– Нет, что вы. – Скалли опустила пистолет. – Я просто ищу здесь своего напарника.
– Высокий? С благородным профилем? – уточнила старушка.
Это у Малдера-то благородный профиль? – подумала Скалли, ощутив укол ревности. Вот ведь старая кошелка!
Вслух же она спросила:
– Вы его видели?
– Вместе с вами, в гостиной. И решила, что он – тоже призрак. – Старушка смущенно улыбнулась.
Малдер – призрак? Скалли немного позабавила эта мысль.
– Значит, это вы были наверху?
– Время от времени я страдаю лунатизмом, вот и подумала, что вы мне просто приснились. А вы возьми да и появись снова.
– Прошу прощения, – сказала Скалли. Пистолет в кобуру она так и не убрала – мало ли что. Старушка сама призналась, что она лунатичка. А может, она еще и чокнутая. Живя в таком доме, недолго свихнуться. Надо бы с ней помягче… – Мне так неловко, что я вас напугала. Видите ли, мы обнаружили трупы…
– Трупы? – изумилась старушка.
– Да.
– Где?
– Здесь… – В полном недоумении, Скалли замолчала. Не было здесь никаких трупов. И дыры в полу тоже не было. Но не могла же она исчезнуть сама собой? Или могла? Как исчезла лестница, ведущая на галерею…
– Что с вами? – участливо спросила старушка. – Вы как будто привидение увидели. – И, понизив голос, сообщила доверительным шепотом: – Кстати, в этом доме они водятся.
У едва начавшей успокаиваться Скалли вновь пробудились нехорошие подозрения.
– Кто вы?
– Я здесь живу, если позволительно так выразиться, – несколько загадочно ответила старушка.
Что-то она темнит, подумала Скалли и снова подняла пистолет.
– Где мой напарник? – требовательно спросила она.
Старушка поджала губы:
– Так вы все-таки собираетесь меня застрелить?
– Вот тут, на этом самом месте, лежали два трупа! – нервно
выкрикнула Скалли.
– Наверное, это была злая шутка местных привидений, – пожала плечами старушка. Нет, точно, она сумасшедшая.
– Я не верю в привидения!
Полоумная старушенция неприятно захихикала. Скалли не выдержала, побежала к двери, распахнула ее – и едва не врезалась в кирпичную стену. Как же так?.. Не веря своим глазам, она потрогала стену рукой. Холодная, сырая, и раствор между кирпичами совсем свежий, словно стену сложили только что. Этого не может быть, подумала Скалли, я же прошла через эту дверь каких-нибудь десять минут назад. Этого просто не может быть…
Но это было.
Аккуратно прикрыв дверь, Скалли обернулась, растерянно посмотрела на старушку.
– И зачем вы сюда приехали? – спросила та.
– Это все мой напарник…
– Он верит в привидения?
Во что он только не верит…
– Да.
– А вы – нет?
– Нет.
– Бедняжка, – проговорила старушка сочувственно. – В ночь перед Рождеством гоняться за тем, во что даже не веришь. – Она сделала шаг навстречу Скалли, выпростав из-под накидки узкую, пергаментную ладонь, словно намеревалась погладить бедного агента ФБР по головке, утешить, приласкать…
– Не подходите ко мне! – взвизгнула Скалли, потрясая пистолетом.
Старушка остановилась.
– Знаете, ваше лицо – как открытая книга для меня, – сказала она, качая головой. – Я читаю на нем страх, неудовлетворенные желания и подсознательную тягу к одному человеку, который почти всегда рядом с вами. У вас с ним неразрывная, сверхъестественная связь…
– Что?!
– Быть может, вы и самой себе в этом не признаетесь, убеждаете себя, что это ваш дружеский долг, и отметаете прочь низкую истину. Но на самом деле, ваша единственная радость в жизни – доказать, что он неправ.
– Да откуда вы можете это знать? – возмутилась Скалли.
Вредная старушенция не ответила, но на губах у нее заиграла тонкая усмешка – что, милочка, не в бровь, а в глаз?
– И вовсе вы не живете в этом доме! – в запальчивости заявила Скалли. – Это не ваш дом!
– Если судить по тому, что со мной здесь обращаются как с прислугой, то – да, не мой, – сухо ответила старушка.
– А почему вся мебель в чехлах? – продолжала наступать Скалли.
– Мы делаем ремонт, – нашлась старушка.
– А где рождественская елка?
– Мы не празднуем Рождество. Мы евреи.
За спиной – опять за спиной! – проскрипела дверь.
Обернувшись, Скалли узрела старика в темном пальто и шляпе с опущенными полями. Видимо, для него, как и для Дэвида Копперфильда, кирпичные стены не были серьезной преградой.
– Ни с места! Иначе буду стрелять! – Скалли вертелась волчком, наводя пистолет то на старика, то на старушку. – Ни с места, слышите!
– По-моему, мы их заинтриговали, – с довольной улыбкой сказал старик подруге дней своих суровых. Старушка, тоже улыбаясь, покивала в ответ.
– Где Малдер? – требовательно спросила Скалли у старика.
– Малдер? – переспросил старик. – Значит, так зовут этого несчастного молодого человека?
Скалли насторожило определение «несчастный».
– Где он?
– Скоро он к нам присоединится, – пообещал старик.
Старушка за спиной Скалли снова захихикала – вылитая Момби, злая колдунья из страны Оз.
– Встаньте вон туда, вы оба! – распорядилась Скалли, указывая пистолетом на середину комнаты. – Встаньте, кому говорят!
Пожилая парочка подчинилась, хотя и с явным неудовольствием.
– Вы не имеете права. Я буду жаловаться. У меня есть друзья в Лиге защиты прав человека. – Старик гневно погрозил пальцем Скалли. Старушка прижалась к его груди, он обнял ее, успокаивающе погладил по спине.
– Руки вверх! – приказала Скалли.
Они помедлили, переглянувшись, и исполнили приказание.
Боже мой, подумала Скалли. Бедная женщина.
Когда старушка подняла руки, полы ее накидки разошлись,
открыв взгляду Скалли страшную рану. Похоже, старушке выстрелили прямо в сердце, в упор, из револьвера сорок пятого калибра. Старого сорок пятого, с мягкими свинцовыми пулями, от которых остаются раны хуже, чем от разрывных.
Но человек, которому выстрелили в сердце, должен быть… мертв?
Старушка смотрела на Скалли с печальной улыбкой.
Плохо понимая, что делает, дрожащей рукой Скалли потянулась к старику, сняла с него шляпу…
И, увидев люстру сквозь дырку в его голове, лишилась чувств.
– До чего мы докатились, – сокрушенно проговорил старик. – До низкопробного шарлатанства. – Он подобрал с пола шляпу и прикрыл свою простреленную голову. – А ведь как замечательно все начиналось…
– Бывало, мы годами сводили их с ума, – мечтательно произнесла старушка. – А теперь в нашем распоряжении только одна ночь.
– Все равно, нельзя так давить на психику. Когда мы в последний раз преследовали людей?
– Когда совершали двойное убийство. До того, как над домом нависло проклятие.
Старик досадливо поморщился:
– Мне надоел этот дилетантизм. Детский сад какой-то.
Старушка взяла его за отвороты пальто и встряхнула с силой, неожиданной для таких хрупких ручек.
– Если мы не будем стараться, нас вычеркнут из всех туристических справочников. И так в прошлом году ни одна живая душа не заглянула.
– Ну почему ты выбрала Сочельник? – вопросил старик. – Почему не Хэллоуин?
– В Хэллоуин никто не страдает от одиночества, – резонно ответила старушка. И добавила со значением: – А Рождество бывает раз в году.
Старик ностальгически улыбнулся, припомнив кое-что из дней минувших, кивнул:
– Да, ты права. – Скосив глаза вниз, задумчиво сказал: – Эти двое и впрямь какие-то неприкаянные. Стоит показать им, что такое настоящее рождественское одиночество.
– О да, – сказала старушка, обворожительно улыбнувшись своему кавалеру. – Теперь я верю, что скоро святки.
Люстра погасла, и комната опять погрузилась во тьму. Пронзительная вспышка молнии высветила две крепко обнявшиеся фигуры. Сквозь раскаты грома послышался жуткий смех.
Ну и черт с ней, с этой дверью, решил Малдер. Стена там кирпичная, подумаешь. В конце концов, можно подняться на галерею. Вот только лестница куда-то пропала.
Ладно, раз нет лестницы, воспользуемся тем, что есть. Малдер прошелся по комнате, подыскивая предмет обстановки, который мог бы лестницу заменить.
Столик? Низковато, да и ножки у него ненадежные, резные. Вот кресло, пожалуй, подойдет лучше.
Малдер подтащил одно из кресел на место исчезнувшей лестницы, встал ногами на сиденье, на спинку. Кресло угрожающе покачнулось. Малдер рванулся вверх, вцепился руками в край галереи и повис, покачиваясь. Кресло опрокинулось.
Дрыгая ногами, Малдер втащил себя на галерею и обнаружил, что он здесь не один. Какая-то старушенция в белых одеждах стала свидетельницей его гимнастического этюда.
– Вы агент Малдер? – спросила старушка строго.
– А вы кто такая? – пропыхтел Малдер, святя на нее
фонариком.
– Мое кресло – вам не стремянка, – сделала замечание старушка.
– Мне нужно выйти из этой комнаты, – оправдываясь, сказал Малдер.
– Выйти? – Она загораживала Малдеру путь к двери и, похоже, не собиралась уступать ему дорогу.
– Прошу прощения, – сказал Малдер, – но не могли бы вы…
Она покачала головой:
– Так вы не выйдете.
Малдер с опаской протянул руку и коснулся старушкиного плеча. Старушка оказалась вполне вещественна. Тогда, действуя смелее, Малдер подвинул старушку немного в сторону.
– Нахал! – воскликнула она с негодованием.
– Ведьма, – не остался в долгу Малдер. И распахнул дверь.
Стена. И здесь стена.
Да что же это такое?!
Малдер оглянулся. Старушки на галерее уже не было, ее ворчливый голос доносился снизу.
– Ну знаете, – она спускалась по лестнице, вновь возникшей неведомо откуда, – чтобы меня оскорбляли в собственном доме, называли ведьмой, да еще под Рождество!
– Вы – привидение, – сказал Малдер – не очень уверенно.
Старушка взглянула на него снизу вверх.
– Это что, новое оскорбление?
Малдер поторопился спуститься с галереи, пока лестница опять не исчезла. Внизу он пристал к старушке с волнующим его вопросом:
– Скажите, что стало с той влюбленной парой?
– Хотите знать – пожалуйста, – сказала старушка. – Сначала куда-то ушла любовь…
– Так это вы! – догадался Малдер. – Вы – Лайда, а он – Морис. – Он осветил фонариком ее лицо. – Но вы… вы постарели.
Женщине эти слова не понравились.
– Не понимаю, что в вас нашла ваша напарница, – сказала она холодно и пошла прочь.
Малдер не отставал от нее, надеясь, что старушка выведет его из этой заколдованной комнаты. Но она остановилась возле монументального книжного шкафа, которому не нашлось места на галерее.
– Где же она? – проговорила старушка задумчиво. Там и сям книги, на которые она указывала пальчиком, самостоятельно выдвигались с полок и, показав обложку, задвигались обратно. – Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет, – распевала старушка.
Малдер наблюдал за этим действом с восторженной улыбкой ребенка, впервые увидавшего выступление иллюзиониста.
– Вот она! – обрадовалась старушка, ловко подхватив выпавшую с полки книгу.
Малдер посветил на обложку. «Р. Граймс „Привидения, похитившие Рождество“. Именно эта книга вдохновила его на приезд сюда.
С книжкой в руках старушка уселась в кресло у камина. Словно по мановению волшебной палочки в камине вспыхнул огонь, и в комнате сразу стало светлее и уютнее.
– Когда-то и я была молода и красива, как ваша напарница, – сказала старушка, листая книгу. – Вот, взгляните, как хорош был Морис.
Она протянула Малдеру томик, раскрытый примерно посредине. Он взял предложенную книгу, заранее предполагая, что там увидит. Ну да, так и есть. «Повесть о несчастных влюбленных» и мутноватый, тусклый дагерротип в качестве иллюстрации: статный мужчина, подбоченясь, стоит возле кресла, а в кресле сидит молодая, красивая женщина, и поза у нее та же, что и у старушки, сидящей перед Малдером.
– У него духу не хватило, – сказала старушка, глядя в огонь. – Пришлось самой…
Она перевела взгляд на Малдера. Ее черные глаза были так глубоки…
– Надеюсь, вы не ждете от этого каких-то особенных выгод?
– От чего «от этого»? – не понял Малдер.
– Ну как же? – в свою очередь удивилась старушка. – Разве вы приехали сюда не с той же самой целью?
– Мы приехали сюда разыскивать вас.
– Да? И не затем, чтоб быть вместе навечно?
– Н-нет.
– Не потому, что грядущий праздник наполнил ваши души отчаянием от неизбывного одиночества?
– Отнюдь нет.
– Вы не друг вашей напарнице.
– Почему это?
– Но вы же знали заранее, что в доме водятся привидения.
– Да, знал.
– Наверное, вам стоило открыть друг другу душу, прежде чем ехать сюда. Я по опыту знаю.
– По какому опыту.
– Не цепляйтесь к словам. – Старушка отвернулась. Помолчав,
все же сказала: – Двойное самоубийство, основанное исключительно на доверии.
– Выходит, вы заключили любовный пакт, – сказал Малдер.
– Оставьте эти романтические бредни, Малдер. Исход все равно один. – Поднявшись из кресла, старушка распахнула накидку. Малдер быстро отвел глаза в сторону. – Я не каждому показываю это.
– За что же такая честь выпала мне? – спросил Малдер со страдальческой гримасой.
– За то, что вам не доведется отведать рождественского окорока, – ответила старушка.
1 2 3 4