потеряла сознание, а, может, и то, и другое сразу.
Солнечный свет. Я так давно его не видела, почти забыла, как при нем хорошо.
Я лежала в своей постели, на мне была мягкая голубая ночная рубашка из нейлона, и меня спеленали, как мумию. Я действительно очень, очень хотела встать и пойти в туалет. Один раз даже шевельнулась, и тут же почувствовала, как ужасно будет двигаться, но мочевой пузырь вынудил меня выбраться из кровати.
Крошечными шажками я пересекла комнату, показавшуюся вдруг огромной и пустой. Сражаясь с болью на каждом дюйме, я преодолевала пространство пола. Ногти на ногах были все еще окрашены бронзовым лаком, в тон ногтям на руках. Пока я ползла через комнату, у меня была уйма времени рассмотреть ногти на ногах.
Какое счастье, что у меня санузел в доме. Если бы мне пришлось выйти на двор, в маленький домик, как в детстве ходила бабушка, я бы отказалась от этого путешествия.
Когда оно было закончено, я надела пушистый голубой халат и дюйм за дюймом доползла до гостиной, чтобы обследовать пол. Попутно заметила, что солнце светит исключительно ярко и небо ярко-синее. Градусник — подарок Джейсона ко дню рождения — показывал 42 градуса. Он смонтировал его на оконной раме, так что я могу просто выглянуть из окна, и сразу все видно.
В гостиной было вправду хорошо. Не могу сказать, как долго вчера наводила чистоту бригада вампиров-уборщиков, но не осталось никаких останков тел. Пол сверкал, мебель казалась свежевымытой. Старого коврика не было, но мне наплевать. Это была не такая уж и семейная реликвия, просто симпатичный коврик, который бабушка подцепила на блошином рынке за 35 долларов. Почему я об этом вспомнила? Это ведь не имеет никакого значения. А бабушки давно нет.
Я почувствовала, что мне грозит опасность расплакаться, но отмахнулась. Я не собиралась снова упиваться жалостью к себе. Сегодня моя обида на неверность Билла показалась мне слабой и ушла в далекое прошлое; я стала более равнодушной, а, может быть, моя защитная оболочка стала толще. Как ни странно, во мне больше не было злости на него. Его подвергла пыткам женщина — точнее, вампирша, — которая, как он думал, его любит. И самое противное, что она мучала его ради финансовой выгоды.
С ужасом и удивлением я вдруг заново пережила ту минуту, когда кол вошел ей под ребра, я прямо-таки ощутила движение деревяшки, когда она вспарывала ее тело.
И вовремя успела доползти назад в туалет.
Ну и ладно, подумаешь, кого-то убила.
Когда-то в прошлом я причинила боль тому, кто старался меня убить, но меня это не волновало: воспринималось просто как неприятный сон. Но ужасное ощущение от протыкания колом вампирши Лорены перенести было труднее. Она могла убить меня гораздо быстрее, я уверена, для нее это не составило бы труда. Представляю, как она хохотала бы — до колик.
Подозреваю, что доставало меня так сильно другое. После того, как я воткнула в нее кол, я отчетливо помню момент, долю секунды, вспышкой мелькнувшую мысль: вот тебе, сука . И ощущение искренней радости в глубине души.
Спустя два часа я проснулась и обнаружила, что уже позднее утро. Я позвонила брату на трубку, чтобы он приехал, привез мою почту. Когда я открыла ему дверь, он минуту постоял, осматривая меня с головы до ног.
— Если это с тобой сделал он, я готов прямо сейчас взять факел и заостренную палку от швабры, — заявил он.
— Нет, не он.
— А те, кто это сделал — с ними что теперь?
— Лучше выбрось это из головы.
— Ну, вижу, хоть что-то делать он умеет.
— Я больше не буду с ним встречаться.
— Угу. Слышали мы такое. — Он знал, что говорил.
— Скажем так — некоторое время, — твердо заявила я.
— Сэм говорил, будто ты уезжала с Олси Герво.
— Он не должен был тебе говорить.
— Черт возьми, я же твой брат. Я должен знать, с кем ты болтаешься.
— Это деловое знакомство, — я пыталась изобразить кривоватую улыбку.
— Увлеклась геодезией?
— А ты что, знаком с Олси?
— Да его все знают, хотя бы по имени. Этих Герво кто не знает? Крутые ребята. На них стоит работать. Богатые.
— Он очень симпатичный парень.
— Будет у тебя бывать? Я бы с ним познакомился. Не хочу я быть в дорожной бригаде, всю жизнь работать на муниципальный округ.
Для меня это была новость.
— Когда увижу его в следующий раз — позвоню тебе. Не знаю, заглянет ли он в ближайшее время, но если заглянет, дам тебе знать.
— Ладно, — Джейсон огляделся по сторонам. — А где коврик?
Я заметила кровавое пятно на кушетке, в том месте, где к ней прислонялся Эрик. И уселась так, чтобы ногами закрыть его.
— Коврик? А-а, я разлила на него томатный соус. Ела тут спагетти и смотрела телевизор.
— В чистку отнесла?
Что на это отвечать — я не знала. Я не знала, что сделали с ним вампиры — или отнесли в чистку, или пришлось его спалить.
— Да, — задумчиво ответила я, — но они говорят, что пятно может не отойти.
— А новый гравий смотрится отлично.
— Какой? — я уставилась на него, разинув рот от удивления.
Он посмотрел на меня как на дуру.
— Новое покрытие подъездного пути. Отлично сделали, выровняли всю дорогу. Ни одной выбоины.
Совсем забыв о кровавом пятне, я с трудом поднялась с кушетки и выглянула в окно на фасаде дома, теперь уже рассматривая окрестности всерьез.
