Велика была скорбь первого зыкруда, но еще сильнее стала она, когда погиб в юности Канва, третий сын Менике. Но первый сын Менике, Ронша, встретил Тиру, дочь Моргна, и полюбили они друг друга светлой любовью. Но были они двоюродными братом и сестрой, и бежали они от первого зыкруда, Илюра, в другой лес, но наложил на них Илюр, первый зыкруд, проклятье. И там, в другом лесу, родились у них Кенин, что после Проклятым звался, Корин и Карвит. У Казаба же, второго сына Моргна, родились Дунв, великий воин, которому была подвластна любая дубина, и Ааба, красавица, блеск клыков которой затмевал само солнце, а перепонки на лапах были подобны луне. В те светлые, но тяжелые дни первого зыкруда Илюра Акорфе, второй сын Алавара, удалился в вечное странствие в поисках мудрости, и когда придет судный час – вернется он со своей нефритовой дубиной, и свершит последний, справедливый суд. Третья же, младшая дочь Алавара Валтаара, рукодельница, способная из одного листа набедренную повязку сотворить, встретила однажды Дунва, великого воина, сына Казаба, и полюбили они друг друга. Не стал любви внучки и правнука препятствовать Илюр, первый зыкруд, и были они вместе, и родились у Дунва и Валатаары Билге, что после искателенецей судьбы звалась, Салиор, что стал судьей среди зыкрудов, и Миаш. Ааба же прекрасная, дочь Казаба и внучка Моргна, однажды на поляне лесной встретила Корина, второго сына Ронши и Тиры, и полюбила она его любовью неземной, но не суждено было им быть вместе. Пал Корин смертью храбрых, поглотили его во время шаманства духи предков, но родился у Аабы сын, Гигин, что позже Великим Отцом Племен звался. Когда же пришел на своего племянника Гигина, сына Корина и Аабы, смотреть Кравит, брат Корина и сын Ронша и Тиры, встретил он старшую дочь Алавары, Финова, что звалась тогда девой старой. Но полюбили они друг друга, и бросил Карвит лес родительский, и пришел в лес первого зыкруда, Илюра. И там, в лесу первого зыкруда, родились у Карвита и Финовы Талит, Салкер и Гезинур. Но проклял их старший сын Ронша и Тиры, Кенин, и дал он клятву, что отомстит лесу первого зыкруда, Илюра, за то, что он отнял у него двоих братьев, Корина и Карвита, и племянников, Гигина, Талита, Саклера и Гезинура. И дал он слова, что будет он одинок, и будет он мстить до тех пор, пока не изведет род предательский. Но однажды Билге, дочь Дунва и Валатаары, что искательницей судьбы звалась, встретила Гигина, сына Корина и Аабы, полюбили они друг друга, и была их любовь столь же крепка, как и нефритовая дубина Акорфе, что ушел в поисках мудрости, и родились у Великого Отца Племен и искательницы судьбы четыре сына, Лукпер, Серсад, Злот и Аслин, и три дочери, Шарста, Кимба и Нико, что разошлись потом по лесам всего мира продолжать свой род и рассказывать ИСТИНУ, историю первого зыкруда, Илюра, и детей, и внуков-правнуков его. Но потом это было, пока же у Гезинура, сына Карвита и Финовы, родился сын Ламбрис, но не суждено ему было познать радость отцовства – свела его судьба с Кенином, сыном Ронши и Тиры, братом Карвита, которому Гезинур сыном приходился. Тогда исполнил Кенин свою клятву – он жестокого убил и съел племянника своего, Гезинура, из рода предателей, как он всю свою родню называл. Прокляли его тогда все зыкруды, и пошли на него войной, и в бой их вел старый Дунв, сын Казаба, отец Билге, Салиора и Миаша. Но велика была сила тогда Кенина, и не смог его Дунв одолеть, пав смертью храбрых. И как племянника своего, Гезинура, так и великого воина Дунва съел Кенин, и возомнил он себя великим среди величайших. Пал и был съеден в этой битве и Салиор, сын Дунва, что тогда первым судьей уже был, но у него осталась дочь единственная – Аршва, дева-воин, что дубиной своей страх на весь лес Илюра, первого зыкруда, наводила. Не знала она, как и Мамбрис, сын Гезинура, радости отцовской любви, и сошлись они на этой почве. Родились у Ламбриса и Аршвы два сына, Витек и Деви, и две дочери, Арб и Айхен. В