— Дело опасное, — констатировал Борис. — Товарищи, я никого не задерживаю. Все желающие могут идти в лагерь.
— Как вам не стыдно, — обиделся Прыг-скок.
— Прошу внимания, меня осенило, — важно изрек Антон, чмокнув в нос обиженного Шницеля. — Я не Наполеон, конечно, но мой план, безусловно, носит на себе следы гениальности. Мы со Шницелем появляемся открыто, со стороны кустов и привлекаем к себе внимание. К нам, конечно, подойдут— надеюсь, без серьезных последствий, — и силы врага тем самым будут раздроблены. А с противоположной стороны, откуда до ружей метров сорок, поползут по-пластунски, скажем, Зайчик, Борис, братья и Миша. Все остальные — резерв главного командования. Они ринутся с холма, чтобы довершить разгром противника. Пуля дура, штык молодец. Я кончил.
— В этом плане что-то есть, — задумчиво проговорил Борис. — Вы скромничаете, Антон, насчет Наполеона. Я, пожалуй, согласен.
— Это нечестно, — вдруг возразила Машенька. — Антона могут избить. С ним пойду я.
Машенька покраснела и резко отвернулась. Покраснел и Антон.
— О, это будет могучая поддержка, — съязвил Борис. — Никуда вы, Машенька, не пойдете! Еще этого не хватало!..
— Пока еще главный врач санатория я! — вспылила Машенька, впервые за все время напомнив нам о своем высоком положении.
— А я — наделенный всеми полномочиями председатель коммуны, — холодно отпарировал Борис. — Идите, Антон. Будьте осторожны. Мы уходим одновременно. Потапыч, вы остаетесь начальником резерва, действуйте по обстановке.
В детстве, когда были исчерпаны остальные аргументы, мне не раз приходилось для разрешения споров прибегать к физической силе. Мы, мальчишки, гордились расцарапанной до крови щекой, щеголяли лиловым синяком и вызывали бешеную зависть сверстников ярким фонарем под глазом — высшим знаком отличия, добытым в честном кулачном бою. Это были добрые, любимые нами свалки, без них мальчишеская жизнь стала бы серой и тусклой, лишенной всякого смысла.
Но теперь предстояло более опасное приключение, и я, как и мои друзья, не без легкого сердцебиения отправился ему навстречу. Мы сошли с холма и, обогнув его справа, осторожно залегли в кустах. Спустя несколько минут послышался лай Шницеля, и вслед за псом на опушку вышли — Борис в сердцах чертыхнулся — Машенька и Антон. К ним сразу же двинулись два браконьера.
— Осталось четверо, — шепнул Борис и снова чертыхнулся: явно нарушая утвержденную диспозицию, с холма нетерпеливо спускался Потапыч.
— Вперед! — приказал Борис, и мы побежали к ружьям.
Воспоминания участников-ветеранов и свидетельства очевидцев помогли несколько часов спустя полностью восстановить и внести в летопись коммуны картину этой операции. Поэтому я беру на себя смелость объективно и в порядке последовательности рассказать о событиях, происшедших на всех участках боя.
Это произошло за считанные минуты. Два браконьера, подошедшие к Антону и Машеньке, довольно грубо спросили, что им здесь нужно. Антон приветливо поздоровался и пояснил, что они интересуются процессом глушения рыбы, о котором до сих пор знали только из газетных источников. Полная достоинства и любознательности речь Антона не сделала, однако, браконьеров дружелюбнее. Без всяких дипломатических тонкостей они посоветовали нашим разведчикам немедленно отправляться восвояси, иначе вместо глушения рыбы их познакомят с процессом глушения людей. Антон мягко возразил, но его собеседники уже заметили Потапыча, который разрезал веревки на ногах плененного козла. Один из браконьеров с воплем бросился к старику, а другой остановился в нерешительности. Не теряя времени, Антон подсечкой ловко сбил его с ног и навалился сверху, а верный Шницель впился острыми зубками в руку поверженного врага. Пока Антон и Машенька с трудом удерживали пленника на траве, разыгрались такие события.
Потапыч, тряхнув стариной, легко расправился со своим противником, и тот стонал, лежа на земле. Остальная четверка, разгадав намерения нашего отряда, ринулась к ружьям, в нескольких шагах от которых и произошло столкновение. Детина в рыжей ковбойке подхватил Бориса и швырнул его в меня. Мы высекли лбами искры и рухнули под ноги Шурику. Детина замахнулся на Юрика, и тут же выбыл из строя, как самостоятельная боевая единица: сокрушительным ударом в челюсть Зайчик послал его в нокаут. Пока Юрик катался по траве в обнимку с другим противником, Зайчик апперкотом в солнечное сплетение вывел из строя третьего, а четвертого ласково принял в объятья подоспевший Потапыч. На помощь брату подоспел и Шурик: усевшись верхом на извивающегося браконьера, братья хладнокровно вязали ему руки. Выполнил свою боевую задачу и наш славный резерв: ружья оказались в руках Льва Ивановича, Ладьи и Прыг-скока.
