Впрочем, в сообщении, заманившем его в подвал, речь шла не о Мелани, а об Олив, может быть, тут нет связи.
С другой стороны, некто другой упомянул имя Мелани.
— Вчера вечером выяснилось, что не только я ищу вашу жену.
Лью встрепенулся, прищурился:
— Кто еще?
Он поведал о стычке с мужчинами в черном «линкольне».
— Люди в черном, — пробормотал Лью, растирая ладонью сморщенное лицо. — Все о них слышали... хотя, что бы ни говорили, я никогда не верил. Может, попросту нарядились, чтоб вас напугать.
— Возможно. Хотя, уверяю, для простых наемников слишком талантливые артисты — дьявольски здорово изобразили крутых ребят. Причем не старались меня запугать, а хотели узнать, где она. — И Джек повторил тем же тоном, который слышал прошлым вечером: — Где Мелани Рубин Элер?
Лью замер.
— Мелани Рубин Элер? Точно? Упомянули девичью фамилию?
— Несколько раз. А что?
— Не знаю... Очень странно. Она никогда не пользуется девичьей фамилией. Даже инициала не ставит.
— Ну, как бы там ни было, — сказал Джек, стараясь его успокоить, — они, по крайней мере, считают ее живой и уверены, что сумеют найти.
Лицо Лью просветлело.
— Ох, правда. Верно, Джек. Кажется, вы мне скрасили день.
— Отлично. Пойдите-ка в номер, придавите подушку как следует. Вы едва держитесь на ногах.
— Пожалуй.
Он смотрел вслед хромавшей фигуре, не удержавшись от воспоминания о другом муже, с которым имел дело в прошедшие сутки. Неужели бывают настолько разные мужчины? Может быть, Сейл встретит когда-нибудь своего Лью, который поможет ей забыть Гаса.
По пути к двери поймал устремленный на него взгляд Ромы с другого конца вестибюля. Тот взмахнул рукой, однако, вопреки ожиданию, не приветственно, а очередным трехпалым жестом.
Джек хотел было ответить другим жестом, более экономным, для которого требуется всего один палец, однако передумал, выдержав вместо этого мрачный взгляд профессора. Тут на хозяйское плечо запрыгнула обезьяна и тоже вылупилась на него.
Это уж слишком.
Обожди, Рома, мысленно молвил он, проходя через турникет. Мы еще не договорили.
2
Рома смотрел вслед ушедшему незнакомцу, гадая, куда он направляется и с какой целью в столь ранний час.
— Зачем ты это сделал? — шепнул Маврицио, когда никто на них не смотрел.
— Как говорится, хотел расшатать его клетку.
— Для чего?
— Чтобы вывести из равновесия, пока мы не поймем его роль. Ты осмотрел его номер?
— Как мы и предполагали, вторая посылка там.
Он ждал этого, удивился бы другому ответу, хотя все же услышанное больно его уязвило. Почему, почему, почему?
— Все в целости и сохранности?
— Да, но я все равно беспокоюсь.
— Не стоит, — бросил Рома подчеркнуто легкомысленным тоном. — Я уже говорил: об Ином он ничего не знает. Тем не менее, Иное желает привлечь его к делу. Иначе зачем отправило ему посылку... и уберегло от тебя? Нет, друг мой. Мы должны внимательно наблюдать, посмотреть, что из этого выйдет... До рассвета роль чужака прояснится.
Маврицио недовольно заворчал, а потом сообщил:
— Кстати, я нынче утром наткнулся на Фрейна Кэнфилда. Он тебя искал. Говорит, у него какая-то важная новость.
— У этого ничтожного гибрида для меня без конца важные новости. Ничего, обождет. Есть дела посерьезней его болтовни.
Гораздо серьезнее. Рома чувствовал нарастающее волнение. Его час настанет меньше чем через сутки. Необходимо побыть одному. Усиливающееся предчувствие практически не позволяет общаться с другими людьми.
3
Допивая у Хулио вторую кружку кофе, Джек заметил Оскара Шаффера за центральным окном. Тот шел быстро, едва не бежал, насколько позволяла дородная фигура. Джек попросил Хулио, как обычно, встретить его по приходе, предупредить, что хочет перемолвиться с ним словечком.
