Он впервые собственными глазами видел человека-элемента Мозговой Сети. Треть граждан Доминии, свыше тридцати миллиардов людей, уже жили в Сети. У них были свои индивидуальные личности, но одновременно они стали частицей большого образования, подчинялись решениям Мозгов — группы людей и Сетевых интеллектов, — владеющих Солярной Империей. В какой степени эта женщина была нормальным человеком, принимающим самостоятельные решения и ведущим собственную жизнь, а в какой — кибернетической невольницей, исполняющей приказы автоматов с человеческим телом?
— Мы знали. Теперь знаем больше. Коргарды проводили очень интересные эксперименты. Невероятные, ошеломляющие. Мы присмотримся к их работе, переймем результаты исследований, проанализируем выводы.
— Это… Это мерзко. Понимаешь? Не плохо, не аморально, не неэтично! Мерзко!
— Мерзко? Ты удивляешь меня, солдат. Откуда такие слова в устах убийцы? Ты был танатором, разве нет?
Даниель молчал.
— Это вы, — женщина ткнула в Даниеля пальцем, — вы виновны в том, что здесь произошло. Вы прервали коргардские исследования. Мы хотели помешать вам. Поэтому напали на «Нулевую базу», как только поняли, что именно вы планируете. Но вы прервали их работы, и страдания тех людей пойдут насмарку. Никто не сможет их использовать на благо остальным. Если б вы ещё не уничтожили данные в мозгу «Нулевой базы»… Теперь… Ваши открытия оказались напрасными… Жаль.
— Вы могли спасти тех людей.
— Ха! Может, могли, может — нет. Ну а что ты ответишь на такой аргумент, господин солдат: благодаря наблюдениям за несколькими тысячами людей, благодаря их страданиям, страху и боли мы познавали коргардов. Получали знания, позволяющие защититься от их расы. То есть мы сохранили миллиарды людей, которых уничтожила бы война, война с Чужаками. И что? Какой у тебя выбор, солдат? Страдания нескольких тысяч подопытных кроликов и жизнь миллиардов людей или же спасение десятка тысяч и гибель целых миров? Выбирай!
Даниель заколебался. Женщина прищурилась, её губы искривило что-то вроде усмешки.
— Если б мне пришлось выбирать, я бы выбрал. Но ты лжешь. Вы вообще не принимали в расчет такого выбора. Не искали иных путей выхода, таких, которые давали шансы спасти всех. Вам нравилось наблюдать за коргардами, вы ждали и смаковали эти ужасы, ибо они дали вам знания и облегчили захват Гладиуса.
Женщина внимательно глядела на Даниеля. Улыбка сползла с её лица.
— Да, — сказала она спокойно, — именно так и было. Ты не глуп, солдат. Ты явно не глуп. Поэтому я ещё скажу тебе в награду, что мы не прекращаем игры. Мы изучим детально то место, воспроизведем все действия и довершим изучение коргардов. Ибо они нас заинтересовали, знаешь? Скажу тебе больше. Теперь у нас есть идеальный запас подопытных человечков. На твоей планете все ещё живет множество бунтарей, смутьянов, агитаторов и, — она на мгновение задумалась, — вредителей. Найдутся для них клетки, ох найдутся.
Она отвернулась.
— Вы ничуть не лучше коргардов, — остановил он её. — И ты об этом знаешь. Вы готовы на любое преступление, лишь бы добиться власти и знаний. На любое.
— Нас интересует мир. — Она подошла к Даниелю. Ее лицо оказалось совсем рядом с лицом Даниеля. — Ты знаешь, что такое акупунктура? Она дает людям здоровье. Ты знаешь, как создавали эту систему? Китайские мудрецы сдирали кожу с живых рабов и изучали протекание нервных импульсов. Так что это: проклятие или благодеяние? А ты знаешь, как проверяют новое оружие? Знаешь, зачем тебе объяснять. В конечном счете всегда на людях, на собственных солдатах. А зачем? Чтобы защитить свой мир от внешней угрозы. Так что же, остановить прогресс, перестать испытывать новое оружие? Тогда появятся какие-нибудь хаобиты или коргарды и перебьют нас всех. Тебе не повезло, солдат, потому что ты оказался как раз среди тех, с кого сдирают шкуру. Не повезло.
— Ты сама все это придумала? — спросил Даниель, касаясь того места на своем лбу, где на голове женщины помещался узел Мозговой Сети. — Тебе это вдолбили?
Она спокойно смотрела на него. Потом указала на сопровождавших её солдат.
— Я попрошу их, чтобы они не били тебя слишком сильно.
