«Нужно уметь находить со всеми контакты и быть более гибкой, девочка, — увещевал ее мистер Кроннер. — Ты живешь в великой стране, среди прекрасных людей, цени же это! Все дети в мире завидуют тебе. Будь умницей, будь умницей…» «Что я им сделала? За что они меня так не любят? И Дикки, и мама… И даже отец — запер меня на всю субботу в комнате и не взял вместе с Дикки в Луна-парк… Если бы сейчас хоть на минуту увидеть бабушку, уткнуться в ее теплые, пахнущие пирогами ладони, насколько было бы легче!» Эмми еще раз вздохнула и стала тоскливо размышлять, чем бы заняться. Можно было просидеть перед замком целый день и насмотреться на пышные рыцарские турниры, на отважного Ланселота, с легкостью побеждающего великанов, и на забавного враля сэра Кея. А еще можно было пойти и повозиться с компьютером или поучиться у Информа… Но ничего этого ей не хотелось. Если бы у нее была хоть пушистая собачонка или белый задиристый котенок! Нет, у нее осталась только Машина Сказок, умеющая делать бездушных кукол, механически выполняющих заданную программу…
Тут Эмми пришла в голову неожиданная мысль, и она нерешительно подошла к Информу. А нельзя ли сделать кукол более самостоятельными, усложнить программу настолько, чтобы они немного походили на мыслящих существ? Все еще колеблясь, она набрала шифр вызова и, увидев на экране приветливое лицо худого юноши в старомодных очках, смущенно пробормотала:
— Уважаемый мистер, нельзя ли мне получить сведения… То есть я хочу узнать: как составлять программы для андроидов, ну хотя бы таких, как Питер Пэн в парке Диснейлэнд?
*** Родители вернулись домой только к вечеру, веселые и возбужденные, то и дело покатывающиеся от смеха при воспоминании о разных забавных эпизодах поездки в Луна-парк.
Эмми молча собрала разбросанные по полу десятки листов новой программы и ушла, не оборачиваясь, в свою комнату.
— Какова? — сразу же разозлилась Джейн. — Фрэнк, ты только посмотри на свою любимую дочь! Ноль внимания к нам, словно мы и не родители, а кухонные автоматы…
— Зато она, кажется, взялась за полезное дело, — возразил Фрэнк, у которого была не совсем спокойна совесть. — Мы слишком уж ударились в крайность, так сурово взяв девочку в оборот.
— Ничего не сурово. Тебе мало неприятного разговора в Бюро Социального Здоровья? Ах, если бы я знала, чем закончится визит этого хитреца Крайнова… Может быть, ты хочешь, чтобы нас сочли бездарными родителями и спустили на минус пятнадцать? Дикки, немедленно перестань крутить ручки видео!
Дикки сразу же завопил дурным голосом, так что Джейн тут же пришлось просить прощения и утешать свое чадо. Фрэнк, решивший ни во что не вмешиваться, с достоинством удалился в свой кабинет. Вечером он попытался восстановить мир в доме, устроив роскошный фейерверк в видеоокне, так что даже Джейн от восторга захлопала в ладоши. Эмми из вежливости досмотрела все до конца, а потом пожелала родителям спокойной ночи и ушла спать раньше обычного.
Следующий день ничего не прояснил. Фрэнк демонстративно заперся в кабинете, увлекшись ремонтом переносного видео, а Джейн с Дикки отправились в гости и возвратились только поздно вечером, усталые и раздраженные. А в понедельник… Ну что хорошего можно ожидать от понедельника? Эмми пришла из школы с глазами, полными слез, и, даже не прикоснувшись к обеду, который подкатил к ней заботливый Бонни, сразу же взялась за программу.
Так прошла неделя, и наконец Джейн забеспокоилась.
— Завтра я поведу Эмми к врачу, — заявила она за ужином. — Фрэнк, позвони мистеру Кроннеру — мне с утра будет некогда — и предупреди, что девочка больна.
— Я не больна, — сказала Эмми, без удовольствия допивая виноградный сок. — Просто я работаю над очень интересной программой и не хочу отвлекаться ни на что постороннее.
— Мы с отцом — это не что-то постороннее! Если уж действительно правда, что ты взрослее, чем кажешься, то позволь с тобой поговорить серьезно… Дикки, иди к себе в комнату и занимайся математикой. И не спорь, малыш… Эмми, ты обещала, кажется, изменить свое поведение?
— Да, обещала… А что мне оставалось делать? Вы отняли у меня все, что я любила… и я не плачу-у-у…
— Не хнычь, — вмешался Фрэнк. — Лучше объясни: ты подружилась с кем-нибудь из девочек в вашем классе?
— Да, — тихо сказала Эмми, опустив голову.
— Почему же ты тогда не ходишь к подругам в гости?
— Я хотела… Но их родители не пустили меня и запретили девочкам дружить со мной.
— Это еще почему? Ты что-то сочиняешь, дочка!
— Нет, это правда, — грустно сказала Эмми. — Они откуда-то узнали, что меня взяли на учет в Бюро Социального Здоровья. Одна мама так и сказала: «Я не хочу, чтобы эта девчонка заражала моих детей болезнью непослушания».
— Но откуда они узнали? Ведь это же строго сохраняемая тайна! Джейн, это ты?
— Что ты, Фрэнк, — густо покраснела Джейн. — Как ты мог подумать… Это же моя дочь!
— Значит, постарался мистер Крайнов… Или, скорее, Кроннер… Ох, мерзавцы!
— Фрэнк! Веди себя прилично при детях!
— Это ты лучше вела бы себя приличнее. Разве не ты подняла шум насчет школы вундеркиндов? И не ты советовала мне поговорить с Кроннером? Нет, Эмми, так больше жить нельзя. На следующей неделе мы переведем тебя в другую школу, пусть даже на этаж ниже, — ничего страшного, переживем…
— Не поможет, папа, — спокойно сказала Эмми. — У Кроннера все директора школ знакомые.
— И за что он тебя так не любит? Ты чем-то его оскорбила? — возмутилась Джейн.
— Не знаю… Я, правда, выиграла математическую олимпиаду — помнишь, ту, в прошлом году? Мне старшие ребята потом говорили, что сын Кроннера не получил из-за этого дополнительных баллов… А ведь он кончал школу. Знаете, отец Денни мне как-то сказал: люди не любят, когда на дороге жизни их обгоняют на полкорпуса. Я тогда не поняла, что он хотел сказать, а теперь, кажется, дошло… Можно, я пойду к себе, а?
Когда Эмми ушла, Джейн сказала мужу с испугом:
— Фрэнк, и это семилетняя девочка!.. Мне просто страшно стало, когда она начала нас учить… А что же будет года через три? Нет, я скоро просто сойду с ума. Ну чем, ну чем я разгневала Бога? — И она разрыдалась, умоляюще смотря на мужа расширенными водянистыми глазами.
— Я, пожалуй, все-таки куплю ей собаку, — задумчиво сказал Фрэнк, растирая одеревеневшее лицо ладонями. — Правда, за нее берут бешеный налог… Но ничего не поделаешь, Джейн, надо же нам как-то нести свой крест!
На следующий вечер программа «Галахад» впервые заработала. Сначала было все как обычно — десятиминутный шорох и треск под кожухом Ящика Пандоры, веселый танец разноцветных огоньков на контрольном экране пульта и мерное журчание воды в охладителе. Но Эмми почему-то охватило какое-то волнующее предчувствие. Неужели вместо полуразвалившихся кусков биомассы она наконец увидит легендарного доброго и мужественного человечка, который может стать ее верным другом?..
Когда лиловое облако опало, девочка дрожащими руками подняла кожух и чуть не вскрикнула — прямо на полу она увидела всадника на красивой серой лошади.
*** Ростом Галахад был не более фута, его белокурые волосы чуть вздрагивали от дыхания девочки, синие горящие глаза с восхищением смотрели на нее. Эмми даже захлопала в ладоши от радости. Все получилось точно таким, как на картинках к последнему изданию романа Томаса Мэлори, — и ладная тонкая фигурка рыцаря, и блестящие латы, и белый плащ за спиной. А главное — лицо, милое, мужественное и волевое.
— Прекрасная дама, — звонко сказал Галахад, — не бойтесь меня. Мое имя Галахад, я сын славнейшего на свете рыцаря сэра Ланселота и прекрасной Элейны, дочери короля Пелеса. А как ваше имя? Прекрасным своим лицом вы похожи на дочь какого-нибудь великана или волшебника.
— Меня зовут Эмми, — тихо сказала девочка, сгорая от стыда за свое измятое, перепачканное в пыли платье. — Мой отец совсем не волшебник, и его зовут Фрэнк.
— Странное имя, я никогда не слыхал о таком короле… Но это не имеет значения. Да будет вам известно, прекрасная дама, что я отправился на поиски Святого Грааля, совершил немало подвигов и только что освободил прекрасных девиц из Девичьего замка, поразив в честном бою семерых добрых рыцарей, и готов служить вам, если в том есть надобность. Еще крепок мой меч, который я извлек по воле божьей из красного камня, а меч этот не могли стронуть с места даже такие славные рыцари, как сэр Гавейн и сэр Персиваль, а мечом этим владел когда-то добрый рыцарь Балин Свирепый, убивший им своего брата. И еще у меня есть надежный щит, который я добыл в Белом аббатстве, а принадлежал он когда-то славному королю Эвелаку, а красный крест на нем начертал своей кровью рыцарь Иосиф Аримафейский… Почему вы плачете, прекрасная дама, может быть, вас заточил в плен какой-то злой колдун?
— Да, я в плену, — улыбаясь сквозь слезы, сказала Эмми. — Если бы вы знали, как я рада вам, славный Галахад!
С этого дня Эмми словно преобразилась, глаза ее снова засияли детской улыбкой, и она снова научилась весело прыгать на одной ноге по улицам, возвращаясь из школы домой. Ее уже не огорчало, что одноклассники по-прежнему сторонятся ее, а учителя стараются любыми способами поставить ей плохую отметку и очень раздражаются, когда Эмми отстаивает правильность своего ответа. Даже Музей Человека уже не так сильно манил ее своей сверкающей рекламой над входом. Не так страшны все неприятности, если знаешь, что дома тебя ожидает друг. Пусть и до смешного старомодный, но что поделаешь — Эмми моделировала его характер по старинным рыцарским романам Кретьена де Труа, Вильгельма де Эшенбаха и Томаса Мэлори.
По вечерам девочка послушно высиживала у экрана положенную порцию ковбойских глупостей, так что даже Джейн не могла ни к чему придраться, а потом запиралась в своей комнате и восстанавливала Галахада. Он уже привык к Эмми, считал ее волшебницей и немного побаивался, особенно после того как девочка по ошибке включила при нем видео.
Но все равно Галахад в глубине души считал себя ее защитником и пылким кавалером. Он часто забавлял свою прекрасную даму, демонстрируя свое искусство владения мечом и копьем, рассказывал самые завиральные истории о своих приключениях и при этом иногда невольно вспоминал о Святом Граале.
— Вам, наверное, очень наскучило мое общество, — печально сказала однажды Эмми. — Конечно, славные подвиги вас манят сильнее, чем нудная болтовня глупой девочки…
— Нет, что вы, прекрасная Эмми! — воскликнул Галахад, чуть смущенный неожиданным упреком. — Я знаю теперь о всех ваших врагах, пылаю к ним ненавистью, и если бы вы только разрешили вступить с ними в честный бой… Клянусь Святым Граалем, всем этим гнусным великанам, и особенно злодею Кроннеру, пришлось бы плохо! Ведь еще мой отец Ланселот прославился тем, что, победив двух великанов в замке Тинтагиль, освободил шестьдесят дам и девиц… А я, сдается, тоже рыцарь не из последних!
— Нет, нет, ни за что на свете! Эти великаны не такие уж злые… А может быть, я сама во всем виновата… Я знаю: вам, отважному рыцарю, просто не сидится без дела. Хотите, я попытаюсь сотворить такое волшебство, что вы сможете продолжить поиски Святого Грааля? А иногда, по вечерам, я буду переносить вас в мой замок… Вы согласны, мой добрый Галахад?
— Я во всем повинуюсь вам, прекрасная Эмми, — сказал почтительно рыцарь, наклоняя в знак согласия голову. — Я счастлив, что у меня теперь есть дама сердца, ради которой я мог бы сражаться. Клянусь: я совершу столько подвигов, что сама королева Гвиневера будет завидовать вам!
Эмми провозилась еще два дня с программой, даже пропустила школу. Но зато теперь она могла, вернувшись после уроков домой, открыть кожух Ящика Пандоры и полюбоваться новыми чудесными приключениями своего друга. Насмотревшись досыта, она «вызывала» Галахада, стирая одним движением клавиши волшебные замки, воинственных рыцарей, благочестивых отшельников и прекрасных дам, а потом с удовольствием слушала рассказы рыцаря, сопровождавшиеся образной жестикуляцией и демонстрацией того или иного славного удара. Каким ароматом чудес благоухали рассказы Галахада о его битве с сэром Персивалем и со своим отцом Ланселотом, о приключениях в мертвом лесу и о победе над самим доблестным Гавейном в рыцарском турнире, и о плавании на корабле, где Галахад чудесным образом стал обладателем Меча-на-Перевязи. Эмми восторженно хлопала в ладоши и старалась в свою очередь рассказать простодушному рыцарю понятными для него словами о школе, о своих родителях.
Гроза разразилась неожиданно в воскресное утро. За завтраком Дикки вертелся как на иголках и хитро поглядывал на родителей. Наконец отец сказал, не выдержав:
— А ну-ка выкладывай, Дикки, что ты знаешь, ведь все равно проболтаешься, рано или поздно!
— А я что знаю, — немедленно стал сыпать словами Дикки, — а я подслушал через стенку, что Эмми вечерами с кем-то разговаривает и даже смеется, а ведь ее каждый день в школе ругают, я-то знаю!
1 2 3 4 5 6 7
Тут Эмми пришла в голову неожиданная мысль, и она нерешительно подошла к Информу. А нельзя ли сделать кукол более самостоятельными, усложнить программу настолько, чтобы они немного походили на мыслящих существ? Все еще колеблясь, она набрала шифр вызова и, увидев на экране приветливое лицо худого юноши в старомодных очках, смущенно пробормотала:
— Уважаемый мистер, нельзя ли мне получить сведения… То есть я хочу узнать: как составлять программы для андроидов, ну хотя бы таких, как Питер Пэн в парке Диснейлэнд?
*** Родители вернулись домой только к вечеру, веселые и возбужденные, то и дело покатывающиеся от смеха при воспоминании о разных забавных эпизодах поездки в Луна-парк.
Эмми молча собрала разбросанные по полу десятки листов новой программы и ушла, не оборачиваясь, в свою комнату.
— Какова? — сразу же разозлилась Джейн. — Фрэнк, ты только посмотри на свою любимую дочь! Ноль внимания к нам, словно мы и не родители, а кухонные автоматы…
— Зато она, кажется, взялась за полезное дело, — возразил Фрэнк, у которого была не совсем спокойна совесть. — Мы слишком уж ударились в крайность, так сурово взяв девочку в оборот.
— Ничего не сурово. Тебе мало неприятного разговора в Бюро Социального Здоровья? Ах, если бы я знала, чем закончится визит этого хитреца Крайнова… Может быть, ты хочешь, чтобы нас сочли бездарными родителями и спустили на минус пятнадцать? Дикки, немедленно перестань крутить ручки видео!
Дикки сразу же завопил дурным голосом, так что Джейн тут же пришлось просить прощения и утешать свое чадо. Фрэнк, решивший ни во что не вмешиваться, с достоинством удалился в свой кабинет. Вечером он попытался восстановить мир в доме, устроив роскошный фейерверк в видеоокне, так что даже Джейн от восторга захлопала в ладоши. Эмми из вежливости досмотрела все до конца, а потом пожелала родителям спокойной ночи и ушла спать раньше обычного.
Следующий день ничего не прояснил. Фрэнк демонстративно заперся в кабинете, увлекшись ремонтом переносного видео, а Джейн с Дикки отправились в гости и возвратились только поздно вечером, усталые и раздраженные. А в понедельник… Ну что хорошего можно ожидать от понедельника? Эмми пришла из школы с глазами, полными слез, и, даже не прикоснувшись к обеду, который подкатил к ней заботливый Бонни, сразу же взялась за программу.
Так прошла неделя, и наконец Джейн забеспокоилась.
— Завтра я поведу Эмми к врачу, — заявила она за ужином. — Фрэнк, позвони мистеру Кроннеру — мне с утра будет некогда — и предупреди, что девочка больна.
— Я не больна, — сказала Эмми, без удовольствия допивая виноградный сок. — Просто я работаю над очень интересной программой и не хочу отвлекаться ни на что постороннее.
— Мы с отцом — это не что-то постороннее! Если уж действительно правда, что ты взрослее, чем кажешься, то позволь с тобой поговорить серьезно… Дикки, иди к себе в комнату и занимайся математикой. И не спорь, малыш… Эмми, ты обещала, кажется, изменить свое поведение?
— Да, обещала… А что мне оставалось делать? Вы отняли у меня все, что я любила… и я не плачу-у-у…
— Не хнычь, — вмешался Фрэнк. — Лучше объясни: ты подружилась с кем-нибудь из девочек в вашем классе?
— Да, — тихо сказала Эмми, опустив голову.
— Почему же ты тогда не ходишь к подругам в гости?
— Я хотела… Но их родители не пустили меня и запретили девочкам дружить со мной.
— Это еще почему? Ты что-то сочиняешь, дочка!
— Нет, это правда, — грустно сказала Эмми. — Они откуда-то узнали, что меня взяли на учет в Бюро Социального Здоровья. Одна мама так и сказала: «Я не хочу, чтобы эта девчонка заражала моих детей болезнью непослушания».
— Но откуда они узнали? Ведь это же строго сохраняемая тайна! Джейн, это ты?
— Что ты, Фрэнк, — густо покраснела Джейн. — Как ты мог подумать… Это же моя дочь!
— Значит, постарался мистер Крайнов… Или, скорее, Кроннер… Ох, мерзавцы!
— Фрэнк! Веди себя прилично при детях!
— Это ты лучше вела бы себя приличнее. Разве не ты подняла шум насчет школы вундеркиндов? И не ты советовала мне поговорить с Кроннером? Нет, Эмми, так больше жить нельзя. На следующей неделе мы переведем тебя в другую школу, пусть даже на этаж ниже, — ничего страшного, переживем…
— Не поможет, папа, — спокойно сказала Эмми. — У Кроннера все директора школ знакомые.
— И за что он тебя так не любит? Ты чем-то его оскорбила? — возмутилась Джейн.
— Не знаю… Я, правда, выиграла математическую олимпиаду — помнишь, ту, в прошлом году? Мне старшие ребята потом говорили, что сын Кроннера не получил из-за этого дополнительных баллов… А ведь он кончал школу. Знаете, отец Денни мне как-то сказал: люди не любят, когда на дороге жизни их обгоняют на полкорпуса. Я тогда не поняла, что он хотел сказать, а теперь, кажется, дошло… Можно, я пойду к себе, а?