те же времена у Миаш, сестры Билге и Салиора, дочери Дунва и Валтаары, родились дочь, Ниа, и сын, Крис. Когда же встретились дочь Миаш Ниа и сын Ламбриса и Аршвы Деви, ударили друг друга, укусили, и поняли – это любовь, которую будут воспевать в легендах! Родился у них сын, Сигер, что после с дочерью Гигина и Билге, Шарстой, сошелся, и на них, когда не осталось никого из первых зыкрудов, ни Илюра, первого зыкруда, ни Менике, Моргна и Алавары, сыновей его, остался лес первого зыкруда. Старший же сын Ламбриса и Аршвы, Витек, вырос великим воином. Он был более велик, чем прадед его, Дунв, и он был мудрее чем первый судья среди зыкрудов, дед его, Салиор. Но мечтал он в жизни лишь об одном – отомстить Кенину, убившему и съевшему деда Витека, Гезинура, и другого деда, Салиора, и прадеда, Дунва, великого воина. Тогда зыкруды из леса первого зыкруда, Илюра, боялись идти в тот лес, куда некогда Ронша с Тирой бежали, и где ныне Кенин всем заправлял, но Витек был смел. Он собрал великое войско, взял с собой Лукпера, Серсада, Злота и Аслина, сыновей Великого Отца Племен Гигина и Билге, пошел с ним и брат его, Деви, муж Ниа, пошел с ним и Крис, сын Миаш. Даже Талит и Салкер, сыновья Карвита и Финовы, братья Гезинура, пошли с ним против своего дяди, Кенина. Тогда была великая битва, равных которой не знала история леса, и в этой битве сын Ламбриса и Аршвы отомстил за своих дедов, и убил Кенина Проклятого. И был тогда великий пир, и на пиру этом в память о Дунве, великом воине, о прекрасной Аабе, сестре его, и о первом зыкруде, Илюре, объявил Витек тост, и поделился он Кенином, и все, кто в битве великой участвовал, съели по куску Кенина Проклятого. На этом заканчивается история Первых Десятилетий, проклятье Илюра, наложенное на Роншу и Тиру, внука и внучки его, было снято с гибелью Кенина Проклятого. О том, что потом было, повествует история Других После Первых Десятилетий. Началась она с того, что у Шарсты, дочери Гигина и Билге, и Сигера, сына Деви и Ниа, родились…
***
На самом деле это было просто – повторяй, что тебе Лимп говорит, постарайся не заснуть, как это уже успешно Бил с Тагреем проделали, и не ошибиться, назвав чьего-то троюродного дядю по материнской линии племянником по отцовской! Любая фальшь, малейшая ошибка – и все, игру с начала надо начинать. Зыкруды более чем чувствительны к своей ИСТИНЕ, они знают наизусть всех своих «отцов-основателей» и все семейные перипетии тех времен.
Но результат, результат! Выше всяких похвал! Представьте себе, приехали вы этак в Африку, Индию или Амазонию – там, где джунгли и «много-много диких обезьян». И вот вокруг собрались все друзья Маугли под руку с приятелями Тарзана, скалят свои клыки и собираются питаться свежим человеческим мясом. А вы им – «не кушайте меня, я вам сказку расскажу – был когда-то лев Аслан, и родились у него Питер, Сюзан, Эдмунд и Люси…» И начинают шакалы да гиены, тигры да рыси внимательно слушать, да головой качать – «Да, да, так все и было! Теперь мы понимаем, мы с тобой одной крови, ты и я». Реальная картинка? По-моему, не очень. Вот и я отнесся сначала к словам Лимпа с долей здорового скептицизма, а зря!
На зыкрудов «ИСТИНА» подействовала великолепно – только что они собирались нас троих побить дубинами, а если повезет – то и съесть потом, и вот уже сидят у костра, да мне прямо в рот влюбленными глазами смотрят. Как мне Лимп пояснил, у них так красиво и полно, как я, ИСТИНУ только великие шаманы да вожди излагать умеют, а остальные как собаки, все помнят, все понимают, но сами сказать не могут. Вот и я, не прикладывая особых усилий, по крайней мере для этих четверых дикарей стал важной шишкой. Зауважали дети леса! Того самого леса, который на границе между Черноречьем и Хельмецком расположен. Того самого, где без устали патрули Золотого Чародея бродят, где даже мышь без разрешения не сможет проскочить, а попытайся какой рекхтар или воробей пролететь – мигом в ежика стального превратят!
Но зыкруд, это не рекхтар и не мышь. Это – сын леса, который плевать хотел с Останкинской телебашни на все эти границы с их пограничниками! Как мне в свое время еще Алвит рассказывал на одном из привалов, лучшие человеческие лесные рейнджеры да егеря по его мнению шума производят не меньше, чем «та штуковина, ступенька сама вверх-вниз идет, глубоко-глубоко, ту-тух, ту-тух, двери вжих-вжих, „осторожно, двери закрываются, следующая станция…“ Это не говоря уж о том, что если зыкруд захочет спрятаться – его ни один самый зоркий „эльф“ не обнаружит! Разве что по запаху вечно немытого тела…
Так что осталось самая малость – попросить зашедших к нам на огонек зыкрудов нам помочь. Они только рады будут! Еще бы, не каждый раз умеющий излагать ИСТИНУ человек им такую честь, помочь ему через лес перебраться, оказывает! Так что Тагрей, Бил – собирайтесь, и в путь.
***
– Милорд, мое почтение.
– Что на этот раз!
– Золотой отказывается впускать наши войска.
– ЧТО? Он совсем с ума сошел? Да как он посмел! Он ничто по сравнению с силой Черноречья, с моей силой! Что он о себе вообразил?!
– Милорд, как докладывают мои люди – в последнее время его поведение неадекватно, он слишком много внимания уделяет одной человеческой особи женского пола и слишком мало нашим планам.
– На что ты намекаешь?! Ты хочешь сказать, что Золотой предал нас?!
– Нет, милорд. Я лишь хочу заметить, что он человек, а в том сражении, что ждет нас в будущем, следует полагаться на более надежные и преданные силы. Человеческая природа слишком слаба, и последние события с Золотым лучше всего это доказывают. Он повел себя как обычный самец, поставив удовлетворение своих гормональных и физиологических потребностей выше нашего общего дела, милорд.
– Какое это имеет отношения к границам?! Что ты вообще хочешь сказать! Кончай свое словоблудство – ты знаешь, как я это ненавижу!
– Милорд, границы Хельмецка перекрыты для всех, включая наши войска, как я предполагаю, потому, что он не хочет впускать одного из знакомых той женщины, которая в последнее время занимает его основное внимание.
– Говори прямо! Что за знакомый?! Он может быть опасен?
– Не думаю, милорд. Я не знаю точно, кто он – он прошел через нашу заставу, не вызвав особых подозрений, и последнее время жил вместе с Золотым у Алисы. У меня есть описание его внешности, но я не думаю, что милорду это будет интересно…
– Не будет! Продолжай! Короче!
– Да, милорд. Он, скорее всего, обычный воин, арбалетчик – как мне стало известно, у него всегда при себе два арбалета, с которыми он неразлучен. Я не знаю, почему Золотой так не хочет его проникновения в Хельмецк, поведение людей в периоды гормонального возбуждения непредсказуемо, и именно поэтому, милорд, я позволю себе смелость обратиться к вам с одним предложением.
– Ну! Говори же!
– Милорд, быть может, настало время пробудить крыланов?
– ЧТО?! Да как ты смеешь мне такое предлагать! Время крыланов ушло, они во время последней войны показали себя с худшей стороны! Я не хочу даже слышать о них!
– Но милорд, позвольте изложить факты, которые…
– Я сказал нет!!!
– Да, милорд. Что делать с Золотым, милорд?
– Ничего! Он еще поймет, что он ничто! Вся его сила получена лишь моей милостью, и без меня он будет никем! Он еще приползет ко мне, он приползет на коленях, и будет умолять простить его! Прочь отсюда!
– Да, милорд. Мое почтение, милорд.
***
– Этого не может быть!
И куда только делся высокопарный нищий, скорбный вдовец и любитель маленьких девочек? Каждый день герцог Тагрей Тореа представал предо мной в своей новой ипостаси, на этот раз он выбрал личину «мальчишка восхищенный». Сколько удивления, сколько изумления – мол, этого быть не может, как же так, да вы что, да не бывает такого…
– Этого не может быть! – продолжал он, – Такого просто не бывает, как же… – ну вот! А я о чем говорил?
– Почему же? Не вижу ничего необычного. Ты чем-то удивлен?
– Но, Михаил… – пока герцог собирался с мыслями, я наблюдал за мальчишкой, Билом – тот тоже смотрел на меня восхищенными глазами, – Этого просто не может быть!
– Да чего не может быть, а? – «не понял» я.
– Ничего! Этот лес… Я в нем бывал сотни раз! Это даже не лес, это небольшая роща – тут когда-то хотели сделать охотничьи королевские угодья, чтоб ближе к замку, но не вышло! Дичи тут некуда было убегать, а охотники…
«Ну и что?», – хотелось мне спросить, но я удержался. Потому что и сам не совсем понимал, как так вышло. Я думал, что зыкруды просто помогут пересечь границу, а дальше уж мы как-нибудь своими силами добираться будем. Но, стоило мне упомянуть, что на самом деле надо не просто куда-то, а к конкретному «золотому замку», то наши вожатые пожали плечами и повели к замку. Мол, какая разница, там тоже есть где-то рядом лес, значит дойдем. И дошли! Дикими тропами, через болота и топи, через буреломы, которые как будто бы сами уступали нам дорогу, за три дня мы дошли до цели. Хорошо дошли, ни разу даже следа жизнедеятельности человека не встретив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
***
На самом деле это было просто – повторяй, что тебе Лимп говорит, постарайся не заснуть, как это уже успешно Бил с Тагреем проделали, и не ошибиться, назвав чьего-то троюродного дядю по материнской линии племянником по отцовской! Любая фальшь, малейшая ошибка – и все, игру с начала надо начинать. Зыкруды более чем чувствительны к своей ИСТИНЕ, они знают наизусть всех своих «отцов-основателей» и все семейные перипетии тех времен.
Но результат, результат! Выше всяких похвал! Представьте себе, приехали вы этак в Африку, Индию или Амазонию – там, где джунгли и «много-много диких обезьян». И вот вокруг собрались все друзья Маугли под руку с приятелями Тарзана, скалят свои клыки и собираются питаться свежим человеческим мясом. А вы им – «не кушайте меня, я вам сказку расскажу – был когда-то лев Аслан, и родились у него Питер, Сюзан, Эдмунд и Люси…» И начинают шакалы да гиены, тигры да рыси внимательно слушать, да головой качать – «Да, да, так все и было! Теперь мы понимаем, мы с тобой одной крови, ты и я». Реальная картинка? По-моему, не очень. Вот и я отнесся сначала к словам Лимпа с долей здорового скептицизма, а зря!
На зыкрудов «ИСТИНА» подействовала великолепно – только что они собирались нас троих побить дубинами, а если повезет – то и съесть потом, и вот уже сидят у костра, да мне прямо в рот влюбленными глазами смотрят. Как мне Лимп пояснил, у них так красиво и полно, как я, ИСТИНУ только великие шаманы да вожди излагать умеют, а остальные как собаки, все помнят, все понимают, но сами сказать не могут. Вот и я, не прикладывая особых усилий, по крайней мере для этих четверых дикарей стал важной шишкой. Зауважали дети леса! Того самого леса, который на границе между Черноречьем и Хельмецком расположен. Того самого, где без устали патрули Золотого Чародея бродят, где даже мышь без разрешения не сможет проскочить, а попытайся какой рекхтар или воробей пролететь – мигом в ежика стального превратят!
Но зыкруд, это не рекхтар и не мышь. Это – сын леса, который плевать хотел с Останкинской телебашни на все эти границы с их пограничниками! Как мне в свое время еще Алвит рассказывал на одном из привалов, лучшие человеческие лесные рейнджеры да егеря по его мнению шума производят не меньше, чем «та штуковина, ступенька сама вверх-вниз идет, глубоко-глубоко, ту-тух, ту-тух, двери вжих-вжих, „осторожно, двери закрываются, следующая станция…“ Это не говоря уж о том, что если зыкруд захочет спрятаться – его ни один самый зоркий „эльф“ не обнаружит! Разве что по запаху вечно немытого тела…
Так что осталось самая малость – попросить зашедших к нам на огонек зыкрудов нам помочь. Они только рады будут! Еще бы, не каждый раз умеющий излагать ИСТИНУ человек им такую честь, помочь ему через лес перебраться, оказывает! Так что Тагрей, Бил – собирайтесь, и в путь.
***
– Милорд, мое почтение.
– Что на этот раз!
