А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Я взял с них слово молчать до поры.
— Зачем?
— Неожиданность — половина победы. А теперь пора подняться ступенькой выше. Клянусь Юпитером, может получиться великолепная шутка! — И оба бывших спортсмена разразились оглушительным хохотом, предвкушая развитие событий в ближайшем будущем.
В те дни внимание всей Англии сосредоточилось на одном: предстоящем пятом межконтинентальном матче между сборными командами Англии и Австралии. Грядущая встреча напрочь вытеснила из умов людей политику, бизнес и даже грабительские налоги. До этого Англия сумела дважды победить с незначительным перевесом, а в двух поединках уступила австралийцам с таким же минимальным разрывом. Всего через неделю поле стадиона Лорд станет ареной очередной решающей битвы между гигантами. По всей стране болельщики обсуждали шансы английской дружины и кандидатуры игроков.
То были горячие деньки для членов Отборочного Комитета, и во всем Лондоне трудно было найти троих столь же задерганных людей, как сэр Джеймс Джилпин, мистер Тардинг и доктор Слоупер. Они ежедневно собирались в зале заседаний комитета и с мрачным видом изучали список возможных претендентов на место в команде. Каждая кандидатура обсуждалась и обсасывалась со всех сторон. Во внимание принимались самые свежие итоги выступлений того или иного игрока во внутренних соревнованиях, но больше всего споров возникало по принципиальному вопросу: привлекать в сборную универсальных игроков, владеющих одинаково хорошо подачей и приемом, или брать тех, кто преуспел в чем-то одном. Таких, к примеру, как Уорсли из команды Ланкашира, чей средний показатель игры на приеме достигал фантастической цифры — семидесяти одного. Или виртуоза подачи Скотта из Лейчестер-шира, занимающего в списке принимающих одно из последних мест. Неделя таких трудов превратила трех цветущих джентльменов в нервных, сварливых стариков.
— Самое главное — выносливость игрока, — заявлял сэр Джеймс, старший по возрасту и наиболее опытный из членов комитета. — Трехдневный матч — это уже тяжело, а ведь предстоящий поединок, согласно регламенту, может продолжаться целую неделю. Многие хорошие игроки из верхней части списка уже в годах и могут не выдержать этой гонки до конца.
— Согласен, — поддержал его Тардинг, сам неоднократно выводивший на поле сборную Англии. — Я тоже целиком и полностью голосую за свежую кровь и новые методы. Беда в другом: мы настолько детально изучили все их подачи, а они — наши, что теперь обе команды могут играть практически с закрытыми глазами. Обе стороны могут рассчитывать набрать за подачу по пятьсот очков, и перевес той или другой команды будет ничтожным.
— Вот этот ничтожный перевес нам с вами и предстоит обеспечить, — серьезно заметил доктор Слоупер, имеющий среди поклонников крикета репутацию величайшего среди живущих знатока этой игры. — Эх, если бы только нам удалось подкинуть им что-нибудь новенькое! Вот только что — когда они играли почти со всеми графствами и назубок выучили каждый наш трюк?!
— Да что новенького вообще можно изобрести в нашем деле? — недоуменно вскинулся Тардинг. — Все уже давно разложено по полочкам и изучено вдоль и поперек.
— Ну, не скажите, — возразил сэр Джеймс. — В конце концов, крученый и резаный мячи вошли в употребление при нас с вами, джентльмены, хотя, конечно, Босанкеты не рождаются каждый день. Одно могу сказать: за каждым ударом по мячу должны стоять не только мускулы, но и мозги тоже.
— Как странно, друзья, что наш разговор принял вдруг такой оборот, — заметил доктор Слоупер, вытаскивая из кармана конверт. — Вот это письмо мне прислал старина Скаугелл из Гемпшира. Он пишет, что готов приехать и переговорить с нами по первому зову, если только мы сочтем нужным с ним встретиться. В письме он приводит примерно те же доводы, что мы с вами только что обсуждали: свежая кровь и тайное оружие — вот его нынешний девиз.
— А он не пишет, случайно, где искать это «тайное оружие»?
— Как это ни удивительно, он пишет, что уже нашел. По словам Скаугелла, он откопал где-то в глухой провинции никому не известного паренька, выступающего то ли за «Навозных Жуков» из деревни Большое Болото, то ли за «Салоедов» из городка Безымянного, то ли еще за что-то в этом роде. Так вот, Скаугелл предлагает, ни больше ни меньше, поставить этого типа подающим в основной состав на предстоящий матч. Бедняга Уолтер, должно быть, перегрелся на солнышке.
— Послушайте, коллеги, старина Скаугелл был одним из лучших капитанов за всю историю, и мне кажется, что с ходу отвергать его совет не стоит. Что именно он пишет?
— Ничего конкретного, но энтузиазм так и брызжет из-под пера. «Для меня это настоящее озарение!» — это одна фраза. А вот другая: «Никогда бы не поверил, если бы не видел собственными глазами». И еще: «После они, конечно, разберутся, но первый раз может застать их врасплох». Вот такие у него взгляды.
— А где живет этот вундеркинд?
— Скаугелл отправил парня в Лондон на тот случай, если мы пожелаем на него посмотреть. Здесь номер телефона гостиницы «Тенкерей» в Блумсбери.
— Итак, джентльмены, что будем делать?
— На мой взгляд, это все пустая трата времени, — заявил Тардинг. — В наше время чудеса больше не случаются. Кроме того, подумайте, друзья, что скажут публика и пресса, если мы все-таки решим поставить этого малого?
Сэр Джеймс упрямо выпятил вперед свою седую бороду.
— Плевать я хотел на публику и на прессу! — рявкнул он. — Мы собрались здесь, чтобы следовать собственному опыту и суждениям, и будь я проклят, если отступлюсь от этого в угоду зевакам и борзописцам!
— Поддерживаю, — кивнул доктор Слоупер. Тардинг пожал широкими плечами.
— По-моему, у нас и без того достаточно забот, чтобы гоняться за синей птицей. Однако, если вы оба настаиваете, я не стану возражать. Раз вам так хочется, тащите сюда это чудо и давайте вместе посмотрим.
Полчаса спустя донельзя смущенный молодой человек предстал перед очами знаменитой троицы и подвергся весьма пристрастному допросу. На все вопросы Том Спидигью ответил в меру своего разумения; впрочем, большинство из них совпадало с теми, что Уолтер Скаугелл уже задавал во время их первой встречи в лесу.
— Итак, мистер Спидигью, в подтверждение своих притязаний вы приводите в качестве критерия одну-единственную игру, в которой вам впервые в жизни довелось иметь дело с классными игроками. Позвольте узнать, что именно вы сделали в той встрече?
Вместо ответа Том выудил из бокового кармана уже изрядно потершуюся на сгибах газетную вырезку и протянул ее спрашивающему.
— Это было напечатано в «Гемпширском телеграфе», сэр.
Сэр Джеймс пробежал заметку глазами, а затем стал зачитывать выдержки из нее вслух:
«В немалое изумление повергла публику манера подачи молодого игрока Т. И. Спидигью». Гм-м… Двусмысленное замечание. Подача — это вам не клоунада! В конце концов, крикет — дело серьезное. «Семь калиток из тридцати четырех». Что ж, это совсем неплохо. Дональдсон хороший принимающий, но вы, как я вижу, сумели его выбить. Как? И Мерфи тоже! Так-так, молодой человек… Хорошо. Будьте любезны пройти в павильон и подождать. Там на стенах немало картинок, которые могут заинтересовать любого истинного ценителя крикета. Мы вас вызовем еще, только чуть позже.
Как только юноша покинул зал заседаний, все три члена комитета уставились друг на друга в напряженном молчании.
— Вы не можете так поступить! — первым не выдержал Тардинг. — Никто этого не поймет. Это же безумие, совершеннейшее безумие включать в сборную игрока деревенской команды, которому однажды удалось в любительском матче выбить семь из тридцати четырех. Нет, я положительно отказываюсь участвовать в этой профанации!
— Спокойно, спокойно, друг мой, — умиротворяюще заговорил сэр Джеймс. — Давайте сначала хорошенько все обмозгуем, а потом уж будем решать.
Они все «хорошенько обмозговали» и полчаса спустя снова пригласили Тома Спидигью. Сэр Джеймс сидел в центре, поставив на стол локти, сложив вместе кончики пальцев на обеих руках и подавшись вперед в типичной манере выносящего приговор судьи. Вердикт его звучал следующим образом:
— Мы тут посовещались и решили, мистер Спидигью, что для вынесения окончательного суждения необходимо прежде должным образом познакомиться с вашим методом. Вы должны понимать, что мы не можем без веских оснований совершить шаг, который способен вызвать бурю негодования и осуждения в спортивных кругах и у болельщиков. Поэтому мы предлагаем вам пока оставаться в Лондоне, а завтра утром, сразу после восхода солнца, будем ждать вас на стадионе. Возьмете спортивную форму и пройдете через боковой вход. Мы подберем дюжину игроков, взяв с них слово хранить тайну. Постараемся выбрать достойных доверия людей, но таким образом, чтобы среди них было не меньше половины действительно первоклассных принимающих. На поле для тренировок мы установим калитки, вы расставите игроков по вашей схеме и покажете нам свой трюк в максимально приближенных к реальным условиях. Если у вас ничего не получится, мы на этом расстаемся. Если получится… Если получится, мы вернемся к рассмотрению ваших претензий.
— Бог мой, сэр! Но я же не собирался выдвигать никаких претензий! О чем вы говорите, сэр?!
— Ну, не вы, так ваш друг, мистер Скаутелл… Но речь сейчас не об этом. Мы решили устроить вам испытание. Разумеется, завтра мы трое обязательно будем присутствовать. Мы и еще несколько доверенных лиц, чье мнение для нас важно. Если вы настаиваете на присутствии мистера Скаутелла, можете отправить ему телеграмму. В любом случае, основным условием остается соблюдение полной секретности. Мы все прекрасно понимаем, что только полная неожиданность может выбить из колеи соперников, — в противном случае вся затея не имеет смысла. Поэтому вы будете держать рот на замке — так же, как и мы.
На следующее утро на тренировочном поле стадиона Лорд состоялась одна из самых удивительных игр за всю историю крикета. Эта часть спортивной арены ограждена от посторонних взглядов высокой каменной стеной, но ранние прохожие в тот день с удивлением слышали доносившиеся из-за нее голоса игроков и хлесткие удары битой по мячу. Самые суеверные могли даже вообразить, что это сошлись в схватке тени великих игроков прошлого, и если бы нашелся такой смельчак, который сумел забраться на стену и бросить взгляд на поле, перед взором его предстали бы, быть может, легендарные гиганты былых времен, такие, как Билли Мердок, ведущий в неудержимую атаку своих знаменитых «Долговязых».
Импровизированный матч продолжался с четырех до шести часов утра, и после завтрака Отборочный Комитет принял самое рискованное, смелое и сенсационное решение за всю историю существования сборной Англии: на следующей неделе Том Спидигью выступит подающим за национальную команду.
— Скажу сразу, джентльмены, — уныло заявил Тардинг, — если этот бродяга нас подведет, я этого не перенесу. Заранее предупреждаю: на игру я возьму с собой заграничный паспорт, а ко входу на стадион вызову такси. До конца лета вы сможете писать мне в Париж, до востребования.
— Успокойся, старина, — ободрил его сэр Джеймс. — Совесть наша чиста, а решение принято в интересах дела. В конце концов, у нас в команде еще десяток великолепных игроков, кроме него. Если даже случится худшее — что ж, один пассажир корабля не потопит.
— А я уверен, что худшего не произойдет! — упрямо возразил доктор Слоупер. — Черт побери, разве мы с вами не видели все своими глазами? Что еще, по-вашему, мы должны были сделать? Будем надеяться, джентльмены, но я все-таки впервые в жизни выпил сегодня перед завтраком рюмку виски с содовой.
На следующий день список кандидатов был опубликован в прессе, и сразу же поднялся жуткий вой. Имена десяти претендентов на место в сборной не вызвали особых комментариев, так как все ожидали увидеть в основном составе именно их. Челлен, Джонс и левша Уидли славились быстрой и мощной подачей, а Питере, Муар, Джексон, Уилсон и Грив занимали верхние строчки в списке лучших принимающих. Ни у одного из них средний показатель не опускался ниже пятидесяти — великолепный уровень для конца весеннего сезона. Еще двое — Хэнвелл и Гордон — были универсалами, отлично играющими на любой позиции. Помимо блестящего владения всеми тонкостями приема и подачи, они отличались в поле кошачьей реакцией и подвижностью. Ни одна из этих кандидатур не могла вызвать особого недовольства у широкой публики, но кто такой, черт бы его побрал, Томас И. Спидигью?! Никогда еще в редакциях газет на Флит-стрит не было такого ажиотажа и такого полного отсутствия информации даже у съевших зубы на спортивных репортажах газетных зубров. Репортеры тщетно опрашивали всех известных крикетистов, — те пребывали в полнейшем неведении, как и сами журналисты. Никто ничего о нем не знал, а те, кто знал, вынуждены были молчать в силу данной ими клятвы соблюдать секретность.
1 2 3 4 5
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов