— Здесь прослеживается очевидная закономерность. Давайте говорить прямо. Тэсс, кто так упорно пытается убить вас, а заодно и всех тех, с кем вы вступали в контакт? Почему? Я и сам начинаю побаиваться разговоров с вами. — Последнее замечание было явным преувеличением, поскольку вице-президента постоянно окружали сотрудники секретной службы. Однако ему, похоже, действительно было не по себе.
— Ваши люди провели очень тщательное расследование, Алан. Они хорошо потрудились.
— Поэтому они работают на меня. Они лучшие из лучших.
— Тогда, возможно, они установили, по какой причине мне угрожает опасность?
— Нет, иначе я бы не спрашивал. Это еретики, это они хотят убить вас?
Тэсс, побледнев, пробормотала:
— Еретики? — Она никак не ожидала, что ему известно о них. Она не могла в это поверить. Стараясь задержать учащенное дыхание, Тэсс молча смотрела на Джеррарда.
— Что касается вашего друга, которого сожгли в Манхэттене, — снова заговорил он, — то мои люди раскопали его подноготную. Он оказался еретиком. Мы давно знаем о них. Вначале просто ходили слухи. Международные сплетни. Но потом стала вырисовываться некоторая схема. Неожиданные дипломатические ходы, загадочные смены политического курса, особенно в Европе, убийства, внезапные кончины государственных деятелей, — возможно, смерть председателя кортесов тоже неслучайна. Происходит нечто, тайных причин чего мы не знаем: шантаж, вымогательство, контроль над голосами в? парламентах, сильнейшее давление на политиков. Руководители ключевых отраслей промышленности запуганы, потому что убиты несколько их коллег. Это не Советы, их система разваливается. Это что-то иное. Теперь, когда холодная война, судя по всему, заканчивается, над нами нависает новая угроза, и только потому, что последователи горстки фанатиков, уцелевшей во времена средневековья, жаждут сохранить свою веру, внедрившись в руководство транснациональных корпораций и в правительства крупнейших держав. Выявить еретиков очень сложно — за несколько веков они прекрасно научились скрываться, однако теперь мы распознаем их почерк и знаем, что они стремятся уничтожить демократию и капитализм. Они представляют большую опасность, чем когда-либо представляли Советы, которые, я уверен, за дымовой завесой преобразований скрывают агрессивные намерения.
— Империя зла, — сказала Тэсс. — Администрация Рейгана была одержима этой идеей. Только не говорите, что ваша администрация разделяет это убеждение.
— К черту Советы. Не знаю, может быть, я ошибаюсь, но думаю, что они пытаются ввести нас в заблуждение. Вполне возможно, что там всем заправляют еретики, и именно поэтому пала коммунистическая партия. Я говорю о другом… — Речь Джеррарда прервал мощный толчок, означавший, что самолет перестал набирать высоту, гул моторов выровнялся — ВВС-2 лег на курс. Надпись «Пристегните ремни» погасла, голос по внутренней связи произнес:
— Все пассажиры могут свободно передвигаться по самолету. В случае попадания в вихревые потоки, о чем вы будете предупреждены заранее, просьба занять свои места и пристегнуться.
В ту же минуту сотрудники секретной службы, а за ними и помощники вице-президента поспешили к задней двери, чтобы продолжить выполнение своих обязанностей.
Джеррард наклонился к Тэсс и коснулся ее плеча.
— Я хочу узнать вот что: вы полагаете, что именно еретики пытаются вас уничтожить? Потому что вы дружили с одним из них? Потому что они боятся, что вам известно слишком много об их деятельности и существовании?
Тэсс едва удалось скрыть шок. Когда Джеррард пригласил их с Крейгом на борт ВВС-2, она не знала, чего ждать. И уж конечно, не думала, что вице-президент сам заговорит о еретиках. Он только что рассказал ей много того, чего она не знала, — о размахе их заговора. Может быть, она ошибается? Если Джеррард не один из них, какой смысл ему так откровенничать? Или он пытается этим завоевать ее доверие, снять подозрения? После некоторого колебания она все-таки решила, что не может притворяться несведущей. Она должна принять его игру.
— Насколько я могу судить, Алан, да, это они. Дело, однако, в том, что, хотя я случайно столкнулась с ними, мне почти ничего о них не известно. — Она достала из сумки и показала ему фотографию барельефа. — Вот единственное свидетельство их тайны. Я обнаружила эту скульптуру в спальне моего друга, но потом ее украли. Я поехала к профессору Хардингу в надежде, что он меня просветит, расскажет о ней.
— И он рассказал?
— Не он, а его жена. Оказывается, юноша, сидящий верхом на быке, — добрый бог Митра. Змея, собака, скорпион олицетворяют его соперника — злого бога. Они пытаются не дать каплям крови пролиться на землю, росткам пшеницы стать колосьями, а быку быть производителем. Она рассказала мне это и еще что еретики, пережив гонения в средние века, внедрились в различные государственные институты, чтобы остановить эти гонения. Вот и все, что я знаю.
Джеррард прищурился.
— Значит, они боятся вас, а не того, что вам известно и что, по мнению еретиков, ставит под угрозу их тайну. Их тревожит, что вы можете попросить о помощи влиятельных друзей покойного отца, включая меня, и тем самым разоблачить их. Однако страшная ирония заключается в том, что убийства, связанные с вами, были бесполезными, их безрассудные усилия оказались тщетными, поскольку мы уже знаем гораздо больше вас. Смерть вашей матери и Брайана Гамильтона ничего им не дали. Как это ужасно, Тэсс, я искренне вам сочувствую.
У Тэсс снова подкатил к горлу ком, и при всем том у нее достало самообладания, чтобы задать себе вопрос: если в высших правительственных кругах знали о еретиках, почему Эрик Четем утверждал, что ему о них ничего не известно? Без сомнения, директор ФБР играл бы главную роль в расследовании их действий. Может быть, Четем опасался отца Болдуина и его людей и решил притвориться незнающим?
Чем больше она размышляла над этим, тем сильнее сомневалась. То, что казалось искренностью, могло быть обманным ходом, а явный, на первый взгляд, обман вполне мог оказаться искренним намерением помочь ей.
Тэсс терялась в догадках, от напряженной работы мысли у нее даже закружилась голова, она утратила ощущение реальности.
Джеррард вернул ее к действительности, пожав ей руку.
— Обещаю, — прочувствованно сказал он, — сделать все от меня зависящее, чтобы наказать убийц вашей матери.
— Спасибо, Алан. Поскорее бы закончился этот кошмар.
— Я приложу все силы, чтобы положить ему конец, — это я вам тоже обещаю.
В салоне стало тихо, слышался лишь легкий гул двигателей. Джеррард, взглянув на крайнее кресло у иллюминатора, где сидел Крейг, сказал:
— Лейтенант, мне доложили, что вы любите оперу.
— Правильно, — бросив на него подозрительный взгляд, сказал Крейг.
— Вам не следует удивляться. Как я уже говорил, мои люди работают очень тщательно.
— Но почему вы вспомнили о моей любви к опере?
— Будьте любезны, пошарьте в кармашке кресла перед вами.
Последовав совету, Крейг обнаружил наушники.
— Наденьте их, — сказал Джеррард, — и подсоедините к гнезду в подлокотнике на пятый канал. Вы услышите, на мой взгляд, самую великую оперу — «Отелло» Верди.
— Верди — это хорошо, но я всегда предпочитал Пуччини.
— Этого мне не доложили. К сожалению, сейчас у нас на борту имеются только Верди, Моцарт и Вагнер.
— Верди подойдет, — закашлявшись, ответил Крейг. — Но мне как-то неловко слушать оперу в вашем присутствии.
— Мы с Тэсс пересядем. Мы так давно не виделись, у нас есть что вспомнить и обсудить.
Крейг напряженно выпрямился.
— Привилегия начальства, — сказал Джеррард. — Наслаждайтесь оперой. Так идем, Тэсс? — Он встал.
— Уже поздно, — ответила она, тоже поднимаясь с кресла. — До Мадрида далеко, вы будете чувствовать себя усталым, если не поспите, Алан. А я и без того измучена. Не обижайтесь, но меня того гляди сморит сон и очень скоро захочется положить голову Крейгу на плечо и немного подремать.
— Я буду с нетерпением ждать этой минуты, — сказал Крейг.
— Мы недолго, — пообещал Джеррард. — Я просто хочу рассказать ей одну историю.
— Надеюсь, она так же увлекательна, как «Отелло», — сказал Крейг.
— И даже более того, — ответил Джеррард.
— Тогда ей повезло, — заметил Крейг, надевая наушники.
Понимая, чего стоило Крейгу скрыть свое беспокойство, Тэсс прошла вслед за Джеррардом к пустому ряду кресел в хвостовой части салона, на ходу спросив его:
— И какую же историю вы собираетесь мне рассказать?
