Этерлена шатнуло в сторону.
– Вы что?.. Вы смеетесь надо мной?
– Ни за что на свете. Но знаю вот что: начальник патруля лейтенант Стоун получил распоряжение от Бертье проверить “Блюстар”, в котором едут трое подозрительных типов. Я узнала это случайно: один из моих приятелей как раз занимался настройкой в центре радиоконтроля УВД и перехватил его сообщение. Это было за час до рассвета.
– Именно в это время мы выехали из стрип-клуба… Как он назывался, Хик, – “Фронда”? Что-то в этом духе…
– Правильно, и патруль стоял на ближайшем “кловерлифе” []. Получается, за нами следили? Но зачем? Какая тут связь? А этот, Мулен-Бертье, – он что, не соображал, что делает? Он же знал, что среди нас генерал ВКС в полной форме! Даже у нас в Портленде патруль не станет хамить генералу…
– Мулен-Бертье только что переведен с Кассанданы. Вы сами, наверное, слышали, какие у них там порядки. Но это все цветочки. Хуже всего, что наш новый шеф Циммерман, узнав, что кто-то избил его офицеров, послал запрос в планетарную резидентуру СБ.
– Вот идиот! – выдохнул Этерлен. – Он не знал, что ему там ответят? Он что, тоже с Кассанданы?
– Да, – кивнул Хикки. – Ной Циммерман… Знаешь, почему его перевели сюда? Из-за скандала с прокураторами Метрополии: он внаглую мешал работе ревизионной комиссии. Я думаю, здесь он тоже не задержится.
– Конечно, Циммермана прямо послали по матушке, – продолжала Леа, – но это сейчас не очень-то важно. Дело в том, что вашими персонами почему-то заинтересовался Жирный Ник, а это очень плохо. Теперь он знает, кто вы, и вряд ли успокоится, пока не выяснит, под кого вы копаете. Ник – очень влиятельный человек, джентльмены. Я советовала бы вам или покинуть Портленд, или хотя бы на время затаиться.
– Пф-ф! – Этерлен гулко ударил ладонью по переднему крылу “Блюстара”.
– Это серьезно, Пол, – тихо сказал Хикки. – Мы исчезнем, мэм… Я надеюсь, ваш личный канал связи еще не прослушивается?
Женщина решительно помотала головой.
– У меня есть покровители, до которых не дотянуться даже Нику. Я в полной безопасности. А вот вам, возможно, придется продемонстрировать свое легендарное воинское искусство.
– Не шутите, – прищурился молчавший до того Лоссберг. – Не шутите с такими вещами, мэм…
Леа вскинула голову и несколько мгновений переводила взгляд с одного мужчины на другого.
– Господа, неужели вы думаете, что я вас не боюсь? Этерлен приподнял бровь. Сейчас это означало восхищение.
– А вот это уже разумно… Но давайте к делу. Если мастер Махтхольф считает, что нам лучше спрятаться, мы, пожалуй, так и сделаем. А вы сделайте вот что… – Этерлен нырнул в машину и вытащил свой терминал. – Где ваши “мозги”?
– Вы хотите облагодетельствовать меня секретной информацией?
– Нет, ничего секретного. У нас проблема: сегодня на рассвете был зарезан мой старинный приятель флаг-майор резерва СБ Йонас Йохансон. В Портленде он подвизался в качестве частного детектива… Вчера я послал его в портовые кабаки послушать, что там говорят обо всем происходящем и, в частности, о Нике. Здесь – весь его архив, я еще не успел с ним поработать. Думаю, у вас это получится лучше моего. Давайте “мозги”, будем сливать.
Комиссар Малич принесла свой личный терминал, и через несколько секунд вся информация, заархивированная покойным Йони, перекочевала к ней. Этерлен бросил свою папку обратно на сиденье.
– У вас есть что-то еще? – насторожился он, видя, что Леа не спешит прощаться.
– Да… вы же не дали мне договорить. Мне удалось выяснить некоторые подробности относительно новых интересов Ника. Мастер Махтхольф, вам приходилось слышать о таком объединении, как “Инвизибл Траст”?
Хикки понимающе кивнул.
– Это неофициальное название, – объяснил он Этерлену. – Под “ИТ” обычно подразумевают группу крупнейших банкиров Портленда, которые “в черную” кредитуют многих контрабандистов и даже, наверное, пиратов. Под них уже сто раз копали, но вся работа заканчивалась ничем: везде круговая порука, все молчат, а документов, сам понимаешь, не существует в природе.
– Все верно, – согласилась Леа. – Так вот, раскрою вам один небольшой секрет: я хорошо знакома с некоторыми из них. Ничего противозаконного, так, личные контакты…
– Просто разведка, – скрипнул Этерлен. – Простите мне мою бесцеремонность: я из Метрополии, и у себя в управлении мы привыкли называть вещи своими именами.
– Сейчас это неважно. Здесь, на Острове, иначе жить нельзя. Но не перебивайте меня. Так вот, джентльмены… Кое-кто думает, что Ник начинает мощную атаку на “ИТ” с целью перехвата его активов. По ряду причин траст сейчас очень уязвим, так что Батозов хорошо выбрал время. Не исключено, что он придумал какой-то гениальный ход и убийства крупнейших портлендских конвойников работают на его план… Если это так, вы становитесь для него очень опасны.
– С чего вы взяли, что он в курсе наших дел?
– Я этого не говорила. Но Жирный – парень резкий. Стоит ему только заподозрить, что кто-то раскусил его задумку, и тогда…
Этерлен с сомнением покачал головой. Хикки хорошо понимал ход его мыслей. Боевому генералу, тридцать лет проработавшему под рукой самого Деда, какой-то там гангстер, даже “резкий” и авторитетный, казался не опаснее мухи. Прихлопнуть – и точка. Этерлен в свое время был ничуть не менее “отбитым”, чем те, с кем ему приходилось сражаться. Бывали случаи, когда он спокойно, словно развлекаясь, расстреливал десятки людей. Так было на Килборне, когда он один, потеряв всех своих офицеров, вошел в казино Болванчика Вилли и разрядил свой “нокк” прямо в толпу посетителей – в ту ночь там собрались сливки пиратского “света”, упорно не желавшие идти на контакт с СБ. В туманных сумерках Порт-Мармона Этерлен взорвал бронированный лимузин одного известного политика, запутавшегося в связях с мафией до такой степени, что заказ на него пришел не куда-нибудь, а в Контору, – и на глазах у сотен прохожих в упор расстрелял всю его охрану до последнего человека. Сейчас все было не так, однако Этерлен не желал этого понимать… Хикки посмотрел на Малич и устало махнул рукой:
– Мы исчезнем, мэм. В Портленде живет тридцать два миллиона рыл, и я думаю, что трое как-нибудь сумеют затеряться в такой каше. В конце концов, нас этому учили.
Женщина кокетливо улыбнулась.
– И не забывайте регулярно связываться со мной. Всего хорошего, джентльмены.
Этерлен проводил ее спину долгим задумчивым взглядом. Полицейский коптер прыжком взвился в небо и через несколько секунд растворился в горячей голубой пустоте. Генерал облокотился на пыльный капот автомобиля, несколько раз сильно затянулся, потом вдруг решительно выпрямился.
– Хик, ты ей доверяешь?
– Да, – ответил тот, усаживаясь за руль. – Ей – да… У нее нет мотивации, понимаешь? Она же не этот, как его там, – Бертье. Она все понимает, дядя. Поехали, господа. Прятаться начнем прямо сейчас. Я не думаю, что за нами уже следят, но почти уверен, что скоро начнут. Значит, нужно кое-кого разочаровать, а?
Хикки спустился в город в восточном, наиболее тихом секторе Эболо. Несмотря на то что серый стрит, по которому они двигались, был почти пуст, “Блюстар” сильно сбросил скорость.
– Пол, отряхнись, – попросил он.
“Отряхнуться” на их жаргоне значило убедиться в отсутствии слежки. Этерлен до конца опустил стекло широченной правой дверцы и выставил наружу плечо – перед этим он потянулся к пульту и отрегулировал правое зеркало таким образом, чтобы его скучающий взор мог фиксировать все происходящее позади автомобиля. Сейчас всякий посмотревший на “Блюстар” зевака должен был подумать, что трое джентльменов в роскошной тачке устали от приличных девочек и хотят себе на закуску что-нибудь перченое.
– Чисто, – лаконично отрапортовал он через некоторое время. – Да кому мы тут нужны? Я всю дорогу по сторонам оглядывался.
Хикки проехал еще пару кварталов, обогнул старый, почти заброшенный стадион, на котором в сумерках сходились подростки, торгующие зельем, и выехал на зеленый бульвар, где в первых этажах монументальных многоэтажек жизнерадостно светились ухоженные витрины. Он смотрел на правую обочину.
“Не всякая красотка сядет в тачку с тремя козлами, – думал он, – даже несмотря на то, что от нас хорошо пахнет”.
Он затормозил возле огромного старого дуба, жадно тянувшего свои ветви над дорогой. Под деревом стояла миниатюрная темноволосая девушка в легком платье и туфельках на высоченных каблуках и грустно смотрела на пролетающие мимо кары. Хикки коротко глянул на печальный изгиб ее ненакрашенных губ и понял, что не ошибся.
– Малыш, – он подошел к проститутке и улыбнулся, – сколько ты возьмешь за целые сутки?
Девушка изумленно распахнула глаза, потом профессионально оглядела машину – сквозь черное заднее стекло виднелся аристократический профиль Лоссберга, – в ее взгляде скользнул испуг.
– Вас трое?
– Не переживай, мы не дадим тебя в обиду. Искушение боролось в ней с испугом, но респектабельный вид клиентов сделал свое дело, и она заискивающе улыбнулась в ответ:
– Две сотни вас устроит?
С противоположной стороны дерева появился тощий подросток с запавшими щеками нарка. Его уличный опыт был несомненно больше, чем у девчонки: малолетний сутенер сразу понял, что с Хикки не следует дурить.
Он молча протянул руку и безразлично уставился куда-то в сторону.
Хикки сунул ему две стодолларовые купюры, просунул девочку в щель за спинкой своего сиденья – и сразу, едва упав за руль, до пола продавил газ. Он знал, что “Блюстар-Старфайтер” стоит своих денег. Пятьсот пятьдесят “лошадей” заставили машину присесть на куцый задок, все четыре колеса дымно прокрутились на асфальте, и автомобиль с ревом швырнуло вперед. Девочка на заднем сиденье восхищенно пискнула, приняв этот маневр на свой счет.
– Сколько стоит такая тачка? – невозмутимо поинтересовался Лоссберг.
Хикки не ответил.
– Вот теперь смотри, – сказал он Этерлену.
Генерал кивнул. Хикки “заправил” кар в поворот на пределе сцепных свойств резины – на секунду он ощутил, что машину сносит в сторону, но тут же вмешалась электроника, “Блюстар” выровнялся, фыркнул, снова набирая скорость, и ворвался в вираж развязки. Засаленные многоэтажки и лиственные пятна древних деревьев остались внизу. Хикки посмотрел в салонное зеркало: за ними было пусто. Даже если бы кто-то и вел слежку, догнать “Старфайтер” было бы трудновато.
Машина вылетела на ситивэй, ведущий к центру.
– Девочка, – произнес Хикки, полуобернувшись к проститутке, – тебе нужно выполнить одно небольшое шпионское задание. Ну-ну-ну, у тебя же умные глазки… Я дам тебе тысячу, наличными, прямо сейчас, годится? Тебе нужно сесть на “таксу”, проехать кое-куда в Сити и передать одному человеку записку.
– Только записку?
Она уже поняла, что если они и бандиты, то серьезные, не такие, что станут издеваться над грустной маленькой проституткой.
– Да, только записку. Пол, включи свои “мозги”, и пиши… так: “Дылда! Срочно хватай второй чемоданчик и лети к Джиму, что у перекрестка. Твой Обалдуй”.
Из терминала Этерлена выполз тонкий лист. Генерал оторвал верхний край, на котором поместился текст, и притянул его девушке.
– Запоминай, – продолжал Хикки, – сейчас ты сядешь в “таксу” и поедешь в Сити, в Бейкер-квартал. Выйдешь на углу Ринг-роуд и Мэнн-авеню, там, где висит здоровенная реклама “Портленд Спейс Треста”. Прямо на углу стеклянный подъезд; тебя, конечно, остановит охрана, но ты скажешь им, что тебе до зарезу нужна миссис Махтхольф из “Махтхольф Транс Экшн”. Когда она спустится, передашь ей эту записку. Повтори.
– Ринг-роуд и Мэнн, подъезд на углу, мэм Махтхольф. Что-то еще?
– Ты где учишься? – подозрительно спросил Хикки.
Девушка неожиданно покраснела.
– В Далин-колледж. Мой брат, он…
– Я понял, – Хикки вздохнул и вытащил свой бумажник. – На, держи монету. И вот еще что: сразу после этого садись на фотолет и уматывай куда-нибудь типа Стоунвуда. Развлекись там как следует, ясно?
– Ясно. Вы не пират. Вы не коп. Вы вообще-то отсюда?
Хикки неожиданно прыснул.
– Я из контрразведки, – сказал он.
– Я так и думала, – спокойно ответила девушка и задумчиво посмотрела на Лоссберга.
Этерлен незаметно покрутил пальцем у виска.
Хикки сбросил скорость, крутнул руль, и машина, заскользила вниз, туда, где под паутиной висящих в небе тоненьких лент ситивэев мрачно скалились блестками окон небоскребы Сити.
Высадив у развилки девушку, он снова поднялся наверх.
– Трепло, – негромко произнес Этерлен. – А еще женатый человек…
Глава 9
Раздолбанный грузовичок, выкрашенный, наверное, помазком для бритья, со скрипом остановился у трехступенчатого пластикового порога, пугнув нескольких жирных кур, меланхолично ковырявшихся в рыжем песке. Строение, перед которым встал дребезжащий пикап, когда-то называлось “типовой виллой колониста”, но теперь от “виллы” остался только фундамент из “бессмертного” фиолетового пластика да уже упомянутая лесенка с тремя ступеньками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29