Она принадлежала ему. Никто не сможет лишить его этой ночи.
- Готов! — бодро ответил профессор, поворачиваясь к Моласару, оказавшемуся уже рядом и едва различимому при слабом пламени свечи, горевшей на столе. Лампочку на потолке Куза вывернул. При.све-
чах он почему-то чувствовал себя гораздо лучше, чем при электрическом освещении. Более уютно. К тому же в полумраке он больше ощущал свое единство с Моласаром. — Благодаря вам я теперь в состоянии
оказать помощь. Моласар невозмутимо посмотрел на него.
— Твою болезнь вылечить легко. Будь я Тогда сильней, излечил бы тебя мгновенно, а так на это ушла вся ночь.
— Но врачи не смогли бы этого сделать за всю свою жизнь! За несколько жизней!
- Ерунда! — отмахнулся Моласар. — Я обладаю силой убивать, но и могуществом исцелять. Во всем существует равновесие. Всегда.
Куза подумал, что Моласар сегодня пребывает в не свойственном ему философском настроении, однако сам профессор этой ночью был совершенно не расположен философствовать.
— И что же мы теперь будем делать?
— Ждать, — ответил Моласар. — Еще не все готово.
— Ну, а потом? Что потом? — Куза с трудом сдерживал нетерпение. Моласар приблизился к окну и долго молча смотрел на горные вершины. Наконец, прервав затянувшееся молчание, тихо начал:
— Сегодня я собираюсь доверить тебе источник моей власти. Вынесешь его из замка, найдешь в горах потайное место и спрячешь там. Смотри только, чтобы никто не помешал тебе отнять его у тебя.
Куза был сражен.
— Источник вашей власти?— Он судорожно рылся в памяти. — Но я никогда не слышал, чтобы нежить обладала чем-либо подобным!
— Потому что мы не хотели, чтобы кто-то об этом узнал, — пояснил Моласар, повернувшись к профессору. — Он — источник моей власти, но в то же время и самое слабое место в моей защите. Он позволяет мне существовать, но, попав не в те руки, может стать причиной моей гибели. Поэтому я всегда держу его поблизости, чтобы оберегать.
— Но что это? И где...
— Талисман, спрятанный в глубине подземелья. Ведь я собираюсь покинуть замок, но не могу оставить его здесь без присмотра или взять с собой в Германию. Поэтому я вынужден отдать его на сохранение тому, кто заслужил мое доверие.
Он подошел ближе.
Кузу бросило в дрожь под пристальным взглядом чудовища, но усилием воли он заставил себя не отводить глаз.
— Вы можете полностью довериться мне. Я найду такое место, где никто не сможет его отыскать. Клянусь!
— А ты сумеешь? — Моласар подошел еще ближе. Пламя свечи падало на его бледное лицо. — Ведь это будет самое важное задание, которое ты когда-либо получал.
— Я смогу. Теперь смогу, — сказал Куза, сжав кулаки, в которых ощущал не боль, а силу. — Никто не отнимет его у меня.
— Да и вряд ли кто-нибудь попытается. К тому же никто из ныне живущих не знает, как им воспользоваться против меня. Талисман сделан из золота и серебра и если кто-нибудь найдет его и расплавит...
Куза заколебался.
— Знаете, ничто нельзя прятать вечно...
— А вечно и не нужно. Лишь до того момента, как я покончу с воеводой Гитлером и его свитой. Талисман должен быть в сохранности до моего возвращения. А уж потом я снова сам о нем позабочусь.
— Он будет цел! — Уверенность вновь вернулась к профессору. На несколько дней он может спрятать в этих горах все, что угодно. — Он будет дожидаться вашего возвращения. Гитлер умрет — какой это будет счастливый день! Свобода Румынии, свобода евреям. А для меня — оправдание!
— Оправдание?
— Моя дочь... Она считает, что я не должен вам доверять.
— Не очень-то мудро обсуждать наши дела с кем бы то ни было, даже с дочерью, — прищурившись, произнес Моласар.
— Она жаждет уничтожения Гитлера, как и я. Просто не может поверить в вашу искренность. К тому же на нее оказывает влияние один человек, боюсь, он стал ее любовником.
— Что еще за человек?
Кузе показалось, что Моласар вздрогнул, а его и без того бледное лицо стало еще белей.,
— Я мало что о нем знаю. Его зовут Гленн, и он явно интересуется замком. Но что касается...
Внезапно Куза почувствовал, как полетел вперед, а потом вверх. В мгновение ока Моласар схватил его за пиджак и буквально оторвал от земли.
— Как он выглядит? — сквозь зубы прошипел боярин.
— Он... Он высокого роста! — пробормотал Куза, до смерти перепутанный невероятной силой ледяных рук, вцепившихся в него всего лишь в нескольких дюймах от шеи, и близостью длинных желтых клыков. — Почти такой же высокий, как вы, и...
— Волосы! Какие у него волосы!
— Рыжие!
Резким движением Моласар отшвырнул старика так, что тот пролетел через всю комнату и с грохотом шлепнулся на пол. Из глотки Мо-ласара вырвалось слово, и Куза сумел разобрать, несмотря на искаженный от ярости голос:
—Тлэкен!
Куза прислонился к стене и замер на несколько секунд, а когда пришел в себя, к своему великому удивлению, заметил на лице Мо-ласара страх.
«Глэкен? — думал Куза, боясь пошевелиться и произнести хоть слово. — Разве это не название тайного братства, о котором рассказал Моласар две ночи назад? Фанатики, которые преследуют его? Те самые, от которых он спрятался в замке?»
Профессор молча следил за Моласаром. Тот подошел к окну и уставился на лежавшую внизу деревню с непонятным выражением лица. Наконец он повернулся к Кузе. Губы его были сжаты в узкую полоску.
— Как давно он здесь?
— Три дня, приехал в среду вечером, — ответил Куза и не удержался от вопроса: — Что-нибудь не так?
Моласар ответил не сразу. Он мерил шагами комнату в темноте, там, куда не доставал свет — три шага туда, три шага обратно, — глубоко погруженный в свои мысли. Наконец он остановился.
— Значит, братство глэкенов все еще существует, — произнес он глухим голосом. — Я должен был догадаться! Они всегда добивались своего, их желание завладеть миром слишком сильно, чтобы они могли вымереть! Эти нацисты, о которых ты толковал... этот Гитлер... теперь все становится понятным. Ну, конечно!
Куза понял, что может встать без опаски.
— Что становится понятным?
— Глэкены всегда предпочитали действовать скрытно, прячась за спинами других, что позволяло им оставаться в тени и не показывать своих истинных намерений.
Моласар потряс своими огромными кулаками.
— Теперь я понимаю. Воевода ГитЛер и его приспешники — всего лишь прикрытие для глэкенов. Какой же я дурак! Ведь должен был сразу понять, в чем дело, когда ты рассказал мне о лагерях смерти! И изогнутый крест, который нацисты везде рисуют — это же очевидно! Глэ-
кены были когда-то церковным воинством!
— Но Гленн...
— Один из них! Причем не марионетка, как нацисты, нет, он из Марго круга. Настоящий член братства глэкенов — один из элитных убийц!
У Кузы перехватило дыхание.
— Но почему вы так думаете?
— Все убийцы из секты глэкенов выглядят одинаково: голубые глаза, оливковая кожа, рыжие волосы. И они владеют всеми способами убийства, включая и уничтожение нежити. Этот Гленн сделает все, чтобы я никогда не покинул замка!
Куза прислонился к стене. У него подкосились ноги при мысли, что Магда в объятиях человека, представляющего силу, стоящую за Гитлером. В это невозможно поверить! И в то же время все вроде бы сходится. В этом-то и весь ужас — все сходится! Немудрено, что Гленн так огорчился, когда узнал, что Куза собирается помочь Моласару сокрушить Гитлера, и хотел заставить профессора усомниться в словах Моласара. Недаром он, Куза, сразу же возненавидел рыжеволосого. Чудовищем был не Моласар — чудовищем был Гленн! А ведь сейчас Магда наверняка с ним! Необходимо что-то срочно предпринять!
Куза выпрямился и посмотрел на Моласара. Он не мог позволить себе впасть в панику. Но, прежде чем на что-то решиться, нужно получить ответ на некоторые вопросы. . .
— Каким образом он может вам помешать?
— Он знает способы... способы борьбы с подобными мне, выработанные его сектой на протяжении столетий. Он — единственный — сумеет использовать мой талисман против меня. И если завладеет им, уничтожит меня!
— Уничтожит вас... — Куза замер. Гленн мог все разрушить. Если он уничтожит Моласара, значит, будут еще лагеря смерти, армии Гитлера завоюют еще земли... а евреев истребят, как нацию.
— Его необходимо убрать, — продолжал Моласар. — Я не могу рисковать, не могу оставить здесь источник моей власти, пока Глэкен находится рядом.
— Так уберите его! — воскликнул Куза. — Убейте, как убили других! Моласар покачал головой.
— Я еще недостаточно силен, чтобы противостоять ему. Во всяком случае, не за стенами замка. В замке я сильней. Если бы его можно было завлечь сюда, я позаботился бы о том, чтобы он больше не вставал на моем пути. Никогда!
— Придумал! — Кузу внезапно осенила блестящая мысль. На редкость простая. — Его сюда притащат!
Моласар с любопытством и в то же время с сомнением посмотрел на профессора.
— Кто притащит?
— Майор Кэмпффер. Он будет весьма рад оказать эту услугу! — засмеялся Куза и сам изумился. А почему бы и нет? Будет над чем посмеяться! Майор СС помогает уничтожить нацизм!
— Ас какой стати он станет это делать?
— Предоставьте это мне!
Куза уселся в коляску и покатил к двери. Мозг лихорадочно работал. Главное — найти правильный тон в разговоре с Кэмпффером, внушить ему, что Гленна просто необходимо доставить в замок. Куза выкатился из башни во двор.
— Стража! Стража! — закричал он. Немедленно подлетел сержант Остер в сопровождении двоих солдат.
— Позовите майора, — сказал Куза, изображая одышку. — Я должен с ним срочно переговорить!
— Я передам вашу просьбу, — ответил сержант, — но не рассчитывайте, что он немедленно примчится.
При этих словах солдаты ухмыльнулись.
— Скажите ему, что я узнал нечто весьма важное о замке, нечто такое, что требует немедленного решения. Завтра может быть поздно!
Сержант глянул на одного из солдат и кивнул в сторону задней части замка.
— Быстро! — а второму указал на коляску профессора. — Позаботимся о том, чтобы майору Кэмпфферу не пришлось слишком далеко идти.
Кузу повезли через двор настолько далеко, насколько позволяли разбросанные обломки стен, и оставили дожидаться майора. Профессор спокойно сидел, обдумывая предстоящий разговор. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Кэмпффер появился в дверях. Он был без фуражки и явно раздражен.
— Что ты хотел мне сказать, жид?
— Это очень важно, майор, — ответил Куза нарочито слабым голосом, заставляя Кэмпффера прислушиваться. — И это не для посторонних ушей.
Пробираясь через обломки к профессору, Кэмпффер что-то бормотал себе под нос. Скорее всего, крепко ругался. Куза и предположить не мог, какое удовольствие доставит ему затеянная игра.
Кэмпффер наконец добрался до коляски и жестом велел всем убраться.
— Надеюсь, это и в самом деле что-то стоящее, но если ты заставил меня лезть сюда из-за какой-то чепухи...
