Выбежали из бутылочного сарая приемщики посуды Семэн с Мыколой, чтобы помочь другу, но было поздно – сердце Творца не выдержало, сердце Творца качало чистейший денатурат, без всяких примесей крови, Творец был насквозь пропитан денатуратом, Семэн с Мыколой рассказывали, что Матюгальник даже зарабатывал себе па жизнь тем, что на пари в «Двух Карлах» или в «Гамбринусе» писал в граненый стакан чистейшим денатуратом и тут же опять его выпивал. Следует сказать: удобно, дешево и сердито. Яд купидона не действовал на него, не причинял ему ни вреда, ни пользы, потому что синий денатурат для разжигания примусов оказался вернейшим средством от любовного хотенья и купидоньего яда самой убийственной концентрации – не стоит пробовать, поверьте на слово.
Колокольным звоном и прощальным салютом для Матюгальника был грохот рухнувшей в сарае пирамиды ящиков с пустыми бутылками.
КОНЕЦ 6-Й ЧАСТИ
ПРОМЕЖУТОЧНАЯ ГЛАВА между шестой и седьмой частями к вопросам дофенизма
Власть в Офире не ограничивается позолоченными райскими вратами и чертой, проведенной мотыгой по пустыне, (офирская пословица, соответствующая русской «вилами по воде»); отнюдь: тайная власть офирского Pohouyam'a распространяется далеко за пределы Африки. После инаугурации очередной Pohouyam становится пожизненным главой древнейшего на Земле ордена дофенизма, возникшего одновременно с появлением человечества от Адама и Евы, которые по существу и были первыми дофенистами. Дофенисты отличаются от всех известных партий, гильдий и орденов (и от фанатичных иезуитов, и от известного профсоюза масонов с его блатмейстерами и семейственностью, и от железной гвардии Ленина с его демократическим централизмом, и от фаши Муссолини и наци Гитлера, помешанных на чистоте национальной племенной породы и т. д.), отличаются тем, что, во-первых, в их члены принимаются «члены» в прямом смысле этого слова: по длине полового члена и, во-вторых (и это главное), по дофенистическому состоянию духа и отношению к жизни. Первые люди, так называемые кроманьонцы, отличались от австралопитеков и неандертальцев ие только высоким ростом, выпрямленным позвоночником и тонким грациальным черепом без тяжелых надбровных дуг и с высоким лбом, отчего тяжелая звериная морда с небольшой килобайтной мозговой памятью превратилась в лицо, в этот пульт управления человеческим мозгом в сотни мегабайт, – не только; главнейшей биологической особенностью и отличием кроманьонца Адама от какого-нибудь неандертальца Хрум-Хрума являлся член человеческий. Ложи у мужчин распределялись по длине и толщине вставлялища; у женщин по ширине и глубине влагалища. К этому ордену принадлежали такие выдающиеся личности, как… {следует ряд фамилий}. Все они были скрытыми или открытыми членами первородного ордена – или от рождения, или пришли к дофенизму после длительных нелегких испытаний, сомнений и поисков; например, в черном бароне В. Гамилькар сразу угадал нерядового солидного дофениста.
Первые люди во главе с патриархами сплошь являлись дофенистами и жили, слава Богу, дай Бог каждому. После потопа и последнего классического дофениста Ноя наступил водораздел, дофенисты стали делиться на тайных, явных, законченных, потенциальных. Длина и толщина фалла уже не имела решающего значения, точный сантиметраж уже не производился (оценивался внешний вид); возник открытый орден, вроде чистилища перед вступлением в тайное общество. Наконец существовал массовый электорат, питательная среда, люди, склонные к дофенизму, – таких неоформившихся дофенистов всех стран и народов никто не считал, но имя им легион; более того, каждый человек на Земле в душе является дофенистом независимо от длины фалла (о женщинах-дофенистках разговор особый), все люди в той или иной степени дофенисты; дофенизм – это нормальное, даже вынужденное, состояние материи; Природе в принципе все до фени, Природа ленива и благодушна, ни одна звезда не устроит себе коммунизма, если ее к этому кто-то или что-то не вынудит. Главная заповедь дофенизма – «Не делай другому то, чего не сделаешь себе» – напоминает позднюю христианскую «Возлюби ближнего как самого себя». Дофенистическая заповедь намного старше и выгодно отличается от христианской ясностью, конкретностью и, значит, действенностью; она состоит из сложноподчиненного предложения с прямым указанием «то, чего» и двумя отрицательными глаголами «не делать»; христианская же виляет, как хвост собакой, вечно хромающим сравнительным союзом «как» и абстрактно-сусальным с запахом фарисейства глаголом «возлюбить». Мудрая заповедь, несмотря на кажущееся двойное запрещение «не», косвенно разрешает все (минус-на-минус дает плюс, двойное отрицание равно утверждению) – разрешает даже убийство, но с одним непременным условием: убийца должен тут же покончить с собой. Еще из мудростей дофенизма: «Не дергайся – и тогда мимо тебя пронесут труп твоего врага», «Сколько волка ни корми, а у ишака член больше», другие. В любой идеологии так или иначе присутствует философия дофенизма. Из мудростей дофенизма черпали ведрами Платон, Архимед, Соломон, Конфуций, Экклесиаст, Христос, Магомет, Оуэн и даже анархист князь Кропоткин, который в конце жизни пришел к. дофенизму в своем малоизвестном труде «Под знаменем дофенизма» (т. 12, стр. 88). Там же паслись Робин Гуд, Стенька Разин и Нестор Махно.
