Мефисто действительно не старался прожаривать свинину. Жадно глотая сочную горячую массу, нирванец прочитал короткую лекцию о популярности свежей крови и сырого мяса среди самых культурных народов, включая бушменов, британцев и киргизов.
- У вас в Англии обожают бифштексы с кровью, - говорил он, дирижируя обглоданной берцовой костью. - А вспомни «Похитителей бриллиантов» Луи Буссенара - самые положительные персонажи пьют кровь своих коней.
- Герои Буссенара были французами, - буркнула ведьма.
- Вот видишь! Французы тоже не дураки… - Мефисто отшвырнул кость. - Ты не знаешь, где здесь поблизости можно прибарахлиться?
Насмешливо фыркнув, Джулия посоветовала заглянуть на распродажу в Гарлем - негры обожают яркие цвета, которые так нравятся Мефу. Нирванец немедленно запустил сквозь Тени невидимую спиральную веточку Золотой Пирамиды и вскоре был одет в белый смокинг, белую сорочку и белые штиблеты, красная бабочка, красные носки и красный платочек, что кокетливо выглядывал из нагрудного кармашка. Под мышкой у него висела красная кобура, а в руке герцог крутил трость красного дерева.
- Возвращаемся, - сказал он. - Как раз успеем на прощальный ужин у сеньора Бонито Хереса.
- Какой ужин? - Джулия засмеялась. - У нас в запасе больше суток.
Глупая ведьма даже не заметила, как стремительно бежит сквозь время это уютное Отражение.
Они немного поспешили, заявившись в особняк Фернандеза за час до назначенного срока. Самого Бонито Хереса пока не было, поэтому гостей приняла его супруга сеньора Бомбарелла. При виде этой дамы Джулия всегда восторгалась искусству втиснуть центнер жировых прослоек в мини-юбку и укороченную майку, оставляющую открытыми живот и большую часть всего остального.
Усадив их в гостиной, хозяйка завела беседу насчет обычаев Тарзании, но тут, к счастью, появилась дочь Фернандезов двадцатилетняя Мерседес-Карменсита. Не обращая внимания на посторонних, наследница вызывающе осведомилась:
- Ты знаешь, мама, что я хочу тебе сказать?
- Нет, дорогая, не знаю. А разве ты собиралась мне что-нибудь сказать?
- Да, мама, я собиралась сказать, что беременна. Сеньора Бомбарелла воскликнула, всплеснув руками:
- Доченька, неужели ты хочешь сказать, что ждешь ребенка?
- Нет, мама, я всего лишь хотела сказать, что беременна.
- Как же так? - полным недоумения голосом произнесла сеньора Бомбарелла. - Если ты беременна, это означает, что ты ждешь ребенка.
Дочка принялась раздраженно объяснять:
- Мама, как ты не понимаешь простых вещей. Я вовсе не жду этого ребенка. Но тем не менее все признаки указывают, что я беременна.
Мамаша в ужасе всплеснула руками.
- Неужели ВСЕ признаки?
- Ну, допустим, пока не все, а только некоторые. Мгновенно успокоившись, сеньора Бомбарелла сказала, не скрывая облегчения:
- Хвала пресвятой заступнице! Значит, ты беременна… А ты знаешь, от кого?
- Мама, как ты можешь говорить такие ужасные вещи? Конечно, я знаю.
- И от кого же?
- Разумеется, от мужа.
Бомбарелла снова начала нервничать и осторожно поинтересовалась:
- А он знает?
- О чем, мама? О том, что я беременна?
- Нет, доченька, я имела в виду совсем другое.
- Что же ты ммела в виду, мамочка?
- Я просто хотела узнать, догадывается ли твой муж, что ребенок - от него.
Дочка сардонически расхохоталась:
- Он и не сомневается. Идиот!
Решительно сорвавшись с кресла, она взлетела по лестнице и скрылась в одной из дверей на втором этаже. «Действительно, типичное мыло a la latinos», - развеселился Мефисто.