– Золотой отказывается впускать наши войска.
– ЧТО? Он совсем с ума сошел? Да как он посмел! Он ничто по сравнению с силой Черноречья, с моей силой! Что он о себе вообразил?!
– Милорд, как докладывают мои люди – в последнее время его поведение неадекватно, он слишком много внимания уделяет одной человеческой особи женского пола и слишком мало нашим планам.
– На что ты намекаешь?! Ты хочешь сказать, что Золотой предал нас?!
– Нет, милорд. Я лишь хочу заметить, что он человек, а в том сражении, что ждет нас в будущем, следует полагаться на более надежные и преданные силы. Человеческая природа слишком слаба, и последние события с Золотым лучше всего это доказывают. Он повел себя как обычный самец, поставив удовлетворение своих гормональных и физиологических потребностей выше нашего общего дела, милорд.
– Какое это имеет отношения к границам?! Что ты вообще хочешь сказать! Кончай свое словоблудство – ты знаешь, как я это ненавижу!
– Милорд, границы Хельмецка перекрыты для всех, включая наши войска, как я предполагаю, потому, что он не хочет впускать одного из знакомых той женщины, которая в последнее время занимает его основное внимание.
– Говори прямо! Что за знакомый?! Он может быть опасен?
– Не думаю, милорд. Я не знаю точно, кто он – он прошел через нашу заставу, не вызвав особых подозрений, и последнее время жил вместе с Золотым у Алисы. У меня есть описание его внешности, но я не думаю, что милорду это будет интересно…
– Не будет! Продолжай! Короче!
– Да, милорд. Он, скорее всего, обычный воин, арбалетчик – как мне стало известно, у него всегда при себе два арбалета, с которыми он неразлучен. Я не знаю, почему Золотой так не хочет его проникновения в Хельмецк, поведение людей в периоды гормонального возбуждения непредсказуемо, и именно поэтому, милорд, я позволю себе смелость обратиться к вам с одним предложением.
– Ну! Говори же!
– Милорд, быть может, настало время пробудить крыланов?
– ЧТО?! Да как ты смеешь мне такое предлагать! Время крыланов ушло, они во время последней войны показали себя с худшей стороны! Я не хочу даже слышать о них!
– Но милорд, позвольте изложить факты, которые…
– Я сказал нет!!!
– Да, милорд. Что делать с Золотым, милорд?
– Ничего! Он еще поймет, что он ничто! Вся его сила получена лишь моей милостью, и без меня он будет никем! Он еще приползет ко мне, он приползет на коленях, и будет умолять простить его! Прочь отсюда!
– Да, милорд. Мое почтение, милорд.
***
– Этого не может быть!
И куда только делся высокопарный нищий, скорбный вдовец и любитель маленьких девочек? Каждый день герцог Тагрей Тореа представал предо мной в своей новой ипостаси, на этот раз он выбрал личину «мальчишка восхищенный». Сколько удивления, сколько изумления – мол, этого быть не может, как же так, да вы что, да не бывает такого…
– Этого не может быть! – продолжал он, – Такого просто не бывает, как же… – ну вот! А я о чем говорил?
– Почему же? Не вижу ничего необычного. Ты чем-то удивлен?
– Но, Михаил… – пока герцог собирался с мыслями, я наблюдал за мальчишкой, Билом – тот тоже смотрел на меня восхищенными глазами, – Этого просто не может быть!
– Да чего не может быть, а? – «не понял» я.
– Ничего! Этот лес… Я в нем бывал сотни раз! Это даже не лес, это небольшая роща – тут когда-то хотели сделать охотничьи королевские угодья, чтоб ближе к замку, но не вышло! Дичи тут некуда было убегать, а охотники…
«Ну и что?», – хотелось мне спросить, но я удержался. Потому что и сам не совсем понимал, как так вышло. Я думал, что зыкруды просто помогут пересечь границу, а дальше уж мы как-нибудь своими силами добираться будем. Но, стоило мне упомянуть, что на самом деле надо не просто куда-то, а к конкретному «золотому замку», то наши вожатые пожали плечами и повели к замку. Мол, какая разница, там тоже есть где-то рядом лес, значит дойдем. И дошли! Дикими тропами, через болота и топи, через буреломы, которые как будто бы сами уступали нам дорогу, за три дня мы дошли до цели. Хорошо дошли, ни разу даже следа жизнедеятельности человека не встретив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105