Она наверняка спросит меня, как идут дела.
– Вильса уже здесь. Она приземлилась час назад. На ваших лабораторных терминалах стояла пометка «не беспокоить», так что я не стала вмешиваться. Вильса сейчас в четвертом гостевом номере. Можете сказать ей все, что хотите. – Хильда Брандт стремительно собирала документы и задвигала ящички бюро. – Но я не хочу, чтобы кто-то из вас пользовался коммуникационными системами, пока я не вернусь. Я намерена поручить Баззу Сандстрему перевести всю «Гору Арарат» в режим изоляции, пока мы не разработаем стратегию. Множество карьер сейчас поставлено на карту.
Пухлое и стареющее тело Хильды Брандт способно было двигаться быстро и экономно. Прежде чем Джон успел задать еще какие-либо вопросы, она смела последнюю стопку документов в свой портфель, кивнула и направилась к двери.
– Мне нужно еще кое о чем позаботиться, прежде чем я смогу отбыть. А вам пока лучше убедиться, что ваши результаты выглядят опрятно и симпатично. Когда все дойдет до общественности, вас миллионами вопросов забросают.
Хильда Брандт ушла, прежде чем Джон получил шанс упомянуть о новой тревоге. Когда он произнес слово «заражение», еще одна идея, с иными и более зловещими обертонами, вспыхнула где-то у него в затылке.
Эту идею он мог и должен был подтвердить несколькими минутами работы. Джон ринулся прочь из кабинета Хильды Брандт, почти сталкиваясь в дверном проходе с Баззом Сандстремом. Мускулистый замдиректора в недоуменном раздражении сверкнул на него взглядом.
– Какого дьявола вы тут делали?
Джон не обратил на него внимания и устремился обратно в лабораторию.
Проделанное им геномное сканирование европейских организмов по-прежнему имелось в файлах немедленного доступа. Джон поискал и запустил соответствующие программы сопоставления, которые должны были взять его новые генетические данные и сегмент за сегментом исследовать их на предмет соответствия имеющимся в наличии геномам уже существующих форм.
И он тут же напоролся на препятствие. У Джона было ясное представление о том, какие именно земные формы ему нужны: определенные кольчатые черви и какая-то разновидность моллюсков – скорее всего, брюхоногие. Но эти геномы пропали из файлов.
Случайность или умысел? Подозрения Джона росли. Научные сотрудники базы мало интересовались земными организмами; вполне возможно, было не слишком удивительно, что затребованные им геномы не обнаружились в банке данных. Однако тот факт, что геномы для множества других земных организмов там все же присутствовали, безусловно, имел существенное значение.
Джон негромко выругался. Если бы ему только снова оказаться в «Капле». Он точно знал, что файлы ее бортового компьютера содержат все то, что ему требовалось.
Тогда Джон все-таки запросил на дисплей европейские геномы и принялся изучать их визуально, сегмент за сегментом. Это был медленный, упорный труд, где многое зависело от его памяти. Джон, разумеется, не мог получить при этом такую же уверенность, какую ему обеспечило бы компьютерное сопоставление с использованием геномных данных, хранимых в «Капле».
Однако то, что он увидел, оказалось достаточно ему знакомо, чтобы на каком-то глубинном уровне Джон убедился в своей правоте.
Да, заражение. Но не естественное заражение, не случайный дрейф земных организмов в глубины Европейского океана. Это определенно могло случиться. Но этого не случилось. Ибо мутации, столь необыкновенно подходящие к химии и температурам европейского черного дымаря, менее чем за столетие произойти попросту не могли.
Итак, умышленное заражение, целенаправленное занесение определенного генома; а еще...
Следует использовать точные слова. План, заговор.
Гигантские пиявки, равно как и все остальные формы жизни, которые Джон обнаружил, не были продуктами естественной эволюции. Они представляли собой генетические гибриды, спроектированные организмы, созданные из уже существующих земных форм, чтобы процветать и множиться в глубинах Европейского океана. Причем в поисках их создателя Джону не нужно было далеко ходить.