Вскоре появился сам владелец «Национальной фабрики оружия», с подъемом сообщивший, что мистер Мефис Ниро может не беспокоиться, поскольку его заказ благополучно выполнен, изделия доставлены в порт, а приемная комиссия уже приступила к испытаниям и дала добро на погрузку.
- Какая еще приемная комиссия?! - вскричала Джулия, не знавшая, что «Господарь Мунтении» уже к полудню прибыл в Сан-Дорадо.
- Все в порядке, - лениво сказал Меф. - Это мои родственники.
Сеньор Бонито подтвердил, что возглавляющие комиссию генерал и полковник очень похожи на мистера Мефиса. При этом президент фирмы посетовал, что генерал Ула Ниро отказался присоединиться к ним за ужином.
- В следующий раз я уговорю папаню, - пообещал нирванский герцог.
- Будет и следующий раз? - У Бонито Хереса засверкали глазки. - Дорогой партнер, вы собираетесь вести большую войну?
- Ну, не так чтобы очень большую, но… - Меф подмигнул. - Всем на жизнь хватит.
Бонито подхватил с воодушевлением:
- Вы правы, безусловно правы! Без войны нет жизни!
Меню ужина шокировало даже непритязательного нирванца. Острые перцы, фаршированные дольками грейпфрута. Мясо тушканчика в сладком фруктовом соусе. Копченый язык крокодила, политый апельсиновым муссом… Меф припомнил, как Фау жаловался на амберитов, обожавших именно такие одиозные сочетания. Без аппетита поковыряв вилкой оказавшееся слишком пресным филе анаконды, он принялся грызть цыпленка, вывалянного в тертых сухофруктах. За этим занятием Мефисто совсем заскучал и от нечего делать прислушался к застольной болтовне хозяев.
Сеньора Синдиката Херес, мамаша Бонито и младшая Дочь легендарного основателя фирмы Никколо Альфонзо Фернандеза, вдруг начала перечислять всех диктаторов и прочих хороших людей, для которых в NAF&NAF изготовляли винтовки и пушки.
- Помню, как в прошлую войну мы продавали оружие мистеру Адольфо Шиклю, - мечтательно мотая трясущейся головой, проговорила старуха.
- Неужели помнишь, бабушка? - рассеянно поинтересовалась Мерседес-Карменсита.
- Конечно, помню. Не надо считать меня выжившей из ума маразматичкой, - обиделась сеньора Синдиката. - О, Адольфо! Это был потрясающий мужчина - настоящий красавчик. Какие усики, какая челка… Как жаль, что он стал импотентом, когда переболел сифоном.
- Успокойся, мама, не стоит говорить об этом при девочке, - забеспокоился сеньор Бонито. - Кстати, должен тебя огорчить: сейчас Адольфо лыс как задница.
Бабка насторожилась, приложила к уху ладошку.
- Что ты сказал, бамбино? Какое ужасное слово! Современная молодежь стала совершенно невоспитанной. Вот в те времена, когда Адольфо был у власти, в его концлагерях перевоспитывали даже самых закоренелых хулиганов.
- Прости, мамочка, - смутился сеньор Бонито. - Я хотел сказать, что Адольфо лыс как колено.
- Повтори, дорогой, я не расслышала. Каким он стал? Сын заорал, потеряв терпение:
- Он - абсолютно лысый! Как колено!
- Как колено? - удивилась бабушка, - Не может быть Стервозная сеньора Бомбарелла захохотала, уплетая салат из морской капусты с омарами:
- Ах, бабушка, если речь идет о вашем сыне, то у него ужасно волосаты и колено, и задница.
Меф с ужасом подумал, что сейчас бабка примется переспрашивать или вздумает прочитать нотацию насчет невесткиной лексики, и тогда этот обмен идиотскими фразами затянется до конца ужина. Сидевшая рядом с ним Джулия тоже вся напряглась, словно готовилась что-то сказать или сделать - например, попросить добавку или уронить тарелку - лишь бы изменить течение застольной беседы. Однако обошлось - видимо, сеньора Синдиката не расслышала последнюю фразу сеньоры Бомбареллы.
Вместо бабушки жене ответил сам сеньор Бонито:
- Дорогая, тебе тепло?