Шаффер вошел с напряженным, вспотевшим и бледным лицом, держа в руках белый конверт. На удивление нервный застройщик протянул конверт Хулио, они обменялись несколькими словами, Шаффер оглянулся вокруг, точно кролик, только что уведомленный о присутствии в зале лисицы, заметил Джека и бросился к двери.
Тот вскочил и пустился за ним.
По пути Хулио с ухмылкой сунул ему конверт.
— Чем это ты его так напугал?
— Не знаю, но собираюсь узнать.
На тротуаре, где весна была в полном разгаре, он остановился, оглядываясь. Утро тихое, солнечное, почти пустой по утрам в выходные Нью-Йорк — совсем другой город. Такси никогда начисто не пропадают, но ползут лишь немногие. Пассажиров нет, местные жители еще спят. Большинство, в любом случае. Слева стоит какой-то тип с собачьим совком в одной руке и поводком в другой, терпеливо ожидая, пока такса сделает свои дела в сточной канаве. Дальше справа молодой парень в белом фартуке смывает из шланга вчерашние следы с тротуара перед пиццерией.
Где же, черт возьми, Шаффер?
Вон, слева, на другой стороне улицы торопливо удаляется дородная фигура. Джек настиг застройщика, когда тот открывал дверцу своего «ягуара».
— Слушайте, что происходит?
Шаффер вздрогнул, услыхав его голос, бледное лицо совсем побелело.
— Отойдите от меня!
Он прыгнул в машину, но дверцу не успел захлопнуть, Джек ее придержал, выхватил из дрожавшей руки ключи.
— Давайте-ка поговорим. Откройте дверь.
Обошел вокруг машины, уселся на переднем сиденье, вернул ключи.
— Вот так. В чем дело? Работа закончена. Буян утихомирен. Алиби вам не требуется, потому что сработал грабитель. Какие проблемы?
Шаффер смотрел в стекло прямо перед собой.
— Как вы могли? Произвели на меня такое хорошее впечатление. Благородный разбойник, у которого есть одно правило: «Я порой допускаю ошибки. Предпочитаю иметь возможность вернуться и поправить дело». Я и правда подумал: настоящий парень. Действительно позавидовал. Никогда даже мысли не было, что вы на такое способны. Гас был мерзким сукиным сыном, но зачем же... — Голос его прервался.
Джек опешил:
— Да ведь это вы убить его хотели, а я только ноги переломал.
Шаффер бросил на него уже не испуганный, а бешеный взгляд:
— Кому вы голову морочите? Неужели надеялись, будто я не узнаю? — Он выхватил из кармана сложенные листы бумаги, сунул ему. — Я прочел предварительное заключение судебно-медицинского эксперта!
— Эксперта? Гас мертв? — Джек содрогнулся от потрясения. Смерть в план не входила. — От чего?
— Как будто не знаете! Он был подонком, я, правда, желал ему смерти, но не хотел, чтобы его пытали! Не хотел, чтоб замучили до смерти!
Ошеломленный Джек глянул в бумаги. В заключении был описан мужчина со связанными руками, подвергшийся пыткам, избитый дубинкой, с переломами обеих большеберцовых костей, с членом, отрезанным ножом с его собственной кухни, скончавшийся от шока и потери крови из перерезанной сонной артерии.
— Сегодня опубликуют газеты, — буркнул Шаффер. — Присоедините вырезки к коллекции. Она у вас наверняка богатая.
Джек на несколько мгновений зажмурился, перечитал второй листок. Первой реакцией было определенное облегчение — не он убил Гаса. Вспомнился истерзанный труп Олив. Есть связь? Нет, похоже, тут дело другое. Убийство Олив скорей ритуальное, тогда как случай с Гасом больше напоминает личную месть, подогретую неудержимой ненавистью к обманщику.
Он бросил бумаги Шафферу на колени, откинулся на спинку сиденья, опустил стекло, чтоб подышать воздухом.
Наконец взглянул на заказчика:
— Откуда у вас документы? Они настоящие?
— За кого вы меня принимаете? Половина новостроек в Куинсе мои! У меня есть связи!
— Где Сейл была во время убийства?
— Там, где вы ее оставили, в запертом шкафу в холле. Страшно подумать, что она увидела Гаса в подобном виде! Бедняжка... Такого никому не пожелаешь... Особенно ей. Она без того настрадалась. — Шаффер стукнул кулаком по рулевому колесу из красного дерева. — Если бы я мог заставить вас расплатиться за это...
— Когда она позвонила в полицию?
— Насчет полиции не беспокойтесь. Я вас нанял, сам увяз по уши, никому ничего не скажу.
Оскар Шаффер начинал ему несколько надоедать.
— Отвечайте немедленно! Когда звонила?
— Сразу перед звонком ко мне... часа в три ночи.
— Ничего себе. — Джек тряхнул головой. — В три... больше трех часов его обрабатывала.
— Кто?
— Ваша сестра.
— Сейл? Вы о чем это, черт побери?
— Когда я вчера вечером вышел из дома, Гас лежал на полу в гостиной, связанный, с переломанными ногами, в полной отключке, но вполне живой.
— Чушь собачья!
Джек холодно взглянул на него:
— Зачем же мне врать? Вы меня выдавать не намерены, сами сказали. Если когда-нибудь найдется время подумать, поймете, что ваше мнение на мой счет практически меня не волнует. Поэтому как следует поразмыслите, Оскар: для чего мне врать?
Тот открыл рот, потом снова закрыл.
— Я оставил Гаса живым, — повторил Джек. — Разделавшись с ним, открыл дверь шкафа, где запер вашу сестру, и ушел. Приблизительно в полночь.
— Нет, — пробормотал Шаффер, впрочем без особой уверенности. — Наверняка врете. Намекаете, будто Сейл... — Он сглотнул. — Она не стала бы... не смогла бы... Позвонила мне в три от соседей, как только освободилась...
— Через три часа. С той минуты, как я открыл дверь шкафа, до звонка вам прошло три часа.
— Нет! Только не Сейл...
Он растерянно уставился на Джека, который спокойно выдержал его взгляд.
— После моего ухода Гас остался в полном ее распоряжении.
В глазах Шаффера медленно возникало прозрение темным пятном, просачивающимся сквозь плотную ткань.
— Ох... боже мой...
Он уронил на руль голову, закрыл глаза. Казалось, его вот-вот стошнит. Джек дал ему несколько минут.
— В прошлый раз вы сказали, что ей нужна помощь. Теперь она действительно в ней нуждается.
— Бедная Сейл!
— Да. Не претендую на полное понимание, но, по-моему, она все была готова стерпеть от мужчины, клявшегося ей в любви. А когда услыхала иное... Уверяю вас, он все прямо выложил, прежде чем спустить курок.
— Курок?..
— История длинная. Сейл сама вам расскажет. Полагаю, когда она поняла, как он ее ненавидит, долгие годы желает ей смерти, увидела, что он готов ее убить, в душе что-то оборвалось. Вышла из шкафа, нашла его, беспомощного, на полу в гостиной... слегка обезумела.
— Слегка? По-вашему, то, что она сделала с Гасом, легкое помешательство?
Джек пожал плечами, открыл дверцу.
— Ваша сестра за три часа отплатила за десять лет. Ей понадобится немалая помощь, чтобы оправиться от тех лет. И от тех трех часов.
Шаффер снова стукнул кулаком по рулю:
— Черт, черт, черт! Все должно было быть иначе!
Джек вылез, хлопнул дверцей. Шаффер наклонился над пассажирским сиденьем, выглянул в открытое окно.
— Наверно, дела у вас не всегда идут по плану.
— Практически никогда.
— Я должен вернуться к Сейл.
Мотор «ягуара» взревел, автомобиль с визгом умчался, после чего Джек направился к Эйбу.
4
— Чья бритва?
— Бритва Оккама, — повторил Эйб.
Джек прихватил по пути пяток кексов из отрубей с изюмом, принес также в отдельном пакете баночку маргарина «Смарт баланс». Эйб расстелил на прилавке спортивную страницу утренней «Таймс», оба принялись угощаться, Парабеллум прыгал рядом, подбирая крошки.
