Блестели пластмассовые таблички с фамилиями, уходили за поворот горящие через один прямоугольные пластмассовые светильники.
Кажется, ничего подозрительного.
Тем не менее оба солдата медленно поворачивались из стороны в сторону, напряженно вылавливая все, что представлялось хоть сколько-нибудь необычным.
Один оборот, другой…
Однако прохладный вестибюль был пуст. Обычное рабочее помещение, покинутое на ночь людьми.
Нигде никого.
Джексон облегченно вздохнул.
- Наверное, какая-то ошибка, - успокоительно сказал он напарнику.
Тот кивнул, соглашаясь.
Ему тоже хотелось думать, что это просто ошибка.
Еще одна двойка проникла в вестибюль со стороны сада. Остановилась при входе и тоже начала медленный танец на месте.
Они обменялись сигналами.
- И у них все в порядке, - резюмировал Джексон.
Теперь следовало прочесать этажи центра - до крыши. Осмотреть кабинеты и коммуникационные ниши.
Работы - на всю ночь.
Он уже отворачивался от силуэтов второй двойки, очерченных на фоне дверей синими сумерками, когда краем глаза уловил какое-то быстрое движение воздуха неподалеку - словно маленький круглый смерч прокатился по вестибюлю. Что-то вроде прозрачного студня, изламывающего воздух.
- Внимание!..
Напарник отреагировал мгновенно:
- Где?!
Но ответить ему Джексон уже не смог.
Тело его пронзила деревянная судорога. Мышцы стянулись, будто веревки, ломая суставы. И еще прежде, чем он успел завершить поворот и узреть, что же это такое, изламывающееся и прозрачное, катится к ним над линолеумом, помещение озарилось бледным, режущим, как при атомном взрыве, светом - Джексон видел такой в учебных фильмах о возможной войне - и со стороны сада донесся нечеловеческий крик.
Он чудовищно лупил по ушам.
И Джексон не сразу понял, что вместе с солдатами второй двойки кричит он сам.
Атомный беспощадный свет заливал все здание, вытекая из окон на улицу.
Таунсенд, штат Висконсин
Районный госпиталь
День второй
23:12
Врач был исключительно категоричен.
- Простите и поймите меня, но я не буду обсуждать с вами своих пациентов. Это не бюрократическое упрямство, это - профессиональная этика. Врач не рассказывает о своих больных посторонним.
Он нажал ряд кнопок в диагностическом кресле и, неприязненно глянув на Малдера, перешел к хирургическому столу - повернулся к федералам спиной в белом халате, непреклонный, уверенный в своей правоте.
- Это значит, что заместитель шерифа Райт все-таки был вашим пациентом? - спросил Малдер.
- Это значит, что больше я вам ничего сказать не могу!..
Под халатом у него проглядывал синий комбинезон хирурга.
На груди был прикреплен бэдж с фамилией.
- Хорошо, а как насчет его жены и ребенка, доктор? Что вы скажете, если подумаете о них? Потому что если они, эти люди, добрались до вас в вашем чертовом госпитале, то до них они добрались, конечно, в первую очередь. И, наверное, они вам здорово угрожали, доктор? Что они приставили вам к виску в качестве пистолета? Небрежность с наркотиками? Налоговые декларации? Диплом ваш собираются аннулировать? А, доктор?..
- Ненавижу фашистов! - сказал врач сквозь зубы.
Малдер так и вскинулся на него:
- Что?
- Я имею в виду тех, кто приходил ко мне с… некими предупреждениями. Они здесь разошлись так, будто они у себя дома. Будто они тут хозяева, а не я…
- Кто это был?
- Два таких здоровенных парня. От них за версту разило казармой и тупостью.
- Какие-нибудь документы они предъявили?
- Что-то такое очень формальное: следственная группа из военной полиции…
- Расскажите нам про помощника шерифа, доктор, - сказала Скалли. - Ведь это вы его в ту самую ночь принимали?
- Его фамилия Райт?
- Да…
- И еще наутро доставили троих пожарных, - добавил врач после паузы. - Они все скончались во время оказания помощи. Ничего сделать было уже нельзя. Ожоги пятой-шестой степени на девяноста процентах кожного покрова. Страшно представить, что там с ними было. Таких ожогов я, скажу откровенно, просто никогда не видел. Трупы забрали еще до того, как мы приступили к вскрытию.
- Значит, вскрытия не было?
- Говорю: мы просто-напросто не успели… Скалли сделала шаг вперед.
- Вы случайно не заметили, доктор, трупного отвердения? Или, скорее, отвердения от жары?
- Да-да, вы правы, конечности были достаточно напряженные. И суставы тоже, такие, как будто заизвесткованные. Интенсивная минерализация, «синдром, стариков». А откуда, простите, вы столько об этом знаете?