Можно привести длинный список известных дофенистов из древности до наших дней, но ограничимся примерами из тех, кто поближе. Бальзак, например, не был дофенистом потому, что ему была небезразлична аристократическая приставка «de», Бонапарт был всего лишь дофенистом удачи, пока везло, он ехал; из русских: крепким уважаемым дофенистом был украинский философ Григорий Сковорода, написавший на собственной могиле: «Свiт ловив мене, але не пiймав», Ленин (опять Ленин!), как уже говорилось, подавал заявление, но не был принят именно из-за самого факта подачи заявления – настоящим дофенистам до фени всякие заявления. Маркс не был, а вот Энгельс – в сильном подозрении (впрочем, они не русские). Чехов был принят в дофенисты в Баденвейлере, получив эту новость от немецкого врача-дофениста после того, как выпил полстакана спирта и излечился от чахотки. Лев Толстой – был, был, великим был дофенистом, в отличие от архискверного дофениста Достоевского, скорее psevdo-дофениста.
Иногда дофенизм путают с фаллизмом, фаллическими верованиями – да, много общего, но фаллизм входит в дофенизм как его составная и далеко не главная часть.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. СЮРПЛЯС
СЮРПЛЯС – 1. Велосипедное стояние на месте.
2. Сюрреалистический танец.
Из какого-то словаря
ГЛАВА 1. Гайдамаки, или гены вразнос
То, что литературные критики называют моим стилем – корявость и рубленность фразы, есть просто мое неумение писать. Умение – ремесло. Настоящий писатель не должен уметь писать. Каждый роман он должен начинать писать не умея, чтобы научиться писать именно этот роман.
Э. Хемингуэй
Потом была Франция. Сашко запросился в профсоюзный отпуск – сколько же можно заниматься любовью? – и получил его. Но и там каждый день приходилось трудиться в парижских веселых заведениях, потому что профессионал должен поддерживать форму и в отпуске.
«Мин херр, – писал Сашко из Франции Гамилькару III. – Ради Бога, мин херр, пришли еще денег немного! Девки здесь дюже дорогие!»
Гамилькар III отвечал своему любимцу известным анекдотом: «А знаешь ли ты разницу между херувимом и парикмахером?…»
«Знаю, – уныло отвечал Сашко. – У херувима хер спереди, а у парикмахера сзади».
Но в деньгах Гамилькар никогда Сашку не отказывал.
И все же смелый генетический эксперимент Гамилькара вскоре пошел вразнос – все гены перепутались и смешались, многочисленные дети Сашка сначала разбрелись но всему Офиру, по соседним (в тот период) Египту, Эфиопии и Сомали, а потом заполонили всю Африку. Гамилькар со счету сбился их считать. Была даже создана счетная комиссия, но толку не получилось, комиссию тут же поразила коррупция – брали взятки за фальшивые свидетельства о рождении очередного Сашка Гайдамаки и т. п. и т. д. Офир всходил и заходил, исчезал и появлялся со свойственной этой стране непредсказуемостью, Сашки Гайдамаки росли как на дрожжах, взрослели в детском возрасте, служили в гвардии негуса, были дипломатами, писцами, скитались бродягами, бомжами, проходимцами, бичами, плавали моряками, вкалывали железнодорожниками и т. д., были желанными для всех африканских женщин, но вот настоящих поэтов среди них не случалось – вернее, многие рифмовали, зная цель своего выведения на свет, но эти попытки были не пушкинские, «Русланом и Людмилой» не пахло.