- Да, дорогой, мне тепло.
- Значит, тебе не холодно?
- Нет, любимый, мне совсем не холодно, ведь мы живем в тропиках.
- Слава Святому Сальвадору и его потомству! А я так боялся, что ты замерзнешь.
- Но, дорогой, почему ты этого боялся?
- Любимая, сегодня ночью ты была так холодна, что я невольно забеспокоился - уж не замерзла ли ты…
Мефисто перестал слушать их бред и добропорядочно доел цыпленка, анаконду и тушканчика. Мыслями нирванец вернулся к схватке с серыми - его очень беспокоило, почему не сработало такое надежное заклинание, как Зажигалка, но никакие разумные объяснения в голову не лезли. «Надо будет спросить у Фау, а лучше - у отца, - решил он. - И вообще пора сматываться. Дома дела ждут».
Появление в порту Сан-Дорадо парусно-колесного пароходика произвело легкий фурор. Вокруг причала столпилась чертова уйма зевак, поэтому Мефисто не стал проталкиваться сквозь это живое кольцо. Он просто воспользовался отцовской Картой и козырнулся на корабль Генерал Ула Ниро, как называли его аборигены, в последний раз осматривал содержимое трюма: безоткатные пушки, минометы, три сотни винтовок и автоматов, ящики с боеприпасами, станок для набивки патронов.
- Забавные игрушки, - сказал отец, поднимаясь на палубу, - Хотя, признаюсь, я испытываю к ним определенное недоверие. Хороший меч и много колдовства гораздо надежнее.
Услышав его голос, Джулия встрепенулась - наверное, опять вспомнила своего графа. Она проскользнула поближе к трапу и попыталась разглядеть лицо царя, но тот был закутан в плащ с опущенным капюшоном.
- Привыкнешь, - сказал Меф. - Верви испытывал оружие?
- Да, он стрелял по бумажным мишеням, - с отвращением кивнул царь Нирваны, - По бумажным! Словно нельзя было найти живую дичь.
- Папа, сейчас другие времена, - укоризненно сказал старший Брат Оборотня. - Ну, и как он оценил оружие?
- Говорит, со здешним порохом получается неплохо, но никто не знает, как все повернется в наших краях.
- Должно получиться. Фау - отличный алхимик.
- Надеюсь… - Отец скептически поглядел на вертевшуюся поблизости Джулию. - Сынок, уведи девочку в каюту. Ей совершенно нечего делать на палубе во время рейда.
Возмущенная ведьма вздумала протестовать, ссыпаясь на сексуальное равноправие, однако Мефисто уволок ее подальше от греха и пребывавшего не в духе папани. Джулия, которая слишком долго жила в Калифорнии, продолжала качать права. Она явно отвыкла от строгих законов старого доброго времени, поэтому герцог по-хорошему намекнул:
- Не надо спорить. Наш папа суров, но справедлив. Как закон Ньютона.
Она обиженно засопела, но послушно вошла в свою каюту. Потом вдруг спросила:
- Ты о каком Ньютоне? Я знавала сэра Айзека из Кембриджа. Кажется, он выслужился и стал директором Монетного двора.
- Он самый. Джулия захохотала:
- Смешной был старик. Однажды после хорошей попойки его в шутку скинули с моста. Так он выбрался из воды и придумал целую науку - что-то насчет силы притяжения. Когда я снова приехала в Англию, мы с ним случайно встретились в кабаке. Старый козел пытался погладить мне ляжку и рассказывал, будто все предметы обязательно падают вниз. Ну, я немного поколдовала и доказала, что предметы могут падать во все стороны. Говорят, после этого сэр Айзек стал трезвенником, бросил натурфилософию и занялся богословием.
Оставив ее в каюте, Мефисто запечатал чарами все щели. Раз отец так решил, то нечего Джулии высовываться.
«Господарь» лихо шлепал колесами по дождливым шхерам. Вервольф остался на мостике у штурвала, управляя пароходом в лабиринте неприветливых островов. Отец стоял на баке, по-прежнему завернутый в свой защищавший от внешней магии плащ из драконьей замши.