- Я проходила практику. У меня диплом по судебной медицине.
Малдер деловито вмешался:
- По вашему мнению, если неофициально… Скажите, доктор Оппенхайм, могут ли такие ожоги появиться Под действием радиации?
- Трудно ответить. Я думаю, что возможны. Если тело подвергать длительному воздействию… И если это воздействие большой силы…
Он задумался и озадаченно поскреб подбородок.
- Спасибо, доктор, - сказала Скалли.
- А что, те парни… - спросил врач. - Как вы думаете, они еще вернутся?
- А как вы сами думаете, доктор?
- Пусть возвращаются, - сказал врач. - Я готов с ними разговаривать…
В коридоре больницы Скалли сказала:
- Значит, все эти люди погибли, в конечном счете, от сильной радиации?
- А могло такое получиться при повреждении ядерной боеголовки?.
- Кто его знает? Я читала о подобных ожогах. В литературе немногое сказано, и - не до такой же степени!
- Да, и я тоже об этом читал. Такое было только в Хиросиме, в эпицентре ядерного взрыва! Но я говорю о смертельном исходе при непосредственном контакте. У меня есть целая пачка секретных материалов, там приводятся очень сходные клинические результаты.
Скалли вздохнула:
- Малдер, у меня нет ответов на все вопросы, но если завтра с утра мы не прибудем в ФБР для проведения специальных слушаний по расследованию, никаких «Секретных материалов» может больше не быть - никогда!..
- Официально - как зарегистрированной документации - их и так нет.
- Почему ты так думаешь, Фокс?
- Я не думаю, я знаю… Она остановилась.
Динамик, встроенный в стену, проревел доисторическим басом:
- Все свободные бригады - в операционную!.. Всем хирургам, всем врачам, всем сестрам!.. Дежурным - подготовить резерв! - Ого! - сказал Малдер.
Они находились уже у выхода из больницы.
- Что?
- Пока не знаю, но давай подождем.
- Ты уверен, что нам следует здесь задержаться?
- Дорогая, пора бы привыкнуть, что я никогда ни в чем не уверен. А уж тем более сейчас.
- Тогда в чем дело?
- Ни в чем. Просто подождем.
- И не называй меня «дорогой», - сказала Скалли.
- Тысяча извинений…
Малдер замолчал и резко повернулся.
Двери в приемный покой шумно разъехались, и санитары той семенящей поспешной поступью, которой отличаются именно бригады «скорой помощи», быстро провезли по кафелю пять или шесть каталок с лежащими на них пациентами.
По безжизненному расположению тел было ясно, что все они без сознания. Если только не хуже, потому что могло быть гораздо хуже. Помещение сразу же наполнилось голосами, выкриками, командами: «Пропустите!..»
Сестра, выскочившая из-за стойки, толкнула Малдера, чтобы освободить проход. Он увидел багровое, точно обваренное кипятком лицо с провалом рта, пузырящуюся кожу, которая жила, казалось, отдельно от человека, гной, растекшийся в том месте, где должны были находиться глаза, струпья обгорелого носа, кошмар но содранный подбородок… Человек кашлял, дергался, трепетал и, видимо, уже не имел сил даже стонать.
А за последней каталкой спокойно, как будто все происходило согласно заранее утвержденному плану, заложив руки за спину и неестественно выпрямившись, деревянной походкой следовал Хендерсон, и по неподвижному лицу его, с которого ушла жизнь, невозможно было догадаться о сжигающем полковника внутреннем напряжении.
Двое солдат в пятнистых комбинезонах сразу же встали у дверей.
- Никого сюда не впускать!
- Слушаюсь, сэр!..
- Тем более журналистов!
- Слушаюсь, сэр!
Полковник натолкнулся глазами на Малдера, несомненно узнав, процарапал его прицелом зрачков, потом перевел жесткий взгляд на Скалли, но, не сказав ни единого слова, проследовал дальше по коридору.
Спина у него была будто из цельного дуба.
Прямая, одеревенелая.
- Малдер… - позвала Скалли.
- Да?
- Опять - то же самое?
- Не знаю…
Малдер проводил взглядом носилки и закусил губу.
В предоперационной вращалось бурлящее говорливое сумасшествие:
- Капельницу сюда!..
- Маску!.. Я вам сказал - маску!..
- Кто-нибудь!.. Принесут нам когда-нибудь еще один стол?..
- Сестра, вы что, уснули, не видите?..
- Прошу прощения, доктор…
- Эй, Джек, быстренько давай сюда!..
Один из пациентов бился на лежаке, выгибаясь дугой, и его еле удерживали, пытаясь вставить в остатки ноздрей тонкие резиновые трубочки. Другой со свистом дышал и, как изжаждавший, присосался к наложенной кислородной маске. Щеки у него вздувались и тут же опадали.
Значит, некоторые еще живы.
Малдер решительно схватил полковника Хендерсона за рукав.
- Что здесь произошло?
- Что бы здесь ни произошло, вас, Малдер, это никоим образом не касается!
- Ошибаетесь, полковник. Мы хотим того же самого, что и вы. Только вы то и дело получаете тела погибших. Это ваш единственный результат за все время проведения операции. Если бы вы не загоняли в угол это животное - или что у вас там? - если бы вы не оставляли ему другого выхода, кроме как отчаянно защищаться, может быть, тогда таких жертв бы и не было. Скажите, полковник, вас не мучает - не совесть, нет! - но хотя бы напрасность этих усилий? Сколько еще людей погибнет, прежде чем вы измените свою позицию?
Хендерсон воткнул в него невидимые штыри зрачков. Глаза были незрячие, точно стеклянные.
- Послушайте, Малдер, я не хочу больше вам повторять. Если вы с вашей напарницей не вымететесь отсюда через тридцать секунд, я приму меры, после которых меня совесть мучить не станет. Это будут уже не мои потери, а ваши…
Врач, несколько побледнев, прервал его:
- Агент Скалли остается здесь, со мной. Она - доктор, и у нее есть диплом. Она останется, если, конечно, вы сами, агент Скалли, не против…
- Я не против, - быстро сказала Скалли. У полковника Хендерсона побагровел шрам, стягивающий губу и часть носа.
- Доктор, - внятно сказал он, явно сдерживаясь. - Уж вы лучше позаботьтесь как следует о моих людях. А мою работу предоставьте выполнять мне…
Врач сделал два шага вперед. Голос его был ровен и непоколебим.
- Вне этой операционной вы можете творить все, что вам угодно, полковник. Но здесь командую парадом я, и мне сейчас нужен каждый человек, имеющий медицинскую подготовку. Разумеется, если вы действительно хотите, чтобы я позаботился о ваших людях. Агент Скалли останется…
Малдер демонстративно посмотрел в потолок:
- Я тоже не боюсь вида крови… Полковник Хендерсон проревел, указывая на него:
- Уберите, по крайней мере, этого человека с глаз долой!..
- Да, сэр!.. Есть, сэр!..
Двое солдат схватили Малдера под локти.
- А вам дурно не станет? - на всякий случай спросил врач у Скалли.
- Встретимся в гостинице, - бросил выволакиваемый из палаты Малдер.
- Не станет, - ответила Скалли и сдернула плащ.
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
Кемпинг, вагончик Макса Фенига
День третий
Утро
Выбравшись из машины, Малдер оглянулся и, не заметив на стоянке ничего подозрительного, постучался в уже знакомый вагончик.
- Макс? Эй, Макс!..
Никакого ответа.
Он открыл дверь.
Макс Фениг лежал рядом со стеллажом, забитым загадочной аппаратурой, тело его дико корчилось и тряслось, а приподнятые руки дрожали, словно через них пропускали электрический ток.
И только когда поспешно наклонившийся над бедолагой Малдер взял его в железный захват, вывернув назад голову и не давая шизофреническим пальцам вцепиться в гортань, долгий конвульсивный всхлип показал, что Фениг еще дышит. Тело Макса выгнула невероятная судорога. Спасателя едва не сбило с ног. Ему пришлось очень напрячься, чтобы устоять на ногах. И тут в Максе Фениг словно что-то сломалось - он обмяк и, как тряпичный, провис в руках у Призрака.
Мягкие веки приподнялись. Макс чихнул, кашлянул, снова вздохнул со всхлипом и, видимо, не понимая, где находится, повел туда-сюда расширенными зрачками.
- Макс!.. - позвал Малдер. Никакой реакции.
- Макс! Макс! Макс!..
- Кто вы такой? - слабо, как будто с того света, спросил Макс Фениг.
- Макс, это я, Фокс Малдер. Вы меня помните? С вами все нормально?
- Что вы здесь делаете?
- Пытаюсь удержать вас в этом мире. А что, не надо? У вас начались какие-то судороги…
- Судороги? Это невозможно… - С помощью Малдера он кое-как сел, привалившись спиной к стеллажу. Провел по лицу ладонью, как бы сдирая невидимую паутину. - Фу-у-у… А вы не сочиняете, Малдер?
- Вы лежали без сознания на полу, у вас были конвульсии…
- Странно, - тихо сказал Макс Фениг. - У меня не было этого ни разу уже целых семь лет. Целых семь лет - с тех самых пор, как я начал принимать лекарство.
- Какое лекарство?
1 2 3 4 5 6 7 8 9