Они не только сделали подъездной путь. Перед домом теперь была новенькая парковка. А по ее периметру — живая изгородь для создания ландшафта. Гравий был дорогим, того сорта, частицы которого, как говорится в рекламе, сцепляются между собой так, что он не должен ссыпаться с участка. Я в уме подсчитала, во сколько это обошлось, и закрыла рукой рот.
— И что, так по всему пути до шоссе? — почти неслышно спросила я Джейсона.
— Ну да, — неспешно ответил он, — я когда проезжал мимо не так давно, встретил тут бригаду из фирмы «Берджесс и Сыновья». А разве ты не давала им заказ?
Я отрицательно замотала головой.
— Проклятье, не могли же они ошибиться адресом? — Джейсон покраснел, он всегда быстро начинал сердиться. — Я позвоню этому Рэнди Берджессу и надеру ему жопу. Ты не оплачивай счет! Вот записка, они на входной двери оставили. Прости, собирался отдать тебе сразу, а потом увидел твою морду…
Я развернула желтый листок и прочла нацарапанное поперек бумаги:
«Сьюки, мистер Нортман сказал не стучать вам в дверь, вот, оставляю телефон. Вдруг что не так — сразу звоните. Рэнди».
— Оплачено, — объяснила я, и Джейсон чуть-чуть успокоился.
— Это твой бойфренд? Бывший?
Я вспомнила, как кричала на Эрика насчет подъездного пути.
— Нет, другой. — И поймала себя на мысли, что мне хотелось бы, чтобы таким заботливым оказался Билл.
— Ты, я вижу, стала популярна в последнее время, — заметил Джейсон. Я боялась, что он начнет осуждать, но обошлось, хотя ведь Джейсон достаточно проницателен, он знает, что не ему бросать в меня камни.
— Вовсе не стала, — отрезала я.
Он уставился на меня долгим взглядом. Я не отводила глаз. — Ну и ладно, — медленно проговорил он.
— Значит, кто-то тебе должен, по-крупному.
— Вот это, пожалуй, ближе к истине, — согласилась я и, в свою очередь, удивилась — правду ли я говорю. — Спасибо за почту, Большой Брат. Мне снова пора на лежанку.
— Нет проблем. К врачу не желаешь?
Я отрицательно покачала головой. Мне страшно было от одного воспоминания о длинной очереди к врачу.
— Тогда дай мне знать, если надо будет, привезу тебе продуктов.
— Спасибо, — с удовольствием поблагодарила я. — Ты хороший брат. — К нашему общему изумлению, я встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он неловко обнял меня одной рукой, а я заставила себя сохранить улыбку, а не сморщиться от боли.
— Иди в постель, сестренка, — и он аккуратно закрыл за собой дверь. Я заметила, что он целую минуту простоял на пороге, обозревая весь этот дареный гравий. Потом встряхнул головой и забрался в свой, как всегда, сверкающий чистотой, пикап, по черному фону которого были разбросаны пунцовые и аквамариновые языки пламени.
Я немного посмотрела телевизор. Попыталась поесть, но лицо очень болело. Мне повезло — в холодильнике оказалась коробочка йогурта.
Около трех часов во двор въехал большой грузовик. Оттуда вылез Олси с моим чемоданом. И тихонько постучал в дверь.
Если бы я не ответила на стук, ему было бы легче, но я рассудила, что не буду я облегчать жизнь Олси Герво, и открыла дверь.
— О Господи Иисусе, — сказал он не без уважения, когда опознал меня.
— Входи, — я с трудом двигала челюстями, так они болели. Я помнила свое обещание Джейсону — позвонить, когда Олси зайдет; но прежде нам с Олси надо было поговорить.
Он вошел в дом и стоял, глядя на меня. Наконец отнес чемодан в мою комнату, приготовил мне большой стакан чая со льдом, добавил в него соломинку, принес и поставил на столик возле кушетки. Глаза мои наполнились слезами. Не каждый сообразил бы, что от горячего напитка мое распухшее лицо будет болеть.
— Расскажи мне, что случилось, дорогая, — он уселся на кушетку рядом со мной. — А тем временем положи ноги повыше. — Он помог мне повернуться набок и устроил мои ноги у себе на коленях. За спину он запихнул мне множество подушек, и я на самом деле почувствовала, что мне удобно, именно в таком положении я собиралась провести ближайшие несколько дней.
Я все рассказала ему.
— Значит, ты считаешь, что они приедут в Шривпорт за мной? — и что интересно, он вроде бы не считает меня виноватой в том, что я втянула его в эту заваруху, чего я, откровенно говоря, опасалась. Я в отчаянии потрясла головой.
— Ну, не знаю я. Хотелось бы понять, что произошло на самом деле. Тогда мы могли бы сбросить их с нашего следа.
— Вервольфы — прежде всего очень верные, — сказал Олси.
— Мне ли не знать, — я взяла его за руку.
Олси не сводил с меня зеленых глаз:
— Дебби просила, чтобы я тебя убил.
На миг я похолодела до мозга костей.
— И что ты ей ответил? — сквозь сжатые губы произнесла я.
— Я предложил ей — пусть катится подальше, прости меня за грубость.
— А сейчас что ты чувствуешь?
— Оцепенение. Глупо, правда? Хотя сам вырываю ее из своего сердца, с корнями. Я же тебе говорил, что вырву. Пришлось на это пойти. Ну совсем как страсть к наркотику. Она ужасная баба.
Я вспомнила о Лорене.
— Иногда, — мне самой было слышно, какой у меня грустный голос, — каждая женщина ужасна. — Для нас с Биллом Лорена была жива. Разговор о Дебби вызвал еще одно неприятное воспоминание. — Эй, когда ты с ней дрался, ты ей говорил, что мы с тобой были в одной постели!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34