Дикая резня, которую арабы учиняли после захвата очередного попавшегося по пути селения над его жителями, потрясала ее до глубины души и укрепляла в ненависти к этим зверям в человеческом обличье. Жестокостью и подлостью они превосходили каннибалов. А каким изощренным издевательствам они подвергали своих беззащитных пленных!
Но вот однажды арабы натолкнулись на деревню, которую им так просто захватить не удалось. Они встретили ожесточенное сопротивление местных жителей. Свирепые, ярко раскрашенные аборигены сражались буквально за каждый дюйм, и Ибн Асвад решил, в конце концов, что жалкая деревушка не стоит таких жертв и лучше обойти ее стороной.
Воспользовавшись суматохой отступления, Абул Мукаррам приступил к реализации плана, который вынашивал уже давно. Пленные, в том числе и белая девушка, двигались во главе отступающего каравана, тогда как основная часть арабских воинов находились в арьергарде, отражая атаки пустившихся в преследование дикарей.
Абулу Мукарраму был известен путь на север, которым они вполне могли воспользоваться вдвоем. Для каравана с рабами эта дорога была закрыта, ибо она проходила через английские территории. Если девушка добровольно согласится последовать с ним - хорошо, если нет - он отправится один, но не раньше, чем расквитается с ней за все. Абул направился мимо перепуганных рабов к арабам, охранявшим Викторию Кастер.
- Тебя хочет видеть Ибн Асвад, - сказал он одному из стражников. Быстро отправляйся к нему.
Второй араб пристально и подозрительно поглядел на лейтенанта.
- Ты лжешь, Абул Мукаррам, - произнес он. - Ибн Асвад предупреждал, чтобы тебя ни под каким предлогом не оставляли наедине с девушкой. Пошел-ка ты!..
- Дурак! - зарычал Абул Мукаррам и, направив длинное дуло своего ружья прямо в живот стражника, нажал на спусковой крючок.
Пронзительно вскрикнув, араб замертво свалился с осла.
- Поехали! - крикнул Абул Мукаррам, схватив поводья осла Виктории и развернувшись на запад, в джунгли.
Девушка попыталась выскочить из седла, но сильная рука крепко обхватила ее за талию. Так они и двинулись в путь - плечом к плечу, продираясь сквозь дикие заросли. Виктория несколько раз звала на помощь, но ее крик был заглушен неистовыми воинственными воплями аборигенов. Минут через пятнадцать девушка и ее похититель вышли на тот самый путь, которым следовал караван, приближаясь к деревне. Звуки битвы позади них становились все слабее и слабее, пока, наконец, не утихли совсем.
Виктория Кастер быстро соображала, как бы ей избавиться от непрошенного спутника. Окажись у нее револьвер или нож, жизнь Абула Мукаррама повисла бы на волоске, поскольку девушка, понимая, что ей грозит, находилась на грани отчаяния. Она предпочла бы смерть той участи, которая ожидала ее. Однако Виктория была совершенно безоружна. Оставалось одно сопротивляться до конца, пустив в ход зубы и ногти, и до последнего момента надеяться на помощь, хотя рассудок и подсказывал ей, что надежды эти - не более, чем утешительная иллюзия.
В течение двух часов Абул Мукаррам без остановок двигался через джунгли, убегая от своего ограбленного хозяина. С Викторией он почти не разговаривал, но и нескольких брошенных слов оказалось достаточно, чтобы понять, что отныне он чувствует себя полновластным хозяином положения и повелителем девушки.
Около полудня они вышли из джунглей на плоскогорье, где кустарника почти совсем не было, а деревья росли не так часто. Двигаться стало легче. Беглецы все еще шли по пути следования каравана, только в обратном направлении. К завтрашнему утру они должны были, по расчетам Абула, добраться до того места, где им предстояло снова повернуть на север и выйти на новый маршрут.
Возле небольшой речушки Абул Мукаррам остановился. Привязав ослов, он повернулся к девушке.
- Слезай, - приказал он и положил свою руку ей на колено.