— Мне кажется, я обнаружил новый источник информации о замке, — сообщил профессор тоном заговорщика. — В корчме поселился один человек. Я разговаривал с ним сегодня. Мне показалось, что он интересуется происходящими здесь событиями. Слишком интересуется. Судя по тому, с каким пристрастием расспрашивал меня обо всех подрббностях. :
— А почему это должно меня интересовать?
— Видите ли, он сделал несколько замечаний, показавшихся мне странными. Настолько странными, что по возвращении я сверился с найденными здесь книгами и обнаружил там сведения, на которые он ссылался.
—Что же это за замечания?
— Сами по себе они не важны. Но дело в том, что он знает о замке гораздо больше, чем хочет показать. Видимо, он связан с людьми, оплачивающими содержание замка.
Куза замолчал, чтобы дать возможность майору переварить услышанное. Не стоило перегружать его информацией. Выдержав достаточную паузу, профессор добавил: — На вашем месте, майор, я пригласил бы этого господина сюда поболтать. Может быть, он окажется настолько любезен, что сообщит нам что-нибудь ценное. Кэмпффер ухмыльнулся.
— Я — не ты, жид, и не собираюсь тратить время на то, чтобы приглашать всяких олухов и тем более дожидаться утра!
Он подозвал сержанта.
— Быстро пришлите сюда четверых солдат!
Затем обернулся к Кузе:
— А ты поедешь с нами и укажешь, кого нужно взять.
Куза с трудом сдержал улыбку, так просто все оказалось. Чертовски просто!
—А еще папа возражает потому, что ты не еврей, — сказала Магда. Они по-прежнему сидели в зарослях кустарника. Сумерки сгущались, -и в замке зажглись все огни.
— Он прав.
— А ты какого вероисповедания?
— Никакого.
— Но должен же ты принадлежать какой-то вере по рождению?
— Возможно, — пожал плечами Гленн. — Только я Давным-давно позабыл об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
- Готов! — бодро ответил профессор, поворачиваясь к Моласару, оказавшемуся уже рядом и едва различимому при слабом пламени свечи, горевшей на столе. Лампочку на потолке Куза вывернул. При.све-
чах он почему-то чувствовал себя гораздо лучше, чем при электрическом освещении. Более уютно. К тому же в полумраке он больше ощущал свое единство с Моласаром. — Благодаря вам я теперь в состоянии
оказать помощь. Моласар невозмутимо посмотрел на него.
— Твою болезнь вылечить легко. Будь я Тогда сильней, излечил бы тебя мгновенно, а так на это ушла вся ночь.
— Но врачи не смогли бы этого сделать за всю свою жизнь! За несколько жизней!
- Ерунда! — отмахнулся Моласар. — Я обладаю силой убивать, но и могуществом исцелять. Во всем существует равновесие. Всегда.
Куза подумал, что Моласар сегодня пребывает в не свойственном ему философском настроении, однако сам профессор этой ночью был совершенно не расположен философствовать.
— И что же мы теперь будем делать?
— Ждать, — ответил Моласар. — Еще не все готово.
— Ну, а потом? Что потом? — Куза с трудом сдерживал нетерпение. Моласар приблизился к окну и долго молча смотрел на горные вершины. Наконец, прервав затянувшееся молчание, тихо начал:
— Сегодня я собираюсь доверить тебе источник моей власти. Вынесешь его из замка, найдешь в горах потайное место и спрячешь там. Смотри только, чтобы никто не помешал тебе отнять его у тебя.
Куза был сражен.
— Источник вашей власти?— Он судорожно рылся в памяти. — Но я никогда не слышал, чтобы нежить обладала чем-либо подобным!
— Потому что мы не хотели, чтобы кто-то об этом узнал, — пояснил Моласар, повернувшись к профессору. — Он — источник моей власти, но в то же время и самое слабое место в моей защите. Он позволяет мне существовать, но, попав не в те руки, может стать причиной моей гибели. Поэтому я всегда держу его поблизости, чтобы оберегать.
