Спустя несколько мгновений машина разбилась.
Второй пилот вытащил ее из горящих обломков, но она получила такие множественные ранения, что жизнь едва теплилась в ней, несмотря на неожиданно крайне своевременное появление летучей эвакуационной команды.
Один доктор за другим утверждал: она должна почитать за счастье возможность прожить оставшуюся жизнь в виде кучки мыслящей материи, погруженной в бак с питательным раствором, поставленный где-нибудь на задворках госпиталя.
Но Урилло не хотела сдаваться. Она сказала «Да!» бесчисленным операциям; она сказала «Да!» экспериментальной бионике и невыносимой боли.
И наконец, когда все ткани, узлы и нити, составляющие ее организм, были сплетены в единое целое, она сделала еще один шаг, решив не просто принять, но и полюбить свое новое тело. Тогда как многие в ее положении старались бы скрыть биомеханические протезы, сестра Урилло выставляла свои напоказ, видя в них украшения, подчеркивающие ее красоту.
У нее были ярко-карие глаза и красивое лицо. Оно почти не пострадало при катастрофе — небольшим исключение были левый висок и щека, где гладкая смуглая кожа уступала место золотистому металлу. Этот металл в точности повторял соответствующую другую сторону лица. На нем был выгравирован причудливый орнамент, казалось, что он течет, переливается, и из его глубины вырастает рубин, украшающий ее левую щеку. В нем горело алое пламя, отбрасывая блики при каждом движении Урилло.
Плечи из сияющего хрома плавно переходили в золотистые руки и пальцы. Вырез красного платья демонстрировал большую часть ее уцелевшей груди и открывал металлического близнеца последней. Металлическая грудь была изумительно совершенной формы, и еще один рубин служил соском для нее.
Ниже платье облегало красивые ноги, одну смуглую и одну хромированную. Они по очереди выглядывали из разрезов, сделанных специально для этой цели.
Обстановка кабинета-квартиры служила эффектным дополнением к облику сестры Урилло. Стол со стеклянной столешницей, оснащенный самыми последними достижениями высоких технологий, находился в строгой гармонии с металлом биопротезов, в то время как остальная мебель была теплых светло-коричневых тонов почти того же оттенка, что и смуглая кожа.
Мак-Кейд заметил, что Урилло обладает живым и звонким голосом, вживленный синтезатор речи искажал его совсем немного.
— Приветствую, Сэм Мак-Кейд! Хотя мы и не встречались, но я была здесь, когда ты прошлый раз покидал Скалу. Это было грандиозное и весьма разорительное зрелище.
Несмотря на то что рука ее была металлической, покрытой тонким слоем золотистой синтетической кожи, Мак-Кейд обнаружил, что она была теплой при прикосновении. Неужели в синтетической коже есть еще и нагревательные элементы?
Он криво улыбнулся.
— Мои извинения, сестра Урилло! Знай я, что здесь присутствует такая красивая женщина, я бы непременно зашел, чтобы представиться.
— Твое счастье, что ты этого не сделал! — со смехом ответила Урилло. — Мне бы пришлось оторвать тебе голову.
Она повернулась к Ребе.
— Он несносен, но вместе с тем и храбр. Ты мне этого не говорила.
Реба перевела взгляд с сестры Урилло на Мак-Кейда и пожала плечами.
— Сэм полон сюрпризов, — сказала она. — Чего стоит только его превращение из раба в компьютерного вора. Было ошибкой его недооценивать.
— Рада, что ты это признаешь, — сказала Урилло, подходя к своему столу. — Немного скромности не повредит. Пожалуйста, садись! Мак-Кейд, ты можешь закурить свою отвратительную сигару, если хочешь... хотя Реба, возможно, будет против.
— Да пусть его, — сказала Реба, выбрав, куда ей сесть, — я только что сделала противораковую прививку.
Это предложение встревожило Сэма, хотя он и не понимал почему. В силу ли того, что они здесь — хозяева положения, или в силу того, что над ним хотят покуражиться, но как бы то ни было, он отказался от этого предложения.
— Благодарю вас, дамы, — сказал Мак-Кейд, погрузившись в объятия очень мягкого кресла, — но думаю, что я обойдусь.
— Ну если так, — сказала сестра Урилло, и ее взгляд внезапно стал очень жестким, — давайте перейдем к делу. Теперь ты понимаешь, что Реба — не какая-то там дамочка, попавшая в беду. Все свое время, кроме тех случаев, когда она позволяет себе попасть в плен во время набега на Иль-Ронн, она является одним из моих секретных агентов.