Между тем браконьер, сбитый с ног Антоном, отчаянными усилиями вырвался и помчался к лодкам. И здесь его ждало заслуженное возмездие: освобожденный от пут Мармелад вне себя от ярости бросился за обидчиком и двинул его рогами в то место пониже спины, о котором Вольтер писал, что из глубокого уважения к дамам он никогда не решится его назвать.
Смирных, как овечки, браконьеров Потапыч одного за другим перетащил на моторку, вытащил ключ и велел быть паиньками. Мы стали с ружьями на берегу, а Потапыч на второй моторке отправился за милицией. Пленники сначала хныкали и уговаривали, потом перешли к угрозам. И хотя браконьеры, с ужасом поглядывавшие на грозную фигуру Зайчика, дальше угроз не шли, мы почувствовали огромное облегчение, когда прибыли три моторки с милиционерами.
Милиционеры горячо нас поблагодарили, забрали пленников и двинулись в обратный путь.
Мы пыжились и смотрели друг на друга с чудовищной гордостью. Нас буквально распирало от самомнения. Вот на какие дела способны мы, члены славной коммуны имени незабвенного Робинзона! Мы шли домой, захлебываясь от восторга и обнимая друг друга, как три мушкетера и один безвестный гасконец после легендарной победы над гвардейцами де Жюссака. Все весело смеялись надо мной и Борисом: на наших лбах полыхали багрово-синие шишки; восхищенно поглядывали на ободранный до крови кулак Зайчика; сочувствовали профессору, которому Прыг-скок при захвате ружей едва не выбил прикладом зуб; ласкали Шницеля, доказавшего, что он не зря ест свой хлеб. А путь нам озаряло цветущее ухо Антона, ярко-розовое ухо, которое от полученного удара выросло чуть ли не в два раза. — Ну, вот мы и дома, — вздохнув, сказал Зайчик, скромный, самоотверженный герой Зайчик, внесший решающий вклад в нашу победу.
Сквозь редеющий лес уже были видны крыши наших домов.
— Надеюсь, — проворковал Ладья, — коллега Черемушкин больше не скучает по сюрпризам и неожиданностям, о которых он недавно говорил со свойственным ему красноречием?
Профессор потрогал свой зуб — и промолчал.
В ЧЕСТНОЙ СПОРТИВНОЙ БОРЬБЕ
Незабываемая победа над браконьерами вызвала в коммуне новое увлечение. Начался культ физической силы: всем захотелось в оставшиеся дни стать такими же могучими, как Зайчик.
— Назначение дежурных лесорубов нужно поставить под контроль общественности! — пылко восклицал профессор. — Я уже три дня не был на дровах, а Ладья, который сломал пилу, не вылезает из лесу!
Это кумовство! Пусть Ладья идет на курятник!
Профессор долго шумел и в заключение обвинил Бориса в порочных методах подбора и расстановки кадров.
— На дрова я назначаю наиболее отличившихся, — оправдывался Борис. — А Игорь Тарасович вчера выкопал мешок картошки сверх задания. Вы же, Лев Иванович, уселись на лукошко и раздавили два десятка яиц. За такие подвиги на дрова не посылают!
— Но ведь я не нарочно! — умолял профессор.
— Возможно, — хладнокровно соглашался Борис. — Я и не утверждаю, что вы собирались высиживать цыплят. Я просто считаю, что сегодня Ладья больше, чем вы, заслужил наряд на дрова.
Профессор немедленно переменил тактику.
— Пожалуй, вы правы, — подумав для виду, заискивающе сказал он. — Тогда пошлите меня на колодец. Я согласен на колодец.
— Позвольте! — завопил Прыг-скок. — Сегодня воду таскаю я!
Унижениями и лестью профессор добился совместного с Прыг-скоком наряда на колодец и вприпрыжку помчался за бочкой.
Такие сцены стали обычными, распределение на работу сопровождалось яростными спорами, криками и даже склоками. Только Раков снисходительно посмеивался: на кухню, где он стал полновластным владыкой, никто не претендовал.
Работы, однако, было немного, и часа через два мы собрались на площади, чтобы обсудить план на остаток дня. Нас ждал сюрприз в виде приказа по коммуне, висевшего на доске объявлений.