Глава 12. ПЕЩЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК
НАХОДИТ СВОЮ НЕВЕСТУ
День ото дня расстояние между Ну и похитителями Нат-ул сокращалось. Юноша видел это по многочисленным приметам, оставленным караваном по пути. Дикарь догадывался, что незнакомцы, по-видимому, захватили девушку в плен, однако это еще ничего не значило: ведь один раз Ну уже ошибся, предположив, что люди в хаки, в доме которых он оказался после исчезновения Нат-ул, тоже держат ее в качестве пленницы, и лишь потом узнал, что один из них называет ее своей сестрой. Все это было непонятно, и никак не укладывалось у юноши в голове. Нат-ул не могла быть сестрой Кастера, и при этом он своими глазами видел, что в обществе обитателей странной пещеры девушка чувствовала себя вполне счастливой и довольной. Да и сам Кастер заботился и переживал за нее, как и подобает любящему брату. Что касается Картисса, то он, очевидно, влюблен в Нат-ул - об этом Ну догадался по его разговорам с Кастером, которые случайно услышал. Когда и каким образом этот человек, требующий, чтобы его называли "мистером", успел так хорошо познакомиться с Нат-ул? Ведь с момента ухода Ну из родных пещер на берегу Беспокойного Моря до его пробуждения после страшных подземных толчков минуло совсем немного времени. Правда, за этот короткий период в мире все так сильно переменилось! Ну много размышлял об этих удивительных событиях и все больше склонялся к мысли, что, вероятно, он проспал гораздо дольше, чем ему сначала казалось. Хотя, разумеется, юноше и в голову не могло прийти, что сон его длился сотню тысяч лет.
Он вспоминал также насмешки Картисса и отношение к себе его друзей. Ну не стоило особого труда понять, что манеры и привычки людей, с которыми свела его судьба, были столь же непохожи на его собственные, как эти последние, в свою очередь, отличались от образа жизни обитающих в джунглях животных. Куда более близкими показались дикарю манеры чернокожих полуобнаженных аборигенов, на которых белые люди смотрели свысока, гнушаясь даже есть с ними за одним столом.
Юноша обратил внимание на то, с каким подчеркнутым уважением относились аборигены к белым людям. С Ну они вели себя совершенно иначе. Ему хватило ума понять, что для обитателей странной пещеры и сам он был чем-то вроде низшего существа. Очевидно, несмотря на белый цвет своей кожи, Ну чем-то существенно отличался от прочих белых людей. Может, все дело заключалось в одежде? Он пытался привыкнуть к тем странным одеяниям, которые ему дали, но чувствовал себя в них настолько неловко, что при первой же возможности избавился от непривычных и сковывающих движение вещей.
Из размышлений юноши следовало, что раз Нат-ул эти люди считали за свою и относились к ней, как к равной себе, то, стало быть, она тоже обладает какими-то неведомыми ему качествами, позволяющими ощущать собственное превосходство. Если так, то она, очевидно, и на Ну станет смотреть глазами своих новых друзей - сверху вниз.
Все это очень огорчало Ну, поскольку он любил Нат-ул так же сильно, как способны любить вы, читатель, или я, или любой современный человек. Водрузив свою любимую на некий пьедестал, юноша с радостью и почтением готов был склонить голову у его подножия. Страсть его не имела ничего общего с тем варварским отношением к женщине, которое довольно часто встречается у представителей низших рас. Он готов был холить и лелеять свою возлюбленную и скорее сам пожертвовал бы жизнью, нежели допустил, чтобы хоть один волос упал с ее головы.
Непрерывно размышляя над мучавшими его вопросами, Ну ни на минуту не терял бдительности и внимательно изучал свежий след каравана. Все указывало на то, что уже через несколько часов он окажется у цели.
В нескольких милях к востоку от него двигались люди лорда Грейстока. Желая обойти стороной земли вазири, Ибн Асвад повел свою шайку окольным путем. Тяжело нагруженный караван медленно шел вперед. В данный момент арабы находились на таком расстоянии от ранчо Грейстока, которое, двигаясь напрямик, можно было преодолеть всего за несколько дней. Грейсток знал о том, в каком направлении идет Ибн Асвад - ему сообщили об этом гонцы из разных селений, спешившие за помощью. Он не намеревался в точности повторять маршрут каравана, избрав со своим подвижным отрядом более короткий прямой путь.
Вот и получилось, что Ну с Теркозом и отряд Грейстока, усиленный воинами вазири, почти одновременно с разных сторон настигали караван. Дикарь, которому не терпелось скорее увидеть Нат-ул, спешил. Вдруг он заметил нечто такое, что не привлекло внимания даже чуткого волкодава: рядом со следами, которые оставил караван, виднелись другие, совсем свежие отпечатки копыт двух ослов, двигавшихся в противоположном направлении.
В том, что эти животные принадлежали арабам, у Ну, внимательно изучившего следы копыт, на оставалось ни малейших сомнений. Он так привык за последние три дня к этим отпечаткам, что теперь не спутал бы их ни с какими другими. Но зачем эти двое повернули назад? Юноша остановился и, подняв голову, стал прислушиваться и принюхиваться, стараясь уловить малейший звук с той стороны, куда, судя по следам, направились эти двое, отделившиеся от каравана.
Но ветер дул в противоположном направлении, так что ничего учуять ему не удалось. Юношу одолевали сомнения: либо, круто изменив маршрут, отправиться за этими двумя, либо продолжить преследование каравана. По следам Ну понял, что ослы шли бок о бок друг к другу - значит, каждый вез на себе седока. В противном случае животные двигались бы гуськом по этой совсем не широкой тропе. Однако ничто не указывало на то, что одним из седоков могла быть Нат-ул.
Наконец Ну принял решение. Он двинулся вперед по основному следу, рассудив, что пленница должна находиться при караване - не отправят же ее обратно, да еще с одним-единственным охранником! Но едва юноша успел сделать несколько шагов, как из джунглей до него отчетливо донесся человеческий голос. Это был испуганный крик отчаянно защищавшейся женщины.
Круто повернувшись, Ну, подобно лани, рванулся на звук знакомого голоса. Волкодав, погнавшийся следом за ним, немного поотстал, поскольку юноша, вспрыгнув на ветки, стремительно перескакивал с одного дерева на другое, иногда пролетая в воздухе до двадцати футов. Внизу под ним, тяжело дыша, вывалив язык из вспененной пасти, мчался пес. Несмотря на почти невероятную скорость, они двигались совершенно бесшумно, словно призраки.
Вскоре джунгли кончились, лес стал совсем редким, и Ну отчетливо разглядел невдалеке фигуру араба в белом балахоне, стоящего на коленях, и женщину, распростертую перед ним. Мускулистая рука мужчины вцепилась в горло пленницы, другая была занесена для удара над ее лицом.
Ну понял, что не успеет домчаться, чтобы предотвратить удар, но он мог на несколько мгновений отвлечь внимание араба. За это время юноша успел бы преодолеть расстояние, разделяющее их. Ну тотчас же издал дикий воинственный вопль, которым встречали противника люди его давно вымершего племени. Свирепый крик заставил встрепенуться сотни обитателей джунглей - кого в страхе, кого в ярости. Абул Мукаррам испуганно вскочил: за всю свою жизнь ему не доводилось слышать таких ужасных, леденящих душу звуков.
Увидев полуобнаженного великана, араб оставил девушку и рванулся за своим длинноствольным ружьем, оставленным подле осла. Виктория Кастер тоже посмотрела в сторону джунглей широко раскрытыми глазами, и из груди ее вырвался вздох облегчения и счастья. Между тем араб уже успел прицелиться в приближавшегося к нему юношу. Он успел выстрелить один раз, прежде чем Ну вырвал ружье у него из рук, но пуля просвистела мимо, а в следующее мгновенье мужчины уже сцепились в яростной схватке. Бой шел не на жизнь, а на смерть. Араб наносил сильные удары по лицу и голове юноши, а дикарь, напрягая мощные мускулы, старался вцепиться противнику в горло.
Рядом с ними, злобно ощетинившись, метался волкодав, пытаясь улучить удобный момент и броситься на врага своего хозяина. Виктория Кастер, плотно прижав руки к груди, наблюдала за поединком двух мужчин из-за нее. Она видела, как красивая голова Ну все ниже и ниже склонялась над арабом. Когда наконец белоснежные зубы дикаря яростно впились в глотку Абула Мукаррама, девушка не испытала ни отвращения, ни тошноты.
Она слышала полуволчье рычание Ну, вкусившего теплой красной крови врага. Она видела, как сильные челюсти вгрызались в глотку араба, раздирая ее на куски. Она видела, как могучая рука склоняла голову поверженного Абула Мукаррама. Она видела, как ее свирепый жених легко, словно котенка, встряхивает противника - и сердце ее наполнялось гордостью не знающей жалости первобытной женщины за своего могучего и удалого мужчину.
Виктории Кастер больше не существовало. Она была Нат-ул, девушка-дикарка из Ниоцена, и когда, отшвырнув безжизненное тело своего соперника в сторону, Ну распростер руки, готовясь заключить ее в объятия, она, не раздумывая, бросилась к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Но вот однажды арабы натолкнулись на деревню, которую им так просто захватить не удалось. Они встретили ожесточенное сопротивление местных жителей. Свирепые, ярко раскрашенные аборигены сражались буквально за каждый дюйм, и Ибн Асвад решил, в конце концов, что жалкая деревушка не стоит таких жертв и лучше обойти ее стороной.
Воспользовавшись суматохой отступления, Абул Мукаррам приступил к реализации плана, который вынашивал уже давно. Пленные, в том числе и белая девушка, двигались во главе отступающего каравана, тогда как основная часть арабских воинов находились в арьергарде, отражая атаки пустившихся в преследование дикарей.
Абулу Мукарраму был известен путь на север, которым они вполне могли воспользоваться вдвоем. Для каравана с рабами эта дорога была закрыта, ибо она проходила через английские территории. Если девушка добровольно согласится последовать с ним - хорошо, если нет - он отправится один, но не раньше, чем расквитается с ней за все. Абул направился мимо перепуганных рабов к арабам, охранявшим Викторию Кастер.
- Тебя хочет видеть Ибн Асвад, - сказал он одному из стражников. Быстро отправляйся к нему.
Второй араб пристально и подозрительно поглядел на лейтенанта.
- Ты лжешь, Абул Мукаррам, - произнес он. - Ибн Асвад предупреждал, чтобы тебя ни под каким предлогом не оставляли наедине с девушкой. Пошел-ка ты!..
- Дурак! - зарычал Абул Мукаррам и, направив длинное дуло своего ружья прямо в живот стражника, нажал на спусковой крючок.
Пронзительно вскрикнув, араб замертво свалился с осла.
- Поехали! - крикнул Абул Мукаррам, схватив поводья осла Виктории и развернувшись на запад, в джунгли.
Девушка попыталась выскочить из седла, но сильная рука крепко обхватила ее за талию. Так они и двинулись в путь - плечом к плечу, продираясь сквозь дикие заросли. Виктория несколько раз звала на помощь, но ее крик был заглушен неистовыми воинственными воплями аборигенов. Минут через пятнадцать девушка и ее похититель вышли на тот самый путь, которым следовал караван, приближаясь к деревне. Звуки битвы позади них становились все слабее и слабее, пока, наконец, не утихли совсем.
Виктория Кастер быстро соображала, как бы ей избавиться от непрошенного спутника. Окажись у нее револьвер или нож, жизнь Абула Мукаррама повисла бы на волоске, поскольку девушка, понимая, что ей грозит, находилась на грани отчаяния. Она предпочла бы смерть той участи, которая ожидала ее. Однако Виктория была совершенно безоружна. Оставалось одно сопротивляться до конца, пустив в ход зубы и ногти, и до последнего момента надеяться на помощь, хотя рассудок и подсказывал ей, что надежды эти - не более, чем утешительная иллюзия.
В течение двух часов Абул Мукаррам без остановок двигался через джунгли, убегая от своего ограбленного хозяина. С Викторией он почти не разговаривал, но и нескольких брошенных слов оказалось достаточно, чтобы понять, что отныне он чувствует себя полновластным хозяином положения и повелителем девушки.
Около полудня они вышли из джунглей на плоскогорье, где кустарника почти совсем не было, а деревья росли не так часто. Двигаться стало легче. Беглецы все еще шли по пути следования каравана, только в обратном направлении. К завтрашнему утру они должны были, по расчетам Абула, добраться до того места, где им предстояло снова повернуть на север и выйти на новый маршрут.
Возле небольшой речушки Абул Мукаррам остановился. Привязав ослов, он повернулся к девушке.
- Слезай, - приказал он и положил свою руку ей на колено.