Я — член Совета управления Братства и отвечаю за безопасность планеты. Поэтому, покинув Спин, Реба сразу же пришла ко мне.
Сэм вздохнул. Да, это его большой промах. Не то чтобы он был беспечен — просто недостаточно бдителен.
— Я полагаю, Чип тоже работает на вас? — спросил он.
Урилло утвердительно кивнула:
— Да, Чип работает у нас по совместительству.
— Тогда зачем вся эта суета? — удивился Мак-Кейд. — Почему бы не арестовать меня сразу же по прибытии на планету?
Реба пожала плечами.
— Мы хотели знать, не выйдешь ли ты на связь с агентами Империи, — пояснила она. — Нам известно, что на планете есть несколько ваших агентов, но мы не знаем, кто они.
— А ты, — с гримасой добавила сестра Урилло, — и на самом деле контактировал с агентом! С сумасшедшим ильроннианцем, сумевшим уйти со Спина, обойти наши охранные системы и выкупить тебя на аукционе. В то время мы действительно потеряли твой след, и если бы не Чип, ты бы ушел от нас.
Реба покачала головой и, осуждая себя, сказала:
— Еще одна ошибка с моей стороны! Мне следовало убить Нима, но я не смогла себя заставить.
— Да, тогда это было ошибкой, — согласилась сестра Урилло, — но в конечном счете она оказалась на редкость удачной ошибкой.
— Кстати о Ниме. Что с ним сейчас? — спросил Мак-Кейд. Он не видел ильроннианца с тех пор, как полиция ворвалась в их номер.
— С твоим другом все в порядке, — успокоила его Урилло, — поэтому давай говорить о тебе.
Она подалась вперед, сидя в своем кресле. Ее глаза сузились, и свет заиграл на том рубине, что украшал ее щеку.
— Мне хотелось бы убить тебя и рассеять твой прах над нашей сожженной дотла почвой. Если бы не история с дурацкой священной реликвией, я бы так и сделала. Но Реба сказала мне, что Иль-Ронн готов воевать из-за этой вещи, а тогда Скала будет объектом их первого удара. И хотя мы сможем сдержать на какое-то время их натиск, мало кто уцелеет, когда противник разрушит оборону, а какая-то склянка не стоит того, чтобы из-за нее умирать. Это твой счастливый день, Мак-Кейд! Вместо того чтобы стать удобрением, ты будешь искать их реликвию и вернешь им ее.
Мак-Кейд почувствовал, как у него все похолодело.
— Найду? — не поверил он своим ушам. — Но ведь она же у вас! Фиал Слез похитили во время набега на одну из планет Иль-Ронна и доставили сюда.
Сестра Урилло откинулась назад и сцепила свои золотые пальцы. По потолку заплясали блики от ее сверкающих запястий.
— К сожалению, это не так, — вздохнула она. — Да, похитили реликвию во время набега, но сюда ее не привозили, и мы не знаем, где она.
— Понимаешь, — добавила Реба, — набег был несанкционированным.
— Это значит, что набег проводился под нашим именем и нашими кораблями, но не мы санкционировали его, — пояснила Урилло. — Данный рейд возглавлял Мустафа Понг, мой бывший коллега и отпетый мошенник.
— Когда меня взяли в плен, я как раз искала путь в логово Понга, — сказала Реба. — Нам он нужен не меньше, чем Иль-Ронну.
— Точно, — согласилась Урилло, блеснув хромом, и она скрестила длинные ноги. — Поэтому я хочу, чтобы вы двое не теряли времени и отправились на его поиски.
20
Жестяной город, или «Жестянка». Это был совсем не город в привычном смысле этого слова, но имя очень подходило к нему. Во-первых, потому, что он весь сделан из металла; во-вторых, он представлял собой компактную группу обитаемых строений, чем, собственно, и является любой город.
Поэтому что же странного в том, что этот город вращался по орбите вокруг какой-то планеты, оборудован гипердвигателями и был когда-то баржей для перевозки руды? Для 10565 душ, живших в нем, Жестяной город был домом.
«Пегас» приближался, и Мак-Кейд уменьшил яркость на главном экране. «Жестянка» блестела от света — в основном он шел от реклам, покрывавших всю ее оболочку. Они вспыхивали бегущей строкой, сверкали и мигали, обещая все что угодно, начиная от «Секса Высшего Класса!» до Клиники Клайда Для Киборгов, приглашавшей: «Приезжайте и убеждайтесь!»
Немного света излучал сам Жестяной город. По мере вращения его корпуса бесконечное множество солнечных батарей вспыхивало на солнце, создавая целые пояса и поля света. Кроме того, вспыхивали и гасли навигационные маяки и огни сварки, а время от времени, при маневре кораблей возле городских причалов, сопла рулевых двигателей выбрасывали языки бело-голубого пламени.
Мак-Кейд никогда раньше не был в этом городе, но, как и все, слышал о нем. Это космическое поселение было основано примерно семьдесят лет назад группой людей, видевших в любой власти лишь инструмент насилия над личностью. Они полагали, что каждый должен сам нести ответственность за каждую сторону своей жизни и это освободит его от обязательств по отношению к другим, равно как и наоборот. В силу своей философии они получили название «Одиночки».
Вначале группа пыталась жить в соответствии со своим мировоззрением на ряде пограничных миров. Все шло хорошо до тех пор, пока не появлялись новые поселенцы. После этого неизбежно возникал конфликт.
Новые поселенцы хотели вводить пожарные службы, полицейские силы или другие организации на службе общества, и, чтобы организовать и поддерживать это, им нужно было правительство.
Одиночки возражали, предлагая вместо этого частные предприятия. Они считали, что каждый волен решать, поддерживать ему ту или иную службу или обходиться без нее.
— Но как же быть с нуждающимися? — спрашивали поселенцы. — Разве моральный долг не обязывает нас помогать им?
— Ни в коем случае, — отвечали Одиночки. — Кроме очень немногих, которые занимают деньги, чтобы начать все заново, большинство нуждающихся не сумели позаботиться о себе. Теперь они хотят, чтобы мы отвечали за их жизнь и защитили от последствий их собственной глупости. Это несправедливо. Почему ради этого мы должны поддерживать правительство, которого мы не хотим и которое нам не нужно?
Нет нужды говорить, что остальные поселенцы решали по-своему. Они формировали правительство без участия Одиночек, создавали общественные службы и вводили налоги. Поэтому Одиночкам приходилось подчиняться или уходить, и всякий раз они уходили — улетали на другую планету, где им приходилось начинать все сначала.
Наконец некоторые Одиночки устали от бесконечной борьбы и решили пойти другим путем. Если не получается иметь свою планету, надо создать космическое поселение, достаточно большое, чтобы вместить их всех, но вместе с тем слишком маленькое, чтобы ему быть под чьим-то контролем. Поселение также должно быть мобильным, чтобы Одиночки могли покинуть недружественное окружение, как только они этого захотят, включая все пространство, обжитое людьми, если это будет необходимо.
Детальное изучение вопроса показало, что обычный корабль будет слишком мал для них, а судно необходимых размеров, построенное по специальному проекту, станет слишком дорогим. Как ни странно, оптимальным решением оказалась баржа-рудовоз. В отличие от большинства барж эта имела собственные двигатели и к тому же была довольно новой. Она была выставлена на продажу, когда обладавшая ею компания вышла из бизнеса. Из-за необычного размера и конструкции судна другие компании не прельстились возможностью купить его.
Но эта баржа была воплощенной мечтой Одиночек, поэтому они организовали корпорацию и купили ее. Согласно их философии, каждый участвовавший в покупке баржи платил столько, сколько мог дать, и оплачивал только те услуги, которые хотел иметь; точно также каждый был волен во всех остальных отношениях делать все, что ему угодно.
Для защиты своей вновь обретенной свободы Одиночки ввели политику строгого нейтралитета по отношению ко всем правительствам — как планетным, так и галактическим — и благодаря этому случайно разбогатели.
Во все времена человеческой цивилизации существует необходимость в нейтральной территории. В таком месте, где враги могут встречаться, деньги — копиться, а тайны — храниться.
Из-за своего фанатического стремления к независимости, возведенного в абсолют прагматизма, и возможности избегать неприятностей Одиночки были идеальными кандидатами для выполнения такой миссии. И они ее выполнили, открыв банки, депозитарии и организовав широкий спектр смежных услуг.
Одиночки процветали, и теперь многие захотели присоединиться к ним. И хотя сами они оставались прагматиками, Одиночек не беспокоило, понимают ли и одобряют ли их жизненную философию вновь прибывающие — от них требовалось только жить в соответствии с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Второй пилот вытащил ее из горящих обломков, но она получила такие множественные ранения, что жизнь едва теплилась в ней, несмотря на неожиданно крайне своевременное появление летучей эвакуационной команды.
