Лилька пришла.
С т. с т у д е н т. Что же вы стоите, Лиля! Раздевайтесь, я так рад, что вы зашли. Что? Я не слышу!
Л и л я. Я не могу. Я замерзла.
С т. с т у д е н т. Ах, Господи, да как же это можно! Такой мороз, а вы… Ах, вы, бедная моя! Ну, давайте, давайте, помогу. Пальцы-то, пальцы-то, ах, Господи! Где тут у вас пуговицы?
Л и л я. Английская булавка, пуговицы нету. С утра бегаю.
О н у ф р и й. Ну и я: давай вместе распеленывать. Ах, Лиля, будь я вашей кормилицей, я бы вас в таких пеленках на мороз не отпустил… Пальцы-то не отморожены? Три ей пальцы, старик. И куда вас черти носят? Почву подготовлять? Так без вас подготовят. Раз нечего надеть, так сидели бы дома… Ну вот, теперь слезы!
С т. с т у д е н т. Что с вами, Лилечка, ну что вы? Случилось что-нибудь?
Л и л я (плача) . Пальцы на ногах очень больно… Нет, нет, калош не снимайте, мне сейчас опять идти.
О н у ф р и й. Как же! Так я вас и пустил!
Л и л я. Калоши Верочкины.
О н у ф р и й. Не пропадут Верочкины калоши, тут народ честный. Ну, вот и готово. Печки нет, не ищите, тут центральное отопление, чтоб черт его побрал!
Л и л я. Я на трубе руки погрею. У нас хозяйка совсем не топит.
О н у ф р и й. Ну, это уже другая система… старая.
С т. с т у д е н т. Сейчас новый самовар будет. (Идет.) Капитон, Капитоша!
О н у ф р и й. Отогрелись?
Л и л я. Да, теперь ничего… Ах, как хорошо у нас дела идут, я так рада, так рада! Вначале даже трудно было, знаете, рассчитывать на такое согласие. Из всех землячеств только два оказались против сходки… Впрочем, вы едва ли можете сочувствовать: вы также против сходки?
О н у ф р и й (мрачно). Против.
Л и л я (сухо) . Очень жаль.
О н у ф р и й (так же) . Что же поделаешь?
Л и л я. Я от вас этого не ожидала.
Молчание.
Л и л я. А Стамескин здесь еще не был?
О н у ф р и й. Стамескин? А он еще зачем? Нет, пока Бог миловал. (К входящему Старому Студенту.) Слыхал, старик, Стамескин сюда должен прийти.
С т. с т у д е н т (польщенный) . Стамескин? Я очень рад. Но вчера ничего не говорили…
Л и л я. Ах, вы не знаете: я же должна вас предупредить! Дело в том, что Стамескин – с одной стороны, и наши: Козлов и Кочетов – с другой стороны, должны вместе выработать резолюцию. Дело в том, что сегодня у нас опять собрание, и я почти всех уже известила…
С т. с т у д е н т. Позвольте, Лиля, я не совсем понимаю. Значит, Козлов и Кочетов также придут?
Л и л я. Ну да, конечно, как вы не понимаете! Так как они будут ругаться, то они решили у вас, потому что у вас нейтральная почва.
С т. с т у д е н т. Ах, вот что!
О н у ф р и й (смеется) . Какой тебе почет, старик! Ты теперь у нас вроде как бы нейтральное государство Швейцария. На тебе и съезды, и конференции устраиваются, и… эмигранты у тебя ночуют, а ты себе знать ничего не знаешь.
Л и л я (не понимая) . Какие эмигранты?.. Онуфрий Николаевич, что это такое? Водка?
О н у ф р и й. Водка.
Л и л я. В такой день? Вы плохой товарищ, Онуфрий Николаевич.
О н у ф р и й (отшучиваясь) . Стоило вас после этого спасать!
Л и л я. И шутки ваши мне совсем не нравятся. Уж этого от вас я совсем, совсем не ожидала. (Энергично.) Свинство, Онуфрий Николаевич.
О н у ф р и й (мрачно) . А ну вас всех! Эй, Тенор, кровать у тебя двухспальная? Я с тобой лечь хочу.
Л и ля. Тенор? Да разве он здесь? А у меня сейчас только Дина про него спрашивала… Ах, Господи, который час? Мне еще в десяти местах быть надо, не успею я! Ох, не успею я! Где моя шубка, куда вы ее дели?
О н у ф р и й. Опять, значит, на мороз?
Л и ля (одеваясь, то в той, то в этой комнате) . Я не хочу с вами разговаривать! Разбросали-то как, не соберешь ничего. Господа! Собрание у Дины в половине восьмого, не опоздайте.
С т. с т у д е н т (понижая голос) . Ну что Дина? Как?
Л и ля (не понимая) . Прекрасный товарищ! От нее, с ее богатством, красотою, никто этого даже не ожидал, все очень довольны…
С т. с т у д е н т. Да, да, товарищ хороший! Вообще она удивительный человек.
Л и ля. Ну, удивительный не удивительный, а… Не лезут! У, проклятые! А, вот и Стамескин. Слушайте, Козлова и Кочетова еще нет, не приходили.
С т а м е с к и н. Я подожду. Здравствуйте, Петр Кузьмич.
С т. с т у д е н т. Очень рад вас видеть, товарищ, раздевайтесь. Сегодня очень холодно.
Входит С т а м е с к и н, сухо здоровается с Онуфрием и в дальнейшем делает вид, что не замечает ни его, ни водки. Лиля, одетая, входит за ним.
Л и ля. Вот что, Стамескин… Какие рваные перчатки! Неужели это мои? Мои!.. Мне нужно сказать вам несколько слов. Вот в чем дело… (Что-то шепотом рассказывает ему.)
О н у ф р и й (Старому Студенту тихо) . Пришел твой римский нос. Ну и строг, ну и строг! Ты заметил, как он на меня поглядел: как удав на маленькую птичку. Нет, легче бы мне с тигром в одной клетке, нежели…
С т. с т у д е н т. Оставь, Онуфрий! Я его уважаю.
О н у ф р и й. А он тебя?.. Ну и беспокойно же у тебя, старик, и черт меня сюда принес!
Л и ля (громко) . Так не забудьте же… До свидания, Петр Кузьмич. С вами, Онуфрий Николаевич, я и прощаться не хочу… свинство, свинство!
Уходит. Студенты одни. Неловкое молчание.
С т. с т у д е н т. Не хотите ли чаю, Стамескин?
С т а м е с к и н. Нет.
О н у ф р и й (демонстративно наливает рюмку и пьет) . Как скоро водка согрелась. Терпеть не могу теплой водки! (Молчание. Вновь наливает, говорит неуверенно.) А ты что же, старик? Так и стоит твоя налитая.
С т. с т у д е н т (не зная, как поступить) . Не знаю… Нет, спасибо, Онуша, я по утрам как-то не могу.
О н у ф р и й. Света боишься? Темноты ждешь? А мы вот света не боимся.
С т. с т у д е н т (торопливо) . Я сейчас вернусь, Стамескин; я хочу приготовить вам свободный номер для беседы; Лиля мне уже говорила, в чем дело… Тут не совсем удобно… по соседству есть свободный номер.
С т а м е с к и н. Хорошо.
О н у ф р и й (умоляя) . Отчего, старик, можно и тут! Я выйду.
С т. с т у д е н т (не понимая, указывает глазами на перегородку) . Нет, Онуфрий, тут неудобно. Я сейчас… Одну минуту, господа.
Выходит. За перегородкой притаился и не дышит Тенор. Стамескин делает вид, что не замечает Онуфрия – Онуфрий делает вид, что не замечает Стамескина. Оба неподвижно смотрят в стену – впрочем, мучится один только Онуфрий. Длительная пауза.
С т. с т у д е н т (входя) . Ну вот и устроил! Прекрасный номер – там никто вам не помешает, беседуйте сколько хотите… Кстати, уважаемый товарищ, по поводу вчерашнего: я еще не имел удовольствия выслушать ваше мнение относительно сказанного мною. По решению землячества я могу (улыбаясь) судить, что моя речь успеха, так сказать, не имела, но мне хотелось бы выслушать вас, я так привык уважать ваше мнение.
С т а м е с к и н. Вы говорили недурно, вероятно, прежде вы много ораторствовали.
С т. с т у д е н т (польщенный) . Представьте, никогда – это, можно сказать, первое мое выступление… а по существу, по существу, Стамескин?
С т а м е с к и н. И по существу недурно. По-видимому, вы довольно много читали, кое-что знаете, есть у вас и свой достаточно обширный опыт… некоторые из приведенных фактов были положительно любопытны…
С т. с т у д е н т (радостно) . Да, да! Конечно, факты! Простите, что перебиваю!
С т а м е с к и н. Но только все это лишнее. Это была лекция, а не речь, вам бы ее откуда-нибудь с кафедры произнести, и у нее был бы успех, вам бы и молодежь хлопала.
С т. с т у д е н т (огорченно) . Но позвольте, Стамескин! Я не понимаю вашего деления на лекцию и речь. Что, собственно…
С т а м е с к и н. В то время, когда люди действуют, вы рассуждаете о действиях, какие бывают действия, плохие и хорошие, – это нам не нужно.
Онуфрий иронически смотрит на Старого Студента.
С т. с т у д е н т (в отчаянии) . Но что же нужно? – Я не понимаю.
С т а м е с к и н. Мне некогда сейчас объяснять, да это и все равно, сейчас это лишнее.
С т. с т у д е н т. Да как же все равно! А факты, Стамескин? А логика? Ведь есть же логика, Стамескин, и я даже не могу себе представить такого случая… Ты что, Онуфрий, с ума сошел?
Онуфрий, глядевший на перегородку, вдруг хохочет и говорит, глядя на стол.
О н у ф р и й. Она, брат, тебе покажет! Она тебе пропишет! Она тебя петь заставит!
С т. с т у д е н т (сердито) . Да ты с ума сошел? Про кого ты говоришь?
О н у ф р и й (мрачно) . Про логику, про кого же?
С т. с т у д е н т (волнуясь) . Это нехорошо, Онуфрий Николаевич! Я говорю о совершенно серьезных вещах, а ты позволяешь себе такое… странное отношение.
Молчание. Онуфрий сердито пыхтит папиросой. Входят Козлов и Кочетов.
К о з л о в. А вы уже здесь, Стамескин? Сейчас разденусь…
К о ч е т о в. Запоздали, нужно было с К.И. повидаться. Вы слыхали, Лохаридзе арестован? Здравствуйте, Петр Кузьмич.
С т а м е с к и н. Да, я знаю.
С т. с т у д е н т (уныло) . Раздевайтесь.
К о з л о в. (входит) . Ну, вот и я! Здорово, ребятки! А ты уже за водкой? Какая же ты свинья, Онуфрий!
О н у ф р и й. Тебя не спросился!
К о з л о в. Как же тебе не стыдно, а? С тобой и разговаривать после этого не стоит… свинья!
О н у ф р и й. И не разговаривай!
К о з л о в. Свинья!
О н у ф р и й. Да что ты привязался, в самом деле! Мне твоей указки не надо.
К о ч е т о в (качая головой) . Да, нехорошо, Онуфрий Николаевич. Фу-ты, как холодно, рук не согреешь. Ну, так как же, Петр Кузьмич, побеспокоим вас?
С т. с т у д е н т. Пожалуйста, прошу вас следовать за мной. У вас будет свободный номер, вам никто не помешает, я все устроил. Пожалуйста! А у меня там… лежит один больной… Нет, нет, из моих знакомых…
Уходят. Из-за перегородки тихонько выбирается Тенор и становится в мефистофельскую позу над мрачным Онуфрием.
Т е н о р. Ха-ха-ха! Как он тебя, Онуша! Говорит, что ты, Онуша, свинья! Ха-ха-ха!
Онуфрий сперва сердито, потом иронически смотрит на Тенора.
Т е н о р. Выпей еще рюмочку, Онуша! Ха-ха-ха!
О н у ф р и й (серьезно) . Знаешь что, Тенор?
Т е н о р. Что?
О н у ф р и й. Надевай-ка, брат, пальто с барашком – и удирай отсюда, пока путь свободен.
Т е н о р. (беспокойно) . Ты думаешь?
О н у ф р и й. Предчувствую. В твоем идиотском смехе я слышу дыхание рока. Спасайся, Тенор!
Т е н о р. Пожалуй, я уйду. Это будет лучше.
С т. с т у д е н т (входя, говорит, волнуясь) . Там в коридоре – идет какая-то дама… кажется, Дина Штерн. Кажется, она! (Суетливо прибирает комнату.) Ах, Боже мой… это все твои окурки.
Онуфрий хохочет. Тенор быстро прячется за перегородку, закрывая за собою дверь. Слегка постучав, входит Д и н а.
Д и н а. Можно?
С т. с т у д е н т (сияя) . Да, конечно! Простите, у нас такой беспорядок…
Д и н а. У вас много народу – в передней столько шинелей.
С т. с т у д е н т. Да, Стамескин, Козлов и другие… Этакое совещание… на нейтральной почве! (Радостно смеется.)
Д и н а. (разочарованно) . Ах, вот что! Так вот вы как живете, Петр Кузьмич, совещания у вас… Что это, водка?
О н у ф р и й. Водка.
С т. с т у д е н т (руки его дрожат, растерян) . Как я счастлив, Дина! Наконец-то вы посетили мою одинокую убогую келью. Сердечно благодарю вас, Дина, вы и представить не можете, какую высокую радость вы мне доставили. Да благословит вас Бог!
Д и н а. (смущенно и ласково) . Ну что вы, дорогой мой, я сама так рада… Я уже давно собиралась навестить вас, но так занята… а тут еще это.
С т. с т у д е н т (умоляя) . Разденьтесь!.. Онуфрий, позвони, чтобы скорей чаю… Ужасно холодно.
Д и н а. (незаметно морщась) . Право, я не знаю… Я спешу…
С т. с т у д е н т. Разденьтесь! Позвольте вашу муфточку… И сахару вели дать, сахару нет.
Д и н а. Ну хорошо. Но только чаю я не хочу, я на минуточку. (Раздеваясь.) Ну, как вы хозяйничаете, Петр Кузьмич, расскажите! У вас очень хороший номер.
С т. с т у д е н т (весело) . Управляюсь! Я всегда сам хозяйничал, Дина, я не хотел, чтобы тяжесть хозяйства ложилась на одну жену, – это несправедливо. Я и на базар с корзиночкой бегал, конечно, только по праздникам, так как в будни…
Д и н а. Неужели? Какой вы милый, вас нельзя не любить. А это ваша спальня? Да вы совсем как настоящий студент… Вы дома всегда в тужурке ходите? К вам тужурка идет.
С т. с т у д е н т (тихо) . Я – студент… Дина. Пусти на диван, Онуша.
Д и н а. Да и здесь хорошо, не беспокойтесь.
С т. с т у д е н т. Нет, нет, садитесь на диван. Впрочем… там одна пружина… Сиди, Онуша, голубчик! Вот кресло.
О н у ф р и й. Что же, звонить или нет?
Д и н а. Нет, не надо, я чаю не хочу. Так вот как у вас… и не скучно вам всегда одному?
С т. с т у д е н т. Почему вы думаете, что я один? Я всегда с товарищами. Вот Онуфрий Николаевич, милейший человек. Блохин… Козлов часто заходит. Мы такие ночи проводим, Дина! Пьем!..
Д и н а. (с ужасом) . Неужели вы пьете, Петр Кузьмич?
С т. с т у д е н т. Нет, Дина, то есть да. Рюмку, так, иногда две хватишь… хочется разгула, Дина. Наша жизнь коротка!
О н у ф р и й. Разгула! Ну и фарисей же ты, старик!
С т. с т у д е н т (смеется и хлопает Онуфрия по плечу) . Не ворчи, товарищ. Водка-то вся, тащи другую бутылку.
Д и н а. (изумленно) . Да что с вами, Петр Кузьмич? Вот не ожидала! Неужели вы будете пить? Тогда я сейчас же уйду. Ну да – две рюмки!
С т. с т у д е н т (падая духом) . Нет, это я так, это я для Онуфрия Николаевича. Посидите, Дина.
О н у ф р и й. Ну и фарисей же ты, старик! (Молчание)
С т. с т у д е н т. Ну, как вы спали вчера, Дина? Я вас замучил своими рассказами… и все такое грустное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11