И ушла. Соляры снова толкнули Даниеля к его друзьям.
* * *
А потом все пошло в ускоренном темпе.
— Бери, читай. — Солдат сунул в руку Даниелю листок. — Читай громко, говорят, ты был судьей.
— «В результате заочного заседания, — голос Даниеля дрожал, — я признаю виновными в главном преступлении и участии в преступном сговоре, имеющим целью свержение легального правительства планеты Гладиус… следующих лиц…»
Даниель оторвал взгляд от листка, посмотрел на своих людей.
— Читай! — Броневая перчатка ударила его по лицу. Хрустнул сломанный нос и выбитые зубы. Даниель покачнулся, выпустил листок. Прижал руки к лицу. Почувствовал пальцами тепло крови.
Форби хотел было кинуться к нему, но удар прикладом карабина удержал его, бросил на пол. Остальные пленные стояли неподвижно. Командир подразделения поднял бумагу с пола.
— Здесь перечень фамилий, но, — он взглянул на пленных, — я вижу, вас уже стало на два меньше.
«Он принимает Риттера за одного из группы», — подумал Даниель, чувствуя, как по лицу разливается теплая жидкость.
— О, вот здесь самое главное: «Всех перечисленных я приговариваю к наказанию смертью со сканированием мозга. Приговор будет приведен в исполнение немедленно».
— Нет! — крикнул Форби, прыгнул на ближайшего солдата, толкнул его боком, чуть не перевернул. Но его тут же схватили, бросили на землю.
— Ну, так. Начнем с тебя, герой, — сказал командир. — Держите его.
Двое солдат схватили Форби под руки, заставили опуститься на колени, прижали лбом к земле. Командир встал за спиной у жертвы. В руке он держал пистолет сканера мозга. Вместо ствола у аппарата была длинная блестящая трубка, оканчивающаяся чиповым контактом. Сканер прорывался в разум, выбирал оттуда воспоминания, мысли и знания жертвы, при этом полностью уничтожая структуру мозга. Убивал.
Даниель все ещё прижимал ладони к лицу. Между пальцами, сквозь кровь, заливающую глаза, он видел согнутого пополам Форби, с выкрученными назад руками, связанными пульсирующими биостяжками, врезающимися своими отростками в кожу. Солдат схватил Форби за волосы так, что тот застонал от боли. Тогда командир приставил ствол сканера к затылку Форби, воткнул наконечник чипового штекера в кожу, туда, где находился боевой сопроцессор, и нажал спуск.
— Нет! — Крик Даниеля слился со стоном боли Форби. Тело задвигалось, а через секунду напряглось в резком спазме. Связанные руки выгнулись вверх в последней попытке освободиться.
— Конец, — сказал командир. Солдаты отпустили тело, Форби лежал на животе, прижавшись лицом к полу. На его шее, там, куда врезался ствол сканера, зияла красная рваная рана. — Следующий!
Они убили Хоффмана и убили Ренделла.
Даниель видел, как солярные солдаты берут мужественных мужчин, как фиксируют их клещами своих рук, как командир сменяет штекеры сканера, как вонзает их в шеи жертв. Видел спазм, слышал крик, чувствовал кровь.
И не мог им помочь. Не мог ничего сделать. Только смотреть. Он знал, что та же участь вот-вот постигнет и его, но не был в состоянии вскочить, броситься на палачей или бежать. У него не было никаких шансов ни на борьбу, ни на то, чтобы уйти от врагов, и несмотря на это, он знал, что так было бы лучше, так он погиб бы как солдат, а не как зарезанное животное. И, однако, он не мог ничего сделать, ничего придумать, ничего сказать. Он просто смотрел.
Но когда вытащили Риттера, беспомощного, словно тряпичная кукла, когда его заставили опуститься на колени и прижать лицо к земле, волна ярости поднялась в Даниеле, переломила преграду инертного наблюдения.
— Нет! Что же вы творите! Это же Риттер! Он оттуда! Мы надели на него форму! Не убивайте его! — Град ударов и пинков снова кинул его на землю. Инстинктивно заслоняя голову, он кричал, вернее продолжал всхлипывать: Он был в «Дельте»! Это герой! Он убивал хаобитов! Вы же солдаты, он герой… Он сам пошел туда, в ад, это человек. Господи, какой это человек… Да кто же вы такие, скоты, что вообще смеете прикасаться к нему… Он ничего не помнит…
— Помню. — Не крики, не пинки, а шепот, тихий, приглушенный, остановил Даниеля на полуслове.
Риттер был здесь, перед ним, снова обретший сознание. Он стоял на коленях напрягшись и глядел Даниелю в лицо. Протягивая к нему скрученные колючей биостяжкой руки. И тут же его переломили пополам, вдавили лицо в пол, ударами разбили колено, так что его нога выгнулась под странным углом. Он не крикнул. Он все время смотрел на Даниеля, как бы знал, что это последний человек, которого он увидит в своей жизни, и хотел вобрать в память это лицо, а не маску киборга, не воспоминания о клетках призрачного лагеря, не крик и боль забрать с собой в последний бой со смертью.
— Готов, — сказал командир соляров и наклонился к спине Риттера. В этот момент возникло какое-то замешательство. К палачу подошел солдат со знаками сетевика. Несколько секунд продолжался беззвучный диалог. Наконец командир отпустил подчиненного, взглянул на сканер, который держал в руке, явно о чем-то задумавшись. Стерегущие Риттера солдаты, немного растерявшись, ослабили хватку.
Риттер рванулся. Толкнул одного исполнителя, освободился из рук второго, попытался встать, но разбитая нога не давала телу опоры. С криком боли он упал на пол.
— Держите его! — буркнул командир, а когда солдаты снова схватили Риттера, наклонился над телом полковника и сунул ему ствол сканера в шею.
Тело Риттера забилось на полу, вывернутые руки пробовали выпрямиться, пальцы то сжимались, то разжимались. Наконец он утих и замер.
* * *
Даниель смотрел на гибель своих друзей и не мог задержаться мыслями ни на чем — не вспоминал прошлого, не пытался представить себе утраченного будущего, не думал о том, что должно было сейчас неминуемо случиться. Солдат подошел к нему — монстр в зеленом панцире с проросшим мясистыми волокнами телом и покрытой мохоподобными волосами кожей. Рванул Даниеля, протащил на несколько шагов вперед, ударом ноги заставил опуститься на колени. Даниель упал, почти ударившись головой о спутанные, неподвижные, растопыренные руки Риттера. Напротив него было лицо с решительными чертами, с одной стороны окровавленное, с другой — покрытое коргардским татуажем. Глаза Риттера были широко раскрыты, рот застыл на оборвавшемся слове, волосы поседели. Рядом с полковником лежал Форби и остальные солдаты, но Даниель видел только лицо Риттера.
«Я не обманул тебя, — подумал он. — Я пришел за тобой, как обещал. И теперь я тоже иду за тобой».
Сильные руки резко прижали его к земле. Кровь снова потекла изо рта и носа. Даниель почувствовал прикосновение к шее штекера сканера.
Холод.
* * *
Существует довольно распространенное мнение, будто солярные солдаты не обладают чувством юмора. Так считают все, кто лично столкнулся с ними, за исключением, разумеется, самих солярных киберсолдат. Скорее всего это совершенно неверное мнение распространяют те, кто встречался с солярными киберсолдатами, а потом оказался настолько неблагодарным, чтобы клеветать на стражей Доминии налево и направо. Сами же солярные киберсолдаты считали, что жизнь их была бы совсем роскошной, если бы после столкновения с ними вообще никто не оставался в живых.
Однако, вероятнее всего, большинство солярных киберсолдат вообще не интересовало, что люди думали об их чувстве юмора. Тем более что эти гнусные разговорчики были стопроцентной ложью. Солярные киберсолдаты обладали прямо-таки поразительным чувством юмора, хотя это самое чувство юмора скорее всего выходило за пределы шкалы понимания, доступного простому смертному.
Операция, в которой они сейчас принимали участие, казалась им невероятно смешной. Вот, к примеру, тип, который сам позволил запереть себя в клетке. Идиот. Потом, когда на мгновение выбрался оттуда, был схвачен и «вымазан». Ну разве не смешно?
Или вот эти трое. Они носили военную форму и, вероятно, думали, что страшно храбрые, мужественные, а тут, извольте, достаточно было один раз пальнуть из мушкета, и они уже покойнички. Ну и зачем, спрашивается, надо было учиться столько лет? Бах-бах, и выученного солдатика нет, как не бывало.
Правда, иногда бывает не так забавно, но зато приятно. Например, когда после удачно законченной операции командир переключает дозаторы на спецпитание, и тогда каждому солярному киберсолдату становится так хорошо, так удивительно хорошо… что аж снова хочется ринуться в бой, чтобы снова испытать ту же приятность.
Или вот — вернемся к смешному. Ну разве не смешон этот ползающий на коленях человек? А ведь у него было такое испуганное лицо, когда одного за другим «вымазывали» его дружков! Ну прям-таки хохот! А потом — бах! — и он на земле и игла в шее, гляньте-ка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40