Так Джеральд узнает, что Марсия делала и говорила десятью минутами раньше. Господи, как он по ней скучает!
Джеральд встал, подошел к окну и посмотрел на раскинувшийся перед ним замечательный город. Его родной город. Если не считать неудачного часового пояса, не было лучшего уголка на Земле. Хотя специальность у Джеральда такая, что ему вообще нет места на Земле. Джеральд был высок, мускулист, с кудрявыми каштановыми волосами и тяжелым подбородком. Ожидание всегда вызывало в нем беспокойство, и ему не раз приходилось убеждать себя в том, что терпение — это добродетель.
«Скоро снова в космос, — не слишком уверенно пообещал себе Джеральд. Надежда все еще жила в нем. — Снова на Венеру, на ВИЗОР, к жене и работе».
Строго говоря, основного предмета работы Джеральда Макдугала вообще не существовало. А одной из задач его деятельности было истребить то, что с определенной долей условности можно все-таки отнести к этому предмету.
Джеральд был экзобиологом, изучающим внеземные формы жизни. Беда в том, что внеземных форм жизни попросту нет. Разумеется, кроме тех, что, будучи перенесены с Земли, продолжают развиваться за пределами планеты. Каждый человек, каждое растение, каждое животное, завезенные в поселения, приносили с собой миллиарды микроорганизмов.
Куда бы ни отправились люди, вместе с ними путешествовали вирусы, бактерии и другие микробы, болезнетворные и вполне безобидные. Были придуманы специальные медицинские процедуры, чтобы не выпустить опасных пришельцев из закрытых колоний, но некоторые микробы все-таки покидали купола, тоннели, корабли и жилища и проникали в окружающую среду. Почти все они погибали, как только оставляли Искусственную среду. Но небольшое число выживало. И уж совсем немногим из них удавалось размножиться и распространиться. Но если уж они начинали размножаться, то почти всегда в угрожающем количестве.
Завезенные с Земли микробы прятались в почве вокруг марсианских городов, кормясь просачивающимися из куполов воздухом, влагой и органикой; жили внутри горной породы разрабатываемых астероидов, питаясь дьявольским зельем из сложных углеводородов; лоскутками плесени покрывали воздушные шлюзы по всей Солнечной системе, непонятно как высасывая воздух, воду и кусочки органических веществ из загерметизированных шлюзов и образуя в безвоздушном пространстве живую оболочку.
Даже Джеральда, который по работе давно должен был привыкнуть к таким явлениям, поражала живучесть этих существ в совершенно, казалось бы, непригодных условиях. Для него это было еще одним доказательством бытия Божьего. Случайное сцепление событий не могло породить существ, способных на такие подвиги. Да, эволюция существует! Но эволюцию направляет рука Господня.
Рука Господня, действия которой неисповедимы и порой вселяют страх. Некоторые микроорганизмы проникали из внешней среды обратно внутрь куполов и космических кораблей. Большинство этих Вернувшихся опять-таки вымирало, не выдержав перемены среды обитания, но ничтожная часть вновь приспосабливалась. И тут наступало самое ужасное. Закаленные долгой жизнью снаружи, научившись питаться чем попало, эти мутанты плодились в огромных количествах, пожирая пластмассу, металл, каучуковые детали, полуорганические сверхпроводники. А некоторые из них, потомки болезнетворных бактерий, сохранили способность заражать человека.
Они возбуждали болезни и к тому же проедали насквозь скафандры и воздушные купола. Или портили провода энергетических сетей. Или забивали клапаны систем синтеза.
С точки зрения человека. Вернувшиеся — это кошмар. Но Бог — Джеральд это знал — не разделяет точки зрения человека. Господь Бог желает, чтобы все существа повсюду имели право на жизнь. Люди и микробы равным образом Его дети, одинаково удивительные. Он хочет, чтобы все Его дети, от самых больших до самых малых, могли жить. Если несколько особей одного вида должны умереть ради выживания другого вида, разве это не закон природы? Почему человечество должно быть исключением?
Впрочем, Джеральд не считал, что восхищение искусными навыками выживания Вернувшихся противоречит стремлению хладнокровно их умертвить. Волк поедает оленей, но самец-олень способен убить волка, защищая свое стадо. Разве можно решить наверняка, кто здесь прав, кто виноват. Даже ягненок объедает листву, и если вдруг ошибается, то тут же узнает, что такое острые шипы. Все особи во имя собственной жизни лишают жизни других и в то же время должны спасать себя от нападения более сильных. И человечество в этом ряду не исключение.
Целью Джеральда было истребить все внеземные формы микроорганизмов, развивающиеся за пределами созданной человеком нормальной среды. Он понимал, что эта цель недостижима, и понимание приносило ему какое-то странное облегчение. Но облегчение не было безусловным, потому что уничтожение жизни, пусть и оправданное эволюционными законами, все-таки не устраивало Джеральда.
Он хотел не уничтожать, а создавать живое, быть инструментом Господа Бога при сотворении новых, наполненных жизнью миров. И его мечта была близка к осуществлению. Но последние события на Земле, экономический кризис, политическая неразбериха отодвинули планы людей на неопределенное время, а может быть, и вовсе перечеркнули их. Надежды Джеральда постепенно угасали.
А связаны эти надежды были с предполагаемым преобразованием Венеры наподобие Земли. Технически оно возможно, никто больше не подвергает это сомнению.
Джеральду здесь тоже нашлась бы работа. Изолированная экзобиологическая установка служила бы прекрасным инкубатором для выращивания микробов, полезных для земных форм жизни. При помощи простейшей генной инженерии появились бы микробы, которые очистили бы пагубную для человека атмосферу, обогатили бы почву азотом, удалил» бы углекислый газ и накопили воду, превратив венерианские скалы в плодородную почву.
Но эпоха грандиозных проектов, едва начавшись, уходила в прошлое. Сначала закрыли проект постройки звездного корабля «Терра Нова», а теперь, говорят, пора расстаться с Кольцом Харона. Прекрасные планы рушатся на глазах. И скорее всего микробам, процветающим в Изолированной экзобиологической установке Джеральда, никогда уже не потрудиться на Венере.
Он оторвал взгляд от города и взглянул на ночное небо. Венера еще не скоро поднимется над горизонтом, но Джеральд знал, что она здесь, близко. И Марсия здесь, близко, на ВИЗОРе, который крутится вокруг этой горячей планеты. Почти целый год Джеральд готовился присоединиться к Марсии на Станции, но теперь оба поняли, что, по всей видимости, их планам не суждено сбыться, и Марсии придется вернуться к нему на Землю, поскольку человечество оказалось недостойно великих задач.
В центре связи раздался сигнал, Джеральд бросился туда и замер перед экраном. На нем часы, отсчитывающие время в обратном порядке, дотикали до нуля, и на их месте проявилось смуглое лицо Марсии.
— Привет, Джеральд, — нежно сказала она. — Слава Богу, я прорвалась, мы только что получили данные крупного эксперимента, и канал связи будет долго занят. С десяти часов любые частные сообщения запрещены, но мое послание давно стояло в расписании, и Лонни сделал для меня исключение. Во всяком случае, имей в виду, что связь может прерваться в любой момент. Беспокоиться не о чем: просто слишком много шума вокруг эксперимента, и всем нужен этот видеоканал. Прямо сейчас Лонни посылает текстовое сообщение по боковой полосе. В нем информация об эксперименте, так что все узнаешь сам. К сожалению, информация достаточно скудная, но большего мы пока не знаем. У меня не было времени закончить подробное письмо к тебе, но, думаю, к сегодняшнему вечеру все-таки закончу и сразу же отправлю.
Зажужжал принтер, и в лоток упала тонкая пачка бумаги. Джеральд, не обращая на нее внимания, протянул руку и коснулся экрана. Он мог побыть с Марсией лишь несколько минут и не собирался жертвовать ими ради чего бы то ни было. Тем более что канал могли отключить без предупреждения. «Больше никогда», — решил он. Он приедет к ней, или она к нему, и больше они никогда не расстанутся.
— Кроме этого опыта ничего нового пока нет, — сказала Марсия. — Макджилликатти терзает всех больше чем обычно, но я, кажется, уже к этому привыкла. Работа продвигается хорошо, мы все следим за невеселыми новостями и очень надеемся, что нас они не коснутся. — Рядом с камерой послышался приглушенный голос, и Марсия на секунду отвернулась. — О черт! — выругалась она так неумело, что было ясно; она нечасто прибегает к такой лексике. — Лонни говорит, что у меня осталось десять секунд. Я люблю тебя, Джеральд. Я не могу ждать, пока ты пришлешь следующее письмо. Заканчивай все дела и приезжай. Я люблю тебя. До свидания…
Экран погас, и Джеральд почувствовал комок в горле. Эта разлука доконает его. К счастью, скоро так или иначе они снова будут вместе.