Он снова воззрился на генетические последовательности и проклял свою слепоту. Шелли Солбурн. Мануэль Лосада еще в Пунта-Аренасе дал Джону все ключи, какие ему требовались. Шелли покинула Тихоантарктику-9 и направилась в систему Юпитера. Она обнаружила «косвенные» свидетельства существования европейских форм жизни. Но затем, вместо того, чтобы остаться и подтвердить их природу, как сделал бы любой нормальный ученый – длительная и повсеместная слава первооткрывателю инопланетных форм жизни была гарантирована, – она вернулась на Землю. Лосаду это не поразило, потому что замминистра ученым не был; но это должно было разом вскинуть миллион красных флажков перед Джоном. Он вспомнил слова Лосады: «Славно поработала на себя и вернулась на Землю богатой женщиной».
И Джон оказался так наивен, что даже не подумал спросить, откуда взялось то богатство!
Теперь ему уже не требовалось об этом спрашивать. Кто-то очень щедро заплатил Шелли за создание хемосинтезирующих гибридов, которые смогли бы процветать в гидротермальных отдушинах Европы. Она предельно компетентно выполнила свою работу – как она всегда выполняла все, что ее касалось. Затем Шелли засеяла результатами глубокий океан, «обнаружила» их существование – хотя, разумеется, не представила образцов для изучения – и по-тихому вернулась на Землю богачкой.
Почему Джон не последовал тогда в Аренасе своему первому побуждению? Он хотел повидаться с Шелли на ее дунединской вилле и обсудить открытие. А вместо этого он постоянно занимался чем-то второстепенным, после чего при первой же возможности сорвался с Земли и через трое суток прибыл на Ганимед. Никакой разумной причины для подобной лихорадки не существовало.
И все это не закончилось, когда Джон покинул Землю. Безусловно, тот, кто заплатил Шелли Солбурн за засеивание Европейского океана, также запланировал, чтобы именно Джон обнаружил обман. Им манипулировали – с начала и до конца.
Но теперь с манипуляциями будет покончено. Хорошенького понемножку. Джон подтвердит свои подозрения напрямую, используя банки данных на «Капле». А затем, с доказательствами в руках, он начнет действовать.
Джон медленно скопировал всю информацию о европейских геномах в переносное устройство хранения данных, сунул его в карман и направился к кабинету Хильды Брандт. Он не хотел доверять никому, но директор научно-исследовательского центра должна была стать исключением. Она, и только одна она, никак не могла участвовать в этом мошенничестве. Для Хильды Брандт было бы совершенно абсурдно нанять кого-то, кто разместил бы импортированные формы жизни в Европейском океане, а затем позволить Джону явиться сюда и доказать, что все ее усилия были сплошным подлогом.
Брандт в кабинете не оказалось. Зато там оказался Базз Сандстрем. Он сидел за столом, сосредоточенно наклонив стриженую голову.
– Доктор Брандт еще здесь? – Джон выпалил свой вопрос и только затем понял, что Сандстрем читает резюме его работы, оставленное там Джоном во время его предыдущего визита.
Сандстрем поднял голову. Джон никогда не видел такого гнева ни на одном человеческом лице.
– Доктор Брандт отбыла на Ганимед, – Сандстрем встал, мышцы его то и дело напрягались. – Я здесь за главного. Она сказала, что на подходе скверные новости, но я понятия не имел, насколько скверные, пока вот это не увидел.
Он похлопал ладонью по листкам резюме.
– Работа всех сотрудников «Горы Арарат» основывается на незараженной окружающей среде. Не понимаю, почему доктор Брандт позволила вам и этой дамочке Шир явиться сюда и все загадить. Вы разом перечеркнули все, чем мы долгие годы занимались.
Джон с недоверием на него уставился.
– Мы? Но я ничего не заражал. Я только доказал, что глубокий океан был давным-давно заражен.
– И вы ждете, что я в это поверю? Пока вы сюда не прибыли, все с Европой было в порядке. Если океан теперь испорчен, то это из-за вас. Вы и ваше земное судно, ваша земная грязь – вы нас погубили. Я всегда говорил, что слишком рискованно вас сюда допускать. А теперь вы открыли дверь для Мобилиуса с его вшивым термоядерным проектом.
Джона так и подмывало подхватить гневный настрой Сандстрема и ответить в том же духе. Но это бы ничего не дало. Джон проглотил свое раздражение.
– Вы правы в одном, но ошибаетесь в другом. Некто действительно явился сюда с Земли и испортил этот океан. Но только не я и не мой погружаемый аппарат. Это сделала Шелли Солбурн.