Один доктор за другим утверждал: она должна почитать за счастье возможность прожить оставшуюся жизнь в виде кучки мыслящей материи, погруженной в бак с питательным раствором, поставленный где-нибудь на задворках госпиталя.
Но Урилло не хотела сдаваться. Она сказала «Да!» бесчисленным операциям; она сказала «Да!» экспериментальной бионике и невыносимой боли.
И наконец, когда все ткани, узлы и нити, составляющие ее организм, были сплетены в единое целое, она сделала еще один шаг, решив не просто принять, но и полюбить свое новое тело. Тогда как многие в ее положении старались бы скрыть биомеханические протезы, сестра Урилло выставляла свои напоказ, видя в них украшения, подчеркивающие ее красоту.
У нее были ярко-карие глаза и красивое лицо. Оно почти не пострадало при катастрофе — небольшим исключение были левый висок и щека, где гладкая смуглая кожа уступала место золотистому металлу. Этот металл в точности повторял соответствующую другую сторону лица. На нем был выгравирован причудливый орнамент, казалось, что он течет, переливается, и из его глубины вырастает рубин, украшающий ее левую щеку. В нем горело алое пламя, отбрасывая блики при каждом движении Урилло.
Плечи из сияющего хрома плавно переходили в золотистые руки и пальцы. Вырез красного платья демонстрировал большую часть ее уцелевшей груди и открывал металлического близнеца последней. Металлическая грудь была изумительно совершенной формы, и еще один рубин служил соском для нее.
Ниже платье облегало красивые ноги, одну смуглую и одну хромированную. Они по очереди выглядывали из разрезов, сделанных специально для этой цели.
Обстановка кабинета-квартиры служила эффектным дополнением к облику сестры Урилло. Стол со стеклянной столешницей, оснащенный самыми последними достижениями высоких технологий, находился в строгой гармонии с металлом биопротезов, в то время как остальная мебель была теплых светло-коричневых тонов почти того же оттенка, что и смуглая кожа.
Мак-Кейд заметил, что Урилло обладает живым и звонким голосом, вживленный синтезатор речи искажал его совсем немного.
— Приветствую, Сэм Мак-Кейд! Хотя мы и не встречались, но я была здесь, когда ты прошлый раз покидал Скалу. Это было грандиозное и весьма разорительное зрелище.
Несмотря на то что рука ее была металлической, покрытой тонким слоем золотистой синтетической кожи, Мак-Кейд обнаружил, что она была теплой при прикосновении. Неужели в синтетической коже есть еще и нагревательные элементы?
Он криво улыбнулся.
— Мои извинения, сестра Урилло! Знай я, что здесь присутствует такая красивая женщина, я бы непременно зашел, чтобы представиться.
— Твое счастье, что ты этого не сделал! — со смехом ответила Урилло. — Мне бы пришлось оторвать тебе голову.
Она повернулась к Ребе.
— Он несносен, но вместе с тем и храбр. Ты мне этого не говорила.
Реба перевела взгляд с сестры Урилло на Мак-Кейда и пожала плечами.
— Сэм полон сюрпризов, — сказала она. — Чего стоит только его превращение из раба в компьютерного вора. Было ошибкой его недооценивать.
— Рада, что ты это признаешь, — сказала Урилло, подходя к своему столу. — Немного скромности не повредит. Пожалуйста, садись! Мак-Кейд, ты можешь закурить свою отвратительную сигару, если хочешь... хотя Реба, возможно, будет против.
— Да пусть его, — сказала Реба, выбрав, куда ей сесть, — я только что сделала противораковую прививку.
Это предложение встревожило Сэма, хотя он и не понимал почему. В силу ли того, что они здесь — хозяева положения, или в силу того, что над ним хотят покуражиться, но как бы то ни было, он отказался от этого предложения.
— Благодарю вас, дамы, — сказал Мак-Кейд, погрузившись в объятия очень мягкого кресла, — но думаю, что я обойдусь.
— Ну если так, — сказала сестра Урилло, и ее взгляд внезапно стал очень жестким, — давайте перейдем к делу. Теперь ты понимаешь, что Реба — не какая-то там дамочка, попавшая в беду. Все свое время, кроме тех случаев, когда она позволяет себе попасть в плен во время набега на Иль-Ронн, она является одним из моих секретных агентов.
