Учился я поначалу небрежно, но в итоге получил хорошее образование: сегодня я – специалист среднего звена. Работаю аналитиком-программистом в фирме по обслуживанию компьютеров, получаю заработную плату в два с половиной раза больше минимальной, что обеспечивает неплохую покупательную способность. Есть шансы получить и более высокооплачиваемую должность в этой же фирме; если только не решусь, как многие мои коллеги, поступить в какую-нибудь контору консультантом по компьютерам. В общем, я не могу пожаловаться на мой социальный статус. В плане секса мои успехи, напротив, оставляют желать лучшего. У меня было несколько связей с женщинами, но каждый раз это длилось недолго. Я не отличаюсь ни красотой, ни обаянием, у меня часто бывают приступы депрессии: я не обладаю теми качествами, которые женщины ставят превыше всего. Так, всякий раз, когда женщины подпускали меня к своим органам, я чувствовал, что они делают это без особой охоты; в сущности, я был для них лишь выходом из положения. Согласитесь, это нельзя назвать идеальным началом для длительной любовной связи.
За два года, прошедших после разрыва с Вероникой, у меня, можно считать, не было ни одной женщины; вялые и нерешительные попытки, сделанные мной в этом направлении, как и следовало ожидать, ни к чему не привели. Кажется, что два года – срок долгий. На самом деле они пролетают быстро – особенно если работаешь. Любой человек вам подтвердит: они пролетают быстро.
Может статься, любезный друг-читатель, что вы сами – женщина. Не расстраивайтесь, такое случается. Впрочем, это нисколько не повлияет на то, что я собираюсь вам сказать. У меня широкий охват.
Я не ставлю себе целью увлечь вас тонкими психологическими наблюдениями. Не стремлюсь сорвать аплодисменты, демонстрируя проницательность и чувство юмора. Есть писатели, расходующие свой талант на тщательное выписывание различных состояний души, черт характера и т.п. Я не вхожу в их число. Все это нагромождение реалистических деталей, призванных придать персонажам индивидуальность, всегда казалось мне, извините за выражение, полнейшей чушью. Даниэль – друг Эрве, но он недолюбливает Жерара. Мечты Поля находят свое воплощение в Виргинии, моя кузина едет в Венецию… и так до бесконечности. С тем же успехом можно наблюдать, как омары в аквариуме ползают друг по другу (для чего достаточно зайти в рыбный ресторан). Впрочем, я редко встречаюсь с человеческими существами.
Для достижения куда более важной в философском отношении цели, которую я поставил перед собой, мне потребуется, напротив, отказаться от всего лишнего. Упростить. Исключить массу деталей, одну за другой. Сам ход истории поможет мне в этой задаче. На наших глазах мир обретает все большее единообразие; бурно развиваются телекоммуникационные средства; в жилых помещениях появляется новая аппаратура. А человеческие отношения постепенно становятся невозможными, что весьма способствует уменьшению количества историй и происшествий, которые в сумме составляют чью-то жизнь. И мало-помалу перед нами возникает лик Смерти во всем ее великолепии. Третье тысячелетие обещает быть чудесным.
Глава 4
Бернар, о Бернар
В понедельник, придя на работу, я узнал, что моя фирма продала новые компьютерные программы министерству сельского хозяйства, а обучать сотрудников министерства, работать с ними поручено мне. Эту новость сообщил Анри Ла Бретт (он настаивает на том, что его фамилия пишется в два слова). Анри Ла Бретт, которому, как и мне, тридцать лет, – мой непосредственный начальник; отношения наши проникнуты глухой враждебностью. Вот и на сей раз он прямо с порога, словно ему не терпелось позлить меня, заявил, что при этой работе надо будет часто выезжать в командировки: в Руан, в Ларош-сюр-Ион, не знаю, куда-то там еще. Командировки для меня всегда были кошмаром; Анри Ла Бретту это известно. Я мог бы вспылить: «Ах так? Я увольняюсь!» Но я этого не делаю.
Задолго до того, как это выражение вошло в моду, наша фирма ввела у себя настоящую корпоративную культуру (создание собственного логотипа, раздача сотрудникам фирменных маек, семинары в Турции по изучению потребительского спроса). Фирма процветает, в своей области она пользуется завидной репутацией; в общем, со всех точек зрения это стоящая контора. Сами понимаете: я не могу уволиться под влиянием минутного настроения.