Это остановило Сандстрема. Джон высматривал на лице здоровяка любые признаки проявления чувства вины, но увидел там лишь удивление и гнев. Если Шелли работала на Европе с сообщниками, Сандстрем явно в их число не входил.
– И все еще хуже, чем вы думаете, – продолжил Джон. – В докладе, который вы прочли, сказано просто «заражение», потому что тогда я полагал, что оно было случайным. Но теперь я знаю, что все произошло иначе. Заражение было умышленным.
– Чушь! Кто станет нарочно губить целый мир?
– Не могу вам этого сказать. Я только говорю, что заражение Европейского океана было преднамеренным. Здесь были размещены модифицированные формы земной жизни – специально разработанные формы. Я могу это доказать.
До этого момента Сандстрем тянулся через стол, чтобы щелкнуть переключателем на панели. Теперь же он снова сел.
– Валяйте, доказывайте. – На его лице уже выражался не гнев, а ледяная холодность. – Мне нравилась Шелли Солбурн. Да, она прожила тяжелую жизнь и любила об этом поворчать. Но она умела и на славу поработать. Я не желаю видеть, как на нее здесь клевещут, когда она не может себя защитить. Вы говорите, что можете доказать то, что сказали. Тогда валяйте. Даю вам пять минут.
Джон вынул из кармана блок хранения данных.
– Здесь содержатся генные коды организмов, населяющих европейские отдушины. Я изучил их и совершенно уверен, что это не естественным образом эволюционировавшие формы жизни. Это гибриды, генетически полученные из уже существующих земных форм с учетом их адаптации к окружающей среде глубокого океана. Шелли Солбурн разместила их здесь. И я могу это доказать, Все, что мне для этого нужно сделать, это сопоставить их ДНК с соответствующими земными формами.
– Так почему же вы этого не сделали?
– Генных карт для требуемых мне организмов нет в банках данных Европы. Зато они есть в моем банке данных на борту «Капли». Нам просто нужно вернуться к Вентилю...
– Вы что, с ума спятили? «Гора Арарат» переведена в режим изоляции. Доктор Брандт велела мне держать всех здесь. Вы не можете отправиться к Вентилю прямо сейчас.
– Она упоминала о сообщении с внешним миром – чтобы информация о том, что происходит, не могла просочиться, пока она не решит, что с ней делать. Я уверен, она не имела в виду распространять эти ограничения на перемещение по поверхности. Говорю вам – один быстрый визит на «Каплю»...
– А я говорю вам – забудьте. И у вас еще хватает наглости стоять тут и просить меня предоставить вам еще один шанс взять ваш погружаемый аппарат и еще хуже загадить недра Европы? Я не стал бы этого делать – даже если бы не получил особых инструкций на этот счет. Изоляция есть изоляция. Все, пять минут вы уже получили.
– Я и половины не получил!
– Неважно. Все, Перри, с вами закончено. Мы не позволим губить Европу, – Сандстрем смотрел мимо него.
Джон повернулся и обнаружил в дверях еще трех мужчин, таких же крепких и мускулистых, как замдиректора.
– Видите? Так что без резких движений, – Сандстрем кивнул своим подручным. – Ладно, отведите его в четвертый номер, где сейчас вновь прибывшая. Никому ничего не говорите. И позаботьтесь, чтобы все там было в ажуре, пока я не прикину, что делать дальше.
Джон уже готов был заключить, что он в чем-то таком виновен; он, правда, сомневался, в чем именно, но, судя по тому, как с ним обходились, это было серьезное преступление.
Ибо Вильса Шир оказалась еще злее Базза Сандстрема. Секунд тридцать она вела себя довольно мило – пока не поняла, что дверь за Джоном крепко-накрепко закрывают. Тогда она, точно грозовая туча, буквально набухла от ярости – все ее полтора метра – и стала спешно оглядываться, ища, на кого бы громыхнуть. Кандидат имелся только один.
Джон терпеливо дождался перемены погоды, затем объяснил ситуацию настолько подробно и последовательно, насколько это позволяли взбешенные вмешательства Вильсы. Процесс шел медленно, однако к тому времени, как Джон добрался до содержимого блока хранения данных, все еще зажатого в его потной ладони, и необходимости сравнить эту информацию с файлами, хранящимися на «Капле», вспышки молний из глаз Вильсы почти прекратились. Временами еще слышались раскаты грома, но они уже адресовались не ему.
