– Ах ты мой милый! Ах ты мой милый!
И сказал маме, которая шла сзади:
– Нет, ты посмотри, какой!
Мама сказала:
– Это все ваш винт. Вы так ругаетесь, что напугали ребёнка.
Отец рассмеялся и ответил:
– Да, ругается он сильно. Но этот-то! Ах ты мой милый!
В детской Юра потребовал, чтобы отец сам раздел его.
– Ну, начались капризы, – сказал отец. – Я ведь не умею, пусть мама разденет.
– А ты будь тут, – сказал Юра.
У мамы ловкие пальцы, и раздела она быстро, а пока раздевала, Юра держал отца за руку. Няньку выгнал. Но так как отец уже начинал сердиться и мог догадаться о том, что было в беседке, то Юра скрепя сердце решил отпустить его. Но, целуя, схитрил:
– А тебя он больше ругать не будет?
Папа обманулся. Засмеялся, ещё раз уже сам крепко поцеловал Юру и сказал:
– Нет, нет. А если будет браниться, я его брошу через забор.
– Пожалуйста, – сказал Юра. – Ты это можешь. Ты ведь сильный.
– Да ничего себе. А ты спи-ка покрепче. Мама побудет с тобою.
Мама сказала:
– Я пошлю няню. Мне нужно готовить к ужину.
Отец крикнул:
– Успеется ваш ужин! Можешь побыть с ребёнком.
Но мама настаивала:
– Там гости. Неудобно, если я их брошу.
Но отец пристально посмотрел на неё, и, пожав плечами, мама согласилась:
– Ну хорошо, я останусь. Посмотри только, чтобы Марья Ивановна вин не перепутала.
Всегда бывало так: если около засыпающего Юры сидела мама, то она держала его за руку до самой последней минуты, – всегда бывало так. А теперь она сидела так, как будто была совсем одна и не было тут никакого сына Юры, который засыпает, – сложила руки на коленях и смотрела куда-то. Чтобы привлечь её внимание, Юра пошевелился, но мама коротко сказала:
– Спи.
И продолжала смотреть. Но, когда у Юры отяжелели глаза и со всею своею тоской и слезами он начал проваливаться в сон, вдруг мама стала перед кроваткой на колени и начала часто-часто, крепко-крепко целовать Юру. Но поцелуи были мокрые, горячие и мокрые.
– Отчего у тебя мокрые, ты плачешь? – пробормотал Юра.
– Я плачу.
– Не надо плакать.
– Хорошо, я не буду, – покорно согласилась мама.
И снова целовала часто-часто, крепко-крепко.
Тяжело-сонным движением Юра поднял обе руки, обнял мать за шею и крепко прижался горячей щекою к мокрой и холодной щеке – ведь всё-таки мама, ничего не поделаешь. Но как больно, как горько!

1 2 3