— У меня их целых две, — ответил Джеррард. — Одна об уксусе, вторая — о лягушках.
— Об уксусе и о лягушках? Вы ставите меня в тупик, Алан.
— Поймете, когда я закончу.
Глава 6
— Мне передали, — сказал Джеррард, когда они уселись в кресла и пристегнули ремни, — что с тех пор, как мы виделись в последний раз, вы, закончив колледж, стали активно заниматься проблемами окружающей среды, причем не как любитель, но как профессионал. Вы штатный сотрудник журнала «Матерь Земля».
— Да, это так, — ответила Тэсс.
— Признаюсь, я не читал этого журнала, но мои люди просмотрели несколько номеров и доложили, что ваши статьи содержат богатый фактический материал и написаны живо и увлекательно. Им особенно запомнилась ваша статья об угрожающе быстром исчезновении заболоченных земель и редких видов животных, которые там обитают. Моих людей поразило ваше умение из скучной темы сделать интересную статью и убедить читателя, что проблема заболоченных земель действительно важна. Они сказали, что вами же выполненные фотографии к этой статье поразительно ярко передают красоту редких насекомых, птиц и рыб, населяющих болотистые места, заставляя понять, что их исчезновение нанесет непоправимый ущерб Земле, экологии всего мира.
— Поблагодарите их за комплимент, — сказала Тэсс. — Ну а если они пойдут дальше и сделают взнос в фонд сохранения этих земель…
— Между прочим, — перебил ее Джеррард, — уже сделали.
— В таком случае поблагодарите их, пожалуйста, дважды, — с признательностью в голосе произнесла Тэсс.
— Обязательно. Но вот что я хочу сказать: хотя мне не довелось читать ваш журнал, я тоже отношусь к защитникам окружающей среды. Вы, вероятно, читали о дебатах в политических кругах, которые разгорелись из-за того, что я проголосовал в сенате на стороне оппозиции за законопроект о контроле за чистотой атмосферы.
— Читала, — сказала Тэсс, — и должна признаться, что была приятно поражена. Вы правильно поступили.
— У президента иное мнение, и он достаточно резко отчитал меня в Овальном кабинете за нелояльность. Но президент даже не подозревает, что в вопросах, касающихся сохранения окружающей среды, я все равно буду поддерживать оппозицию, даже если это означает, что для следующей избирательной компании он подберет нового кандидата на пост вице-президента. В жизни каждого человека рано или поздно наступает момент, когда приходится отстаивать свою точку зрения в ущерб личному благополучию.
Подозрения Тэсс таяли с каждой минутой, Джеррард все больше вызывал у нее уважение.
— Если президент выберет нового кандидата, он сделает большую ошибку.
— Напишите ему об этом, — рассмеялся Джеррард и добавил уже серьезным тоном: — Поскольку вы занимаетесь экологией, вам, может быть, известна эта история, но я тем не менее расскажу ее.
Вице— президента прервал женский голос:
— Сэр, не желаете ли выпить?
Джеррард поднял голову. Рядом с ним стояла стюардесса.
— Как обычно. Апельсиновый сок.
— Мне тоже, — сказала Тэсс.
Когда стюардесса отошла, Джеррард продолжил:
— Это история о фермере из Айовы. Его зовут Бен Гоулд. Он член Национального общества Одебан [18] и, кроме того, метеоролог-любитель. Рядом с амбаром Гоулд установил прибор для измерения осадков, барометр, флюгер и разное другое метеорологическое оборудование. Два года назад после продолжительной засухи, которая чуть не погубила его посевы кукурузы и соевых бобов, в его районе несколько дней подряд лил благословенный дождь. По крайней мере, таковым его считал Гоулд. Он натянул резиновые сапоги и, увязая в грязи, пошел к своей метеостанции. Емкость для измерения дождя наполнилась почти до краев. Он вылил воду в стерильный контейнер, занес его в сарай и решил исследовать химический состав дождя. У него для этого был специальный электронный прибор. На консоли зажглись Красные цифры — две с половиной единицы.
Стюардесса принесла Тэсс и Джеррарду стаканы с апельсиновым соком и салфетки.
Они поблагодарили ее, и Джеррард повторил:
— Две с половиной единицы, таков был показатель содержания кислоты в воде. Правило гласит — чем меньше показатель, тем выше содержание кислоты. Чистая дождевая вода дает пять и три десятых единицы. А тут две с половиной? Гоулд не поверил собственным глазам. Он решил, что произошла ошибка, и еще раз снял показания прибора, использовав воду из другой емкости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66