– Значит, Базз Сандстрем намерен держать нас здесь, пока Хильда Брандт не вернется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Вильса уже здесь. Она приземлилась час назад. На ваших лабораторных терминалах стояла пометка «не беспокоить», так что я не стала вмешиваться. Вильса сейчас в четвертом гостевом номере. Можете сказать ей все, что хотите. – Хильда Брандт стремительно собирала документы и задвигала ящички бюро. – Но я не хочу, чтобы кто-то из вас пользовался коммуникационными системами, пока я не вернусь. Я намерена поручить Баззу Сандстрему перевести всю «Гору Арарат» в режим изоляции, пока мы не разработаем стратегию. Множество карьер сейчас поставлено на карту.
Пухлое и стареющее тело Хильды Брандт способно было двигаться быстро и экономно. Прежде чем Джон успел задать еще какие-либо вопросы, она смела последнюю стопку документов в свой портфель, кивнула и направилась к двери.
– Мне нужно еще кое о чем позаботиться, прежде чем я смогу отбыть. А вам пока лучше убедиться, что ваши результаты выглядят опрятно и симпатично. Когда все дойдет до общественности, вас миллионами вопросов забросают.
Хильда Брандт ушла, прежде чем Джон получил шанс упомянуть о новой тревоге. Когда он произнес слово «заражение», еще одна идея, с иными и более зловещими обертонами, вспыхнула где-то у него в затылке.
Эту идею он мог и должен был подтвердить несколькими минутами работы. Джон ринулся прочь из кабинета Хильды Брандт, почти сталкиваясь в дверном проходе с Баззом Сандстремом. Мускулистый замдиректора в недоуменном раздражении сверкнул на него взглядом.
– Какого дьявола вы тут делали?
Джон не обратил на него внимания и устремился обратно в лабораторию.
Проделанное им геномное сканирование европейских организмов по-прежнему имелось в файлах немедленного доступа. Джон поискал и запустил соответствующие программы сопоставления, которые должны были взять его новые генетические данные и сегмент за сегментом исследовать их на предмет соответствия имеющимся в наличии геномам уже существующих форм.
И он тут же напоролся на препятствие. У Джона было ясное представление о том, какие именно земные формы ему нужны: определенные кольчатые черви и какая-то разновидность моллюсков – скорее всего, брюхоногие. Но эти геномы пропали из файлов.
Случайность или умысел? Подозрения Джона росли. Научные сотрудники базы мало интересовались земными организмами; вполне возможно, было не слишком удивительно, что затребованные им геномы не обнаружились в банке данных. Однако тот факт, что геномы для множества других земных организмов там все же присутствовали, безусловно, имел существенное значение.
Джон негромко выругался. Если бы ему только снова оказаться в «Капле». Он точно знал, что файлы ее бортового компьютера содержат все то, что ему требовалось.
Тогда Джон все-таки запросил на дисплей европейские геномы и принялся изучать их визуально, сегмент за сегментом. Это был медленный, упорный труд, где многое зависело от его памяти. Джон, разумеется, не мог получить при этом такую же уверенность, какую ему обеспечило бы компьютерное сопоставление с использованием геномных данных, хранимых в «Капле».
Однако то, что он увидел, оказалось достаточно ему знакомо, чтобы на каком-то глубинном уровне Джон убедился в своей правоте.
Да, заражение. Но не естественное заражение, не случайный дрейф земных организмов в глубины Европейского океана. Это определенно могло случиться. Но этого не случилось. Ибо мутации, столь необыкновенно подходящие к химии и температурам европейского черного дымаря, менее чем за столетие произойти попросту не могли.
Итак, умышленное заражение, целенаправленное занесение определенного генома; а еще...
Следует использовать точные слова. План, заговор.
Гигантские пиявки, равно как и все остальные формы жизни, которые Джон обнаружил, не были продуктами естественной эволюции. Они представляли собой генетические гибриды, спроектированные организмы, созданные из уже существующих земных форм, чтобы процветать и множиться в глубинах Европейского океана. Причем в поисках их создателя Джону не нужно было далеко ходить.
Он снова воззрился на генетические последовательности и проклял свою слепоту. Шелли Солбурн. Мануэль Лосада еще в Пунта-Аренасе дал Джону все ключи, какие ему требовались. Шелли покинула Тихоантарктику-9 и направилась в систему Юпитера. Она обнаружила «косвенные» свидетельства существования европейских форм жизни. Но затем, вместо того, чтобы остаться и подтвердить их природу, как сделал бы любой нормальный ученый – длительная и повсеместная слава первооткрывателю инопланетных форм жизни была гарантирована, – она вернулась на Землю. Лосаду это не поразило, потому что замминистра ученым не был; но это должно было разом вскинуть миллион красных флажков перед Джоном. Он вспомнил слова Лосады: «Славно поработала на себя и вернулась на Землю богатой женщиной».
И Джон оказался так наивен, что даже не подумал спросить, откуда взялось то богатство!
Теперь ему уже не требовалось об этом спрашивать. Кто-то очень щедро заплатил Шелли за создание хемосинтезирующих гибридов, которые смогли бы процветать в гидротермальных отдушинах Европы. Она предельно компетентно выполнила свою работу – как она всегда выполняла все, что ее касалось. Затем Шелли засеяла результатами глубокий океан, «обнаружила» их существование – хотя, разумеется, не представила образцов для изучения – и по-тихому вернулась на Землю богачкой.
Почему Джон не последовал тогда в Аренасе своему первому побуждению? Он хотел повидаться с Шелли на ее дунединской вилле и обсудить открытие. А вместо этого он постоянно занимался чем-то второстепенным, после чего при первой же возможности сорвался с Земли и через трое суток прибыл на Ганимед. Никакой разумной причины для подобной лихорадки не существовало.
И все это не закончилось, когда Джон покинул Землю. Безусловно, тот, кто заплатил Шелли Солбурн за засеивание Европейского океана, также запланировал, чтобы именно Джон обнаружил обман. Им манипулировали – с начала и до конца.
Но теперь с манипуляциями будет покончено. Хорошенького понемножку. Джон подтвердит свои подозрения напрямую, используя банки данных на «Капле». А затем, с доказательствами в руках, он начнет действовать.
Джон медленно скопировал всю информацию о европейских геномах в переносное устройство хранения данных, сунул его в карман и направился к кабинету Хильды Брандт. Он не хотел доверять никому, но директор научно-исследовательского центра должна была стать исключением. Она, и только одна она, никак не могла участвовать в этом мошенничестве. Для Хильды Брандт было бы совершенно абсурдно нанять кого-то, кто разместил бы импортированные формы жизни в Европейском океане, а затем позволить Джону явиться сюда и доказать, что все ее усилия были сплошным подлогом.
Брандт в кабинете не оказалось. Зато там оказался Базз Сандстрем. Он сидел за столом, сосредоточенно наклонив стриженую голову.
– Доктор Брандт еще здесь? – Джон выпалил свой вопрос и только затем понял, что Сандстрем читает резюме его работы, оставленное там Джоном во время его предыдущего визита.
Сандстрем поднял голову. Джон никогда не видел такого гнева ни на одном человеческом лице.
– Доктор Брандт отбыла на Ганимед, – Сандстрем встал, мышцы его то и дело напрягались. – Я здесь за главного. Она сказала, что на подходе скверные новости, но я понятия не имел, насколько скверные, пока вот это не увидел.
Он похлопал ладонью по листкам резюме.
– Работа всех сотрудников «Горы Арарат» основывается на незараженной окружающей среде. Не понимаю, почему доктор Брандт позволила вам и этой дамочке Шир явиться сюда и все загадить. Вы разом перечеркнули все, чем мы долгие годы занимались.
Джон с недоверием на него уставился.
– Мы? Но я ничего не заражал. Я только доказал, что глубокий океан был давным-давно заражен.
– И вы ждете, что я в это поверю? Пока вы сюда не прибыли, все с Европой было в порядке. Если океан теперь испорчен, то это из-за вас. Вы и ваше земное судно, ваша земная грязь – вы нас погубили. Я всегда говорил, что слишком рискованно вас сюда допускать. А теперь вы открыли дверь для Мобилиуса с его вшивым термоядерным проектом.
Джона так и подмывало подхватить гневный настрой Сандстрема и ответить в том же духе. Но это бы ничего не дало. Джон проглотил свое раздражение.
– Вы правы в одном, но ошибаетесь в другом. Некто действительно явился сюда с Земли и испортил этот океан. Но только не я и не мой погружаемый аппарат. Это сделала Шелли Солбурн.
Это остановило Сандстрема. Джон высматривал на лице здоровяка любые признаки проявления чувства вины, но увидел там лишь удивление и гнев. Если Шелли работала на Европе с сообщниками, Сандстрем явно в их число не входил.
– И все еще хуже, чем вы думаете, – продолжил Джон. – В докладе, который вы прочли, сказано просто «заражение», потому что тогда я полагал, что оно было случайным. Но теперь я знаю, что все произошло иначе. Заражение было умышленным.
– Чушь! Кто станет нарочно губить целый мир?
– Не могу вам этого сказать. Я только говорю, что заражение Европейского океана было преднамеренным. Здесь были размещены модифицированные формы земной жизни – специально разработанные формы. Я могу это доказать.
До этого момента Сандстрем тянулся через стол, чтобы щелкнуть переключателем на панели. Теперь же он снова сел.
– Валяйте, доказывайте. – На его лице уже выражался не гнев, а ледяная холодность. – Мне нравилась Шелли Солбурн. Да, она прожила тяжелую жизнь и любила об этом поворчать. Но она умела и на славу поработать. Я не желаю видеть, как на нее здесь клевещут, когда она не может себя защитить. Вы говорите, что можете доказать то, что сказали. Тогда валяйте. Даю вам пять минут.
Джон вынул из кармана блок хранения данных.
– Здесь содержатся генные коды организмов, населяющих европейские отдушины. Я изучил их и совершенно уверен, что это не естественным образом эволюционировавшие формы жизни. Это гибриды, генетически полученные из уже существующих земных форм с учетом их адаптации к окружающей среде глубокого океана. Шелли Солбурн разместила их здесь. И я могу это доказать, Все, что мне для этого нужно сделать, это сопоставить их ДНК с соответствующими земными формами.
– Так почему же вы этого не сделали?
– Генных карт для требуемых мне организмов нет в банках данных Европы. Зато они есть в моем банке данных на борту «Капли». Нам просто нужно вернуться к Вентилю...
– Вы что, с ума спятили? «Гора Арарат» переведена в режим изоляции. Доктор Брандт велела мне держать всех здесь. Вы не можете отправиться к Вентилю прямо сейчас.
– Она упоминала о сообщении с внешним миром – чтобы информация о том, что происходит, не могла просочиться, пока она не решит, что с ней делать. Я уверен, она не имела в виду распространять эти ограничения на перемещение по поверхности. Говорю вам – один быстрый визит на «Каплю»...
– А я говорю вам – забудьте. И у вас еще хватает наглости стоять тут и просить меня предоставить вам еще один шанс взять ваш погружаемый аппарат и еще хуже загадить недра Европы? Я не стал бы этого делать – даже если бы не получил особых инструкций на этот счет. Изоляция есть изоляция. Все, пять минут вы уже получили.
– Я и половины не получил!
– Неважно. Все, Перри, с вами закончено. Мы не позволим губить Европу, – Сандстрем смотрел мимо него.
Джон повернулся и обнаружил в дверях еще трех мужчин, таких же крепких и мускулистых, как замдиректора.
– Видите? Так что без резких движений, – Сандстрем кивнул своим подручным. – Ладно, отведите его в четвертый номер, где сейчас вновь прибывшая. Никому ничего не говорите. И позаботьтесь, чтобы все там было в ажуре, пока я не прикину, что делать дальше.
Джон уже готов был заключить, что он в чем-то таком виновен; он, правда, сомневался, в чем именно, но, судя по тому, как с ним обходились, это было серьезное преступление.
Ибо Вильса Шир оказалась еще злее Базза Сандстрема. Секунд тридцать она вела себя довольно мило – пока не поняла, что дверь за Джоном крепко-накрепко закрывают. Тогда она, точно грозовая туча, буквально набухла от ярости – все ее полтора метра – и стала спешно оглядываться, ища, на кого бы громыхнуть. Кандидат имелся только один.
Джон терпеливо дождался перемены погоды, затем объяснил ситуацию настолько подробно и последовательно, насколько это позволяли взбешенные вмешательства Вильсы. Процесс шел медленно, однако к тому времени, как Джон добрался до содержимого блока хранения данных, все еще зажатого в его потной ладони, и необходимости сравнить эту информацию с файлами, хранящимися на «Капле», вспышки молний из глаз Вильсы почти прекратились. Временами еще слышались раскаты грома, но они уже адресовались не ему.
– Значит, Базз Сандстрем намерен держать нас здесь, пока Хильда Брандт не вернется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56