Десять часов утра. Я сижу в тихой комнате с белыми стенами, напротив одного парня чуть моложе меня, который только недавно поступил в нашу фирму. Кажется, его зовут Бернар. Его посредственность действует на меня тяжело. Он только и говорит что о деньгах и об инвестициях: паевые фонды, французские облигации, кредиты на жилье… в итоге ничего не остается. Он рассчитывает на регулярное увеличение заработной платы, которое хоть чуть-чуть опережало бы рост инфляции. Он немного утомляет меня; я не знаю, что отвечать. Его усы шевелятся.
Когда он выходит из комнаты, снова воцаряется тишина. В квартале, где мы работаем, снесены все старые здания, и окружающий пейзаж напоминает поверхность Луны. Это в тринадцатом округе, если не ошибаюсь. Когда выходишь из автобуса, можно подумать, что здесь была Третья мировая война. Но нет: это, напротив, торжество урбанизма.
Наши окна выходят на громадный, необозримый пустырь, покрытый грязью, ощетинившийся заборами. Каркасы нескольких жилых домов. Неподвижные краны. Холод и покой.
Бернар возвращается. Чтобы оживить атмосферу, я рассказываю ему, что у меня в доме стало скверно пахнуть. Людям обычно нравятся истории про вонь, я это заметил; в самом деле, сегодня утром, спускаясь по лестнице, я почувствовал нестерпимый смрад. И куда смотрит уборщица, ведь она всегда такая старательная?
Он говорит: «Наверно, где-то валяется дохлая крыса». Неизвестно почему, но такая перспектива его забавляет. Усы слегка подрагивают.
Бедняга он, в сущности, этот Бернар. Что ему делать со своей жизнью? Покупать лазерные диски в магазине ФНАК? Такому, как он, следовало бы иметь детей; будь у него дети, из этого выводка маленьких Бернаров могло бы выйти что-нибудь путное. Но он даже не женат. Бесплодная смоковница.
А впрочем, не стоит так уж его жалеть, добряка Бернара, симпатягу Бернара. Пожалуй, он даже счастлив, – в той мере, в какой ему отпущено; в его, Бернаровой, мере.
Глава 5
Установление контакта
Позже я связался с министерством сельского хозяйства, и мне сказали, что меня примет сотрудница по имени Катрин Лешардуа. А программа называлась «Сикомор». На самом деле сикомор – это дерево, чья древесина весьма ценится мебельщиками, вдобавок оно дает сладкий сок, а произрастает в отдельных районах умеренной климатической зоны; в частности, весьма распространено в Канаде. Программа «Сикомор» написана на языке «паскаль», некоторые типовые моменты – на «C++». Паскаль – это французский писатель XVII века, автор знаменитой книги «Мысли». А еще так называется широко структурированный язык программирования, особенно удобный для обработки статистических данных, которым я в свое время сумел овладеть. С помощью программы «Сикомор» должны были выплачиваться государственные субсидии фермерам – за это и отвечала Катрин Лешардуа, точнее, в этой области она была ответственной за информатику. В общем, для меня речь шла об «установлении контакта».
В работе инженера-программиста самое привлекательное – именно контакт с клиентами; по крайней мере, так утверждают наши начальники за рюмочкой инжирной настойки (я несколько раз случайно слышал их разговоры у бассейна во время последнего семинара в Кушадасы).
Что до меня, то я всегда испытываю страх перед первой встречей с новым клиентом; ведь мне придется привыкать к общению с разнообразными человеческими существами, собранными под крышей того или иного учреждения; а это нерадостная перспектива. Разумеется, вскоре я на опыте убедился, что мне придется иметь дело с людьми пусть и не вполне одинаковыми, но, во всяком случае, очень схожими по своим привычкам, взглядам и вкусам, по отношению к жизни. То есть, по идее, бояться нечего, тем более что профессиональный характер этих встреч в принципе гарантирует их безобидность. Однако у меня была возможность узнать и то, что человеческие существа нередко считают своим долгом различаться между собой, проявляя какие-нибудь мелкие, досадные особенности, изъяны, черты характера и тому подобное, – вероятно, с целью заставить собеседников воспринимать их как полноценные личности. Один, видите ли, любит теннис, другой не может жить без верховой езды, третий увлекается гольфом. Некоторые начальники отделов обожают селедку; другие ее терпеть не могут. Соответственно и судьбы складываются по-разному, и будущее у каждого намечается свое. Поэтому если общие рамки «установления контакта с клиентами» очерчены четко, то внутри их, к сожалению, всегда остается полоса неизвестности.
И вот вам пример: когда я пришел в комнату 6017, Катрин Лешардуа не оказалось на месте. Она, как мне сообщили, «занята установочными работами в главном компьютерном центре». Мне предложили сесть и подождать, что я и сделал. Разговор вертелся вокруг взрыва, который произошел вчера на Елисейских Полях. Бомбу подложили под диванчик в кафе. Два человека погибли. Еще одной женщине раздробило ноги и вырвало пол-лица; она стала калекой и потеряла зрение. Я узнал, что этот взрыв был не первым: несколькими днями раньше бомба взорвалась на почте возле Ратуши: пятидесятилетнюю женщину разорвало на куски. Еще я узнал, что эти бомбы были подложены арабскими террористами, требующими освобождения других арабских террористов, которые сидят во французских тюрьмах за многочисленные убийства.
Около пяти часов я ушел: мне надо было в префектуру полиции, подать заявление об угоне автомобиля. Катрин Лешардуа так и не появилась, в разговоре я почти не участвовал. Надеюсь, установление контакта состоится в другой раз.
Инспектор, принявший мое заявление, был примерно моего возраста. Явно родом из Прованса, на пальце – обручальное кольцо. Я подумал: хорошо ли в Париже его жене, детям, если они у него есть, ему самому? Может быть, жена работает на почте, а детей отдали в ясли? Кто знает.
Как и следовало ожидать, в его голосе звучали горечь и скепсис: «Угоны… с утра до вечера заявления несут… но надежды никакой… их ведь сразу же отпускают…» Я сочувственно кивал в ответ на эти простые и правдивые слова, итог каждодневных наблюдений; но я ничего не мог сделать, чтобы облегчить его бремя.
Под конец, однако, сквозь эту горечь пробились оптимистичные ноты: «Ну ладно, до свидания! Может быть, мы все-таки найдем вашу машину! Чего не бывает!…» Думаю, он охотно сказал бы еще что-нибудь; но больше сказать было нечего.
Глава 6
Еще один шанс
На следующее утро я узнаю, что совершил ошибку. Мне обязательно надо было встретиться с Катрин Лешардуа; то, что я ушел без всяких объяснений, в министерстве сельского хозяйства восприняли плохо.
Я узнаю также – и это для меня неожиданность, – что моя работа по предыдущему контракту оставляла желать лучшего. До сих пор мне не говорили об этом, но мной были недовольны. А сейчас, поручив контракт с министерством сельского хозяйства, дали в некотором смысле еще один шанс. Мой начальник принимает суровый вид, отчего становится похож на героя американского телесериала, и говорит мне: «Знаете, мы ведь на службе у клиентов. В нашей профессии, увы, редко получаешь еще один шанс…»
Мне жаль, что я огорчил этого человека. Он очень красив. Лицо чувственное и в то же время мужественное, седые волосы коротко подстрижены. Белая рубашка из превосходной, очень тонкой ткани, через которую просвечивает мускулистая загорелая грудь. Галстук в косую полоску. Непринужденные и полные силы движения, признак безупречной физической формы.
Единственное оправдание, какое приходит в голову (и даже мне самому кажется малоубедительным), у меня угнали машину. Я даю понять, что нахожусь на грани нервного срыва, но постараюсь справиться с этим состоянием. И тут в душе у начальника что-то происходит; он явно шокирован тем, что у меня угнали машину. Он не знал; он не мог такого предположить; теперь он все понимает. Прощаясь, стоя в дверях кабинета на пушистом светло-сером ковре, он прочувствованно желает мне «держаться».
Глава 7
Катрин, милая Катрин
«Good times are coming
I hear it everywhere I go
Good times are coming
But they're coming slow.»
Neil Young
Девушка в приемной министерства сельского хозяйства сегодня опять в кожаной мини-юбке; но на сей раз я не нуждаюсь в ее помощи, чтобы найти комнату 6017. С первых же минут встречи с Катрин Лешардуа все мои опасения подтверждаются. Ей 25 лет, у нее высшее технологическое образование и гнилые передние зубы; ее агрессивность достойна удивления:
– Хочу надеяться, что с этой вашей программой не будет проблем! Не как с предыдущей, которую мы у вас купили… та была просто кошмар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
За два года, прошедших после разрыва с Вероникой, у меня, можно считать, не было ни одной женщины; вялые и нерешительные попытки, сделанные мной в этом направлении, как и следовало ожидать, ни к чему не привели. Кажется, что два года – срок долгий. На самом деле они пролетают быстро – особенно если работаешь. Любой человек вам подтвердит: они пролетают быстро.
Может статься, любезный друг-читатель, что вы сами – женщина. Не расстраивайтесь, такое случается. Впрочем, это нисколько не повлияет на то, что я собираюсь вам сказать. У меня широкий охват.
Я не ставлю себе целью увлечь вас тонкими психологическими наблюдениями. Не стремлюсь сорвать аплодисменты, демонстрируя проницательность и чувство юмора. Есть писатели, расходующие свой талант на тщательное выписывание различных состояний души, черт характера и т.п. Я не вхожу в их число. Все это нагромождение реалистических деталей, призванных придать персонажам индивидуальность, всегда казалось мне, извините за выражение, полнейшей чушью. Даниэль – друг Эрве, но он недолюбливает Жерара. Мечты Поля находят свое воплощение в Виргинии, моя кузина едет в Венецию… и так до бесконечности. С тем же успехом можно наблюдать, как омары в аквариуме ползают друг по другу (для чего достаточно зайти в рыбный ресторан). Впрочем, я редко встречаюсь с человеческими существами.
Для достижения куда более важной в философском отношении цели, которую я поставил перед собой, мне потребуется, напротив, отказаться от всего лишнего. Упростить. Исключить массу деталей, одну за другой. Сам ход истории поможет мне в этой задаче. На наших глазах мир обретает все большее единообразие; бурно развиваются телекоммуникационные средства; в жилых помещениях появляется новая аппаратура. А человеческие отношения постепенно становятся невозможными, что весьма способствует уменьшению количества историй и происшествий, которые в сумме составляют чью-то жизнь. И мало-помалу перед нами возникает лик Смерти во всем ее великолепии. Третье тысячелетие обещает быть чудесным.
Глава 4
Бернар, о Бернар
В понедельник, придя на работу, я узнал, что моя фирма продала новые компьютерные программы министерству сельского хозяйства, а обучать сотрудников министерства, работать с ними поручено мне. Эту новость сообщил Анри Ла Бретт (он настаивает на том, что его фамилия пишется в два слова). Анри Ла Бретт, которому, как и мне, тридцать лет, – мой непосредственный начальник; отношения наши проникнуты глухой враждебностью. Вот и на сей раз он прямо с порога, словно ему не терпелось позлить меня, заявил, что при этой работе надо будет часто выезжать в командировки: в Руан, в Ларош-сюр-Ион, не знаю, куда-то там еще. Командировки для меня всегда были кошмаром; Анри Ла Бретту это известно. Я мог бы вспылить: «Ах так? Я увольняюсь!» Но я этого не делаю.
Задолго до того, как это выражение вошло в моду, наша фирма ввела у себя настоящую корпоративную культуру (создание собственного логотипа, раздача сотрудникам фирменных маек, семинары в Турции по изучению потребительского спроса). Фирма процветает, в своей области она пользуется завидной репутацией; в общем, со всех точек зрения это стоящая контора. Сами понимаете: я не могу уволиться под влиянием минутного настроения.
Десять часов утра. Я сижу в тихой комнате с белыми стенами, напротив одного парня чуть моложе меня, который только недавно поступил в нашу фирму. Кажется, его зовут Бернар. Его посредственность действует на меня тяжело. Он только и говорит что о деньгах и об инвестициях: паевые фонды, французские облигации, кредиты на жилье… в итоге ничего не остается. Он рассчитывает на регулярное увеличение заработной платы, которое хоть чуть-чуть опережало бы рост инфляции. Он немного утомляет меня; я не знаю, что отвечать. Его усы шевелятся.
Когда он выходит из комнаты, снова воцаряется тишина. В квартале, где мы работаем, снесены все старые здания, и окружающий пейзаж напоминает поверхность Луны. Это в тринадцатом округе, если не ошибаюсь. Когда выходишь из автобуса, можно подумать, что здесь была Третья мировая война. Но нет: это, напротив, торжество урбанизма.
Наши окна выходят на громадный, необозримый пустырь, покрытый грязью, ощетинившийся заборами. Каркасы нескольких жилых домов. Неподвижные краны. Холод и покой.
Бернар возвращается. Чтобы оживить атмосферу, я рассказываю ему, что у меня в доме стало скверно пахнуть. Людям обычно нравятся истории про вонь, я это заметил; в самом деле, сегодня утром, спускаясь по лестнице, я почувствовал нестерпимый смрад. И куда смотрит уборщица, ведь она всегда такая старательная?
Он говорит: «Наверно, где-то валяется дохлая крыса». Неизвестно почему, но такая перспектива его забавляет. Усы слегка подрагивают.
Бедняга он, в сущности, этот Бернар. Что ему делать со своей жизнью? Покупать лазерные диски в магазине ФНАК? Такому, как он, следовало бы иметь детей; будь у него дети, из этого выводка маленьких Бернаров могло бы выйти что-нибудь путное. Но он даже не женат. Бесплодная смоковница.
А впрочем, не стоит так уж его жалеть, добряка Бернара, симпатягу Бернара. Пожалуй, он даже счастлив, – в той мере, в какой ему отпущено; в его, Бернаровой, мере.
Глава 5
Установление контакта
Позже я связался с министерством сельского хозяйства, и мне сказали, что меня примет сотрудница по имени Катрин Лешардуа. А программа называлась «Сикомор». На самом деле сикомор – это дерево, чья древесина весьма ценится мебельщиками, вдобавок оно дает сладкий сок, а произрастает в отдельных районах умеренной климатической зоны; в частности, весьма распространено в Канаде. Программа «Сикомор» написана на языке «паскаль», некоторые типовые моменты – на «C++». Паскаль – это французский писатель XVII века, автор знаменитой книги «Мысли». А еще так называется широко структурированный язык программирования, особенно удобный для обработки статистических данных, которым я в свое время сумел овладеть. С помощью программы «Сикомор» должны были выплачиваться государственные субсидии фермерам – за это и отвечала Катрин Лешардуа, точнее, в этой области она была ответственной за информатику. В общем, для меня речь шла об «установлении контакта».
В работе инженера-программиста самое привлекательное – именно контакт с клиентами; по крайней мере, так утверждают наши начальники за рюмочкой инжирной настойки (я несколько раз случайно слышал их разговоры у бассейна во время последнего семинара в Кушадасы).
Что до меня, то я всегда испытываю страх перед первой встречей с новым клиентом; ведь мне придется привыкать к общению с разнообразными человеческими существами, собранными под крышей того или иного учреждения; а это нерадостная перспектива. Разумеется, вскоре я на опыте убедился, что мне придется иметь дело с людьми пусть и не вполне одинаковыми, но, во всяком случае, очень схожими по своим привычкам, взглядам и вкусам, по отношению к жизни. То есть, по идее, бояться нечего, тем более что профессиональный характер этих встреч в принципе гарантирует их безобидность. Однако у меня была возможность узнать и то, что человеческие существа нередко считают своим долгом различаться между собой, проявляя какие-нибудь мелкие, досадные особенности, изъяны, черты характера и тому подобное, – вероятно, с целью заставить собеседников воспринимать их как полноценные личности. Один, видите ли, любит теннис, другой не может жить без верховой езды, третий увлекается гольфом. Некоторые начальники отделов обожают селедку; другие ее терпеть не могут. Соответственно и судьбы складываются по-разному, и будущее у каждого намечается свое. Поэтому если общие рамки «установления контакта с клиентами» очерчены четко, то внутри их, к сожалению, всегда остается полоса неизвестности.
И вот вам пример: когда я пришел в комнату 6017, Катрин Лешардуа не оказалось на месте. Она, как мне сообщили, «занята установочными работами в главном компьютерном центре». Мне предложили сесть и подождать, что я и сделал. Разговор вертелся вокруг взрыва, который произошел вчера на Елисейских Полях. Бомбу подложили под диванчик в кафе. Два человека погибли. Еще одной женщине раздробило ноги и вырвало пол-лица; она стала калекой и потеряла зрение. Я узнал, что этот взрыв был не первым: несколькими днями раньше бомба взорвалась на почте возле Ратуши: пятидесятилетнюю женщину разорвало на куски. Еще я узнал, что эти бомбы были подложены арабскими террористами, требующими освобождения других арабских террористов, которые сидят во французских тюрьмах за многочисленные убийства.
Около пяти часов я ушел: мне надо было в префектуру полиции, подать заявление об угоне автомобиля. Катрин Лешардуа так и не появилась, в разговоре я почти не участвовал. Надеюсь, установление контакта состоится в другой раз.
Инспектор, принявший мое заявление, был примерно моего возраста. Явно родом из Прованса, на пальце – обручальное кольцо. Я подумал: хорошо ли в Париже его жене, детям, если они у него есть, ему самому? Может быть, жена работает на почте, а детей отдали в ясли? Кто знает.
Как и следовало ожидать, в его голосе звучали горечь и скепсис: «Угоны… с утра до вечера заявления несут… но надежды никакой… их ведь сразу же отпускают…» Я сочувственно кивал в ответ на эти простые и правдивые слова, итог каждодневных наблюдений; но я ничего не мог сделать, чтобы облегчить его бремя.
Под конец, однако, сквозь эту горечь пробились оптимистичные ноты: «Ну ладно, до свидания! Может быть, мы все-таки найдем вашу машину! Чего не бывает!…» Думаю, он охотно сказал бы еще что-нибудь; но больше сказать было нечего.
Глава 6
Еще один шанс
На следующее утро я узнаю, что совершил ошибку. Мне обязательно надо было встретиться с Катрин Лешардуа; то, что я ушел без всяких объяснений, в министерстве сельского хозяйства восприняли плохо.
Я узнаю также – и это для меня неожиданность, – что моя работа по предыдущему контракту оставляла желать лучшего. До сих пор мне не говорили об этом, но мной были недовольны. А сейчас, поручив контракт с министерством сельского хозяйства, дали в некотором смысле еще один шанс. Мой начальник принимает суровый вид, отчего становится похож на героя американского телесериала, и говорит мне: «Знаете, мы ведь на службе у клиентов. В нашей профессии, увы, редко получаешь еще один шанс…»
Мне жаль, что я огорчил этого человека. Он очень красив. Лицо чувственное и в то же время мужественное, седые волосы коротко подстрижены. Белая рубашка из превосходной, очень тонкой ткани, через которую просвечивает мускулистая загорелая грудь. Галстук в косую полоску. Непринужденные и полные силы движения, признак безупречной физической формы.
Единственное оправдание, какое приходит в голову (и даже мне самому кажется малоубедительным), у меня угнали машину. Я даю понять, что нахожусь на грани нервного срыва, но постараюсь справиться с этим состоянием. И тут в душе у начальника что-то происходит; он явно шокирован тем, что у меня угнали машину. Он не знал; он не мог такого предположить; теперь он все понимает. Прощаясь, стоя в дверях кабинета на пушистом светло-сером ковре, он прочувствованно желает мне «держаться».
Глава 7
Катрин, милая Катрин
«Good times are coming
I hear it everywhere I go
Good times are coming
But they're coming slow.»
Neil Young
Девушка в приемной министерства сельского хозяйства сегодня опять в кожаной мини-юбке; но на сей раз я не нуждаюсь в ее помощи, чтобы найти комнату 6017. С первых же минут встречи с Катрин Лешардуа все мои опасения подтверждаются. Ей 25 лет, у нее высшее технологическое образование и гнилые передние зубы; ее агрессивность достойна удивления:
– Хочу надеяться, что с этой вашей программой не будет проблем! Не как с предыдущей, которую мы у вас купили… та была просто кошмар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16