Сегодня, 27 июля, состоится
БОЛЬШОЙ СПОРТИВНЫЙ ПРАЗДНИК
Разыгрываются следующие призы:
1. В соревнованиях по плаванию —Приз имени ЛАДЬИ:
почти целая плитка шоколада.
2. В беге на 200 метров — Приз имени ПОТАПЫЧА:
тельняшка первого срока службы.
3. Главный приз соревнований разыгрывается в борьбе по пережиманию рук на столе.
Председатель коммуны Б. Травкин.
Идея была воспринята с энтузиазмом. Сразу же началась предстартовая лихорадка: в соревнованиях по плаванию принял участие весь наличный состав коммуны. Судьей был назначен владелец приза Игорь Тарасович. Он объявил условия: 1. Доплыть до островка, находящегося метрах в ста от берега. 2. Отдохнуть пять минут. 3. Плыть обратно. 4. Победитель определяется по сумме мест на обеих дистанциях.
Галдя, мы выстроились на берегу. Дело не обошлось без скандала: в последний момент кто-то заметил, что Раков тихонько надел ласты. По решению жюри (Борис, Машенька и Прыг-скок) нарушитель был условно дисквалифицирован до конца сезона.
— Внимание!
Ладья молодецки свистнул, и мы бросились в озеро. Правда, Раков сунул в воду ногу, взвизгнул и выскочил обратно с жалобой, что вода холодная. Остальные устремились вперед. Размашистыми саженками плыл Зайчик, стремясь догнать неожиданно быструю Ксению Авдеевну; изящными балетными па передвигался Прыг-скок, за ним — профессор, применявший нерациональный лягушачий стиль; замыкающим оказался Антон, который не столько боролся за победу, сколько гнал на берег Шницеля. Обойдя ближайших конкурентов метров на двадцать, первыми добрались до островка Машенька, Юрик и Шурик. Когда мы, пристыженные, вышли из воды, победители скандалили из-за призовых мест. Машенька клялась, что она коснулась островка первой, а Юрик и Шурик обвиняли конкурентку в вероломстве: она якобы перед самым финишем схватила их за ноги и пыталась окунуть.
— Какая беспардонная клевета! — возмутилась Машенька. — Шоколад мой, мой, мой! Зайчик, немедленно выбрось этих мальчишек за борт, на съедение акулам!
Зайчик радостно подхватил братьев, легко преодолел их сопротивление и швырнул в озеро.
— Спасибо, верный друг, — с королевской торжественностью изрекла Машенька. — Можешь взять себе имущество казненных!
В голубой резиновой шапочке и в такого же цвета купальнике Машенька была очень хороша, и Зайчик не сводил с нее восторженного взора. Антон сидел в стороне и молчал. Он вообще сильно изменился после происшествия с браконьерами, когда Машенька, пренебрегая опасностью, неожиданно пошла с ним. Как-то вдруг он стал сдержаннее, избегал оставаться с Машенькой наедине, да и она не стремилась вступать с Антоном в перебранки, которые нас очень веселили.
— Приготовиться! Осталось полминуты! — донесся с берега голос Ладьи. Машенька что-то шепнула Зайчику, и оба засмеялись. Как только раздался свист, Зайчик взял под руки уже готовых ринуться в воду братьев и невинным голосом спросил:
— Как думаете, ребята, кто сейчас победит?
Выяснение этого важного для Зайчика вопроса проходило шумно и отняло секунд пятнадцать. И когда жертвы неслыханного вероломства прибыли к финишу, Машенька делила между нами шоколад, завоеванный в честной спортивной борьбе. Юрик и Шурик подали протест, но жюри под обидный смех присутствующих решительно отклонило эти «необоснованные и наглые домогательства». Победительница торжествовала и открыто выражала претензии на приз имени Потапыча.
— Меня в институте никто не обгонял! — хвасталась она, обмениваясь с Зайчиком какими-то знаками. — Тельняшка будет моя, моя, моя!
Братья пошептались, после чего Шурик бежать отказался, а Юрик стал от коварного Зайчика подальше.
Как и следовало ожидать, Машенька и Юрик быстро стали лидерами забега: все попытки Зайчика схватить Юрика за трусы окончились неудачно. Поняв тщетность своих усилий, остальные бегуны метров через пятьдесят сошли с дистанции, а лидеры скрылись за кустарником, из которого выходила финишная прямая. Не успели мы вернуться, как прибежал ликующий победитель забега — Юрик. Потапыч вручил ему тельняшку, но, когда Юрик ее надел, мы не могли удержаться от улыбки: тельняшка доходила победителю до колен.
— А где Машенька и Зайчик? — спохватился Потапыч.
— Бегут, наверное, — хмыкнув, ответил Юрик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15