Когда Эмми ушла, Джейн сказала мужу с испугом:
— Фрэнк, и это семилетняя девочка!.. Мне просто страшно стало, когда она начала нас учить… А что же будет года через три? Нет, я скоро просто сойду с ума. Ну чем, ну чем я разгневала Бога? — И она разрыдалась, умоляюще смотря на мужа расширенными водянистыми глазами.
— Я, пожалуй, все-таки куплю ей собаку, — задумчиво сказал Фрэнк, растирая одеревеневшее лицо ладонями. — Правда, за нее берут бешеный налог… Но ничего не поделаешь, Джейн, надо же нам как-то нести свой крест!
На следующий вечер программа «Галахад» впервые заработала. Сначала было все как обычно — десятиминутный шорох и треск под кожухом Ящика Пандоры, веселый танец разноцветных огоньков на контрольном экране пульта и мерное журчание воды в охладителе. Но Эмми почему-то охватило какое-то волнующее предчувствие. Неужели вместо полуразвалившихся кусков биомассы она наконец увидит легендарного доброго и мужественного человечка, который может стать ее верным другом?..
Когда лиловое облако опало, девочка дрожащими руками подняла кожух и чуть не вскрикнула — прямо на полу она увидела всадника на красивой серой лошади.
*** Ростом Галахад был не более фута, его белокурые волосы чуть вздрагивали от дыхания девочки, синие горящие глаза с восхищением смотрели на нее. Эмми даже захлопала в ладоши от радости. Все получилось точно таким, как на картинках к последнему изданию романа Томаса Мэлори, — и ладная тонкая фигурка рыцаря, и блестящие латы, и белый плащ за спиной. А главное — лицо, милое, мужественное и волевое.
— Прекрасная дама, — звонко сказал Галахад, — не бойтесь меня. Мое имя Галахад, я сын славнейшего на свете рыцаря сэра Ланселота и прекрасной Элейны, дочери короля Пелеса. А как ваше имя? Прекрасным своим лицом вы похожи на дочь какого-нибудь великана или волшебника.
— Меня зовут Эмми, — тихо сказала девочка, сгорая от стыда за свое измятое, перепачканное в пыли платье. — Мой отец совсем не волшебник, и его зовут Фрэнк.
— Странное имя, я никогда не слыхал о таком короле… Но это не имеет значения. Да будет вам известно, прекрасная дама, что я отправился на поиски Святого Грааля, совершил немало подвигов и только что освободил прекрасных девиц из Девичьего замка, поразив в честном бою семерых добрых рыцарей, и готов служить вам, если в том есть надобность. Еще крепок мой меч, который я извлек по воле божьей из красного камня, а меч этот не могли стронуть с места даже такие славные рыцари, как сэр Гавейн и сэр Персиваль, а мечом этим владел когда-то добрый рыцарь Балин Свирепый, убивший им своего брата. И еще у меня есть надежный щит, который я добыл в Белом аббатстве, а принадлежал он когда-то славному королю Эвелаку, а красный крест на нем начертал своей кровью рыцарь Иосиф Аримафейский… Почему вы плачете, прекрасная дама, может быть, вас заточил в плен какой-то злой колдун?
— Да, я в плену, — улыбаясь сквозь слезы, сказала Эмми. — Если бы вы знали, как я рада вам, славный Галахад!
С этого дня Эмми словно преобразилась, глаза ее снова засияли детской улыбкой, и она снова научилась весело прыгать на одной ноге по улицам, возвращаясь из школы домой. Ее уже не огорчало, что одноклассники по-прежнему сторонятся ее, а учителя стараются любыми способами поставить ей плохую отметку и очень раздражаются, когда Эмми отстаивает правильность своего ответа. Даже Музей Человека уже не так сильно манил ее своей сверкающей рекламой над входом. Не так страшны все неприятности, если знаешь, что дома тебя ожидает друг. Пусть и до смешного старомодный, но что поделаешь — Эмми моделировала его характер по старинным рыцарским романам Кретьена де Труа, Вильгельма де Эшенбаха и Томаса Мэлори.
По вечерам девочка послушно высиживала у экрана положенную порцию ковбойских глупостей, так что даже Джейн не могла ни к чему придраться, а потом запиралась в своей комнате и восстанавливала Галахада. Он уже привык к Эмми, считал ее волшебницей и немного побаивался, особенно после того как девочка по ошибке включила при нем видео.
Но все равно Галахад в глубине души считал себя ее защитником и пылким кавалером. Он часто забавлял свою прекрасную даму, демонстрируя свое искусство владения мечом и копьем, рассказывал самые завиральные истории о своих приключениях и при этом иногда невольно вспоминал о Святом Граале.
— Вам, наверное, очень наскучило мое общество, — печально сказала однажды Эмми. — Конечно, славные подвиги вас манят сильнее, чем нудная болтовня глупой девочки…
— Нет, что вы, прекрасная Эмми! — воскликнул Галахад, чуть смущенный неожиданным упреком. — Я знаю теперь о всех ваших врагах, пылаю к ним ненавистью, и если бы вы только разрешили вступить с ними в честный бой… Клянусь Святым Граалем, всем этим гнусным великанам, и особенно злодею Кроннеру, пришлось бы плохо! Ведь еще мой отец Ланселот прославился тем, что, победив двух великанов в замке Тинтагиль, освободил шестьдесят дам и девиц… А я, сдается, тоже рыцарь не из последних!
— Нет, нет, ни за что на свете! Эти великаны не такие уж злые… А может быть, я сама во всем виновата… Я знаю: вам, отважному рыцарю, просто не сидится без дела. Хотите, я попытаюсь сотворить такое волшебство, что вы сможете продолжить поиски Святого Грааля? А иногда, по вечерам, я буду переносить вас в мой замок… Вы согласны, мой добрый Галахад?
— Я во всем повинуюсь вам, прекрасная Эмми, — сказал почтительно рыцарь, наклоняя в знак согласия голову. — Я счастлив, что у меня теперь есть дама сердца, ради которой я мог бы сражаться. Клянусь: я совершу столько подвигов, что сама королева Гвиневера будет завидовать вам!
Эмми провозилась еще два дня с программой, даже пропустила школу. Но зато теперь она могла, вернувшись после уроков домой, открыть кожух Ящика Пандоры и полюбоваться новыми чудесными приключениями своего друга. Насмотревшись досыта, она «вызывала» Галахада, стирая одним движением клавиши волшебные замки, воинственных рыцарей, благочестивых отшельников и прекрасных дам, а потом с удовольствием слушала рассказы рыцаря, сопровождавшиеся образной жестикуляцией и демонстрацией того или иного славного удара. Каким ароматом чудес благоухали рассказы Галахада о его битве с сэром Персивалем и со своим отцом Ланселотом, о приключениях в мертвом лесу и о победе над самим доблестным Гавейном в рыцарском турнире, и о плавании на корабле, где Галахад чудесным образом стал обладателем Меча-на-Перевязи. Эмми восторженно хлопала в ладоши и старалась в свою очередь рассказать простодушному рыцарю понятными для него словами о школе, о своих родителях.
Гроза разразилась неожиданно в воскресное утро. За завтраком Дикки вертелся как на иголках и хитро поглядывал на родителей. Наконец отец сказал, не выдержав:
— А ну-ка выкладывай, Дикки, что ты знаешь, ведь все равно проболтаешься, рано или поздно!
— А я что знаю, — немедленно стал сыпать словами Дикки, — а я подслушал через стенку, что Эмми вечерами с кем-то разговаривает и даже смеется, а ведь ее каждый день в школе ругают, я-то знаю!
1 2 3 4 5 6 7