— Но что это? И где...
— Талисман, спрятанный в глубине подземелья. Ведь я собираюсь покинуть замок, но не могу оставить его здесь без присмотра или взять с собой в Германию. Поэтому я вынужден отдать его на сохранение тому, кто заслужил мое доверие.
Он подошел ближе.
Кузу бросило в дрожь под пристальным взглядом чудовища, но усилием воли он заставил себя не отводить глаз.
— Вы можете полностью довериться мне. Я найду такое место, где никто не сможет его отыскать. Клянусь!
— А ты сумеешь? — Моласар подошел еще ближе. Пламя свечи падало на его бледное лицо. — Ведь это будет самое важное задание, которое ты когда-либо получал.
— Я смогу. Теперь смогу, — сказал Куза, сжав кулаки, в которых ощущал не боль, а силу. — Никто не отнимет его у меня.
— Да и вряд ли кто-нибудь попытается. К тому же никто из ныне живущих не знает, как им воспользоваться против меня. Талисман сделан из золота и серебра и если кто-нибудь найдет его и расплавит...
Куза заколебался.
— Знаете, ничто нельзя прятать вечно...
— А вечно и не нужно. Лишь до того момента, как я покончу с воеводой Гитлером и его свитой. Талисман должен быть в сохранности до моего возвращения. А уж потом я снова сам о нем позабочусь.
— Он будет цел! — Уверенность вновь вернулась к профессору. На несколько дней он может спрятать в этих горах все, что угодно. — Он будет дожидаться вашего возвращения. Гитлер умрет — какой это будет счастливый день! Свобода Румынии, свобода евреям. А для меня — оправдание!
— Оправдание?
— Моя дочь... Она считает, что я не должен вам доверять.
— Не очень-то мудро обсуждать наши дела с кем бы то ни было, даже с дочерью, — прищурившись, произнес Моласар.
— Она жаждет уничтожения Гитлера, как и я. Просто не может поверить в вашу искренность. К тому же на нее оказывает влияние один человек, боюсь, он стал ее любовником.
— Что еще за человек?
Кузе показалось, что Моласар вздрогнул, а его и без того бледное лицо стало еще белей.,
— Я мало что о нем знаю. Его зовут Гленн, и он явно интересуется замком. Но что касается...
Внезапно Куза почувствовал, как полетел вперед, а потом вверх. В мгновение ока Моласар схватил его за пиджак и буквально оторвал от земли.
— Как он выглядит? — сквозь зубы прошипел боярин.
— Он... Он высокого роста! — пробормотал Куза, до смерти перепутанный невероятной силой ледяных рук, вцепившихся в него всего лишь в нескольких дюймах от шеи, и близостью длинных желтых клыков. — Почти такой же высокий, как вы, и...
— Волосы! Какие у него волосы!
— Рыжие!
Резким движением Моласар отшвырнул старика так, что тот пролетел через всю комнату и с грохотом шлепнулся на пол. Из глотки Мо-ласара вырвалось слово, и Куза сумел разобрать, несмотря на искаженный от ярости голос:
—Тлэкен!
Куза прислонился к стене и замер на несколько секунд, а когда пришел в себя, к своему великому удивлению, заметил на лице Мо-ласара страх.
«Глэкен? — думал Куза, боясь пошевелиться и произнести хоть слово. — Разве это не название тайного братства, о котором рассказал Моласар две ночи назад? Фанатики, которые преследуют его? Те самые, от которых он спрятался в замке?»
Профессор молча следил за Моласаром. Тот подошел к окну и уставился на лежавшую внизу деревню с непонятным выражением лица. Наконец он повернулся к Кузе. Губы его были сжаты в узкую полоску.
— Как давно он здесь?
