Ко всем удовольствиям перестаешь ощущать тело. Сначала кончики пальцев на ногах, потом все выше и выше. Пока холод недвижимости не обжимает неугомонное сердце со всех сторон.
Холодные руки перебирают жадными пальцами вокруг горячего сердца, обволакивают его прочной паутиной и в какой то момент набрасывают на него каменный, холодный мешок. Сердце перестает сражаться. Сердце перестает вспоминать. Но не перестает надеяться.
Это не было сном. И в то же время воспринималось как некая нереальность. Белой струйкой, невидимой нитью, нежным покрывалом на меня опустилось прозрачное небо.
– "Ты?"
– "Я почувствовал, что возникли проблемы."
– "Да."
– "Я могу помочь, пока не поздно."
– "Как тебе удалось?"
– "Забытой душе всегда хочется вернуться. Даже если ее не очень ждут."
– "Я… я не знаю…"
– "Не надо. Не утруждай себя решением неразрешимого. Слишком все сложно и запутанно. Тебе нужна помощь. Я попробую. Иначе, зачем я вообще нужна."
То, что некогда называлось душой, а теперь вечной мученицей в аду, влилась в меня теплой струей, принося телу долгожданную радость. И еще сознание того, что не все истины забыты.
… И раскрылся небосвод, полный бесчисленного количества звезд. Не просто созвездий, а переплетение неисчислимых сверкающих искр. Они кружились надо мной, сводя с ума невиданной красотой. Потом где-то там образовалась воронка и меня, вместе с искрами звезд стало втягивать в бешено вращающуюся дыру. Я чувствовал, как некоторые искры подлетают ко мне, дотрагиваются до сердца, говорят со мной. И я отвечал в ответ. Что? Разве это так важно? Мы понимали друг друга, радовались друг другу. Любили друг друга.
Горло воронки сжалось и вместе с ней сжалось то, что в это мгновение представляло меня. Нет, не тело, и даже не сознание и не душа. Нечто более совершенное и прекрасное. И нет этому определения. Потому, что никто и никогда не узнает, что является сущностью души и сознания.
Я почувствовал себя сгустком безумно, невообразимо плотной материи. Словно весь воздух вселенной загнали в крошечную бутылку.
Я смотрел сверху на своих друзей, продолжающих метаться на крошечном кусочке жизни. Я видел свое тело, каменным изваянием застывшим в нескольких сантиметрах от наступающей Силы. И только сейчас понял, что представляет эта сила. Души бесчисленного количества людей, самая суть их пороков, вся чернота их мысли слились в единую массу, которая жила по своим законам и не желала ничего другого, как только уничтожать все живое.
То, что было мной, в единый момент скрутилось в жгут великой ненависти и бросилось вниз. Я рассыпался на миллионы маленьких, крошечных частичек и словно солнечная пыль опустился сверху на черную массу Силы.
Дикий, ни с чем не сравнимый крик пронесся по всей вселенной.
Каждая частица находила кусок Зла, рвала его на части, сопротивляющегося и не желающего так бесславно заканчивать свое существование. Великая битва, если сравнивать со вселенной. И такая маленькая, если заглянуть в глубину души.
Зло корчилось. Населяющие его загубленные душонки пытались сопротивляться. Иногда не без успеха. И как только они одерживали верх, я чувствовал, как от меня отделяется нечто такое, что уже никогда не вернуть. Даже с помощью памяти. Я осознал и это. Зло уничтожало мою память.
Самое трудное, если не невозможное, убить в человеке принадлежащую ему память. Можно заставить подчиняться тело, можно унизить разум, уничтожить желания. Но заставить забыть прошлое? Никогда и никому этого не удавалось. Память сильна. Память свободна от чужих желаний. Память – вот настоящая сила, заставляющая вращаться галактики, вынуждающая всходить солнца. Память – единственная сила способная поднять человека над самим собой.
Когда все закончилось, я опустился на пол, обхватил голову руками и сжал виски.
Голова нещадно раскалывалась, и спроси меня кто-нибудь, что случилось несколько мгновений назад, не вспомнил бы ни за что. Откуда то, словно из другого мира до меня доходили глухие голоса. Кто-то тряс мое тело и бил по щекам. А мне на все наплевать.
Мне необходимо проститься с той душой, которая пришла мне на помощь.
Недолгое прощание. Разорванная в клочья, израненная душа моего бывшего "я" еще пыталась что-то сказать, но уже было поздно. Только легкая улыбка. Прощай. Прощай… Я принял ее в себя и похоронил в закоулках своего сознания так, как подобает хоронить настоящих воинов.
Не забывайте. Души умирают за наши ошибки. Души умирают за наши грехи. За наши слабости.
Пелена спала с глаз, и я увидел Мустафу. Вернее не его самого, а довольную, улыбающуюся во всю ширину экрана харю.
– Ну ты, мать, перемать, даешь! Я ж говорил, что ты не простой подопечный. Ух и шума же будет, когда я вернусь и расскажу обо всем. Это же надо! Перейти даже не в третий, а в четвертый поток. Кто мог только подумать? Это же только теоретические разработки. А тут! Взял и замахнулся на самое святое. Шеф просто обалдеет.
Всем хорош ангел, но иногда на него находит болтушка. Я уже не говорю о такой мерзкой штуке, как его поэтические способности. Мне все еще было не слишком хорошо, поэтому я постарался остановить словесный блуд хранителя.
– У вас медали дают?
Пока ангел соображал, дадут ли ему медаль или нет, я постарался придти в себя. Но…
Что-то не так. Я чувствовал – чего-то не хватает. Весьма важного. Ах да. Память. Такое впечатление, что она превратилась в подобие сыра. Одни дырки. Результат обороны этой чертовой массы. Как там ее – Зло? Да не зло это вовсе, а всего лишь человеческая сущность. Во всех нас есть что-то звериное. А здесь был просто накопитель человеческой злобы. Да бог с ней.
Я встал, покрутил головой, вроде все в порядке. И тут замер.
– Мустафа! Это кто?
Передо мной стояла незнакомая девушка. Глаза… Какие злые глаза. А этот скривленный от бессильной злобы рот. Взлохмаченные, давно начесанные волосы. Кажется, когда то я уже видел ее. Или это только кажется.
Ангел смотрел на меня глазами иллюзиониста, у которого из шляпы вместо кролика выполз облизывающийся от удовольствия питон.
– Васильич, это ж наша Зинка!
– Зинка?
– Ну да. Зинаида по полному. Ты что?
Зинаида. Зинка. Имя казалось знакомым. Да. Я помню его. Но… Я не помню этого лица. Как быстро оно меняется. Зло, страх, удивление, робость. И что-то еще. Нет. Не могу…
– Не помню ее, – я отвернулся от девушки и записал данное присутствие, как факт, от которого никуда не деться. Раз ангел говорит, что она с нами, пусть так и будет. А Мустафа тем временем пыхтел, стараясь напомнить мне о днях былых. А зачем мне это надо? Я все прекрасно помню.
– Замолчи, – довольно бесцеремонно по отношению к ангелам. Ну ничего. Мустафа потерпит, – У нас есть все, что нужно. Мы возвращаемся, чтобы закончить дело.
– Хорошо сказал, – ничуть не смущаясь моим последним замечанием, продолжал болтать хранитель, – Мы теперь самые настоящие герои. Спасем там парочку миров. Что нам стоит. Вон какую гадость проклятущую осилили. И хоть бы хны. Эй! Эй, Василий, куда без нас то?
Мустафа подпрыгнул, подхватил за руку девушку со странным именем Зинка, и со скоростью спринтера догнал меня.
– Победа, победой, а вдруг здесь еще есть эта светящаяся сволочь.
– Нет больше никого. И в ближайшие десяток веков не появиться.
– Это почему?
– Я не знаю. Просто в голову пришло.
– Это хорошо, когда в голову умные мысли приходят.
Мы подошли к дверям шлюзовой камеры. Она была закрыта, но не заперта. Открыть, пара пустяков.
– Эге-гей! Мужики! – Мустафа задрал голову и заорал во всю глотку, – Открыть немедленно. ЧК прибыло.
Долго никто не отвечал.
– На работе наверно, – предположил ангел.
– Не надо. Сейчас открою.
Еще секунду назад у меня и в мыслях не было, что я могу открыть дверь. Просто в один момент в голове возникла мысль и все. Как сделать и что. Но воспользоваться предоставленной возможностью не пришлось.
С потолка послышался шорох и голос, слегка удивленный (даже не слегка, а очень даже сильно), прохрипел
– Кто тама?
– Это мы вернулись. Сельпо! – Мустафа повернулся спиной к металлическим дверям и издавая невероятный шум, принялся дубасить по железу ногами и руками, – Открывай вражина, пока мирно просим. Сами откроем, не обессудь. Первый труп твой. У нас знаешь какие длинные руки?
Дверь медленно отъехала в сторону.
Не знаю, видели ли демоны то, что происходило внутри клетки, или только догадывались, но так или иначе нас встречала торжественная делегация. Впереди знаменитая тройка. В лапах здоровенный кусок серого хлеба. На нем граненый стакан. За спинами демонов переминались с ноги на ногу целая свора истопников.
Все радостно улыбались.
Мустафа вошел во вкус.
– Почему не в парадной форме одежды. Почему без оркестра. Где знамена и цветы.
Иногда Мустафа переигрывает. Я отодвинул его в сторону, подошел к настороженному очкарику, отломил кусок хлеба, взял стакан, понюхал что внутри и опрокинул содержимое внутрь. Чтобы залечить раны старого солдата. Да и душа требовала отвлеченности от дел мирских.
Питье оказалось слишком крутым. Лицо мое в одно мгновение покраснело, уши запылали ярким костром. Я вытер губы рукой, обхватил очкарика за щеки и, притянув к себе, смачно поцеловал его троекратно.
Не советую никому повторять этот опыт. Одно из двух. Или вам попадется не тот демон. Или с вами случиться тоже самое, что и со мной. Только запиханный в рот здоровенный кусок почти сырого хлеба спас меня от дипломатического позора.
Но зато теперь с демонами можно говорить о чем угодно. Они до того обалдели, что не могли сказать ни слова. Что и требовалось.
– Значит так, трудяги, – я отобрал оставшуюся буханку, отломил половину и протянул ее поближе к распахнутому рту ангела. Потом снова перевел взгляд на демонов, – Дело тут такое. Проблемы у вас. Надо с вашим делом безобразным завязывать.
– Да, но.., – монстр попробовал было возмутиться, но мой суровый взгляд из-под насупленных бровей оборвал его начинающуюся речь. Я вам покажу всеобщую демократию!
– Никаких «но» не будет. Приказываю: – если есть бумага, можете записывать, – демоны отрицательно замахали мордами, – Ладно, и так запомните. Контору распустить. Всех освободить. Самим заняться общественно-полезным трудом.
– А-а?.., – очкарик меня определенно плохо понимает.
– Займетесь перевоспитанием душ. Но не теми методами, к которым прибегали ранее. Организуйте, ну я не знаю, факультеты там. Кружки по интересам. А всякие котлы, запретить. Понимаю, что сразу все не получиться. Постепенно. С нарастающими темпами. Это первое. Дальше. Нам обеспечить быструю доставку к выходу из вашего, погрязшего в злобе и муках, мира. Далее. Этого волосатого, из комнаты отдыха, вместе с его практикантами отправить осваивать целину. Пусть мандарины разводит. Что значит нет у вас условий? Создайте. На то вам и головы даны. А ежели начальство бестолковое имеется, передайте слова мои. Вернусь, все проверю. За неисполнение – наказывать крепко стану. Вопросы, жалобы, пожелания есть? Нет? Тогда два часа на отдых и решение основных вопросов, касающихся переустройства производства.
Как сказал, так и стало. Следующие два часа, с несомненной помощью ангела, который оказался настающим кладезем революционных идей, мы впихивали в узкие черепные коробки демонов основы цивилизованного развития общества. Обучение протекало успешно. Кажется, демонам даже нравилось то, что я предложил. Вместо однообразного, изо дня в день однотонного труда по издевательству над согрешившими душами, моя программа развития предлагала всестороннюю занятость каждого по своим интересам.
Когда стало понятно, что посеянные ростки новых начинаний не пропадут даром, мы собрались в путь. В дорогу нас провожали с большими торжествами. Разве что не развевалось красных знамен, да не играл большой симфонический оркестр.
На прощание пришлось расцеловаться со всеми. Даже с щетинистым. Что привело всех в неописуемый восторг. Кроме, естественно, меня самого. Я еще долго потом отплевывался и отхаркивался. Но чего не сделаешь ради всеобщего счастья.
Выпрыгнули мы из ада в том же самом месте, где и зашли. Я, честно говоря, совершенно забыл про наших пленников и теперь с нетерпением ожидал встречи и с Клавкой и с демоном. Неизвестно еще, как долго относительного этого мира мы пробыли в аду. Могли пройти недели, могли и годы. А кто мог позаботиться об оставленных пленниках? Я даже, чего греха таить, ожидал увидеть только косточки.
Но все оказалось гораздо прозаичнее. Демон валялся на выжженной почве в том же положении. А вот Клавки простыл и след. Как ветром сдуло. Мрачный монстр, после того, как его развязали и все популярно объяснили, рассказал, что Клавка сумела перетереть веревки и дала деру, предварительно хорошенько избив ни в чем не виноватого, несчастного демона.
– И ногами мне по морде, – закончил свой рассказ вконец расстроившееся чудовище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53