— Сильно крошатся, — заметил Эйб. — Свежие?
— Утренней выпечки.
Не хочется напоминать, что кексы обезжиренные.
— "Бритва Оккама" называется в честь Уильяма Оккама, одного из величайших на свете скептиков. Причем он был скептиком в четырнадцатом веке, когда скептицизм порой сильно вредил здоровью. А он был таким скептиком, что тогдашний папа потребовал его головы. Твоим приятелям из бульона...
— СИСУПа.
— Да бог с ним... каждому следует заучить назубок «бритву Оккама» и постоянно ею пользоваться.
— Как бритву заучить назубок? — с недоумением спросил Джек.
Эйб перестал резать кекс, вытаращился на него, воздев руку с ножом:
— "Бритва Оккама" не режущий инструмент, а мудрая мысль. Которая гласит, что не следует без нужды преумножать гипотезы.
— Замечательно. Надеюсь, они сразу поймут. Стоит только сказать, что не надо без нужды преумножать гипотезы, или как ты там выражаешься, и все разговоры насчет антихристов, инопланетян, Нового Мирового Порядка, Иного останутся в прошлом.
— Зачем мне эти хлопоты? — вздохнул Эйб, устремив взор к небесам. — Внимательно слушай другой перевод: «не следует допускать лишнего там, где хватит немногих».
— Немногих чего?
— Допущений. Если имеются два и более возможных решений или объяснений проблемы, правильным будет простейшее, наиболее очевидное, которое требует минимума допущений.
— Другими словами, кратчайшая линия между двумя точками.
— Что-то вроде того. Позволь проиллюстрировать. Мы с тобой идем по сельской дороге в Коннектикуте и вдруг слышим за поворотом громкий топот копыт. Однако, дойдя до поворота, никаких копытных не видим, поэтому вынуждены делать предположения, кому эти копыта принадлежали.
— Лошади, конечно, — пожал Джек плечами. — Кому же еще?
— В самом деле, кому же. Хотя могу поклясться, кое-кто из твоих приятелей из борща.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
С другой стороны, некто другой упомянул имя Мелани.
— Вчера вечером выяснилось, что не только я ищу вашу жену.
Лью встрепенулся, прищурился:
— Кто еще?
Он поведал о стычке с мужчинами в черном «линкольне».
— Люди в черном, — пробормотал Лью, растирая ладонью сморщенное лицо. — Все о них слышали... хотя, что бы ни говорили, я никогда не верил. Может, попросту нарядились, чтоб вас напугать.
— Возможно. Хотя, уверяю, для простых наемников слишком талантливые артисты — дьявольски здорово изобразили крутых ребят. Причем не старались меня запугать, а хотели узнать, где она. — И Джек повторил тем же тоном, который слышал прошлым вечером: — Где Мелани Рубин Элер?
Лью замер.
— Мелани Рубин Элер? Точно? Упомянули девичью фамилию?
— Несколько раз. А что?
— Не знаю... Очень странно. Она никогда не пользуется девичьей фамилией. Даже инициала не ставит.
— Ну, как бы там ни было, — сказал Джек, стараясь его успокоить, — они, по крайней мере, считают ее живой и уверены, что сумеют найти.
Лицо Лью просветлело.
— Ох, правда. Верно, Джек. Кажется, вы мне скрасили день.
— Отлично. Пойдите-ка в номер, придавите подушку как следует. Вы едва держитесь на ногах.
— Пожалуй.
Он смотрел вслед хромавшей фигуре, не удержавшись от воспоминания о другом муже, с которым имел дело в прошедшие сутки. Неужели бывают настолько разные мужчины? Может быть, Сейл встретит когда-нибудь своего Лью, который поможет ей забыть Гаса.
По пути к двери поймал устремленный на него взгляд Ромы с другого конца вестибюля. Тот взмахнул рукой, однако, вопреки ожиданию, не приветственно, а очередным трехпалым жестом.
Джек хотел было ответить другим жестом, более экономным, для которого требуется всего один палец, однако передумал, выдержав вместо этого мрачный взгляд профессора. Тут на хозяйское плечо запрыгнула обезьяна и тоже вылупилась на него.
Это уж слишком.
Обожди, Рома, мысленно молвил он, проходя через турникет. Мы еще не договорили.
2
Рома смотрел вслед ушедшему незнакомцу, гадая, куда он направляется и с какой целью в столь ранний час.
— Зачем ты это сделал? — шепнул Маврицио, когда никто на них не смотрел.
— Как говорится, хотел расшатать его клетку.
— Для чего?
— Чтобы вывести из равновесия, пока мы не поймем его роль. Ты осмотрел его номер?
— Как мы и предполагали, вторая посылка там.
Он ждал этого, удивился бы другому ответу, хотя все же услышанное больно его уязвило. Почему, почему, почему?
— Все в целости и сохранности?
— Да, но я все равно беспокоюсь.
— Не стоит, — бросил Рома подчеркнуто легкомысленным тоном. — Я уже говорил: об Ином он ничего не знает. Тем не менее, Иное желает привлечь его к делу. Иначе зачем отправило ему посылку... и уберегло от тебя? Нет, друг мой. Мы должны внимательно наблюдать, посмотреть, что из этого выйдет... До рассвета роль чужака прояснится.
Маврицио недовольно заворчал, а потом сообщил:
— Кстати, я нынче утром наткнулся на Фрейна Кэнфилда. Он тебя искал. Говорит, у него какая-то важная новость.
— У этого ничтожного гибрида для меня без конца важные новости. Ничего, обождет. Есть дела посерьезней его болтовни.
Гораздо серьезнее. Рома чувствовал нарастающее волнение. Его час настанет меньше чем через сутки. Необходимо побыть одному. Усиливающееся предчувствие практически не позволяет общаться с другими людьми.
3
Допивая у Хулио вторую кружку кофе, Джек заметил Оскара Шаффера за центральным окном. Тот шел быстро, едва не бежал, насколько позволяла дородная фигура. Джек попросил Хулио, как обычно, встретить его по приходе, предупредить, что хочет перемолвиться с ним словечком.
Шаффер вошел с напряженным, вспотевшим и бледным лицом, держа в руках белый конверт. На удивление нервный застройщик протянул конверт Хулио, они обменялись несколькими словами, Шаффер оглянулся вокруг, точно кролик, только что уведомленный о присутствии в зале лисицы, заметил Джека и бросился к двери.
Тот вскочил и пустился за ним.
По пути Хулио с ухмылкой сунул ему конверт.
— Чем это ты его так напугал?
— Не знаю, но собираюсь узнать.
На тротуаре, где весна была в полном разгаре, он остановился, оглядываясь. Утро тихое, солнечное, почти пустой по утрам в выходные Нью-Йорк — совсем другой город. Такси никогда начисто не пропадают, но ползут лишь немногие. Пассажиров нет, местные жители еще спят. Большинство, в любом случае. Слева стоит какой-то тип с собачьим совком в одной руке и поводком в другой, терпеливо ожидая, пока такса сделает свои дела в сточной канаве. Дальше справа молодой парень в белом фартуке смывает из шланга вчерашние следы с тротуара перед пиццерией.
Где же, черт возьми, Шаффер?
Вон, слева, на другой стороне улицы торопливо удаляется дородная фигура. Джек настиг застройщика, когда тот открывал дверцу своего «ягуара».
— Слушайте, что происходит?
Шаффер вздрогнул, услыхав его голос, бледное лицо совсем побелело.
— Отойдите от меня!
Он прыгнул в машину, но дверцу не успел захлопнуть, Джек ее придержал, выхватил из дрожавшей руки ключи.
— Давайте-ка поговорим. Откройте дверь.
Обошел вокруг машины, уселся на переднем сиденье, вернул ключи.
— Вот так. В чем дело? Работа закончена. Буян утихомирен. Алиби вам не требуется, потому что сработал грабитель. Какие проблемы?
Шаффер смотрел в стекло прямо перед собой.
— Как вы могли? Произвели на меня такое хорошее впечатление. Благородный разбойник, у которого есть одно правило: «Я порой допускаю ошибки. Предпочитаю иметь возможность вернуться и поправить дело». Я и правда подумал: настоящий парень. Действительно позавидовал. Никогда даже мысли не было, что вы на такое способны. Гас был мерзким сукиным сыном, но зачем же... — Голос его прервался.
Джек опешил:
— Да ведь это вы убить его хотели, а я только ноги переломал.
Шаффер бросил на него уже не испуганный, а бешеный взгляд:
— Кому вы голову морочите? Неужели надеялись, будто я не узнаю? — Он выхватил из кармана сложенные листы бумаги, сунул ему. — Я прочел предварительное заключение судебно-медицинского эксперта!
— Эксперта? Гас мертв? — Джек содрогнулся от потрясения. Смерть в план не входила. — От чего?
— Как будто не знаете! Он был подонком, я, правда, желал ему смерти, но не хотел, чтобы его пытали! Не хотел, чтоб замучили до смерти!
Ошеломленный Джек глянул в бумаги. В заключении был описан мужчина со связанными руками, подвергшийся пыткам, избитый дубинкой, с переломами обеих большеберцовых костей, с членом, отрезанным ножом с его собственной кухни, скончавшийся от шока и потери крови из перерезанной сонной артерии.
— Сегодня опубликуют газеты, — буркнул Шаффер. — Присоедините вырезки к коллекции. Она у вас наверняка богатая.
Джек на несколько мгновений зажмурился, перечитал второй листок. Первой реакцией было определенное облегчение — не он убил Гаса. Вспомнился истерзанный труп Олив. Есть связь? Нет, похоже, тут дело другое. Убийство Олив скорей ритуальное, тогда как случай с Гасом больше напоминает личную месть, подогретую неудержимой ненавистью к обманщику.
Он бросил бумаги Шафферу на колени, откинулся на спинку сиденья, опустил стекло, чтоб подышать воздухом.
Наконец взглянул на заказчика:
— Откуда у вас документы? Они настоящие?
— За кого вы меня принимаете? Половина новостроек в Куинсе мои! У меня есть связи!
— Где Сейл была во время убийства?
— Там, где вы ее оставили, в запертом шкафу в холле. Страшно подумать, что она увидела Гаса в подобном виде! Бедняжка... Такого никому не пожелаешь... Особенно ей. Она без того настрадалась. — Шаффер стукнул кулаком по рулевому колесу из красного дерева. — Если бы я мог заставить вас расплатиться за это...
— Когда она позвонила в полицию?
— Насчет полиции не беспокойтесь. Я вас нанял, сам увяз по уши, никому ничего не скажу.
Оскар Шаффер начинал ему несколько надоедать.
— Отвечайте немедленно! Когда звонила?
— Сразу перед звонком ко мне... часа в три ночи.
— Ничего себе. — Джек тряхнул головой. — В три... больше трех часов его обрабатывала.
— Кто?
— Ваша сестра.
— Сейл? Вы о чем это, черт побери?
— Когда я вчера вечером вышел из дома, Гас лежал на полу в гостиной, связанный, с переломанными ногами, в полной отключке, но вполне живой.
— Чушь собачья!
Джек холодно взглянул на него:
— Зачем же мне врать? Вы меня выдавать не намерены, сами сказали. Если когда-нибудь найдется время подумать, поймете, что ваше мнение на мой счет практически меня не волнует. Поэтому как следует поразмыслите, Оскар: для чего мне врать?
Тот открыл рот, потом снова закрыл.
— Я оставил Гаса живым, — повторил Джек. — Разделавшись с ним, открыл дверь шкафа, где запер вашу сестру, и ушел. Приблизительно в полночь.
— Нет, — пробормотал Шаффер, впрочем без особой уверенности. — Наверняка врете. Намекаете, будто Сейл... — Он сглотнул. — Она не стала бы... не смогла бы... Позвонила мне в три от соседей, как только освободилась...
— Через три часа. С той минуты, как я открыл дверь шкафа, до звонка вам прошло три часа.
— Нет! Только не Сейл...
Он растерянно уставился на Джека, который спокойно выдержал его взгляд.
— После моего ухода Гас остался в полном ее распоряжении.
В глазах Шаффера медленно возникало прозрение темным пятном, просачивающимся сквозь плотную ткань.
— Ох... боже мой...
Он уронил на руль голову, закрыл глаза. Казалось, его вот-вот стошнит. Джек дал ему несколько минут.
— В прошлый раз вы сказали, что ей нужна помощь. Теперь она действительно в ней нуждается.
— Бедная Сейл!
— Да. Не претендую на полное понимание, но, по-моему, она все была готова стерпеть от мужчины, клявшегося ей в любви. А когда услыхала иное... Уверяю вас, он все прямо выложил, прежде чем спустить курок.
— Курок?..
— История длинная. Сейл сама вам расскажет. Полагаю, когда она поняла, как он ее ненавидит, долгие годы желает ей смерти, увидела, что он готов ее убить, в душе что-то оборвалось. Вышла из шкафа, нашла его, беспомощного, на полу в гостиной... слегка обезумела.
— Слегка? По-вашему, то, что она сделала с Гасом, легкое помешательство?
Джек пожал плечами, открыл дверцу.
— Ваша сестра за три часа отплатила за десять лет. Ей понадобится немалая помощь, чтобы оправиться от тех лет. И от тех трех часов.
Шаффер снова стукнул кулаком по рулю:
— Черт, черт, черт! Все должно было быть иначе!
Джек вылез, хлопнул дверцей. Шаффер наклонился над пассажирским сиденьем, выглянул в открытое окно.
— Наверно, дела у вас не всегда идут по плану.
— Практически никогда.
— Я должен вернуться к Сейл.
Мотор «ягуара» взревел, автомобиль с визгом умчался, после чего Джек направился к Эйбу.
4
— Чья бритва?
— Бритва Оккама, — повторил Эйб.
Джек прихватил по пути пяток кексов из отрубей с изюмом, принес также в отдельном пакете баночку маргарина «Смарт баланс». Эйб расстелил на прилавке спортивную страницу утренней «Таймс», оба принялись угощаться, Парабеллум прыгал рядом, подбирая крошки.
— Сильно крошатся, — заметил Эйб. — Свежие?
— Утренней выпечки.
Не хочется напоминать, что кексы обезжиренные.
— "Бритва Оккама" называется в честь Уильяма Оккама, одного из величайших на свете скептиков. Причем он был скептиком в четырнадцатом веке, когда скептицизм порой сильно вредил здоровью. А он был таким скептиком, что тогдашний папа потребовал его головы. Твоим приятелям из бульона...
— СИСУПа.
— Да бог с ним... каждому следует заучить назубок «бритву Оккама» и постоянно ею пользоваться.
— Как бритву заучить назубок? — с недоумением спросил Джек.
Эйб перестал резать кекс, вытаращился на него, воздев руку с ножом:
— "Бритва Оккама" не режущий инструмент, а мудрая мысль. Которая гласит, что не следует без нужды преумножать гипотезы.
— Замечательно. Надеюсь, они сразу поймут. Стоит только сказать, что не надо без нужды преумножать гипотезы, или как ты там выражаешься, и все разговоры насчет антихристов, инопланетян, Нового Мирового Порядка, Иного останутся в прошлом.
— Зачем мне эти хлопоты? — вздохнул Эйб, устремив взор к небесам. — Внимательно слушай другой перевод: «не следует допускать лишнего там, где хватит немногих».
— Немногих чего?
— Допущений. Если имеются два и более возможных решений или объяснений проблемы, правильным будет простейшее, наиболее очевидное, которое требует минимума допущений.
— Другими словами, кратчайшая линия между двумя точками.
— Что-то вроде того. Позволь проиллюстрировать. Мы с тобой идем по сельской дороге в Коннектикуте и вдруг слышим за поворотом громкий топот копыт. Однако, дойдя до поворота, никаких копытных не видим, поэтому вынуждены делать предположения, кому эти копыта принадлежали.
— Лошади, конечно, — пожал Джек плечами. — Кому же еще?
— В самом деле, кому же. Хотя могу поклясться, кое-кто из твоих приятелей из борща.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42