Глава 12. ПЕЩЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК
НАХОДИТ СВОЮ НЕВЕСТУ
День ото дня расстояние между Ну и похитителями Нат-ул сокращалось. Юноша видел это по многочисленным приметам, оставленным караваном по пути. Дикарь догадывался, что незнакомцы, по-видимому, захватили девушку в плен, однако это еще ничего не значило: ведь один раз Ну уже ошибся, предположив, что люди в хаки, в доме которых он оказался после исчезновения Нат-ул, тоже держат ее в качестве пленницы, и лишь потом узнал, что один из них называет ее своей сестрой. Все это было непонятно, и никак не укладывалось у юноши в голове. Нат-ул не могла быть сестрой Кастера, и при этом он своими глазами видел, что в обществе обитателей странной пещеры девушка чувствовала себя вполне счастливой и довольной. Да и сам Кастер заботился и переживал за нее, как и подобает любящему брату. Что касается Картисса, то он, очевидно, влюблен в Нат-ул - об этом Ну догадался по его разговорам с Кастером, которые случайно услышал. Когда и каким образом этот человек, требующий, чтобы его называли "мистером", успел так хорошо познакомиться с Нат-ул? Ведь с момента ухода Ну из родных пещер на берегу Беспокойного Моря до его пробуждения после страшных подземных толчков минуло совсем немного времени. Правда, за этот короткий период в мире все так сильно переменилось! Ну много размышлял об этих удивительных событиях и все больше склонялся к мысли, что, вероятно, он проспал гораздо дольше, чем ему сначала казалось. Хотя, разумеется, юноше и в голову не могло прийти, что сон его длился сотню тысяч лет.
Он вспоминал также насмешки Картисса и отношение к себе его друзей. Ну не стоило особого труда понять, что манеры и привычки людей, с которыми свела его судьба, были столь же непохожи на его собственные, как эти последние, в свою очередь, отличались от образа жизни обитающих в джунглях животных. Куда более близкими показались дикарю манеры чернокожих полуобнаженных аборигенов, на которых белые люди смотрели свысока, гнушаясь даже есть с ними за одним столом.
Юноша обратил внимание на то, с каким подчеркнутым уважением относились аборигены к белым людям. С Ну они вели себя совершенно иначе. Ему хватило ума понять, что для обитателей странной пещеры и сам он был чем-то вроде низшего существа. Очевидно, несмотря на белый цвет своей кожи, Ну чем-то существенно отличался от прочих белых людей. Может, все дело заключалось в одежде? Он пытался привыкнуть к тем странным одеяниям, которые ему дали, но чувствовал себя в них настолько неловко, что при первой же возможности избавился от непривычных и сковывающих движение вещей.
Из размышлений юноши следовало, что раз Нат-ул эти люди считали за свою и относились к ней, как к равной себе, то, стало быть, она тоже обладает какими-то неведомыми ему качествами, позволяющими ощущать собственное превосходство. Если так, то она, очевидно, и на Ну станет смотреть глазами своих новых друзей - сверху вниз.
Все это очень огорчало Ну, поскольку он любил Нат-ул так же сильно, как способны любить вы, читатель, или я, или любой современный человек. Водрузив свою любимую на некий пьедестал, юноша с радостью и почтением готов был склонить голову у его подножия. Страсть его не имела ничего общего с тем варварским отношением к женщине, которое довольно часто встречается у представителей низших рас. Он готов был холить и лелеять свою возлюбленную и скорее сам пожертвовал бы жизнью, нежели допустил, чтобы хоть один волос упал с ее головы.
Непрерывно размышляя над мучавшими его вопросами, Ну ни на минуту не терял бдительности и внимательно изучал свежий след каравана. Все указывало на то, что уже через несколько часов он окажется у цели.
В нескольких милях к востоку от него двигались люди лорда Грейстока. Желая обойти стороной земли вазири, Ибн Асвад повел свою шайку окольным путем. Тяжело нагруженный караван медленно шел вперед. В данный момент арабы находились на таком расстоянии от ранчо Грейстока, которое, двигаясь напрямик, можно было преодолеть всего за несколько дней. Грейсток знал о том, в каком направлении идет Ибн Асвад - ему сообщили об этом гонцы из разных селений, спешившие за помощью. Он не намеревался в точности повторять маршрут каравана, избрав со своим подвижным отрядом более короткий прямой путь.
Вот и получилось, что Ну с Теркозом и отряд Грейстока, усиленный воинами вазири, почти одновременно с разных сторон настигали караван. Дикарь, которому не терпелось скорее увидеть Нат-ул, спешил. Вдруг он заметил нечто такое, что не привлекло внимания даже чуткого волкодава: рядом со следами, которые оставил караван, виднелись другие, совсем свежие отпечатки копыт двух ослов, двигавшихся в противоположном направлении.
В том, что эти животные принадлежали арабам, у Ну, внимательно изучившего следы копыт, на оставалось ни малейших сомнений. Он так привык за последние три дня к этим отпечаткам, что теперь не спутал бы их ни с какими другими. Но зачем эти двое повернули назад? Юноша остановился и, подняв голову, стал прислушиваться и принюхиваться, стараясь уловить малейший звук с той стороны, куда, судя по следам, направились эти двое, отделившиеся от каравана.
Но ветер дул в противоположном направлении, так что ничего учуять ему не удалось. Юношу одолевали сомнения: либо, круто изменив маршрут, отправиться за этими двумя, либо продолжить преследование каравана. По следам Ну понял, что ослы шли бок о бок друг к другу - значит, каждый вез на себе седока. В противном случае животные двигались бы гуськом по этой совсем не широкой тропе. Однако ничто не указывало на то, что одним из седоков могла быть Нат-ул.
Наконец Ну принял решение. Он двинулся вперед по основному следу, рассудив, что пленница должна находиться при караване - не отправят же ее обратно, да еще с одним-единственным охранником! Но едва юноша успел сделать несколько шагов, как из джунглей до него отчетливо донесся человеческий голос. Это был испуганный крик отчаянно защищавшейся женщины.
Круто повернувшись, Ну, подобно лани, рванулся на звук знакомого голоса. Волкодав, погнавшийся следом за ним, немного поотстал, поскольку юноша, вспрыгнув на ветки, стремительно перескакивал с одного дерева на другое, иногда пролетая в воздухе до двадцати футов. Внизу под ним, тяжело дыша, вывалив язык из вспененной пасти, мчался пес. Несмотря на почти невероятную скорость, они двигались совершенно бесшумно, словно призраки.
Вскоре джунгли кончились, лес стал совсем редким, и Ну отчетливо разглядел невдалеке фигуру араба в белом балахоне, стоящего на коленях, и женщину, распростертую перед ним. Мускулистая рука мужчины вцепилась в горло пленницы, другая была занесена для удара над ее лицом.
Ну понял, что не успеет домчаться, чтобы предотвратить удар, но он мог на несколько мгновений отвлечь внимание араба. За это время юноша успел бы преодолеть расстояние, разделяющее их. Ну тотчас же издал дикий воинственный вопль, которым встречали противника люди его давно вымершего племени. Свирепый крик заставил встрепенуться сотни обитателей джунглей - кого в страхе, кого в ярости. Абул Мукаррам испуганно вскочил: за всю свою жизнь ему не доводилось слышать таких ужасных, леденящих душу звуков.
Увидев полуобнаженного великана, араб оставил девушку и рванулся за своим длинноствольным ружьем, оставленным подле осла. Виктория Кастер тоже посмотрела в сторону джунглей широко раскрытыми глазами, и из груди ее вырвался вздох облегчения и счастья. Между тем араб уже успел прицелиться в приближавшегося к нему юношу. Он успел выстрелить один раз, прежде чем Ну вырвал ружье у него из рук, но пуля просвистела мимо, а в следующее мгновенье мужчины уже сцепились в яростной схватке. Бой шел не на жизнь, а на смерть. Араб наносил сильные удары по лицу и голове юноши, а дикарь, напрягая мощные мускулы, старался вцепиться противнику в горло.
Рядом с ними, злобно ощетинившись, метался волкодав, пытаясь улучить удобный момент и броситься на врага своего хозяина. Виктория Кастер, плотно прижав руки к груди, наблюдала за поединком двух мужчин из-за нее. Она видела, как красивая голова Ну все ниже и ниже склонялась над арабом. Когда наконец белоснежные зубы дикаря яростно впились в глотку Абула Мукаррама, девушка не испытала ни отвращения, ни тошноты.
Она слышала полуволчье рычание Ну, вкусившего теплой красной крови врага. Она видела, как сильные челюсти вгрызались в глотку араба, раздирая ее на куски. Она видела, как могучая рука склоняла голову поверженного Абула Мукаррама. Она видела, как ее свирепый жених легко, словно котенка, встряхивает противника - и сердце ее наполнялось гордостью не знающей жалости первобытной женщины за своего могучего и удалого мужчину.
Виктории Кастер больше не существовало. Она была Нат-ул, девушка-дикарка из Ниоцена, и когда, отшвырнув безжизненное тело своего соперника в сторону, Ну распростер руки, готовясь заключить ее в объятия, она, не раздумывая, бросилась к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11