Пошевелив ближайшие Отражения, глава рода перекинул корабль ближе к дому. Шхеры уступили место скалистому берегу, затянутому дымом пожаров. На рифах запрокинулся килем вбок ржавый остов.
- Все изменилось, - печально резюмировал царь Нирваны. - Я не понимаю очень многого из того, что вижу. Новые народы, новые знания, новые Отражения. Неприятно чувствовать себя чужим.
- Привыкнешь, - повторил старший сын. - Мы поможем. Скоро вся семья будет вместе, и станет легче.
Посмотрев на него с нежной улыбкой, царь осторожно похлопал крыльями, словно и вправду собирался взмыть в небо. Крылья мягко шевелились, задевая на взмахе леера обоих бортов. Мефисто попробовал, и у него тоже получилось. Полузабытое ощущение готовности к полету было немного болезненным, но безусловно приятным. Меф вспомнил, как давным-давно, когда еще был жив дед, а у кронпринца был только один сын, он летел сквозь Отражения, а по бокам неслись родители, и три пары крыльев ритмично посвистывали, рассекая ткань реальности…
- Ты всегда был моим любимчиком, - признался отец. - Да и мать тебя любила сильнее, чем младших.
- Ласки доставались в основном этим карапузам, - сварливо припомнил Меф.
- Младшим - свое, - назидательно сказал отец. - А первенец - это первенец.
- Я не в обиде, - сдался Мефисто. - Просто иногда начинаешь злиться на судьбу, которая так обошлась с нами.
- Ты еще ничего… - Отец вздохнул и убрал крылья. - А вот Фау и Верви разучились принимать древнюю форму. Забыли почти все, чему их учили бедные старые родители.
- Это моя вина, - покаянно сказал Мефисто - За годы изгнания я учил братьев только самому главному, без чего мы не смогли бы выжить. Искусство трансформации в древнюю форму не входило в число важнейших умений.
- Скорее наоборот.
Мефисто пожал плечами и произнес с надеждой:
- Они научатся этому снова?
- Не научатся, а вспомнят, - беззаботно сказал отец. - Ведь вы - наши дети и получили эту способность по наследству. Как две ноги, два глаза и козырное Искусство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
- У вас в Англии обожают бифштексы с кровью, - говорил он, дирижируя обглоданной берцовой костью. - А вспомни «Похитителей бриллиантов» Луи Буссенара - самые положительные персонажи пьют кровь своих коней.
- Герои Буссенара были французами, - буркнула ведьма.
- Вот видишь! Французы тоже не дураки… - Мефисто отшвырнул кость. - Ты не знаешь, где здесь поблизости можно прибарахлиться?
Насмешливо фыркнув, Джулия посоветовала заглянуть на распродажу в Гарлем - негры обожают яркие цвета, которые так нравятся Мефу. Нирванец немедленно запустил сквозь Тени невидимую спиральную веточку Золотой Пирамиды и вскоре был одет в белый смокинг, белую сорочку и белые штиблеты, красная бабочка, красные носки и красный платочек, что кокетливо выглядывал из нагрудного кармашка. Под мышкой у него висела красная кобура, а в руке герцог крутил трость красного дерева.
- Возвращаемся, - сказал он. - Как раз успеем на прощальный ужин у сеньора Бонито Хереса.
- Какой ужин? - Джулия засмеялась. - У нас в запасе больше суток.
Глупая ведьма даже не заметила, как стремительно бежит сквозь время это уютное Отражение.
Они немного поспешили, заявившись в особняк Фернандеза за час до назначенного срока. Самого Бонито Хереса пока не было, поэтому гостей приняла его супруга сеньора Бомбарелла. При виде этой дамы Джулия всегда восторгалась искусству втиснуть центнер жировых прослоек в мини-юбку и укороченную майку, оставляющую открытыми живот и большую часть всего остального.
Усадив их в гостиной, хозяйка завела беседу насчет обычаев Тарзании, но тут, к счастью, появилась дочь Фернандезов двадцатилетняя Мерседес-Карменсита. Не обращая внимания на посторонних, наследница вызывающе осведомилась:
- Ты знаешь, мама, что я хочу тебе сказать?
- Нет, дорогая, не знаю. А разве ты собиралась мне что-нибудь сказать?
- Да, мама, я собиралась сказать, что беременна. Сеньора Бомбарелла воскликнула, всплеснув руками:
- Доченька, неужели ты хочешь сказать, что ждешь ребенка?
- Нет, мама, я всего лишь хотела сказать, что беременна.
- Как же так? - полным недоумения голосом произнесла сеньора Бомбарелла. - Если ты беременна, это означает, что ты ждешь ребенка.
Дочка принялась раздраженно объяснять:
- Мама, как ты не понимаешь простых вещей. Я вовсе не жду этого ребенка. Но тем не менее все признаки указывают, что я беременна.
Мамаша в ужасе всплеснула руками.
- Неужели ВСЕ признаки?
- Ну, допустим, пока не все, а только некоторые. Мгновенно успокоившись, сеньора Бомбарелла сказала, не скрывая облегчения:
- Хвала пресвятой заступнице! Значит, ты беременна… А ты знаешь, от кого?
- Мама, как ты можешь говорить такие ужасные вещи? Конечно, я знаю.
- И от кого же?
- Разумеется, от мужа.
Бомбарелла снова начала нервничать и осторожно поинтересовалась:
- А он знает?
- О чем, мама? О том, что я беременна?
- Нет, доченька, я имела в виду совсем другое.
- Что же ты ммела в виду, мамочка?
- Я просто хотела узнать, догадывается ли твой муж, что ребенок - от него.
Дочка сардонически расхохоталась:
- Он и не сомневается. Идиот!
Решительно сорвавшись с кресла, она взлетела по лестнице и скрылась в одной из дверей на втором этаже. «Действительно, типичное мыло a la latinos», - развеселился Мефисто.
Вскоре появился сам владелец «Национальной фабрики оружия», с подъемом сообщивший, что мистер Мефис Ниро может не беспокоиться, поскольку его заказ благополучно выполнен, изделия доставлены в порт, а приемная комиссия уже приступила к испытаниям и дала добро на погрузку.
- Какая еще приемная комиссия?! - вскричала Джулия, не знавшая, что «Господарь Мунтении» уже к полудню прибыл в Сан-Дорадо.
- Все в порядке, - лениво сказал Меф. - Это мои родственники.
Сеньор Бонито подтвердил, что возглавляющие комиссию генерал и полковник очень похожи на мистера Мефиса. При этом президент фирмы посетовал, что генерал Ула Ниро отказался присоединиться к ним за ужином.
- В следующий раз я уговорю папаню, - пообещал нирванский герцог.
- Будет и следующий раз? - У Бонито Хереса засверкали глазки. - Дорогой партнер, вы собираетесь вести большую войну?
- Ну, не так чтобы очень большую, но… - Меф подмигнул. - Всем на жизнь хватит.
Бонито подхватил с воодушевлением:
- Вы правы, безусловно правы! Без войны нет жизни!
Меню ужина шокировало даже непритязательного нирванца. Острые перцы, фаршированные дольками грейпфрута. Мясо тушканчика в сладком фруктовом соусе. Копченый язык крокодила, политый апельсиновым муссом… Меф припомнил, как Фау жаловался на амберитов, обожавших именно такие одиозные сочетания. Без аппетита поковыряв вилкой оказавшееся слишком пресным филе анаконды, он принялся грызть цыпленка, вывалянного в тертых сухофруктах. За этим занятием Мефисто совсем заскучал и от нечего делать прислушался к застольной болтовне хозяев.
Сеньора Синдиката Херес, мамаша Бонито и младшая Дочь легендарного основателя фирмы Никколо Альфонзо Фернандеза, вдруг начала перечислять всех диктаторов и прочих хороших людей, для которых в NAF&NAF изготовляли винтовки и пушки.
- Помню, как в прошлую войну мы продавали оружие мистеру Адольфо Шиклю, - мечтательно мотая трясущейся головой, проговорила старуха.
- Неужели помнишь, бабушка? - рассеянно поинтересовалась Мерседес-Карменсита.
- Конечно, помню. Не надо считать меня выжившей из ума маразматичкой, - обиделась сеньора Синдиката. - О, Адольфо! Это был потрясающий мужчина - настоящий красавчик. Какие усики, какая челка… Как жаль, что он стал импотентом, когда переболел сифоном.
- Успокойся, мама, не стоит говорить об этом при девочке, - забеспокоился сеньор Бонито. - Кстати, должен тебя огорчить: сейчас Адольфо лыс как задница.
Бабка насторожилась, приложила к уху ладошку.
- Что ты сказал, бамбино? Какое ужасное слово! Современная молодежь стала совершенно невоспитанной. Вот в те времена, когда Адольфо был у власти, в его концлагерях перевоспитывали даже самых закоренелых хулиганов.
- Прости, мамочка, - смутился сеньор Бонито. - Я хотел сказать, что Адольфо лыс как колено.
- Повтори, дорогой, я не расслышала. Каким он стал? Сын заорал, потеряв терпение:
- Он - абсолютно лысый! Как колено!
- Как колено? - удивилась бабушка, - Не может быть Стервозная сеньора Бомбарелла захохотала, уплетая салат из морской капусты с омарами:
- Ах, бабушка, если речь идет о вашем сыне, то у него ужасно волосаты и колено, и задница.
Меф с ужасом подумал, что сейчас бабка примется переспрашивать или вздумает прочитать нотацию насчет невесткиной лексики, и тогда этот обмен идиотскими фразами затянется до конца ужина. Сидевшая рядом с ним Джулия тоже вся напряглась, словно готовилась что-то сказать или сделать - например, попросить добавку или уронить тарелку - лишь бы изменить течение застольной беседы. Однако обошлось - видимо, сеньора Синдиката не расслышала последнюю фразу сеньоры Бомбареллы.
Вместо бабушки жене ответил сам сеньор Бонито:
- Дорогая, тебе тепло?
- Да, дорогой, мне тепло.
- Значит, тебе не холодно?
- Нет, любимый, мне совсем не холодно, ведь мы живем в тропиках.
- Слава Святому Сальвадору и его потомству! А я так боялся, что ты замерзнешь.
- Но, дорогой, почему ты этого боялся?
- Любимая, сегодня ночью ты была так холодна, что я невольно забеспокоился - уж не замерзла ли ты…
Мефисто перестал слушать их бред и добропорядочно доел цыпленка, анаконду и тушканчика. Мыслями нирванец вернулся к схватке с серыми - его очень беспокоило, почему не сработало такое надежное заклинание, как Зажигалка, но никакие разумные объяснения в голову не лезли. «Надо будет спросить у Фау, а лучше - у отца, - решил он. - И вообще пора сматываться. Дома дела ждут».
Появление в порту Сан-Дорадо парусно-колесного пароходика произвело легкий фурор. Вокруг причала столпилась чертова уйма зевак, поэтому Мефисто не стал проталкиваться сквозь это живое кольцо. Он просто воспользовался отцовской Картой и козырнулся на корабль Генерал Ула Ниро, как называли его аборигены, в последний раз осматривал содержимое трюма: безоткатные пушки, минометы, три сотни винтовок и автоматов, ящики с боеприпасами, станок для набивки патронов.
- Забавные игрушки, - сказал отец, поднимаясь на палубу, - Хотя, признаюсь, я испытываю к ним определенное недоверие. Хороший меч и много колдовства гораздо надежнее.
Услышав его голос, Джулия встрепенулась - наверное, опять вспомнила своего графа. Она проскользнула поближе к трапу и попыталась разглядеть лицо царя, но тот был закутан в плащ с опущенным капюшоном.
- Привыкнешь, - сказал Меф. - Верви испытывал оружие?
- Да, он стрелял по бумажным мишеням, - с отвращением кивнул царь Нирваны, - По бумажным! Словно нельзя было найти живую дичь.
- Папа, сейчас другие времена, - укоризненно сказал старший Брат Оборотня. - Ну, и как он оценил оружие?
- Говорит, со здешним порохом получается неплохо, но никто не знает, как все повернется в наших краях.
- Должно получиться. Фау - отличный алхимик.
- Надеюсь… - Отец скептически поглядел на вертевшуюся поблизости Джулию. - Сынок, уведи девочку в каюту. Ей совершенно нечего делать на палубе во время рейда.
Возмущенная ведьма вздумала протестовать, ссыпаясь на сексуальное равноправие, однако Мефисто уволок ее подальше от греха и пребывавшего не в духе папани. Джулия, которая слишком долго жила в Калифорнии, продолжала качать права. Она явно отвыкла от строгих законов старого доброго времени, поэтому герцог по-хорошему намекнул:
- Не надо спорить. Наш папа суров, но справедлив. Как закон Ньютона.
Она обиженно засопела, но послушно вошла в свою каюту. Потом вдруг спросила:
- Ты о каком Ньютоне? Я знавала сэра Айзека из Кембриджа. Кажется, он выслужился и стал директором Монетного двора.
- Он самый. Джулия захохотала:
- Смешной был старик. Однажды после хорошей попойки его в шутку скинули с моста. Так он выбрался из воды и придумал целую науку - что-то насчет силы притяжения. Когда я снова приехала в Англию, мы с ним случайно встретились в кабаке. Старый козел пытался погладить мне ляжку и рассказывал, будто все предметы обязательно падают вниз. Ну, я немного поколдовала и доказала, что предметы могут падать во все стороны. Говорят, после этого сэр Айзек стал трезвенником, бросил натурфилософию и занялся богословием.
Оставив ее в каюте, Мефисто запечатал чарами все щели. Раз отец так решил, то нечего Джулии высовываться.
«Господарь» лихо шлепал колесами по дождливым шхерам. Вервольф остался на мостике у штурвала, управляя пароходом в лабиринте неприветливых островов. Отец стоял на баке, по-прежнему завернутый в свой защищавший от внешней магии плащ из драконьей замши.
Пошевелив ближайшие Отражения, глава рода перекинул корабль ближе к дому. Шхеры уступили место скалистому берегу, затянутому дымом пожаров. На рифах запрокинулся килем вбок ржавый остов.
- Все изменилось, - печально резюмировал царь Нирваны. - Я не понимаю очень многого из того, что вижу. Новые народы, новые знания, новые Отражения. Неприятно чувствовать себя чужим.
- Привыкнешь, - повторил старший сын. - Мы поможем. Скоро вся семья будет вместе, и станет легче.
Посмотрев на него с нежной улыбкой, царь осторожно похлопал крыльями, словно и вправду собирался взмыть в небо. Крылья мягко шевелились, задевая на взмахе леера обоих бортов. Мефисто попробовал, и у него тоже получилось. Полузабытое ощущение готовности к полету было немного болезненным, но безусловно приятным. Меф вспомнил, как давным-давно, когда еще был жив дед, а у кронпринца был только один сын, он летел сквозь Отражения, а по бокам неслись родители, и три пары крыльев ритмично посвистывали, рассекая ткань реальности…
- Ты всегда был моим любимчиком, - признался отец. - Да и мать тебя любила сильнее, чем младших.
- Ласки доставались в основном этим карапузам, - сварливо припомнил Меф.
- Младшим - свое, - назидательно сказал отец. - А первенец - это первенец.
- Я не в обиде, - сдался Мефисто. - Просто иногда начинаешь злиться на судьбу, которая так обошлась с нами.
- Ты еще ничего… - Отец вздохнул и убрал крылья. - А вот Фау и Верви разучились принимать древнюю форму. Забыли почти все, чему их учили бедные старые родители.
- Это моя вина, - покаянно сказал Мефисто - За годы изгнания я учил братьев только самому главному, без чего мы не смогли бы выжить. Искусство трансформации в древнюю форму не входило в число важнейших умений.
- Скорее наоборот.
Мефисто пожал плечами и произнес с надеждой:
- Они научатся этому снова?
- Не научатся, а вспомнят, - беззаботно сказал отец. - Ведь вы - наши дети и получили эту способность по наследству. Как две ноги, два глаза и козырное Искусство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42