— Три дня, приехал в среду вечером, — ответил Куза и не удержался от вопроса: — Что-нибудь не так?
Моласар ответил не сразу. Он мерил шагами комнату в темноте, там, куда не доставал свет — три шага туда, три шага обратно, — глубоко погруженный в свои мысли. Наконец он остановился.
— Значит, братство глэкенов все еще существует, — произнес он глухим голосом. — Я должен был догадаться! Они всегда добивались своего, их желание завладеть миром слишком сильно, чтобы они могли вымереть! Эти нацисты, о которых ты толковал... этот Гитлер... теперь все становится понятным. Ну, конечно!
Куза понял, что может встать без опаски.
— Что становится понятным?
— Глэкены всегда предпочитали действовать скрытно, прячась за спинами других, что позволяло им оставаться в тени и не показывать своих истинных намерений.
Моласар потряс своими огромными кулаками.
— Теперь я понимаю. Воевода ГитЛер и его приспешники — всего лишь прикрытие для глэкенов. Какой же я дурак! Ведь должен был сразу понять, в чем дело, когда ты рассказал мне о лагерях смерти! И изогнутый крест, который нацисты везде рисуют — это же очевидно! Глэ-
кены были когда-то церковным воинством!
— Но Гленн...
— Один из них! Причем не марионетка, как нацисты, нет, он из Марго круга. Настоящий член братства глэкенов — один из элитных убийц!
У Кузы перехватило дыхание.
— Но почему вы так думаете?
— Все убийцы из секты глэкенов выглядят одинаково: голубые глаза, оливковая кожа, рыжие волосы. И они владеют всеми способами убийства, включая и уничтожение нежити. Этот Гленн сделает все, чтобы я никогда не покинул замка!
Куза прислонился к стене. У него подкосились ноги при мысли, что Магда в объятиях человека, представляющего силу, стоящую за Гитлером. В это невозможно поверить! И в то же время все вроде бы сходится. В этом-то и весь ужас — все сходится! Немудрено, что Гленн так огорчился, когда узнал, что Куза собирается помочь Моласару сокрушить Гитлера, и хотел заставить профессора усомниться в словах Моласара. Недаром он, Куза, сразу же возненавидел рыжеволосого. Чудовищем был не Моласар — чудовищем был Гленн! А ведь сейчас Магда наверняка с ним! Необходимо что-то срочно предпринять!
Куза выпрямился и посмотрел на Моласара. Он не мог позволить себе впасть в панику. Но, прежде чем на что-то решиться, нужно получить ответ на некоторые вопросы. . .
— Каким образом он может вам помешать?
— Он знает способы... способы борьбы с подобными мне, выработанные его сектой на протяжении столетий. Он — единственный — сумеет использовать мой талисман против меня. И если завладеет им, уничтожит меня!
— Уничтожит вас... — Куза замер. Гленн мог все разрушить. Если он уничтожит Моласара, значит, будут еще лагеря смерти, армии Гитлера завоюют еще земли... а евреев истребят, как нацию.
— Его необходимо убрать, — продолжал Моласар. — Я не могу рисковать, не могу оставить здесь источник моей власти, пока Глэкен находится рядом.
— Так уберите его! — воскликнул Куза. — Убейте, как убили других! Моласар покачал головой.
— Я еще недостаточно силен, чтобы противостоять ему. Во всяком случае, не за стенами замка. В замке я сильней. Если бы его можно было завлечь сюда, я позаботился бы о том, чтобы он больше не вставал на моем пути. Никогда!
— Придумал! — Кузу внезапно осенила блестящая мысль. На редкость простая. — Его сюда притащат!
Моласар с любопытством и в то же время с сомнением посмотрел на профессора.
— Кто притащит?
— Майор Кэмпффер. Он будет весьма рад оказать эту услугу! — засмеялся Куза и сам изумился. А почему бы и нет? Будет над чем посмеяться! Майор СС помогает уничтожить нацизм!