Я — член Совета управления Братства и отвечаю за безопасность планеты. Поэтому, покинув Спин, Реба сразу же пришла ко мне.
Сэм вздохнул. Да, это его большой промах. Не то чтобы он был беспечен — просто недостаточно бдителен.
— Я полагаю, Чип тоже работает на вас? — спросил он.
Урилло утвердительно кивнула:
— Да, Чип работает у нас по совместительству.
— Тогда зачем вся эта суета? — удивился Мак-Кейд. — Почему бы не арестовать меня сразу же по прибытии на планету?
Реба пожала плечами.
— Мы хотели знать, не выйдешь ли ты на связь с агентами Империи, — пояснила она. — Нам известно, что на планете есть несколько ваших агентов, но мы не знаем, кто они.
— А ты, — с гримасой добавила сестра Урилло, — и на самом деле контактировал с агентом! С сумасшедшим ильроннианцем, сумевшим уйти со Спина, обойти наши охранные системы и выкупить тебя на аукционе. В то время мы действительно потеряли твой след, и если бы не Чип, ты бы ушел от нас.
Реба покачала головой и, осуждая себя, сказала:
— Еще одна ошибка с моей стороны! Мне следовало убить Нима, но я не смогла себя заставить.
— Да, тогда это было ошибкой, — согласилась сестра Урилло, — но в конечном счете она оказалась на редкость удачной ошибкой.
— Кстати о Ниме. Что с ним сейчас? — спросил Мак-Кейд. Он не видел ильроннианца с тех пор, как полиция ворвалась в их номер.
— С твоим другом все в порядке, — успокоила его Урилло, — поэтому давай говорить о тебе.
Она подалась вперед, сидя в своем кресле. Ее глаза сузились, и свет заиграл на том рубине, что украшал ее щеку.
— Мне хотелось бы убить тебя и рассеять твой прах над нашей сожженной дотла почвой. Если бы не история с дурацкой священной реликвией, я бы так и сделала. Но Реба сказала мне, что Иль-Ронн готов воевать из-за этой вещи, а тогда Скала будет объектом их первого удара. И хотя мы сможем сдержать на какое-то время их натиск, мало кто уцелеет, когда противник разрушит оборону, а какая-то склянка не стоит того, чтобы из-за нее умирать. Это твой счастливый день, Мак-Кейд! Вместо того чтобы стать удобрением, ты будешь искать их реликвию и вернешь им ее.
Мак-Кейд почувствовал, как у него все похолодело.
— Найду? — не поверил он своим ушам. — Но ведь она же у вас! Фиал Слез похитили во время набега на одну из планет Иль-Ронна и доставили сюда.
Сестра Урилло откинулась назад и сцепила свои золотые пальцы. По потолку заплясали блики от ее сверкающих запястий.
— К сожалению, это не так, — вздохнула она. — Да, похитили реликвию во время набега, но сюда ее не привозили, и мы не знаем, где она.
— Понимаешь, — добавила Реба, — набег был несанкционированным.
— Это значит, что набег проводился под нашим именем и нашими кораблями, но не мы санкционировали его, — пояснила Урилло. — Данный рейд возглавлял Мустафа Понг, мой бывший коллега и отпетый мошенник.
— Когда меня взяли в плен, я как раз искала путь в логово Понга, — сказала Реба. — Нам он нужен не меньше, чем Иль-Ронну.
— Точно, — согласилась Урилло, блеснув хромом, и она скрестила длинные ноги. — Поэтому я хочу, чтобы вы двое не теряли времени и отправились на его поиски.
20
Жестяной город, или «Жестянка». Это был совсем не город в привычном смысле этого слова, но имя очень подходило к нему. Во-первых, потому, что он весь сделан из металла; во-вторых, он представлял собой компактную группу обитаемых строений, чем, собственно, и является любой город.
Поэтому что же странного в том, что этот город вращался по орбите вокруг какой-то планеты, оборудован гипердвигателями и был когда-то баржей для перевозки руды? Для 10565 душ, живших в нем, Жестяной город был домом.
«Пегас» приближался, и Мак-Кейд уменьшил яркость на главном экране. «Жестянка» блестела от света — в основном он шел от реклам, покрывавших всю ее оболочку. Они вспыхивали бегущей строкой, сверкали и мигали, обещая все что угодно, начиная от «Секса Высшего Класса!» до Клиники Клайда Для Киборгов, приглашавшей: «Приезжайте и убеждайтесь!»
