А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Само собой, оба салютовали ей, убегая. Факелы в воду! Жаль, что не посидели рядышком со мной.
Хотела бы я стать на денек самцом, дабы разобраться в мотивах поведения мужчин. Что ими движет, когда они себя так странно ведут? Ведь эрекция – не только физиологическая реакция, но и чрезвычайно привлекательное – для женщин – зрелище? Может, дуреют, тупеют, поскольку кровь отливает от головы и клеткам мозга не достает питания?
Ребятам из группы нравилось бросаться из горячей воды в холодную, «из полымя в прорубь», – мазохизм, никогда не пойму. А раздевалки в Бате – раздельные. В нашей – сушилки для волос. Мы с Виолеттой сели поудобнее, помыли косточки «нашим обожателям», и я сказала, что могу уйти на ночь из номера, если у Виолетты есть вариант. Но посмотрим, как сложится ситуация.
Всю дорогу назад, в Лондон, Виолетта перешептывалась с Мэнни, Мэнни – с Джеффом, Джефф с Виолеттой, а я сидела, как дура, – им до меня дела не было, – пока вдруг Джефф не начал нашептывать мне на ухо: Виолетта и Мэнни намерены провести эту ночь вдвоем; не соглашусь ли я, О’Хара, провести ночь в номере Джеффа? На кровати Мэнни, естественно. Джефф не потревожит, джентльмен.
Полно, братец, решила я. Пора и мне брать быка за рога. Я ответила, что буду счастлива выспаться рядом с Джеффом. Но если вдруг ночью мы окажемся вместе в одной постели, ничего? Он засмеялся. Он неожиданно стал таким раскованным! Я диву далась. А затем замурлыкал что-то о том, как медленно мы движемся к Лондону.
А парень – действительно поискать. В общении, в миру – холоден и себе на уме. В постели – откуда что берется? Совершенно иной, горяч, сплошная страсть, просто безумен. И, старина Чарли, не один ты восстанавливаешь силы так быстро!
Ужин был не за горами, но мы успели понять друг друга в постели дважды. Поужинали, вернулись в номер: Джефф у меня на десерт, я – у него. Хотя какой десерт – свежатина. В полночь опять… Скажем, стояла глубокая ночь, если только представить, что ночь может быть мужского рода. Полусон-полуявь; вряд ли кто-нибудь из нас воистину сознавал, что творил, вряд ли кто не чувствовал, что творилось. Эти дьяволы в образе женщины, эти демоны – чистый кошмар… С Рождеством Христовым!
26 декабря. Мы с Джеффом пошли в Вестминстер – воочию увидеть, как работает знаменитый Британский Парламент. Собственно, его работы поглядеть-послушать так и не удалось: большинство членов парламента отправились на рождественские каникулы.
Но мы поприсутствовали на дебатах в Палате Лордов, наблюдая за ходом дискуссии с мест для иностранных гостей. Лорды обсуждали законопроект «О единой системе государственного контроля за производством молочной продукции». Один из выступающих подверг законопроект очень резкой, но весьма убедительной критике. Его оппонент, не без ехидства, спросил, сколько коров находится на фермах, которыми владеет уважаемый оратор. Две тысячи голов в стаде? Более того? А я, в свою очередь, представила себе стадо из двух тысяч буренок, пасущихся на «лугах» в моем родном Ново-Йорке.
Должна признать, я была шокирована тем, с какой легкостью, с какой беззастенчивостью власть и богатство моют друг другу руки в Палате Лордов. Мне показалось, что существует кромешная пропасть между правящими кругами Земли и администрацией Ново-Йорка. В том смысле, что они совершенно по-разному подходят к понятиям «долг», «порядочность», «честь», к философским понятиям, если по большому счету.
Кому нужно такое процветание? Никто из тех, кто рвется к власти над миллионами людей, не должен быть допущен до этой власти!
Однако коррупция процветает здесь повсюду. Ребята, что правят Штатами, обделывают свой делишки за закрытыми дверями и не спешат информировать соотечественников – «что и как».
О Джеффе. То ли он подвержен резким перепадам настроения, то ли… – нет, не подвержен, правда, – просто-напросто он не был самим собой последнее время. Нудьга в университете, тяжкий, однообразный труд, работа в Управлении – ежедневная каторга; сверхурочно, дабы заработать себе несколько недель полноценного отдыха и немного денег на этот отдых да плюс к тому любовь, несчастная любовь. Он собирался жениться, а она его бросила. Отказала за неделю до того, как мы с Джеффом познакомились. Он поцеловал меня, рождественский традиционный поцелуй, 25 декабря, – это он впервые прикоснулся к женщине с тех пор, как его возлюбленная ему отказала! В августе.
Я и Джефф долго сидели в ресторане Вестминстера и говорили, говорили всерьез о жизни, о себе, о судьбе. Я рассказала Джеффу – как на исповеди – все о нас с Дэниелом. И о том, как почувствовала «радость плотских утех», и о том, как воспринимала и воспринимаю любовь, привязанность, человека. Не солгу, если замечу, что и Джефф сейчас нуждается в друге куда больше, чем в секс-партнере.
Мы вернулись в отель и ударили по рукам: друзья? Друзья!
Я поинтересовалась у Джеффа насчет обрезания. Он ответил: традиция клана. Старший сын главы рода должен пройти этот обряд, остальные сыновья – нет. Но только он, старший сын, имеет право войти в Совет клана, фактически в Совет старейшин. Ну, я ему и выдала мягко, что именно я думаю по поводу кланов, в традициях которых отхватывать у человека кусок живой плоти, – представьте молодость мою, когда я не была настолько умна, когда я толком не умела выразить мысль словами! Джефф пожал плечами. Он высказался очень грубо, матом. Кто-нибудь его заставлял? Нет. Увечья нет? Нет. Ты уши прокалывала? Не слабая операция, подумай.
Не стала спорить. У меня не было, никогда не было таких излишков крайней и близкой к ней плоти, пожертвовав которыми я могла бы продолжать приносить другим людям-друзьям удовольствие. В полной мере. Я также не обмолвилась о том, что думаю про кланы, в которых главенствующие роли заранее уготованы мужчинам. Ах, о чем я! Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, какой мой козырь ляжет на его шестерку…
Дневник, мой дневник! Есть ещё одна проблема, о которой не смею заикнуться. Мера предосторожности.
(27 декабря – 30 декабря: Стратфорд-на-Эйвоне, Шотландия, Уэльс, Йорк, Йоркшир – Муре, Килларни, Лимерик.)
30 декабря. А вот теперь понятно, почему Джон балдеет от ирландской глубинки. Даже зимой – это блеск. Увидеть бы Ирландию по весне!
Мы недолго пробыли в Дублине, большую часть дня провели в зоопарке. Однако это незабываемо. Территория зоопарка поделена на две части. В одной из них представлена фауна планеты, представлена, кстати, намного богаче, нежели в Бронксе. Звери находятся в условиях, приближенных к их естественной среде обитания, и чувствуют себя здесь весьма вольготно. А рядом расположена «площадка» так называемой лаборатории О’Коннора – она-то и привлекает в зоопарк туристов со всего света.
В Ирландии официально разрешены исследования – на генетическом уровне – над животными особями. Для финансирования проекта постоянно требуются изрядные суммы денег, поэтому сюда и открыт доступ туристам. Пятьдесят фунтов за вход. Студентам, учащимся – скидка.
Вот, например, муравей размером с собаку, метр в холке. Плавает божественно. Объяснили: непотопляем, и ему необходимо находиться в воде, ибо ножки слабенькие для Земли, гравитация не та. Коза о двух головах: детки, двое, тоже о двух. Безволосая шимпанзе, или самец-шимпанзе? Пародия на старика. Летучие мыши размером с плевое насекомое. Но живут пятнадцать лет, когда обычная мышь – максимум полтора года.
31 декабря. Если Лондон – это лучшее место на свете для встречи Рождества, то Дублин просто предназначен для празднования Нового года. Слов нет. Пытаюсь писать о Новом годе в Дублине. Нынче уж первое число, два тридцать утра, а может, ночи? Рука не держит ручку – я приняла на грудь дюжину бутылок первозданного «Гиннесса», бутылка шампанского не в счет, и вот зажгла весь свет, что есть в номере мистера Дж. Хокинса, – а ему-то что? Лежит поперек постельки, благо она широкая, лежит в отрубе и храпит, как дракон.
Джон никогда не рассказывал мне о рисунках на пене. Но ты возьми кружку «Гиннесса», дружок, макни свой пальчик, попиши на пене буковки – это не «Гиннесс», если у тебя не получится. Все останется на века. Если ты не выпьешь, вместе с пеной, чуть пораньше. Вот что такое «Гиннесс», другого не существует. Бог меня пожалел, я не живу в Дублине, иначе весила бы уже килограммов сто. Джефф, слабоумный мальчик, сострил что-то, когда увидел, сколько пива за моим «дамским» воротничком! Боже, Америка, и это твои мужчины? Твои герои? Ха-ха, Америка! Кто спит, Джеффри? То-то. Один ноль. В мою пользу.
Нужно заняться языком. Ирландцы – прекрасный народ, всех расцеловать готова, кроме дам-с – эдакие, цок-цок, подковки, попадающиеся на дорогах рыцарям и одаривающие каждого встречного-поперечного счастьем, и это леди? Я-то не сумею привлечь самцов-ирландцев их дурацкой песенкой про вечно хмельного весельчака-лудильщика. Пусть поет и пляшет тот, кто знает мотив.
А тебе, О’Хара, моя девочка, пора на покой. Ты так сегодня набралась! Прими таблетку и оставь в покое бутылку. Столкни Джеффа-козла в огород, то есть на пол. А лучше – пусть дрыхнет, улягся на него, крест-накрест, сверху.
2 января. …отмучились на обязательной, университетско-познавательной программе, потом Джефф уехал в Интерпол, в местное отделение пообщаться с коллегами. Их Интерпол – та же организация, что и ФБР в США – европейский эквивалент, но с добавкой в структуру ЦРУ, я полагаю. Виолетта спит и видит Францию. Куда я от неё денусь?
Дублин – Париж. В поезде трясло почти так же, как в шаттле.
Если не принимать во внимание языкового барьера, то Джон прав: Ирландия очень похожа по атмосфере, по духовному настрою людей на Ново-Йорк. Тихая, спокойная страна, где все относятся к тебе доброжелательно, даже по-дружески. Франция же, или по крайней мере Париж – напряжен, бурлит, движение на улицах: чем быстрей, тем лучше. Куда тут Нью-Йорку! Но я поняла: прежде Париж не был таким.
Мостик между Парижем и Дублином протянула Виолетта. У неё пристрастие ко всему темному, таинственному. Там, в Ирландии, она потянула нас в подземелье Сант-Мишан, здесь мы полезли в парижские катакомбы. Полное кино. Света нет. Могила на могиле. В ручку – по свечке, она входит в стоимость билета. Кости шести миллионов человек, у-у… Разве смерть не есть плевок в морду жизни?
Французская кухня изысканна, но рестораны дорогие. Мы последовали совету одного умного человека – в завтрак и ужин перебивались, и недурно, легкими закусками, хлебом, сыром, вином, а на ленч брали что-нибудь горячее. Когда погода позволяла, мы брали еду, шли в один из парков и устраивали посиделки «по-домашнему». Парки в снегу были прекрасны.
Сухое вино в Париже хуже, чем в Америке. Дело даже не в ценах – что мы могли себе позволить? Но хлеб, сыр… – это божественно! Я все думаю о девочке, которая выросла бы на парном молоке, на приличном сыре из этого молока, – интересно, как бы тогда я относилась к Америке? В Париже – сыры на сырах, сорт на сорте, из коровьего молока, из… Сотни и сотни сыров. Девочек, которые могли бы из…
Джефф обожествляет Париж. Тут страсть американца к Европе. Если у Джеффа ностальгия по временам ушедшим, чем я могу помочь? Месяц-другой подожду, но потом? Пусть тоскует один, с меня хватит.
Козел, возомнил о себе и о своем «факеле» невесть что. Я тихо-тихо сидела с ребятами, хороший и умный был разговор – выволок. Да, сегодня вечером. О’кей, я могла сказать ему «нет». Между прочим, я люблю, когда меня слушают, когда на меня смотрят. Кто я для Джеффа? Врач-целитель? Я себя чувствую с ним снова как с Чарли. Девочка – дай, будь раскованной, расслабься.
Ну, что я могу сделать, если он грустит по ней, по ним, по оставшимся в прошлом женщинам и временам? Всплеснуть руками? Всплесну, у него в паху подзарядный механизм. Проверила. Получила почту. Сразу несколько писем; от Джона, Дэниела, от Бенни. От Бенни – сумасбродная поэма, как будто не он писал.
3–4 января. Париж, Лион, Ницца.
5 января. Не могу оторвать взгляд от гор. Они окружили долину, высокие, и даже самая маленькая из них – выше и больше моего Пафоса. Пафос – просто сугроб по сравнению с любой из этих гор.
И сам город – ничего. Собственно, тот Гренобль, которым в прошлом веке гордилось человечество, был полностью разрушен. Он растаял, как тает при высокой температуре металл. Там были люди, деревья, лужайки – над ними ядерный гриб. Двадцать лет назад началось восстановление Гренобля. Сейчас он – словно «с иголочки», красавец. Все продумано, распланировано до сантиметра. Джон бы свихнулся, увидев Гренобль, – пеносталь, сложные смешанные конструкции. По архитектуре – изящнее, чем любой из проектов орбиты. И первый город на планете, в котором тебе не попадаются на каждом шагу соборы, церкви.
В восточной части города – мемориал. Круглое, как тарелка, озеро, затянутое черным стеклом. По слухам, вода до сих пор радиоактивна. А всего в долине погибло сто тысяч человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов