Может быть, даже своего рода крикливо вызывающими.
– Ты хочешь попросить меня остаться, выдвинув при этом ультиматум? Или ты, или «Леди Мак»?
– Нет, не остаться, – она тоже повернулась на бок, – у меня есть к тебе другая просьба.
Во второй раз Иона настояла на том, чтобы оседлать его. Эта поза облегчала положение с его больными ногами, и при этом он мог все время, пока она скакала на нем к их обоюдной вершине наслаждения, ласкать ее груди. Для третьего раза он уложил подушки в стопку так, чтобы они поддерживали ее, когда она встанет на четыре конечности, а сам устроился у нее на спине.
После пятого раза ему уже было наплевать на то, что он безнадежно пропустил вечеринку. Возможно, Доминика тоже найдет кого-нибудь себе на эту ночь.
– Когда ты уезжаешь? – спросила Иона.
– Для того, чтобы подготовить «Леди Мак» к полетам, потребуется месяца два, а может, даже все три. Я сделал заказ на запасные части сразу же после аукциона. Очень многое будет зависеть от того, как скоро мне их доставят.
– Ты знаешь, что Сэм Нивс и Октал Сипика еще не вернулись?
– Знаю, – хмуро ответил он.
С тех пор, как он поставил корабль в док, он рассказывал эту историю чуть ли не дюжину раз на дню, особенно в обществе других мусорщиков и служащих космопорта. Теперь эта история гуляла сама по себе. Он знал, что Сэм и Октал будут все отрицать, может, даже будут уверять, что это он напал на них. А у него нет никаких доказательств, его голословные утверждения против таких же с их стороны. Но его версия случившегося была рассказана первой, была уже принята другими, приняла на себя первый удар. В конце концов, теперь на его стороне еще и деньги. Смертная казнь на Транквиллити не применялась, но он уже возбудил дело о попытке убийства, как только придоковал свой корабль; преступникам грозило двадцатилетнее лишение свободы. Личность обиталища, конечно же, не опровергнет его историю, и это придавало еще больше твердости его уверенности.
– Ты уж постарайся не наделать никаких глупостей, когда они вернутся, – предупредила Иона, – оставь это сержантам.
Сержанты на Транквиллити пополняли разновидность генетических служителей обиталища, плотные, защищенные костным покровом гуманоиды, выполнявшие роль полицейских сил.
– Хорошо, – проворчал он. К нему вернулись неприятные мысли. – Ты ведь веришь, что это они напали на меня, правда?
Она улыбнулась, и на ее щеках образовались ямочки.
– Конечно, мы это, насколько могли, проверили. За последние пять лет пропало восемь мусорщиков. В шести случаях в то же время Нивс и Сипика находились тоже в Кольце Руин, и в каждом случае после этих поездок они выставляли на аукцион гораздо больше находок, чем обычно.
Несмотря на теплоту прижавшегося к нему тела, он вновь ощутил этот странный озноб. Его поразило, как просто она это сказала и какая в ее словах была непоколебимая уверенность.
– Кто проверил, Иона? Кто это – «мы»?
Она снова хихикнула.
– Ох, Джошуа! Ты что, так ничего еще и не сообразил? Может быть, я в тебе ошибалась, хотя должна признать, что с того момента, как мы сюда пришли, тебя отвлекали другие дела.
– Что я должен был сообразить?
– Сообразить, кто я такая, конечно.
Его волной окатило смутное беспокойство.
– Не знаю, – хрипло сказал он, – я не знаю, кто ты такая.
Она улыбнулась и приподнялась на локте, ее насмешливое лицо оказалось в десяти сантиметрах от его.
– Я – Повелитель Руин.
Он рассмеялся, но тут же нервно поперхнулся.
– Господи! Ты хочешь сказать, что ты…
– Именно это я и хочу сказать, – она потерла свой нос об его. – Посмотри на мой нос, Джошуа.
Он посмотрел. Это был тонкий нос с загнутым вниз кончиком. Нос семьи Салданов, знаменитый символ, который королевская семья Кулу пронесла сквозь все генетические модификации в течение вот уже десяти поколений. Говорили, что генетики специально превратили эту характеристику в доминантый ген.
Теперь он знал: то, что она сказала, было истинной правдой. В его голове заговорила интуиция почти так же, как в тот день, когда он нашел леймиловскую электронную стойку.
– Черт подери!
Она поцеловала его, села на кровати, сложила руки на коленях и важно надулась.
– Но почему? – спросил он.
– Что почему?
– Господи! – Он начал возбужденно размахивать руками. – Почему не сказать людям, что ты здесь правишь? Показать им, кто ты такая. Зачем… к чему устраивать эти загадки с научным проектом? А смерть твоего отца; кто заботился о тебе все эти последние восемь лет? И почему я? Что ты имела в виду, когда сказала, что ошиблась во мне?
– И в каком порядке мне отвечать на твои вопросы? На самом деле, они все связаны между собой, но уж для тебя я начну с самого начала. Я восемнадцатилетняя девушка, Джошуа. И к тому же я – Салдана. Или, по крайней мере, у меня их генетическая супернаследственность, что означает, что я проживу почти два столетия, черт подери. Мой коэффициент интеллектуального развития намного опережает нормальный, и, кроме всех прочих генетических усовершенствований, у меня такие же внутренние силы, как и у тебя. О да, мы сделаны из особого теста, мы Салданы. Так надо для того, чтобы мы правили обычными смертными.
– Так почему же ты этого не делаешь? Зачем таскаться по вечеринкам и затаскивать к себе в постель типов вроде меня?
– На данный момент мой имидж требует изображать нераспустившуюся фиалку. Может быть, ты просто не представляешь, какой властью обладает личность обиталища на Транквиллити. Она всемогуща, Джошуа, она заправляет всем, здесь не нужен суд, государственные служащие, она защищает конституцию с великолепной беспристрастностью. Она образует самую стабильную политическую систему вне эденизма и Королевства Кулу. Именно поэтому она и представляет из себя такую успешную среду обитания, не только благодаря низким налогам, но и благодаря благоприятной финансовой и экономической почве. Жизнь на Транквиллити всегда остается стабильной и безопасной. Ты не можешь коррумпировать местные властные структуры, ты не можешь их подкупить. Ты не можешь изменить местные законы, даже если ты приведешь убедительные логические доказательства. Ты не можешь. А я – могу. Транквиллити принимает приказы от меня, и только от меня, от Повелителя Руин. Именно так и задумал это мой дед Майкл: один правитель, который призван выполнять одну-единственную функцию – править. У моего отца было множество детей от довольно большого количества женщин, и у всех у них были родственные гены, но они все уехали и стали эденистами. Все, кроме меня, потому что я была выращена в утробе-аналоге подобно тому, как выращиваются космоястребы и их капитаны. Как видишь, мы с ним связаны, я – малышка – и шестидесятипятикилометровое животное, мой умственный партнер на всю жизнь.
– Тогда заяви о себе, пусть люди узнают о твоем существовании. Мы питаемся слухами вот уже восемь лет.
– И это для вас самое лучшее. Как я уже сказала, мне всего лишь восемнадцать. Вы доверите мне править нацией, насчитывающей три миллиона человек? Делать изменения в конституции, шлифовать инвестиционные законы, устанавливать цену на Не3 , правила использования звездных кораблей, которыми пользуется и «Леди Макбет»? Все это я могу сделать, все, что захочу. Как видишь, в отличие от Кулу с его дворцовой политикой или эденистов с их общественным консенсусом, мной никто не может управлять, а что более важно, никто не может меня сдерживать. Как я сказала, так и будет, и любой, кто попробует спорить с этим, вылетит отсюда через шлюз. Таков закон, мой закон.
– Доверие, – сказал он, наконец сообразив, что она хочет сказать. – Ни у кого не будет к тебе доверия. Все идет гладко только потому, что все считают, будто личность обиталища продолжает политику, начатую твоим отцом.
– Именно. Ни один миллиардер, наподобие Парриса Васильковского, который семьдесят лет строил свою коммерческую империю, не доверит все свое состояние нации, в которой взбалмошная девчонка-подросток обладает правами неограниченного правителя. Я хочу сказать, что ему будет достаточно посмотреть на поведение своей дочери, а она ведь старше меня.
Джошуа усмехнулся.
– Смысл понял.
Он вспомнил, как она обмолвилась о том, что наблюдала за ним; конечно, Иона могла принимать изображение от визуальных чувствительных окончаний Транквиллити посредством своей родственной связи с ним. Она могла наблюдать все и всех, когда бы и кого бы ни захотела. Легкая краска покрыла его лицо.
– Так вот почему ты продолжаешь тратить деньги на проект изучения Леймила – для того, чтобы люди считали, что все идет как обычно. Нет, я ничего против не имею. Боже сохрани! Ведь это твое последнее слово в семь с половиной фыозеодолларов было на аукционе.
Его улыбка потухла, когда он увидел на ее лице выражение недовольства.
– Ты так далек от правды, Джошуа, что дальше, пожалуй, и не бывает. Я рассматриваю изучение загадки Леймила как самый важный пункт в моей жизни.
– Да брось ты! Я провел годы, рыская в Кольце Руин. Несомненно, это большая загадка. Почему они это сделали? Но разве ты не видишь, что это не играет никакой роли. По крайней мере, не настолько, как это хочет представить научная команда. Ради бога, леймилы были ксеноки, и кто может сказать, какая извращенная психология могла побуждать их к действию, или вообще они просто придумали какую-нибудь навороченную религию с культом смерти.
Иона тяжело вздохнула и испуганно покачала головой.
– Некоторые люди отказываются видеть здесь проблему, и я это могу понять, но я никак не думала, что ты относишься к ним.
– И какую же проблему я отказываюсь видеть?
– Знаешь, иногда тебе в прямо в лицо летит что-то огромное, пугающее, а ты просто берешь и отказываешься это видеть. Обитатели этой планеты жили в зоне землетрясений, на склоне вулканов, и все же отказывались видеть в этом что-то ненормальное, только подумай, насколько глупы они были. А за всем этим кроется очень важная причина, Джошуа, жизненно важная. Как ты думаешь, почему мой дед пошел на это?
– Понятия не имею. Я считал, что это вторая по величине загадка во Вселенной.
– Нет, Джошуа, это не просто загадка. Майкл Салдана основал Леймилский научно-исследовательский проект, потому что считал, что это его долг, долг не только перед королевством, но перед всем человечеством. Он прекрасно представлял, как долго может тянуться этот проект. Именно поэтому он порвал со своей семьей, именно поэтому он терпел яростные нападки Христианской церкви, выращивая Транквиллити. Таким способом он добился того, что всегда есть кто-то, кому это нужно, кто будет продолжать эти исследования. Он мог бы поручить это научно-исследовательскому центру ксеноков в Кулу. Но как долго это могло продолжаться? Определенно, в течение его царствования. В течение царствования Мориса тоже. Возможно, это бы даже продлилось во время царствования старшего сына Мориса. Но его волновало то, что этого будет недостаточно. Это колоссальная задача, и ты это знаешь, как никто другой. Даже короли Кулу не могут позволить своему бюджету поддерживать этот проект более чем два или три столетия. Он должен был освободиться от своего наследства и обязательств только для того, чтобы самый грандиозный проект в истории человечества не ушел в песок и не умер.
Джошуа спокойно смотрел на нее, стараясь вспомнить прослушанный им курс по родственности и эденистской культуре.
– Ты разговаривала с ним, да? Со своим дедом. Он переслал свою память личности обиталища, и она влилась в твое сознание, когда ты была еще в утробе-аналоге. Поэтому-то ты и несешь весь этот вздор. Он просто заразил тебя этим, Иона.
Какое-то мгновение Иона казалась очень обиженной, но потом она сумела выдавить из себя дежурную улыбку.
– И опять ты не прав, Джошуа. Ни Майкл, ни Морис при смерти не передавали своей памяти. Салданы всегда были очень верными христианами. Разве ты забыл, что мои двоюродные братья и сестры в Кулу правят, основываясь на божественном праве?
– Майкл Салдана был отлучен от церкви.
– Да-да, епископом Нова Конга, но только не римским папой. Это политика, только и всего. Его наказание определил всего лишь суд Кулу. Вырастив Транквиллити, он потряс семью до самой их прогнившей сердцевины. Вся их верховная власть основана на том, что их нельзя ни подкупить, ни коррумпировать, благодаря их состоянию и привилегиям. Перед ними лежала одна прямая дорога, дорога, предназначенная служить, у них было все, что требовалось для удовлетворения их духовных или материальных капризов. Им ничего не оставалось делать, как только править. И должна признать, они достойно справлялись с этой работой; Кулу сейчас богатое, сильное, независимое государство с самым высоким коэффициентом социально-экономического развития за пределами Эденизма. Салданы и их длившийся веками проект развития добился этого для королевства, правительство которого искренне ставит интересы нации превыше всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95