В эту минуту на ВИЗОРе Марсия Макдугал грустно улыбнулась, поблагодарила Лонни и поспешила в коридор. «Но куда идти?» — подумала она. Марсия чувствовала себя заброшенной и опустошенной: Джеральд далеко, проект погибает. Куда ни пойдешь, ничего не изменится. Первое, что пришло ей в голову, — в комнату отдыха. Может быть, там будут люди, она поговорит с ними и забудет на время о своем одиночестве.
Но комната отдыха была пуста. Должно быть, Макджилликатти загнал всех в лабораторию пыхтеть над этим свалившимся как снег на голову экспериментом. Ну ничего, рано или поздно она, конечно, и сама придет в себя.
Оставшись одна, Марсия Макдугал постаралась побыстрее привести себя в порядок. Она подошла к большому смотровому окну и стала вглядываться в верхушки пылающих над Венерой облаков.
Марсия была удивительной женщиной: благодаря силе характера она даже казалась выше ростом. Гладкая чистая кожа цвета черного дерева, круглое, выразительное лицо. Блестящие темно-карие глаза как будто примечали все. Но за смотровым окном не было ничего примечательного.
Если смотреть невооруженным глазом, на освещенной стороне Венеры можно было увидеть лишь слившийся в нечто бесформенное слой облаков. Впрочем, у смотровых окон имелись регуляторы яркости, контрастности и спектра. При правильной настройке вершины облаков составляли упорядоченный рисунок.
Но сейчас Марсию, застывшую у окна, устраивали размытые очертания. Свет такой яркий, что ничего не видно. Отовсюду идет столько информации, что ничего не понятно. Категоричность этих утверждений как раз под стать эпохе Краха Знания. И, похоже, ВИЗОР станет ее следующей жертвой.
Венерианская исходная зона оперативных разысканий (ВИЗОР) должна была стать тем учреждением, о котором все мечтали, — штабом по созданию прекрасного нового мира, новой Венеры, которая в результате вдохновенного труда будет пригодной для жизни, живой планетой — со здоровой атмосферой, с реками и озерами, со своей флорой и фауной.
Никто точно не знал, как это сделать, как оживить эту планету. Для того-то и учредили ВИЗОР — чтобы узнать. Сумасшедшие идеи сыпались одна за другой: предлагалось сбрасывать на Венеру огромные зонды и распылители семян, доставлять ледяные астероиды для охлаждения и очистители для изменения состава атмосферы. Запускать на орбиту громадные солнцезащитные зонтики, строить с помощью исполинских дирижаблей химические фабрики и подвешивать их в верхних слоях атмосферы…
В головах самых безумных пироманов из Пояса астероидов роились свои планы. Эти психи вполне серьезно предлагали, применив страшную штуку под названием «Щелкунчик», взорвать Меркурий. Тогда близ Солнца образуется второй пояс астероидов — на предмет его использования имелась масса предложений. Сообщество Пояса астероидов пыталось продать этот проект ВИЗОРу, указывая, что второй пояс будет идеальным местом для постройки все тех же больших противосолнечных зонтов или ударных установок — ускорителей вращения. Были и другие замыслы, не столь откровенно сумасшедшие, и ВИЗОР готов был работать над ними, хотя конкретные предложения и как их реализовать пока не рассматривал.
Вот в чем все дело. ВИЗОР строился на века, чтобы расти, меняться и развиваться. Проектировщики Станции мечтали, что на ней найдут применение технологии, создатели которых еще не родились.
ВИЗОР. Последние два слова в аббревиатуре — ключевые. Оперативные разыскания. Прежде чем переустраивать Венеру, ученые и инженеры должны знать, как выполнить эту работу. Многие вещи можно выяснить при помощи компьютерных и уменьшенных действующих моделей, но, когда речь идет об окружающей среде целой планеты, их совершенно недостаточно. Инженерам и ученым нужны глобальные эксперименты, чтобы двигаться вперед методом проб и ошибок, чтобы преобразовать другую планету по образу и подобию Земли. Необходим огромный опыт, а он накапливается только в процессе настоящей экспериментальной работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Джеральд встал, подошел к окну и посмотрел на раскинувшийся перед ним замечательный город. Его родной город. Если не считать неудачного часового пояса, не было лучшего уголка на Земле. Хотя специальность у Джеральда такая, что ему вообще нет места на Земле. Джеральд был высок, мускулист, с кудрявыми каштановыми волосами и тяжелым подбородком. Ожидание всегда вызывало в нем беспокойство, и ему не раз приходилось убеждать себя в том, что терпение — это добродетель.
«Скоро снова в космос, — не слишком уверенно пообещал себе Джеральд. Надежда все еще жила в нем. — Снова на Венеру, на ВИЗОР, к жене и работе».
Строго говоря, основного предмета работы Джеральда Макдугала вообще не существовало. А одной из задач его деятельности было истребить то, что с определенной долей условности можно все-таки отнести к этому предмету.
Джеральд был экзобиологом, изучающим внеземные формы жизни. Беда в том, что внеземных форм жизни попросту нет. Разумеется, кроме тех, что, будучи перенесены с Земли, продолжают развиваться за пределами планеты. Каждый человек, каждое растение, каждое животное, завезенные в поселения, приносили с собой миллиарды микроорганизмов.
Куда бы ни отправились люди, вместе с ними путешествовали вирусы, бактерии и другие микробы, болезнетворные и вполне безобидные. Были придуманы специальные медицинские процедуры, чтобы не выпустить опасных пришельцев из закрытых колоний, но некоторые микробы все-таки покидали купола, тоннели, корабли и жилища и проникали в окружающую среду. Почти все они погибали, как только оставляли Искусственную среду. Но небольшое число выживало. И уж совсем немногим из них удавалось размножиться и распространиться. Но если уж они начинали размножаться, то почти всегда в угрожающем количестве.
Завезенные с Земли микробы прятались в почве вокруг марсианских городов, кормясь просачивающимися из куполов воздухом, влагой и органикой; жили внутри горной породы разрабатываемых астероидов, питаясь дьявольским зельем из сложных углеводородов; лоскутками плесени покрывали воздушные шлюзы по всей Солнечной системе, непонятно как высасывая воздух, воду и кусочки органических веществ из загерметизированных шлюзов и образуя в безвоздушном пространстве живую оболочку.
Даже Джеральда, который по работе давно должен был привыкнуть к таким явлениям, поражала живучесть этих существ в совершенно, казалось бы, непригодных условиях. Для него это было еще одним доказательством бытия Божьего. Случайное сцепление событий не могло породить существ, способных на такие подвиги. Да, эволюция существует! Но эволюцию направляет рука Господня.
Рука Господня, действия которой неисповедимы и порой вселяют страх. Некоторые микроорганизмы проникали из внешней среды обратно внутрь куполов и космических кораблей. Большинство этих Вернувшихся опять-таки вымирало, не выдержав перемены среды обитания, но ничтожная часть вновь приспосабливалась. И тут наступало самое ужасное. Закаленные долгой жизнью снаружи, научившись питаться чем попало, эти мутанты плодились в огромных количествах, пожирая пластмассу, металл, каучуковые детали, полуорганические сверхпроводники. А некоторые из них, потомки болезнетворных бактерий, сохранили способность заражать человека.
Они возбуждали болезни и к тому же проедали насквозь скафандры и воздушные купола. Или портили провода энергетических сетей. Или забивали клапаны систем синтеза.
С точки зрения человека. Вернувшиеся — это кошмар. Но Бог — Джеральд это знал — не разделяет точки зрения человека. Господь Бог желает, чтобы все существа повсюду имели право на жизнь. Люди и микробы равным образом Его дети, одинаково удивительные. Он хочет, чтобы все Его дети, от самых больших до самых малых, могли жить. Если несколько особей одного вида должны умереть ради выживания другого вида, разве это не закон природы? Почему человечество должно быть исключением?
Впрочем, Джеральд не считал, что восхищение искусными навыками выживания Вернувшихся противоречит стремлению хладнокровно их умертвить. Волк поедает оленей, но самец-олень способен убить волка, защищая свое стадо. Разве можно решить наверняка, кто здесь прав, кто виноват. Даже ягненок объедает листву, и если вдруг ошибается, то тут же узнает, что такое острые шипы. Все особи во имя собственной жизни лишают жизни других и в то же время должны спасать себя от нападения более сильных. И человечество в этом ряду не исключение.
Целью Джеральда было истребить все внеземные формы микроорганизмов, развивающиеся за пределами созданной человеком нормальной среды. Он понимал, что эта цель недостижима, и понимание приносило ему какое-то странное облегчение. Но облегчение не было безусловным, потому что уничтожение жизни, пусть и оправданное эволюционными законами, все-таки не устраивало Джеральда.
Он хотел не уничтожать, а создавать живое, быть инструментом Господа Бога при сотворении новых, наполненных жизнью миров. И его мечта была близка к осуществлению. Но последние события на Земле, экономический кризис, политическая неразбериха отодвинули планы людей на неопределенное время, а может быть, и вовсе перечеркнули их. Надежды Джеральда постепенно угасали.
А связаны эти надежды были с предполагаемым преобразованием Венеры наподобие Земли. Технически оно возможно, никто больше не подвергает это сомнению.
Джеральду здесь тоже нашлась бы работа. Изолированная экзобиологическая установка служила бы прекрасным инкубатором для выращивания микробов, полезных для земных форм жизни. При помощи простейшей генной инженерии появились бы микробы, которые очистили бы пагубную для человека атмосферу, обогатили бы почву азотом, удалил» бы углекислый газ и накопили воду, превратив венерианские скалы в плодородную почву.
Но эпоха грандиозных проектов, едва начавшись, уходила в прошлое. Сначала закрыли проект постройки звездного корабля «Терра Нова», а теперь, говорят, пора расстаться с Кольцом Харона. Прекрасные планы рушатся на глазах. И скорее всего микробам, процветающим в Изолированной экзобиологической установке Джеральда, никогда уже не потрудиться на Венере.
Он оторвал взгляд от города и взглянул на ночное небо. Венера еще не скоро поднимется над горизонтом, но Джеральд знал, что она здесь, близко. И Марсия здесь, близко, на ВИЗОРе, который крутится вокруг этой горячей планеты. Почти целый год Джеральд готовился присоединиться к Марсии на Станции, но теперь оба поняли, что, по всей видимости, их планам не суждено сбыться, и Марсии придется вернуться к нему на Землю, поскольку человечество оказалось недостойно великих задач.
В центре связи раздался сигнал, Джеральд бросился туда и замер перед экраном. На нем часы, отсчитывающие время в обратном порядке, дотикали до нуля, и на их месте проявилось смуглое лицо Марсии.
— Привет, Джеральд, — нежно сказала она. — Слава Богу, я прорвалась, мы только что получили данные крупного эксперимента, и канал связи будет долго занят. С десяти часов любые частные сообщения запрещены, но мое послание давно стояло в расписании, и Лонни сделал для меня исключение. Во всяком случае, имей в виду, что связь может прерваться в любой момент. Беспокоиться не о чем: просто слишком много шума вокруг эксперимента, и всем нужен этот видеоканал. Прямо сейчас Лонни посылает текстовое сообщение по боковой полосе. В нем информация об эксперименте, так что все узнаешь сам. К сожалению, информация достаточно скудная, но большего мы пока не знаем. У меня не было времени закончить подробное письмо к тебе, но, думаю, к сегодняшнему вечеру все-таки закончу и сразу же отправлю.
Зажужжал принтер, и в лоток упала тонкая пачка бумаги. Джеральд, не обращая на нее внимания, протянул руку и коснулся экрана. Он мог побыть с Марсией лишь несколько минут и не собирался жертвовать ими ради чего бы то ни было. Тем более что канал могли отключить без предупреждения. «Больше никогда», — решил он. Он приедет к ней, или она к нему, и больше они никогда не расстанутся.
— Кроме этого опыта ничего нового пока нет, — сказала Марсия. — Макджилликатти терзает всех больше чем обычно, но я, кажется, уже к этому привыкла. Работа продвигается хорошо, мы все следим за невеселыми новостями и очень надеемся, что нас они не коснутся. — Рядом с камерой послышался приглушенный голос, и Марсия на секунду отвернулась. — О черт! — выругалась она так неумело, что было ясно; она нечасто прибегает к такой лексике. — Лонни говорит, что у меня осталось десять секунд. Я люблю тебя, Джеральд. Я не могу ждать, пока ты пришлешь следующее письмо. Заканчивай все дела и приезжай. Я люблю тебя. До свидания…
Экран погас, и Джеральд почувствовал комок в горле. Эта разлука доконает его. К счастью, скоро так или иначе они снова будут вместе.
В эту минуту на ВИЗОРе Марсия Макдугал грустно улыбнулась, поблагодарила Лонни и поспешила в коридор. «Но куда идти?» — подумала она. Марсия чувствовала себя заброшенной и опустошенной: Джеральд далеко, проект погибает. Куда ни пойдешь, ничего не изменится. Первое, что пришло ей в голову, — в комнату отдыха. Может быть, там будут люди, она поговорит с ними и забудет на время о своем одиночестве.
Но комната отдыха была пуста. Должно быть, Макджилликатти загнал всех в лабораторию пыхтеть над этим свалившимся как снег на голову экспериментом. Ну ничего, рано или поздно она, конечно, и сама придет в себя.
Оставшись одна, Марсия Макдугал постаралась побыстрее привести себя в порядок. Она подошла к большому смотровому окну и стала вглядываться в верхушки пылающих над Венерой облаков.
Марсия была удивительной женщиной: благодаря силе характера она даже казалась выше ростом. Гладкая чистая кожа цвета черного дерева, круглое, выразительное лицо. Блестящие темно-карие глаза как будто примечали все. Но за смотровым окном не было ничего примечательного.
Если смотреть невооруженным глазом, на освещенной стороне Венеры можно было увидеть лишь слившийся в нечто бесформенное слой облаков. Впрочем, у смотровых окон имелись регуляторы яркости, контрастности и спектра. При правильной настройке вершины облаков составляли упорядоченный рисунок.
Но сейчас Марсию, застывшую у окна, устраивали размытые очертания. Свет такой яркий, что ничего не видно. Отовсюду идет столько информации, что ничего не понятно. Категоричность этих утверждений как раз под стать эпохе Краха Знания. И, похоже, ВИЗОР станет ее следующей жертвой.
Венерианская исходная зона оперативных разысканий (ВИЗОР) должна была стать тем учреждением, о котором все мечтали, — штабом по созданию прекрасного нового мира, новой Венеры, которая в результате вдохновенного труда будет пригодной для жизни, живой планетой — со здоровой атмосферой, с реками и озерами, со своей флорой и фауной.
Никто точно не знал, как это сделать, как оживить эту планету. Для того-то и учредили ВИЗОР — чтобы узнать. Сумасшедшие идеи сыпались одна за другой: предлагалось сбрасывать на Венеру огромные зонды и распылители семян, доставлять ледяные астероиды для охлаждения и очистители для изменения состава атмосферы. Запускать на орбиту громадные солнцезащитные зонтики, строить с помощью исполинских дирижаблей химические фабрики и подвешивать их в верхних слоях атмосферы…
В головах самых безумных пироманов из Пояса астероидов роились свои планы. Эти психи вполне серьезно предлагали, применив страшную штуку под названием «Щелкунчик», взорвать Меркурий. Тогда близ Солнца образуется второй пояс астероидов — на предмет его использования имелась масса предложений. Сообщество Пояса астероидов пыталось продать этот проект ВИЗОРу, указывая, что второй пояс будет идеальным местом для постройки все тех же больших противосолнечных зонтов или ударных установок — ускорителей вращения. Были и другие замыслы, не столь откровенно сумасшедшие, и ВИЗОР готов был работать над ними, хотя конкретные предложения и как их реализовать пока не рассматривал.
Вот в чем все дело. ВИЗОР строился на века, чтобы расти, меняться и развиваться. Проектировщики Станции мечтали, что на ней найдут применение технологии, создатели которых еще не родились.
ВИЗОР. Последние два слова в аббревиатуре — ключевые. Оперативные разыскания. Прежде чем переустраивать Венеру, ученые и инженеры должны знать, как выполнить эту работу. Многие вещи можно выяснить при помощи компьютерных и уменьшенных действующих моделей, но, когда речь идет об окружающей среде целой планеты, их совершенно недостаточно. Инженерам и ученым нужны глобальные эксперименты, чтобы двигаться вперед методом проб и ошибок, чтобы преобразовать другую планету по образу и подобию Земли. Необходим огромный опыт, а он накапливается только в процессе настоящей экспериментальной работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61