Немного света излучал сам Жестяной город. По мере вращения его корпуса бесконечное множество солнечных батарей вспыхивало на солнце, создавая целые пояса и поля света. Кроме того, вспыхивали и гасли навигационные маяки и огни сварки, а время от времени, при маневре кораблей возле городских причалов, сопла рулевых двигателей выбрасывали языки бело-голубого пламени.
Мак-Кейд никогда раньше не был в этом городе, но, как и все, слышал о нем. Это космическое поселение было основано примерно семьдесят лет назад группой людей, видевших в любой власти лишь инструмент насилия над личностью. Они полагали, что каждый должен сам нести ответственность за каждую сторону своей жизни и это освободит его от обязательств по отношению к другим, равно как и наоборот. В силу своей философии они получили название «Одиночки».
Вначале группа пыталась жить в соответствии со своим мировоззрением на ряде пограничных миров. Все шло хорошо до тех пор, пока не появлялись новые поселенцы. После этого неизбежно возникал конфликт.
Новые поселенцы хотели вводить пожарные службы, полицейские силы или другие организации на службе общества, и, чтобы организовать и поддерживать это, им нужно было правительство.
Одиночки возражали, предлагая вместо этого частные предприятия. Они считали, что каждый волен решать, поддерживать ему ту или иную службу или обходиться без нее.
— Но как же быть с нуждающимися? — спрашивали поселенцы. — Разве моральный долг не обязывает нас помогать им?
— Ни в коем случае, — отвечали Одиночки. — Кроме очень немногих, которые занимают деньги, чтобы начать все заново, большинство нуждающихся не сумели позаботиться о себе. Теперь они хотят, чтобы мы отвечали за их жизнь и защитили от последствий их собственной глупости. Это несправедливо. Почему ради этого мы должны поддерживать правительство, которого мы не хотим и которое нам не нужно?
Нет нужды говорить, что остальные поселенцы решали по-своему. Они формировали правительство без участия Одиночек, создавали общественные службы и вводили налоги. Поэтому Одиночкам приходилось подчиняться или уходить, и всякий раз они уходили — улетали на другую планету, где им приходилось начинать все сначала.
Наконец некоторые Одиночки устали от бесконечной борьбы и решили пойти другим путем. Если не получается иметь свою планету, надо создать космическое поселение, достаточно большое, чтобы вместить их всех, но вместе с тем слишком маленькое, чтобы ему быть под чьим-то контролем. Поселение также должно быть мобильным, чтобы Одиночки могли покинуть недружественное окружение, как только они этого захотят, включая все пространство, обжитое людьми, если это будет необходимо.
Детальное изучение вопроса показало, что обычный корабль будет слишком мал для них, а судно необходимых размеров, построенное по специальному проекту, станет слишком дорогим. Как ни странно, оптимальным решением оказалась баржа-рудовоз. В отличие от большинства барж эта имела собственные двигатели и к тому же была довольно новой. Она была выставлена на продажу, когда обладавшая ею компания вышла из бизнеса. Из-за необычного размера и конструкции судна другие компании не прельстились возможностью купить его.
Но эта баржа была воплощенной мечтой Одиночек, поэтому они организовали корпорацию и купили ее. Согласно их философии, каждый участвовавший в покупке баржи платил столько, сколько мог дать, и оплачивал только те услуги, которые хотел иметь; точно также каждый был волен во всех остальных отношениях делать все, что ему угодно.
Для защиты своей вновь обретенной свободы Одиночки ввели политику строгого нейтралитета по отношению ко всем правительствам — как планетным, так и галактическим — и благодаря этому случайно разбогатели.
Во все времена человеческой цивилизации существует необходимость в нейтральной территории. В таком месте, где враги могут встречаться, деньги — копиться, а тайны — храниться.
Из-за своего фанатического стремления к независимости, возведенного в абсолют прагматизма, и возможности избегать неприятностей Одиночки были идеальными кандидатами для выполнения такой миссии. И они ее выполнили, открыв банки, депозитарии и организовав широкий спектр смежных услуг.
Одиночки процветали, и теперь многие захотели присоединиться к ним. И хотя сами они оставались прагматиками, Одиночек не беспокоило, понимают ли и одобряют ли их жизненную философию вновь прибывающие — от них требовалось только жить в соответствии с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28