— Ас какой стати он станет это делать?
— Предоставьте это мне!
Куза уселся в коляску и покатил к двери. Мозг лихорадочно работал. Главное — найти правильный тон в разговоре с Кэмпффером, внушить ему, что Гленна просто необходимо доставить в замок. Куза выкатился из башни во двор.
— Стража! Стража! — закричал он. Немедленно подлетел сержант Остер в сопровождении двоих солдат.
— Позовите майора, — сказал Куза, изображая одышку. — Я должен с ним срочно переговорить!
— Я передам вашу просьбу, — ответил сержант, — но не рассчитывайте, что он немедленно примчится.
При этих словах солдаты ухмыльнулись.
— Скажите ему, что я узнал нечто весьма важное о замке, нечто такое, что требует немедленного решения. Завтра может быть поздно!
Сержант глянул на одного из солдат и кивнул в сторону задней части замка.
— Быстро! — а второму указал на коляску профессора. — Позаботимся о том, чтобы майору Кэмпфферу не пришлось слишком далеко идти.
Кузу повезли через двор настолько далеко, насколько позволяли разбросанные обломки стен, и оставили дожидаться майора. Профессор спокойно сидел, обдумывая предстоящий разговор. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Кэмпффер появился в дверях. Он был без фуражки и явно раздражен.
— Что ты хотел мне сказать, жид?
— Это очень важно, майор, — ответил Куза нарочито слабым голосом, заставляя Кэмпффера прислушиваться. — И это не для посторонних ушей.
Пробираясь через обломки к профессору, Кэмпффер что-то бормотал себе под нос. Скорее всего, крепко ругался. Куза и предположить не мог, какое удовольствие доставит ему затеянная игра.
Кэмпффер наконец добрался до коляски и жестом велел всем убраться.
— Надеюсь, это и в самом деле что-то стоящее, но если ты заставил меня лезть сюда из-за какой-то чепухи...
— Мне кажется, я обнаружил новый источник информации о замке, — сообщил профессор тоном заговорщика. — В корчме поселился один человек. Я разговаривал с ним сегодня. Мне показалось, что он интересуется происходящими здесь событиями. Слишком интересуется. Судя по тому, с каким пристрастием расспрашивал меня обо всех подрббностях. :
— А почему это должно меня интересовать?
— Видите ли, он сделал несколько замечаний, показавшихся мне странными. Настолько странными, что по возвращении я сверился с найденными здесь книгами и обнаружил там сведения, на которые он ссылался.
—Что же это за замечания?
— Сами по себе они не важны. Но дело в том, что он знает о замке гораздо больше, чем хочет показать. Видимо, он связан с людьми, оплачивающими содержание замка.
Куза замолчал, чтобы дать возможность майору переварить услышанное. Не стоило перегружать его информацией. Выдержав достаточную паузу, профессор добавил: — На вашем месте, майор, я пригласил бы этого господина сюда поболтать. Может быть, он окажется настолько любезен, что сообщит нам что-нибудь ценное. Кэмпффер ухмыльнулся.
— Я — не ты, жид, и не собираюсь тратить время на то, чтобы приглашать всяких олухов и тем более дожидаться утра!
Он подозвал сержанта.
— Быстро пришлите сюда четверых солдат!
Затем обернулся к Кузе:
— А ты поедешь с нами и укажешь, кого нужно взять.
Куза с трудом сдержал улыбку, так просто все оказалось. Чертовски просто!
—А еще папа возражает потому, что ты не еврей, — сказала Магда. Они по-прежнему сидели в зарослях кустарника. Сумерки сгущались, -и в замке зажглись все огни.
— Он прав.
— А ты какого вероисповедания?
— Никакого.
— Но должен же ты принадлежать какой-то вере по рождению?
— Возможно, — пожал плечами Гленн. — Только я Давным-давно позабыл об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53