По генетическому плану Гамилькара (он продолжал в задумчивости перебирать двойные четки из засушенного разноцветного горошка, скрученного в двойную спираль) и по аналогии с арапом Петра Великого, Александр Пушкин должен был родиться в четвертом поколении. Но хотя дети от Сашка шли неучтенным косяком, поэтических склонностей они не проявляли. Чистота эксперимента нарушилась, потому что генетический семенной фонд растрачивался, расходовался бездумно, случайно, без всякого плана. К тому же многочисленные потомки Сашка спешили рано начать половую жизнь и вели ее как скаженные, будто в последний раз в жизни. Возможно даже, что офирский Александр Пушкин где-то и появился на свет, но за рассеянным по всему Офиру и прилегающим странам Сашковым потомством невозможно было уследить, даже приблизительно учесть его. Только потом с высоты состояния современной генетической инженерии стало ясно, что подлинного Александра Пушкина вывести невозможно в силу нарастающей неопределенности, но тогда генетика пребывала еще в зачаточном состоянии и гадала на экспериментальном горохе основателя генетики монаха Менделя.
Потом даже образовался профессиональный клан африканских гайдамак, которые мельтешили с посохами по всему континенту, наподобие странствующих проповедников. Чтобы хоть как-то различать и выделять этих новых миссионеров, им давали порядковые номера, а особо запомнившимся гайдамакам присваивали клички: Офонарелый, Прыщавый, Банан Неутомимый, ets. Официальный статус гайдамак не был определен, но в их неписаные обязанности входило посещение африканских селений, чтение на майдане письма-щастья от Святой Люси, дефлорирование девственниц, удовлетворение незамужних женщин, дегустирование молодого вина, наставление неразумных жен, беседы с мужчинами. От гайдамак в Африке научились забивать cozyol-dominikanus , гайдамаки конкурировали с коренными африканскими колдунами; колдуны не очень-то любили гайдамаков, но колдуны были мудры и понимали, что гайдамаки по праву занимают свою социально-биологическую нишу.
Гайдамаки попадались разные, были НЕГРОИДНЫЕ гайдамаки с темным цветом кожи – от каштаново-коричневого до густо-черного, с вьющимися кольцами или спиралями черными волосами, толстыми губами, приплюснутым курносым носом и выдвинутой челюстью. В некоторых районах гайдамаки-негроиды смешивались с европеоидами, и четкий тип отсутствовал. Встречались «западенцi» – гайдамаки-НИЛОТЫ, очень высокие сухопарые люди с очень черной кожей, они жили в верхнем течение Нила. Гайдамаки, принадлежавшие собственно к ЭФИОПСКОЙ расе, были темно-коричневыми (до красного оттенка цвета кожи), среднего роста, с длинными, слегка вьющимися волосами, тонкими чертами лица. На экваторе жили гайдамаки-ПИГМЕИ – метр с кепкой, с бледно-желтой кожей, широким ртом, топкими губами и сильно приплюснутым носом. Волосы спиралями, негустые. Наконец, гайдамаки-БУШМЕНЫ – низкорослы, темно-желтая до красноты кожа, сильно вьющиеся, разделенные на пучки и стоящие торчком волосы, сильно развит подкожный жировой слой на бедрах и ягодицах.
Каждый гайдамака хотел бы стать офирским Пушкиным, но выше частушек «Ехал на ярмарку Ванька-холуй» мало кто поднимался. Иногда сочиняли стихи на свой лад кто под Пушкина, кто под Блока и т. д. Хорошо шло под Маяковского. Были Надсоны и Есенины. Конъюнктура среди гайдамак была большая, случались недоразумения и выяснения отношений – легко представить встречу в африканских тропиках двух Пушкиных! – но они, понимая, что делают одно общее дело, делили Африку на сферы влияния и пытались не мешать коллегам.
Украинский был для них своеобразной латынью или эсперанто. Гайдамака, не розмовлявший на мoвi, подвергался остракизму другими гайдамаками. Встречаясь где-нибудь в джунглях Конго, задавали вопрос:
– Чому не розмовляешь на мoвi?
– А ты что, по-русски не понимаешь? Тогда пригласи переводчика.
За такие ответы били в морду и лишали звания гайдамаки.
На европейский слух Африка вообще говорлива. Африканцы, встречаясь, задают друг другу бесчисленные вопросы, а потом, разойдясь в разные стороны, продолжают спрашивать и отвечать, даже не оборачиваясь, и их голоса так ясно разносятся по округе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Колокольным звоном и прощальным салютом для Матюгальника был грохот рухнувшей в сарае пирамиды ящиков с пустыми бутылками.
КОНЕЦ 6-Й ЧАСТИ
ПРОМЕЖУТОЧНАЯ ГЛАВА между шестой и седьмой частями к вопросам дофенизма
Власть в Офире не ограничивается позолоченными райскими вратами и чертой, проведенной мотыгой по пустыне, (офирская пословица, соответствующая русской «вилами по воде»); отнюдь: тайная власть офирского Pohouyam'a распространяется далеко за пределы Африки. После инаугурации очередной Pohouyam становится пожизненным главой древнейшего на Земле ордена дофенизма, возникшего одновременно с появлением человечества от Адама и Евы, которые по существу и были первыми дофенистами. Дофенисты отличаются от всех известных партий, гильдий и орденов (и от фанатичных иезуитов, и от известного профсоюза масонов с его блатмейстерами и семейственностью, и от железной гвардии Ленина с его демократическим централизмом, и от фаши Муссолини и наци Гитлера, помешанных на чистоте национальной племенной породы и т. д.), отличаются тем, что, во-первых, в их члены принимаются «члены» в прямом смысле этого слова: по длине полового члена и, во-вторых (и это главное), по дофенистическому состоянию духа и отношению к жизни. Первые люди, так называемые кроманьонцы, отличались от австралопитеков и неандертальцев ие только высоким ростом, выпрямленным позвоночником и тонким грациальным черепом без тяжелых надбровных дуг и с высоким лбом, отчего тяжелая звериная морда с небольшой килобайтной мозговой памятью превратилась в лицо, в этот пульт управления человеческим мозгом в сотни мегабайт, – не только; главнейшей биологической особенностью и отличием кроманьонца Адама от какого-нибудь неандертальца Хрум-Хрума являлся член человеческий. Ложи у мужчин распределялись по длине и толщине вставлялища; у женщин по ширине и глубине влагалища. К этому ордену принадлежали такие выдающиеся личности, как… {следует ряд фамилий}. Все они были скрытыми или открытыми членами первородного ордена – или от рождения, или пришли к дофенизму после длительных нелегких испытаний, сомнений и поисков; например, в черном бароне В. Гамилькар сразу угадал нерядового солидного дофениста.
Первые люди во главе с патриархами сплошь являлись дофенистами и жили, слава Богу, дай Бог каждому. После потопа и последнего классического дофениста Ноя наступил водораздел, дофенисты стали делиться на тайных, явных, законченных, потенциальных. Длина и толщина фалла уже не имела решающего значения, точный сантиметраж уже не производился (оценивался внешний вид); возник открытый орден, вроде чистилища перед вступлением в тайное общество. Наконец существовал массовый электорат, питательная среда, люди, склонные к дофенизму, – таких неоформившихся дофенистов всех стран и народов никто не считал, но имя им легион; более того, каждый человек на Земле в душе является дофенистом независимо от длины фалла (о женщинах-дофенистках разговор особый), все люди в той или иной степени дофенисты; дофенизм – это нормальное, даже вынужденное, состояние материи; Природе в принципе все до фени, Природа ленива и благодушна, ни одна звезда не устроит себе коммунизма, если ее к этому кто-то или что-то не вынудит. Главная заповедь дофенизма – «Не делай другому то, чего не сделаешь себе» – напоминает позднюю христианскую «Возлюби ближнего как самого себя». Дофенистическая заповедь намного старше и выгодно отличается от христианской ясностью, конкретностью и, значит, действенностью; она состоит из сложноподчиненного предложения с прямым указанием «то, чего» и двумя отрицательными глаголами «не делать»; христианская же виляет, как хвост собакой, вечно хромающим сравнительным союзом «как» и абстрактно-сусальным с запахом фарисейства глаголом «возлюбить». Мудрая заповедь, несмотря на кажущееся двойное запрещение «не», косвенно разрешает все (минус-на-минус дает плюс, двойное отрицание равно утверждению) – разрешает даже убийство, но с одним непременным условием: убийца должен тут же покончить с собой. Еще из мудростей дофенизма: «Не дергайся – и тогда мимо тебя пронесут труп твоего врага», «Сколько волка ни корми, а у ишака член больше», другие. В любой идеологии так или иначе присутствует философия дофенизма. Из мудростей дофенизма черпали ведрами Платон, Архимед, Соломон, Конфуций, Экклесиаст, Христос, Магомет, Оуэн и даже анархист князь Кропоткин, который в конце жизни пришел к. дофенизму в своем малоизвестном труде «Под знаменем дофенизма» (т. 12, стр. 88). Там же паслись Робин Гуд, Стенька Разин и Нестор Махно.
Можно привести длинный список известных дофенистов из древности до наших дней, но ограничимся примерами из тех, кто поближе. Бальзак, например, не был дофенистом потому, что ему была небезразлична аристократическая приставка «de», Бонапарт был всего лишь дофенистом удачи, пока везло, он ехал; из русских: крепким уважаемым дофенистом был украинский философ Григорий Сковорода, написавший на собственной могиле: «Свiт ловив мене, але не пiймав», Ленин (опять Ленин!), как уже говорилось, подавал заявление, но не был принят именно из-за самого факта подачи заявления – настоящим дофенистам до фени всякие заявления. Маркс не был, а вот Энгельс – в сильном подозрении (впрочем, они не русские). Чехов был принят в дофенисты в Баденвейлере, получив эту новость от немецкого врача-дофениста после того, как выпил полстакана спирта и излечился от чахотки. Лев Толстой – был, был, великим был дофенистом, в отличие от архискверного дофениста Достоевского, скорее psevdo-дофениста.
Иногда дофенизм путают с фаллизмом, фаллическими верованиями – да, много общего, но фаллизм входит в дофенизм как его составная и далеко не главная часть.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. СЮРПЛЯС
СЮРПЛЯС – 1. Велосипедное стояние на месте.
2. Сюрреалистический танец.
Из какого-то словаря
ГЛАВА 1. Гайдамаки, или гены вразнос
То, что литературные критики называют моим стилем – корявость и рубленность фразы, есть просто мое неумение писать. Умение – ремесло. Настоящий писатель не должен уметь писать. Каждый роман он должен начинать писать не умея, чтобы научиться писать именно этот роман.
Э. Хемингуэй
Потом была Франция. Сашко запросился в профсоюзный отпуск – сколько же можно заниматься любовью? – и получил его. Но и там каждый день приходилось трудиться в парижских веселых заведениях, потому что профессионал должен поддерживать форму и в отпуске.
«Мин херр, – писал Сашко из Франции Гамилькару III. – Ради Бога, мин херр, пришли еще денег немного! Девки здесь дюже дорогие!»
Гамилькар III отвечал своему любимцу известным анекдотом: «А знаешь ли ты разницу между херувимом и парикмахером?…»
«Знаю, – уныло отвечал Сашко. – У херувима хер спереди, а у парикмахера сзади».
Но в деньгах Гамилькар никогда Сашку не отказывал.
И все же смелый генетический эксперимент Гамилькара вскоре пошел вразнос – все гены перепутались и смешались, многочисленные дети Сашка сначала разбрелись но всему Офиру, по соседним (в тот период) Египту, Эфиопии и Сомали, а потом заполонили всю Африку. Гамилькар со счету сбился их считать. Была даже создана счетная комиссия, но толку не получилось, комиссию тут же поразила коррупция – брали взятки за фальшивые свидетельства о рождении очередного Сашка Гайдамаки и т. п. и т. д. Офир всходил и заходил, исчезал и появлялся со свойственной этой стране непредсказуемостью, Сашки Гайдамаки росли как на дрожжах, взрослели в детском возрасте, служили в гвардии негуса, были дипломатами, писцами, скитались бродягами, бомжами, проходимцами, бичами, плавали моряками, вкалывали железнодорожниками и т. д., были желанными для всех африканских женщин, но вот настоящих поэтов среди них не случалось – вернее, многие рифмовали, зная цель своего выведения на свет, но эти попытки были не пушкинские, «Русланом и Людмилой» не пахло.
По генетическому плану Гамилькара (он продолжал в задумчивости перебирать двойные четки из засушенного разноцветного горошка, скрученного в двойную спираль) и по аналогии с арапом Петра Великого, Александр Пушкин должен был родиться в четвертом поколении. Но хотя дети от Сашка шли неучтенным косяком, поэтических склонностей они не проявляли. Чистота эксперимента нарушилась, потому что генетический семенной фонд растрачивался, расходовался бездумно, случайно, без всякого плана. К тому же многочисленные потомки Сашка спешили рано начать половую жизнь и вели ее как скаженные, будто в последний раз в жизни. Возможно даже, что офирский Александр Пушкин где-то и появился на свет, но за рассеянным по всему Офиру и прилегающим странам Сашковым потомством невозможно было уследить, даже приблизительно учесть его. Только потом с высоты состояния современной генетической инженерии стало ясно, что подлинного Александра Пушкина вывести невозможно в силу нарастающей неопределенности, но тогда генетика пребывала еще в зачаточном состоянии и гадала на экспериментальном горохе основателя генетики монаха Менделя.
Потом даже образовался профессиональный клан африканских гайдамак, которые мельтешили с посохами по всему континенту, наподобие странствующих проповедников. Чтобы хоть как-то различать и выделять этих новых миссионеров, им давали порядковые номера, а особо запомнившимся гайдамакам присваивали клички: Офонарелый, Прыщавый, Банан Неутомимый, ets. Официальный статус гайдамак не был определен, но в их неписаные обязанности входило посещение африканских селений, чтение на майдане письма-щастья от Святой Люси, дефлорирование девственниц, удовлетворение незамужних женщин, дегустирование молодого вина, наставление неразумных жен, беседы с мужчинами. От гайдамак в Африке научились забивать cozyol-dominikanus , гайдамаки конкурировали с коренными африканскими колдунами; колдуны не очень-то любили гайдамаков, но колдуны были мудры и понимали, что гайдамаки по праву занимают свою социально-биологическую нишу.
Гайдамаки попадались разные, были НЕГРОИДНЫЕ гайдамаки с темным цветом кожи – от каштаново-коричневого до густо-черного, с вьющимися кольцами или спиралями черными волосами, толстыми губами, приплюснутым курносым носом и выдвинутой челюстью. В некоторых районах гайдамаки-негроиды смешивались с европеоидами, и четкий тип отсутствовал. Встречались «западенцi» – гайдамаки-НИЛОТЫ, очень высокие сухопарые люди с очень черной кожей, они жили в верхнем течение Нила. Гайдамаки, принадлежавшие собственно к ЭФИОПСКОЙ расе, были темно-коричневыми (до красного оттенка цвета кожи), среднего роста, с длинными, слегка вьющимися волосами, тонкими чертами лица. На экваторе жили гайдамаки-ПИГМЕИ – метр с кепкой, с бледно-желтой кожей, широким ртом, топкими губами и сильно приплюснутым носом. Волосы спиралями, негустые. Наконец, гайдамаки-БУШМЕНЫ – низкорослы, темно-желтая до красноты кожа, сильно вьющиеся, разделенные на пучки и стоящие торчком волосы, сильно развит подкожный жировой слой на бедрах и ягодицах.
Каждый гайдамака хотел бы стать офирским Пушкиным, но выше частушек «Ехал на ярмарку Ванька-холуй» мало кто поднимался. Иногда сочиняли стихи на свой лад кто под Пушкина, кто под Блока и т. д. Хорошо шло под Маяковского. Были Надсоны и Есенины. Конъюнктура среди гайдамак была большая, случались недоразумения и выяснения отношений – легко представить встречу в африканских тропиках двух Пушкиных! – но они, понимая, что делают одно общее дело, делили Африку на сферы влияния и пытались не мешать коллегам.
Украинский был для них своеобразной латынью или эсперанто. Гайдамака, не розмовлявший на мoвi, подвергался остракизму другими гайдамаками. Встречаясь где-нибудь в джунглях Конго, задавали вопрос:
– Чому не розмовляешь на мoвi?
– А ты что, по-русски не понимаешь? Тогда пригласи переводчика.
За такие ответы били в морду и лишали звания гайдамаки.
На европейский слух Африка вообще говорлива. Африканцы, встречаясь, задают друг другу бесчисленные вопросы, а потом, разойдясь в разные стороны, продолжают спрашивать и отвечать, даже не оборачиваясь, и их голоса так ясно разносятся по округе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47