А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


- И если я тебе его открою, ты будешь им меня называть? - спросил
он таким тоном, что я понял: необходимо как следует взвесить свой
ответ.
Я задумался. Его имя принадлежит только ему, и не мое дело
выбалтывать его кому ни попадя.
- Только когда мы одни. И только если ты захочешь, - серьезно
проговорил я, считая свои слова торжественной клятвой, которую нельзя
нарушить.
Шут повернулся ко мне лицом, на котором был написан восторг.
- Я захочу, - заверил он меня.
- Ну? - повторил я свой вопрос, неожиданно мне стало не по себе,
показалось, что он снова меня перехитрил.
- Имя, которое дала мне мать, я отдаю тебе, ты можешь меня им
называть, когда мы вдвоем. - Он снова вздохнул и снова отвернулся к
огню, потом закрыл глаза, но его ухмылка стала еще шире. - Любимый.
Она называла меня только так - Любимый.
- Шут! - запротестовал я.
Он весело рассмеялся, явно наслаждаясь происходящим.
- Но она так меня называла, - настаивал он на своем.
- Шут, я серьезно. - Комната начала медленно вращаться вокруг
меня, и я понял, что, если скоро не засну, меня вытошнит.
- А ты думаешь, я шучу? - Он издал театральный вздох. - Ну, если
не можешь называть меня «Любимый», тогда, полагаю, тебе придется
продолжать называть меня «Шут». Потому что я всегда останусь для тебя
Шутом, Фитц.
- Том Баджерлок.
- Что?
- Теперь я Том Баджерлок. Меня все знают под этим именем.
Он помолчал немного, а потом решительно заявил:
- А я - нет. Если ты настаиваешь на том, чтобы мы с тобой сейчас
взяли себе новые имена, я буду называть тебя «Любимый». И тогда ты
будешь звать меня «Шут». - Он открыл глаза и откинул голову назад,
чтобы взглянуть на меня. Изобразив на лице дурацкую улыбку
влюбленного, тяжело вздохнул и сказал:
- Спокойной ночи, Любимый. Мы слишком долго не виделись.
Я капитулировал, зная, что разговаривать с ним, когда он в таком
настроении, бесполезно.
- Спокойной ночи, Шут.
Я устроился поудобнее и закрыл глаза. Может быть, он мне не
ответил, но я его не слышал, мгновенно провалившись в сон.
VI
СПОКОЙНЫЕ ГОДЫ
Я родился бастардом и первые шесть лет жизни провел в Горном
Королевстве со своей матерью. Я почти ничего не помню о том времени.
Когда мне было шесть лет, дед отвел меня в форт Мунсей, где передал
дяде по отцу, Верити из династии Видящих. Известие о моем
существовании стало личным и политическим крахом отца, который
отказался от своего права на трон Видящих и отошел от придворной
жизни. Сначала меня передали заботам Баррича, главного конюшего
Баккипа. Позже король Шрюд посчитал необходимым потребовать от меня
клятвы верности и сделал учеником наемного убийцы, служившего при
дворе. Со смертью Шрюда вследствие предательства его младшего сына
Регала я стал служить Верити. Я последовал за ним и оставался верен
ему до тех пор, пока не стал свидетелем того, как он излил свою жизнь
и сущность в дракона, вырезанного из камня. Так Верити ожил в образе
Дракона, и так были спасены Шесть Герцогств от набегов красных
кораблей, приплывших с Внешних островов. Верити в обличье Дракона
привел древних драконов Элдерлингов, и они очистили Шесть Герцогств от
захватчиков. После всего случившегося я, будучи физически и душевно
ранен, покинул двор и общество на пятнадцать лет. Я считал, что
никогда туда не вернусь.
За эти годы я попытался написать историю Шести Герцогств и
собственной жизни. Еще мне удалось получить и изучить множество
письменных документов, посвященных самым разным предметам. Я занимался
ими затем, чтобы узнать правду. Я стремился отыскать и соединить
вместе фрагменты головоломки, которая объяснила бы, почему моя жизнь
сложилась так, как она сложилась. Однако чем больше манускриптов я
просматривал, чем больше мыслей поверял бумаге, тем упрямее истина от
меня ускользала. Жизнь вдалеке от мира показала мне, что ни один
человек не может узнать всей правды. Все, во что я когда-то поверил,
то, как понимал свою деятельность, само время освещало по-иному. Ясные
и четкие предметы погружались в тень, а детали, которые я считал
мелкими и незначительными, оказывались важными и достойными
пристального внимания.
Баррич, главный конюший, человек, вырастивший меня, однажды
предупредил: «Когда отрезаешь от правды кусочки, чтобы окружающие не
считали тебя дураком, в конце концов оказывается, что ты самый
настоящий болван». На собственном опыте я убедился в том, что он был
совершенно прав. Но даже если человек не старается сознательно утаить
какие-то детали и на протяжении многих лет честно и без прикрас
рассказывает о каком-нибудь событии, он вдруг может обнаружить, что
лгал. Эта ложь возникает не намеренно, а потому что, когда он писал
свою историю, он мог не знать каких-то фактов или не понимал важности
незначительных происшествий. Вряд ли кому-нибудь понравится оказаться
в таком положении, но человек, утверждающий, что с ним ничего
подобного никогда не случалось, нагромождает одну ложь на другую.
Мои попытки написать историю Шести Герцогств основывались на
устных свидетельствах и старых манускриптах, к которым я имел доступ.
Я прекрасно понимал, что могу излагать факты, став жертвой заблуждений
других людей. Но не подозревал, что рассказ о моей собственной жизни
может страдать от точно таких же недостатков. Я обнаружил, что правда
- это дерево, которое растет из опыта человека. Дитя видит желудь
своей каждодневной жизни, взрослый смотрит на дуб.
Никто не может вернуться в детство. Но в жизни каждого человека
возникают периоды, когда на короткое время к нему возвращается
ощущение, что мир - это чудесное место, а сам он бессмертен. Когда ты
юн, тебе кажется, что любую ошибку можно исправить. Шут вернул мне мой
прежний оптимизм и веру в светлое будущее, и в те дни, что он провел с
нами, даже волк вел себя как шаловливый щенок.
Шут нисколько не нарушил распорядок нашей жизни, и мне не пришлось
к нему приспосабливаться. Он просто стал жить с нами, взяв на себя
часть моей работы. Он всегда вставал раньше меня. Я просыпался и
обнаруживал, что двери в мою комнату и кабинет, а часто и входная
открыты. Лежа на кровати, я видел, что он сидит скрестив ноги, точно
портной, на стуле у моего стола. Он успевал умыться и одеться, до того
как я открывал глаза. На второй день он расстался со своим элегантным
костюмом и теперь ходил в более практичных жилетках и штанах, а по
вечерам надевал халат. Стоило мне проснуться, он сразу это чувствовал
и поворачивался ко мне, прежде чем я успевал что-нибудь сказать. Шут
всегда читал - свитки и документы, которые я с таким трудом добывал,
или мои записи. Он чуть приподнимал одну бровь и аккуратно убирал
записи туда, откуда взял. Если бы он захотел, он бы легко мог изучать
мои труды так, что я бы об этом не узнал. Но Шут демонстрировал свое
уважение, никогда не задавая мне вопросов по поводу того, что прочел.
Мои личные мысли, которые я доверял бумаге, так и остались моими
личными мыслями, и он не собирался их обсуждать.
Шут вошел в мою жизнь легко и без проблем, заполнив пустоту, о
существовании которой я и не подозревал. Пока он со мной жил, я почти
не скучал по Неду, только ужасно хотел показать его Шуту. Я знаю, что
часто говорил о мальчике. Иногда Шут работал со мной в саду или
помогал ремонтировать загон, построенный из камня и дерева. Когда
нужно было сделать что-то, с чем легко справится один человек,
например выкопать новые ямки для шестов, он сидел рядом и смотрел. В
такие моменты мы болтали о простых, обыденных вещах, о работе, весело
подтрунивали друг над другом, как два человека, выросших вместе. Если
же я пытался заговорить о серьезных проблемах, он с шуточками
отмахивался от моих вопросов. Мы по очереди садились на Малту,
поскольку Шут хвастался, что она может взять любое препятствие, и,
судя по тому, как она легко справлялась с импровизированными
барьерами, расставленными тут и там на моем участке, он говорил
правду. Маленькая лошадка, казалось, получала от наших упражнений не
меньше удовольствия, чем мы.
Вечером, после ужина, мы иногда уходили на скалы, или спускались
вниз, или после прилива бродили по берегу. В сумерках охотились вместе
с волком на зайцев, а потом возвращались домой и разводили камин -
больше для уюта, чем ради тепла. Шут привез с собой несколько бутылок
абрикосового бренди. Голос у него оставался таким же приятным, как и
прежде. По вечерам он пел, рассказывал разные истории, удивительные и
забавные. Какие-то были его собственными приключениями, другие -
легендами и сказками, услышанными им во время странствий. Жесты его
изящных рук казались более живыми, чем движения кукол, которых он
когда-то делал, а выразительная мимика помогала мне увидеть героев его
повествований.
Только поздно вечером, когда догорал огонь и лицо Шута погружалось
в тень, он начинал говорить о серьезных вещах. В первый день тихим
голосом, смягченным бренди, он заметил:
- Ты можешь представить, как мне было трудно позволить
Девушке-на-Драконе увезти меня и бросить тебя? Я заставил себя
поверить, что с тобой все будет в порядке и ты останешься в живых. Моя
вера в себя была подорвана, когда я улетел, а ты остался.
- Твоя вера в себя? - спросил я, сделав вид, что оскорблен. - А в
меня ты совсем не верил?
Шут разложил на полу у камина постель Неда, и мы улеглись на ней,
оставив свои кресла у огня. Волк, спрятав нос в лапах, дремал слева от
меня, а Шут справа - опираясь на локти и положив подбородок на
сложенные руки, он смотрел в огонь и болтал ногами.
В его глазах отразились веселые искорки догорающего очага.
- В тебя? Ну, скажем, для меня большим утешением было то, что
рядом с тобой остался волк.
И он не ошибся, - заметил Ночной Волк.
Мне казалось, ты спишь.
Я пытаюсь.
Голос Шута звучал почти мечтательно, когда он продолжил:
- Ты пережил все катастрофы, которые я видел в твоем будущем. И
потому я тебя оставил, заставив себя поверить, что впереди тебя ждет
покой, может быть даже мир.
- Так и было - до определенной степени. - Я сделал вдох и чуть не
рассказал ему, как стоял около умирающего Уилла, и о том, что,
воспользовавшись Скиллом, через его сознание добрался до Регала и
навязал принцу собственную волю. Но потом я медленно выдохнул - Шуту
этого знать не нужно, а я не хотел заново переживать те страшные
моменты. - Я обрел мир. Понемногу. По кусочку.
Я глупо ухмыльнулся самому себе - удивительно, как всякие мелочи
кажутся забавными, когда немного выпьешь.
Неожиданно я начал рассказывать о том, как провел год в горах, как
мы вернулись в долину с горячими ключами, и о том, как я построил
маленький домик, чтобы провести зиму. В горных краях времена года
сменяют друг друга очень быстро. Вот ты выглядываешь в окно и видишь,
что листья на березах пожелтели, а за ночь ольха накинула на себя
красное покрывало. Еще пара ночей - и в холодное голубое небо уже
тянутся голые ветки. Вечнозеленые растения вспоминают о зиме,
начинается снегопад - и весь мир кутается в белое, мягкое одеяло.
Я поведал Шуту о том, как мы с волком охотились, чтобы убить
время. Мир и исцеление оказались самой хитроумной дичью, которой
постоянно удавалось от меня ускользнуть. Мы жили совсем просто, как
хищники, у которых нет никаких обязательств, кроме как по отношению
друг к другу. Полное уединение стало самым лучшим лекарством от боли,
истязавшей мои тело и душу. Такие раны никогда до конца не заживают,
но я научился жить со шрамами, как Баррич, смирившийся со временем со
своей искалеченной ногой. Мы охотились на зайцев и оленей. Я принял
тот факт, что умер во всех смыслах этого слова.
Зимние ветра обдували наше скромное убежище, и я наконец смирился
с тем, что Молли больше мне не принадлежит. Те зимние дни пролетали
быстро, казались особенно короткими мгновения зимнего солнца, сияющего
на белом снегу, а потом наступали сумерки и затягивали полог ночи
своими синими, холодными пальцами. Я научился справляться с болью,
утешаясь тем, что мою дочь вырастит Баррич, как когда-то и меня
самого.
Я много сил тратил на то, чтобы избавиться от мыслей о Молли. Боль
от того, что я обманул ее доверие, стала самым ярким самоцветом в
ожерелье мучительных воспоминаний. Я всегда мечтал освободиться от
своих обязательств, но когда лишился связывавших меня пут, испытал
пронзительный ужас и тоску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов