Обычный воздух, как во всяком пустом сосуде!
— Ошибаешься, путешественник! — Рыбак повернулся к кораблю, одной рукой придерживая румпель. — Ты очень удивишься, когда узнаешь, что в ней на самом деле.
— Она слишком маленькая, — крикнул Эхомба. — Я даже не верю, что она сделана из стекла, наверняка это какая-то алхимия.
— О, это стекло, самое настоящее! Может, и алхимическое, но точно стекло. Гляди!
Старик поднял бутыль — на ее боку заиграл солнечный отблеск — и легонько пощелкал по ней свайкой. Послышался характерный для стекла звон.
Едва Крайс начал поднимать бутыль, Эхомба сунул алмаз в рот. Симна испугался, что он решил его проглотить. Но зачем? Станаджер тоже удивленно уставилась на пастуха. На ее красивом лице застыло несколько глуповатое выражение, свойственное маленьким девочкам, когда они видят что-то диковинное.
А Этиоль тем временем принялся втягивать в себя воздух. Симна ибн Синд уже это видел однажды — в море Абокуа. Там пастух таким же образом вобрал в себя навалившегося на них эромакади. Только в тот день их корабль обняла беспросветная мгла, в которой порой вспыхивали два маленьких кроваво-красных глаза, а сейчас над морем ярко светило солнце.
Грудная клетка пастуха необычайно раздулась — и продолжала расширяться. Казалось, еще немного, и Эхомба лопнет. Матросы придвинулись ближе, во все глаза глядя на это зрелище, а Станаджер, стоявшая возле Эхомбы, начала потихоньку пятиться. Она была храбрая женщина, но не могла понять, что происходит, и это ее пугало. Хункапа Аюб безразлично поглядывал на пастуха, Алита по-прежнему спал, безразличный к человечьим причудам.
И вот когда кожа на груди у пастуха уже готова была лопнуть, Этиоль выдохнул. Правда, звук этого выдоха был похож скорее на звук выстрела, произведенного из старинного гладкоствольного ружья. Сила выдоха была такова, что Эхомбу отбросило назад, словно отдачей. Он упал на палубу, и Хункапа тут же кинулся к нему, чтобы убедиться, что с пастухом все в порядке.
Что касается Симны, тот остался у фальшборта. Он знал, что Эхомба выпустил изо рта не только воздух.
Крайс даже не успел понять, что произошло, когда алмаз прошиб бутылку насквозь, и она развалилась у него в руках.
В следующее мгновение все ветры, царствующие в этой области океана, вырвались на волю.
— Этиоль, ты цел?
Волосатое лицо Хункапы Аюба склонилось над пастухом. Эхомба сел и посмотрел через фальшборт.
— Я… — Но тут раздался нарастающий свист, и Этиоль закричал что было мочи: — Держитесь! Хватайтесь за что угодно и дер…
Освобожденные ветры взревели, словно тысячи обезумевших гоблинов, сумевших выбраться из бездны, куда их заточили, и обрушились на «Грёмскеттер», стремясь разорвать паруса и сломать снасти. Корабль завалился на правый борт, и Станаджер испугалась, что он перевернется. Однако в следующее мгновение давление ветра ослабло, и с ужасающей медлительностью корабль выровнялся.
Насквозь промокшая от брызг Станаджер, крепче ухватилась за леер и начала выкрикивать команды. Матросы бросились по местам. Каким-то чудом паруса и реи выдержали удар шквала, и первый помощник Териус Кемарх про себя возблагодарил корабельщиков, построивших «Грёмскеттер».
Беда была в том, что освободившиеся ветры дули сразу во всех направлениях, и паруса не могли поймать хотя бы один. Териус, борясь с порывами ветра, пробрался на квартердек и закричал Станаджер и Пригет, которые изо всех сил пытались удержать штурвал:
— Капитан! Корабль дал течь! Нужно убираться отсюда!
— Хватайтесь за снасти фока, мистер Кемарх! Держитесь обеими руками!
Станаджер посмотрела туда, где, поддерживаемый Симной и Хункапой, стоял Этиоль Эхомба. Рядом, крепко вцепившись когтями в доски, возвышался Алита.
— Господин Эхомба! — во всю силу крикнула Станаджер. — Вы вырвали нас из штиля, чтобы швырнуть прямо в пасть ветров, дующих со всех четырех сторон света? Теперь постарайтесь вызволить нас из этой ловушки, иначе корабль будет вертеться здесь, как волчок, пока не пойдет ко дну!
Эхомба попросил друзей отойти в сторону и обнажил клинок, выкованный из небесного металла.
Симна с сомнением и тревогой посмотрел на него и крикнул, стараясь перекрыть вой ветра:
— Эй, долговязый братец, ты что это задумал? Нам надо поменьше ветра, а не побольше!
— Как раз наоборот, Симна. — Эхомба смахнул с лица соленые брызги. — Мы получили то, что нам было нужно. Теперь осталось только правильно этим распорядиться.
Друзья помогли ему добраться до кормы. Там Этиоль постарался встать потверже, но корабль так бросало, что он никак не мог найти устойчивое положение.
Он ухватился за вант, но в следующее мгновение нос «Грёмскеттера» резко взлетел вверх, и Эхомба едва не перевалился через фальшборт.
— Так ничего не получится! — громко крикнул он.
— Ясное дело! — откликнулся Симна. Он стоял рядом, тоже держась за ванты. — Что нужно сделать?
— Прибить мои ноги к палубе! — Эхомба осмотрелся и взгляд его задержался на огромном коте, вцепившемся когтями в доски палубы. Левгеп стоял неподвижно, как статуя.
— Алита! Ты мне нужен!
— Что на этот раз?
— Надо, чтобы кто-то меня держал. Сможешь?
Левгеп помолчал. Его огромные желтые глаза светились в штормовой мгле, словно две лампы.
— Неудобно. У меня лапы, а не руки.
Эхомба задумался, потом позвал человекозверя.
— Хункапа! Ухватишься покрепче за Алиту, а другой рукой будешь держать меня. Изо всех сил, понимаешь?
— Да, Этиоль! Хункапа понимает, Хункапа сделает!
Левгеп пробрался на корму, встал возле фальшборта и крепко вцепился в доски. Хункапа уселся на него и сплел ноги под брюхом у левгепа. Закрепившись таким образом, Аюб своей огромной волосатой ручищей обхватил Эхомбу за пояс и поднял. Несмотря на ветер и качку, эта невероятная пирамида, состоящая из кота, человекозверя и пастуха, стояла твердо.
Эхомба обеими руками взял чудесный меч и поднял его над головой, нацелив клинок в самое сердце бури. Едва покрытое странным узором лезвие вспыхнуло глубоким синим светом, Симна бросился искать укрытие: он хорошо знал, что сила, таящаяся в этом оружии, страшнее любого шторма.
Сильный порыв ветра ударил в разгорающееся лезвие — и тут же сник, развалился на части. Буря вновь обрушилась на Эхомбу, но он взмахнул мечом, и этот шквальный порыв тоже распался на тысячу смирных и ласковых ветерков. Размахивая волшебным мечом, Эхомба сражался с ветрами.
Станаджер подползла к Симне и с изумлением проговорила:
— Похоже, я ошиблась насчет твоего дружка. Он и вправду колдун!
— А если спросить его, он ответит, что это не он обладает магией, а только меч. А меч он ковал не сам, ему его подарили. Нет, я не волшебник, будет он повторять снова и снова. Просто пастух, — Симна хмыкнул, — которому повезло с друзьями.
Станаджер недоверчиво глянула на него.
— Так кто же он, Симна? Где правда?
— Правда? — Симна задумался, потом ухмыльнулся. — Правда внутри загадки, а иногда — внутри свежей краюшки хлеба, только что из печи. Таков мой друг Этиоль.
Станаджер Роуз была исключительно красива и очень умна, но с чувством юмора у нее было туговато.
— Другими словами, ты не знаешь, то ли твой друг великий алхимик, то ли проводник чужой магии?
Симна кивнул:
— Точно. Но кое-что я все-таки знаю: я видел, как человек бьется с дюжиной противников одновременно; я видел, как человек вступает в схватку с когтистым и клыкастым зверем; я видел, как человек сражается с комарами величиной с твою руку, — но никогда я не видел человека, который сражается с ветрами.
Но Эхомба не просто отражал удары ветров, кружащих вокруг него, а старался делать это с таким расчетом, чтобы направить их в корму корабля. И постепенно сверкающий меч и синее зарево вокруг него сделали свое дело. Шторм продолжал бушевать, но паруса «Грёмскеттера» наконец поймали ветер, и корабль устремился на запад.
Но даже с помощью чудесного меча Эхомба не мог ослабить натиск ветров. Корпус «Грёмскеттера» содрогался, мачты трещали, и Станаджер, вместе с Пригет стоящая за штурвалом, понимала, что долго корабль не протянет.
— Нужна передышка! — крикнула она, всем телом наваливаясь на штурвал. — Удар за ударом! Корабль не выдержит! — Она тряхнула головой, чтобы отбросить с лица мокрые волосы. — Встретить бы остров и укрыться на подветренной стороне… — Она оглядела затянутый тучами горизонт. — Только мы здорово сбились с курса. Похоже, нас сильно отнесло к северу.
— Спусти меня обратно, Хункапа, — сказал Эхомба, и когда зверочеловек выполнил его просьбу, улыбнулся ему. — Молодец, волосатый друг!
Мокрое лицо Аюба осветилось широкой улыбкой.
— Хункапе нравится помогать. Хункапа сильный!
Он вскинул могучие руки и развел их в стороны, словно хотел заключить в объятия небо и океан.
— Очень сильный, — кивнул Эхомба и посмотрел куда-то вдаль. Симна проследил направление его взгляда, но ничего, кроме туч и бушующих волн, не увидел.
— Что там, братец? Ты что-то видишь? Остров?
Его голос был полон надежды. Как всякий человек, выросший на открытой равнине, в прериях, он недолюбливал море. Ему хотелось почувствовать под ногами твердую землю.
— Нет, не остров, — настолько тихо, насколько позволял ветер, ответил Эхомба. — Кое-что другое… — И добавил, обращаясь к Станаджер: — Капитан, по-моему, если вы подвернете градусов на пятнадцать влево, то получите передышку, о которой просили.
Станаджер поглядела туда, куда указывал удивительный пассажир.
— Я ничего не вижу, господин Эхомба.
— Пожалуйста, зовите меня Этиолем. Если вы ничего видите, значит, видите это.
Станаджер повернулась к Симне.
— Симна! Что за чепуху он мелет?
Воин пожал плечами.
— Колдуны говорят на только им понятном языке, но я давно убедился, что к его советам стоит прислушаться. Если он говорит, что надо править туда, где ничего не видно, я первый брошусь к штурвалу.
Станаджер на мгновение задумалась. Потом пожала плечами:
— Не вижу вреда в том, чтобы плыть туда, где нет ничего. Чуть-чуть подвернуть несложно… Лево на борт!
Только к вечеру они достигли того места, которое Эхомба разглядел в глубине бури. Как и сказал Этиоль, это был не остров. Во всяком случае, не суша. Это был островок спокойствия и умиротворения посреди яростно бушующего океана! Но это не значило, что перед «Гремскеттером» открылись врата рая. Картина, которую увидели матросы, была неестественной и внушала тревогу. Это была долина. Долина посреди океана.
III
Чашевидная впадина в океане с ровными, словно стеклянными стенками была хорошо видна сквозь брызги и клочья тумана. Станаджер без колебаний приказала изменить курс, чтобы обогнуть ее, но времени уже не оставалось. Подгоняемый бурей, «Грёмскеттер» взлетел на кромку этой немыслимой чаши и заскользил вниз по водяному склону.
Нижняя точка «чаши» была приблизительно на сотню футов ниже уровня океана. Вверху по-прежнему свирепствовали сирокко и мистрали, но сюда, в эту зеленоватую равнину, им хода не было. Здесь царило спокойствие, и только мирные волны лениво плескались о борт корабля.
Станаджер подошла к Эхомбе и сказала, глядя ему в лицо:
— Послушай, приятель, для того, кто ни разу не бывал в море, ты знаешь слишком много его секретов.
Эхомба смущенно улыбнулся.
— Я всю жизнь провел на побережье. Наумкибы учатся плавать раньше, чем начинают ходить, и у нас в деревне многие чувствуют себя в воде увереннее, чем на суше. Они заплывали далеко в океан, а потом рассказывали о том, что увидели. Мудрый человек как губка впитывает опыт других.
Станаджер понимающе усмехнулась и обвела взглядом окружавшие корабль водяные стены, круто вздымающиеся к небесам.
— Я предпочла бы укрыться на острове.
— Это было единственное убежище, которое я смог найти, — вежливо ответил пастух.
— Да нет, я не жалуюсь! — сказала Станаджер и повернулась ко второму помощнику: — Териус! Найди плотника Аппина, пусть берет людей и приступает к ремонту. А ты лично осмотри паруса и снасти. И пошли двоих матросов навести порядок на нижних палубах.
— Есть, капитан!
Станаджер вновь принялась изучать странное место, куда попал ее корабль, и чем дольше она смотрела по сторонам, тем больше мрачнела.
— Эта долина, куда мы скатились… Она надежна? Что, если стены вдруг схлопнутся? Нас раздавит в лепешку.
— Старики из нашей деревни, которым доводилось попадать в похожую переделку, говорили, что в такой яме можно просидеть достаточно долго. Я думаю, опасности нет. Сколько времени понадобится твоим людям, чтобы отремонтировать корабль?
Станаджер ненадолго задумалась.
— Ущерб, в общем, не очень велик, но если вовремя не позаботиться, то потом какая-нибудь мелкая поломка может привести к беде. Пару дней, не больше.
— Отлично! — вставил Симна. Из всех, кто был на борту, только его радовала эта вынужденная остановка. Перегнувшись через борт, он посмотрел на неподвижную воду, в которой прочно увяз корабль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Ошибаешься, путешественник! — Рыбак повернулся к кораблю, одной рукой придерживая румпель. — Ты очень удивишься, когда узнаешь, что в ней на самом деле.
— Она слишком маленькая, — крикнул Эхомба. — Я даже не верю, что она сделана из стекла, наверняка это какая-то алхимия.
— О, это стекло, самое настоящее! Может, и алхимическое, но точно стекло. Гляди!
Старик поднял бутыль — на ее боку заиграл солнечный отблеск — и легонько пощелкал по ней свайкой. Послышался характерный для стекла звон.
Едва Крайс начал поднимать бутыль, Эхомба сунул алмаз в рот. Симна испугался, что он решил его проглотить. Но зачем? Станаджер тоже удивленно уставилась на пастуха. На ее красивом лице застыло несколько глуповатое выражение, свойственное маленьким девочкам, когда они видят что-то диковинное.
А Этиоль тем временем принялся втягивать в себя воздух. Симна ибн Синд уже это видел однажды — в море Абокуа. Там пастух таким же образом вобрал в себя навалившегося на них эромакади. Только в тот день их корабль обняла беспросветная мгла, в которой порой вспыхивали два маленьких кроваво-красных глаза, а сейчас над морем ярко светило солнце.
Грудная клетка пастуха необычайно раздулась — и продолжала расширяться. Казалось, еще немного, и Эхомба лопнет. Матросы придвинулись ближе, во все глаза глядя на это зрелище, а Станаджер, стоявшая возле Эхомбы, начала потихоньку пятиться. Она была храбрая женщина, но не могла понять, что происходит, и это ее пугало. Хункапа Аюб безразлично поглядывал на пастуха, Алита по-прежнему спал, безразличный к человечьим причудам.
И вот когда кожа на груди у пастуха уже готова была лопнуть, Этиоль выдохнул. Правда, звук этого выдоха был похож скорее на звук выстрела, произведенного из старинного гладкоствольного ружья. Сила выдоха была такова, что Эхомбу отбросило назад, словно отдачей. Он упал на палубу, и Хункапа тут же кинулся к нему, чтобы убедиться, что с пастухом все в порядке.
Что касается Симны, тот остался у фальшборта. Он знал, что Эхомба выпустил изо рта не только воздух.
Крайс даже не успел понять, что произошло, когда алмаз прошиб бутылку насквозь, и она развалилась у него в руках.
В следующее мгновение все ветры, царствующие в этой области океана, вырвались на волю.
— Этиоль, ты цел?
Волосатое лицо Хункапы Аюба склонилось над пастухом. Эхомба сел и посмотрел через фальшборт.
— Я… — Но тут раздался нарастающий свист, и Этиоль закричал что было мочи: — Держитесь! Хватайтесь за что угодно и дер…
Освобожденные ветры взревели, словно тысячи обезумевших гоблинов, сумевших выбраться из бездны, куда их заточили, и обрушились на «Грёмскеттер», стремясь разорвать паруса и сломать снасти. Корабль завалился на правый борт, и Станаджер испугалась, что он перевернется. Однако в следующее мгновение давление ветра ослабло, и с ужасающей медлительностью корабль выровнялся.
Насквозь промокшая от брызг Станаджер, крепче ухватилась за леер и начала выкрикивать команды. Матросы бросились по местам. Каким-то чудом паруса и реи выдержали удар шквала, и первый помощник Териус Кемарх про себя возблагодарил корабельщиков, построивших «Грёмскеттер».
Беда была в том, что освободившиеся ветры дули сразу во всех направлениях, и паруса не могли поймать хотя бы один. Териус, борясь с порывами ветра, пробрался на квартердек и закричал Станаджер и Пригет, которые изо всех сил пытались удержать штурвал:
— Капитан! Корабль дал течь! Нужно убираться отсюда!
— Хватайтесь за снасти фока, мистер Кемарх! Держитесь обеими руками!
Станаджер посмотрела туда, где, поддерживаемый Симной и Хункапой, стоял Этиоль Эхомба. Рядом, крепко вцепившись когтями в доски, возвышался Алита.
— Господин Эхомба! — во всю силу крикнула Станаджер. — Вы вырвали нас из штиля, чтобы швырнуть прямо в пасть ветров, дующих со всех четырех сторон света? Теперь постарайтесь вызволить нас из этой ловушки, иначе корабль будет вертеться здесь, как волчок, пока не пойдет ко дну!
Эхомба попросил друзей отойти в сторону и обнажил клинок, выкованный из небесного металла.
Симна с сомнением и тревогой посмотрел на него и крикнул, стараясь перекрыть вой ветра:
— Эй, долговязый братец, ты что это задумал? Нам надо поменьше ветра, а не побольше!
— Как раз наоборот, Симна. — Эхомба смахнул с лица соленые брызги. — Мы получили то, что нам было нужно. Теперь осталось только правильно этим распорядиться.
Друзья помогли ему добраться до кормы. Там Этиоль постарался встать потверже, но корабль так бросало, что он никак не мог найти устойчивое положение.
Он ухватился за вант, но в следующее мгновение нос «Грёмскеттера» резко взлетел вверх, и Эхомба едва не перевалился через фальшборт.
— Так ничего не получится! — громко крикнул он.
— Ясное дело! — откликнулся Симна. Он стоял рядом, тоже держась за ванты. — Что нужно сделать?
— Прибить мои ноги к палубе! — Эхомба осмотрелся и взгляд его задержался на огромном коте, вцепившемся когтями в доски палубы. Левгеп стоял неподвижно, как статуя.
— Алита! Ты мне нужен!
— Что на этот раз?
— Надо, чтобы кто-то меня держал. Сможешь?
Левгеп помолчал. Его огромные желтые глаза светились в штормовой мгле, словно две лампы.
— Неудобно. У меня лапы, а не руки.
Эхомба задумался, потом позвал человекозверя.
— Хункапа! Ухватишься покрепче за Алиту, а другой рукой будешь держать меня. Изо всех сил, понимаешь?
— Да, Этиоль! Хункапа понимает, Хункапа сделает!
Левгеп пробрался на корму, встал возле фальшборта и крепко вцепился в доски. Хункапа уселся на него и сплел ноги под брюхом у левгепа. Закрепившись таким образом, Аюб своей огромной волосатой ручищей обхватил Эхомбу за пояс и поднял. Несмотря на ветер и качку, эта невероятная пирамида, состоящая из кота, человекозверя и пастуха, стояла твердо.
Эхомба обеими руками взял чудесный меч и поднял его над головой, нацелив клинок в самое сердце бури. Едва покрытое странным узором лезвие вспыхнуло глубоким синим светом, Симна бросился искать укрытие: он хорошо знал, что сила, таящаяся в этом оружии, страшнее любого шторма.
Сильный порыв ветра ударил в разгорающееся лезвие — и тут же сник, развалился на части. Буря вновь обрушилась на Эхомбу, но он взмахнул мечом, и этот шквальный порыв тоже распался на тысячу смирных и ласковых ветерков. Размахивая волшебным мечом, Эхомба сражался с ветрами.
Станаджер подползла к Симне и с изумлением проговорила:
— Похоже, я ошиблась насчет твоего дружка. Он и вправду колдун!
— А если спросить его, он ответит, что это не он обладает магией, а только меч. А меч он ковал не сам, ему его подарили. Нет, я не волшебник, будет он повторять снова и снова. Просто пастух, — Симна хмыкнул, — которому повезло с друзьями.
Станаджер недоверчиво глянула на него.
— Так кто же он, Симна? Где правда?
— Правда? — Симна задумался, потом ухмыльнулся. — Правда внутри загадки, а иногда — внутри свежей краюшки хлеба, только что из печи. Таков мой друг Этиоль.
Станаджер Роуз была исключительно красива и очень умна, но с чувством юмора у нее было туговато.
— Другими словами, ты не знаешь, то ли твой друг великий алхимик, то ли проводник чужой магии?
Симна кивнул:
— Точно. Но кое-что я все-таки знаю: я видел, как человек бьется с дюжиной противников одновременно; я видел, как человек вступает в схватку с когтистым и клыкастым зверем; я видел, как человек сражается с комарами величиной с твою руку, — но никогда я не видел человека, который сражается с ветрами.
Но Эхомба не просто отражал удары ветров, кружащих вокруг него, а старался делать это с таким расчетом, чтобы направить их в корму корабля. И постепенно сверкающий меч и синее зарево вокруг него сделали свое дело. Шторм продолжал бушевать, но паруса «Грёмскеттера» наконец поймали ветер, и корабль устремился на запад.
Но даже с помощью чудесного меча Эхомба не мог ослабить натиск ветров. Корпус «Грёмскеттера» содрогался, мачты трещали, и Станаджер, вместе с Пригет стоящая за штурвалом, понимала, что долго корабль не протянет.
— Нужна передышка! — крикнула она, всем телом наваливаясь на штурвал. — Удар за ударом! Корабль не выдержит! — Она тряхнула головой, чтобы отбросить с лица мокрые волосы. — Встретить бы остров и укрыться на подветренной стороне… — Она оглядела затянутый тучами горизонт. — Только мы здорово сбились с курса. Похоже, нас сильно отнесло к северу.
— Спусти меня обратно, Хункапа, — сказал Эхомба, и когда зверочеловек выполнил его просьбу, улыбнулся ему. — Молодец, волосатый друг!
Мокрое лицо Аюба осветилось широкой улыбкой.
— Хункапе нравится помогать. Хункапа сильный!
Он вскинул могучие руки и развел их в стороны, словно хотел заключить в объятия небо и океан.
— Очень сильный, — кивнул Эхомба и посмотрел куда-то вдаль. Симна проследил направление его взгляда, но ничего, кроме туч и бушующих волн, не увидел.
— Что там, братец? Ты что-то видишь? Остров?
Его голос был полон надежды. Как всякий человек, выросший на открытой равнине, в прериях, он недолюбливал море. Ему хотелось почувствовать под ногами твердую землю.
— Нет, не остров, — настолько тихо, насколько позволял ветер, ответил Эхомба. — Кое-что другое… — И добавил, обращаясь к Станаджер: — Капитан, по-моему, если вы подвернете градусов на пятнадцать влево, то получите передышку, о которой просили.
Станаджер поглядела туда, куда указывал удивительный пассажир.
— Я ничего не вижу, господин Эхомба.
— Пожалуйста, зовите меня Этиолем. Если вы ничего видите, значит, видите это.
Станаджер повернулась к Симне.
— Симна! Что за чепуху он мелет?
Воин пожал плечами.
— Колдуны говорят на только им понятном языке, но я давно убедился, что к его советам стоит прислушаться. Если он говорит, что надо править туда, где ничего не видно, я первый брошусь к штурвалу.
Станаджер на мгновение задумалась. Потом пожала плечами:
— Не вижу вреда в том, чтобы плыть туда, где нет ничего. Чуть-чуть подвернуть несложно… Лево на борт!
Только к вечеру они достигли того места, которое Эхомба разглядел в глубине бури. Как и сказал Этиоль, это был не остров. Во всяком случае, не суша. Это был островок спокойствия и умиротворения посреди яростно бушующего океана! Но это не значило, что перед «Гремскеттером» открылись врата рая. Картина, которую увидели матросы, была неестественной и внушала тревогу. Это была долина. Долина посреди океана.
III
Чашевидная впадина в океане с ровными, словно стеклянными стенками была хорошо видна сквозь брызги и клочья тумана. Станаджер без колебаний приказала изменить курс, чтобы обогнуть ее, но времени уже не оставалось. Подгоняемый бурей, «Грёмскеттер» взлетел на кромку этой немыслимой чаши и заскользил вниз по водяному склону.
Нижняя точка «чаши» была приблизительно на сотню футов ниже уровня океана. Вверху по-прежнему свирепствовали сирокко и мистрали, но сюда, в эту зеленоватую равнину, им хода не было. Здесь царило спокойствие, и только мирные волны лениво плескались о борт корабля.
Станаджер подошла к Эхомбе и сказала, глядя ему в лицо:
— Послушай, приятель, для того, кто ни разу не бывал в море, ты знаешь слишком много его секретов.
Эхомба смущенно улыбнулся.
— Я всю жизнь провел на побережье. Наумкибы учатся плавать раньше, чем начинают ходить, и у нас в деревне многие чувствуют себя в воде увереннее, чем на суше. Они заплывали далеко в океан, а потом рассказывали о том, что увидели. Мудрый человек как губка впитывает опыт других.
Станаджер понимающе усмехнулась и обвела взглядом окружавшие корабль водяные стены, круто вздымающиеся к небесам.
— Я предпочла бы укрыться на острове.
— Это было единственное убежище, которое я смог найти, — вежливо ответил пастух.
— Да нет, я не жалуюсь! — сказала Станаджер и повернулась ко второму помощнику: — Териус! Найди плотника Аппина, пусть берет людей и приступает к ремонту. А ты лично осмотри паруса и снасти. И пошли двоих матросов навести порядок на нижних палубах.
— Есть, капитан!
Станаджер вновь принялась изучать странное место, куда попал ее корабль, и чем дольше она смотрела по сторонам, тем больше мрачнела.
— Эта долина, куда мы скатились… Она надежна? Что, если стены вдруг схлопнутся? Нас раздавит в лепешку.
— Старики из нашей деревни, которым доводилось попадать в похожую переделку, говорили, что в такой яме можно просидеть достаточно долго. Я думаю, опасности нет. Сколько времени понадобится твоим людям, чтобы отремонтировать корабль?
Станаджер ненадолго задумалась.
— Ущерб, в общем, не очень велик, но если вовремя не позаботиться, то потом какая-нибудь мелкая поломка может привести к беде. Пару дней, не больше.
— Отлично! — вставил Симна. Из всех, кто был на борту, только его радовала эта вынужденная остановка. Перегнувшись через борт, он посмотрел на неподвижную воду, в которой прочно увяз корабль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38