Кроме того, если бы папаша был здоров, он вернулся бы в бизнес.
— Фу, — фыркнула Каландра. — Не пользуйся ты этим жаргоном! Ты же знаешь, что я этого не люблю. Подцепил его, шатаясь с оравой своих дружков. Бездельники, убивающие время впустую…
— Не правильно! — сообщил абак. — Должно быть…
— Да исправлю я! — Каландра просмотрела последние записи и вернулась к своим подсчетам.
— Да пусть эта штука сама поработает, — предложил Пайтан, указав на абак.
— Я не доверяю машинам. Помолчи! — шикнула на брата Каландра, видя, что он собирается сказать что-то еще.
Некоторое время Пайтан сидел смирно, размышляя, хватит ли ему сил позвать слугу, чтобы тот принес ему винея, в котором не плавают крошки пластера. Но не в натуре молодого эльфа было молчать слишком долго.
— Кстати, а где Теа? — спросил он.
— В постели, разумеется. Виновремя ведь еще не наступило, — ответила Каландра, имея в виду время ближе к концу цикла, которое называется «шторм», когда все эльфы заканчивают свои дела и отдыхают за бокалом вина со специями.
Пайтан покачивался в кресле. Ему стало скучно. У лорда Дарндрана собирались сегодня на пикник, и если Пайтан хотел туда попасть, то времени оставалось в обрез на то, чтобы одеться и отправиться в путь. Хотя молодой эльф и не был благородного происхождения, он был достаточно богат, хорош собой и обаятелен, чтобы войти в высшее общество. Ему не хватало образованности знати, но он был достаточно умен, чтобы понимать это и не пытаться строить из себя кого-то более важного, чем сын простого предпринимателя, каким он был на самом деле. То, что его отец был богаче всех в Эквилане, по слухам, богаче самой королевы, более чем извиняло допускаемые Пайтаном промашки.
Молодой эльф был хорошим товарищем, который свободно тратил свои деньги; как сказал один лорд, «он на редкость интересный тип — может рассказывать поразительные истории».
Пайтана учили не книги, а жизнь. С тех пор как восемь лет назад умерла его мать, а отец почти обезумел от торя, Пайтан вместе со старшей сестрой занимался семейным бизнесом. Каландра сидела дома и вела все денежные дела процветающей оружейной компании. Хотя эльфы не воевали добрую сотню лет, люди по-прежнему использовали и ценили магическое эльфийское оружие. Пайтан занимался тем, что путешествовал по миру, заключая сделки доставляя грузы, и заботился о том, чтобы покупатели были довольны.
Таким образом он объехал почти все земли Тиллии, а однажды добрался даже до владений Морских Королей на северинте. А благородные эльфы редко покидали свои жилища на вершинах деревьев. Многие из них никогда не бывали даже в нижних ярусах собственного королевства Эквилан. Так что Пайтан выглядел на этом фоне чудесной диковинкой, и относились к нему соответственно.
Пайтан знал, что лорды и леди держат его вместо домашнего зверька, вроде ручных обезьянок — для забавы. На самом деле он не был принят в высшем эльфийском обществе.
Он и его семья приглашались в королевский дворец раз в год — уступка королевы тем, кто наполняет ее сундуки, — вот и все. Однако это ни в коей мере не смущало Пайтана.
Каландру сознание того, что эльфы, которые не были вполовину так умны и на четверть так богаты, как Квиндиниары, смотрят на них сверху вниз, потому что их семья не может проследить своей родословной до самой чумы, жестоко уязвляло. Свое недовольство она высказывала прямо — по крайней мере, младшему брату. И ее задевало то, что он не разделяет ее чувств.
Пайтан же находил эльфийских вельмож не менее забавными, чем они — его. Он знал, что, если посватается к какой-нибудь дочери одного из двенадцати герцогов, начнутся вздохи, стоны, рыдания и слезы при мысли о том, что «дорогое дитя» выходит замуж за простолюдина, но свадьбу сыграют со всей возможной быстротой. Помимо всего прочего, содержание дома, приличествующего знати, стоит очень дорого.
Юный эльф не собирался жениться, по крайней мере пока. Он был из семьи исследователей и путешественников — тех самых эльфийских исследователей, которые открыли орнит. На этот раз он пробыл дома почти целый сезон и собирался отбыть снова.
Оттого-то он и сидел здесь с сестрой, вместо того чтобы развлекаться. Но Каландра, поглощенная вычислениями, казалось, забыла о самом его существовании. Внезапно Пай таи решил, что если он услышит еще один щелчок костяшек, он ошизеет — это жаргонное словечко заставляло Каландру скрежетать зубами.
У Пайтана были для сестры кое-какие новости, которые он приберег на крайний случай.
Они должны были вызвать взрыв вроде того, который потряс дом немного раньше, но могли и потрясти Каландру до глубины души, и тогда он мог бы ускользнуть.
— Что ты думаешь о том, что отец послал за людским священником? — спросил он.
Впервые с той минуты, как он переступил по рог этой комнаты, сестра на самом деле прекратила считать, подняла голову и посмотрела на него.
— Что?
— Папа послал за людским священником. Я думал, ты знаешь. — Пайтан заморгал, изображая полное неведение.
Темные глаза Каландры блеснули, тонкие губы сжались. Бережно вытерев перо тряпочкой в чернильных пятнах, она положила его на место и повернулась к брату, устремив на него пристальный взгляд.
Каландра никогда не была хорошенькой. Как говорили, вся красота в ее семье досталась младшей сестре. Колли была худа, почти костлява. (Пайтан, когда был ребенком, был отшлепан за вопрос: не попал ли нос его сестры под винный пресс.) Теперь, когда юность ее стала увядать, лицо ее еще более заострилось, кожа туго обтянула кости. Она собирала волосы в тугой узел на макушке, удерживаемый тремя устрашающего вида гребнями. Ее кожа была мертвенно-бледной: она редко выходила из дома, а если это случалось, то укрывалась от солнца зонтиком. Ее строгие платья шились по одному образцу — застегивающиеся до самого подбородка, с длинными, метущими пол юбками. Каландра никогда не думала о том, что некрасива. Красота дана женщине для того, чтобы уловить мужчину, а Колли никогда к этому не стремилась.
«Кроме всего прочего, что такое мужчины, — могла бы сказать Каландра, — как не создания, которые тратят твои деньги и вмешиваются в твою жизнь?»
«Все, кроме меня, — думал Пайтан. — И то потому, что Каландра ставит меня на место».
— Я тебе не верю, — сказала она.
— — Ну и не верь. — Пайтан был явно доволен собой.
— Знаешь ли, папа достаточно безумен, чтобы учинить что-нибудь этакое.
— А как ты узнал?
— Я тусовался.., то есть зашел к старому Рори в вечеротрапезу, перед тем, как идти к лорду…
— Мне неинтересно, куда ты собирался. — На лбу Каландры обозначилась морщинка. — Об этом тебе сказал не старый Рори, не так ли?
— Боюсь, что так, сестричка. Наш тронутый папа был в пивной, толковал о своих ракетах и выдал новость, что он послал за людским священником.
— В пивной! — Глаза Каландры расширились от ужаса. — Там было.., много народу? И все слышали?
— О да, — сказал Пайтан весело. — Он там всегда бывает в это время, знаешь ли, начиная с виновремени, и народу было битком.
Каландра издала тихий стон, ее пальцы впились в рамку абака, тот громко запротестовал.
— Может, он.., придумал это, — безнадежно предположила она. Иногда их сумасшедший отец вел себя слишком уж здраво.
Пайтан покачал головой.
— Не-а. Я говорил с птицевиком. Его безошибочник
понес послание лорду Грегору в Тиллию. Там говорилось, что Лентан Квиндиниар из Эквилана хочет посоветоваться с людским священником о путешествиях к звездам. Обеспечивает ему стол и ночлег и дает пятьсот камней.
Каландра снова издала стон.
— Мы окружены со всех сторон! — Она закусила губу.
— Да нет, я так не думаю. — Пайтан чувствовал даже некоторое раскаяние — в конце концов, именно он послужил причиной этих страданий. Он коснулся сжатой в кулак руки сестры:
— На этот раз нам может повезти, Калли. Людские священники живут в монастырях и дают обеты бед нести и тому подобное. Они не могут брать деньги. И они неплохо живут у себя в Тиллии, не говоря уже о том, что у них очень суровая иерархия. Они подчиняются старшему, как отцу, и один из них не мог бы просто так упаковать вещички и умотать.
— Но возможность обратить эльфа…
— Да ну! Они совсем не похожи на наших священников. У них нет времени кого-то обращать.
Они по большей части играют в политику и пытаются вернуть Ушедших Владык.
— Ты уверен? — Лицо Каландры стало понемногу приобретать нормальный цвет.
— Ну, не совсем, — признался Пайтан. — Но я изрядно покрутился среди людей и знаю их. Во-первых, им не по нраву забредать в наши земли. Во-вторых, они не такие, как мы. Я думаю, мы не должны волноваться насчет этого священника.
— Но почему? — требовательно вопросила Каландра. — Почему папа это сделал?
— Потому что люди верят, будто жизнь пришла со звезд, которые на самом деле представляют собой города, и что однажды, когда наш мир будет ввергнут в хаос, Ушедшие Владыки вернутся и уведут нас назад.
— Это чепуха! — твердо сказала Каландра. — Все знают, что жизнь всему дала Пейтин Сартан, Матерь Небес, сотворившая этот мир для своих смертных детей. Звезды — ее бессмертные чада, глядящие на нас. Ты же не хочешь сказать, что отец на самом деле в это поверил? В этот.., эту ересь!
— Думаю, что начал верить, — сказал Пайтан более серьезно. — Для него в этом есть смысл, Калли. Он экспериментировал с ракетами, рассчитывая приспособить их для транспортировки грузов еще до маминой смерти. А потом она умерла, и наши священники сказали ему, что мама ушла на небеса, чтобы стать одной из бессмертных чад. У него вылетел из головы винтик, и он стал думать о том, как бы на ракете долететь до нее. Теперь у него выскочил еще один винтик, и он решил, что, возможно, она не стала бессмертным дитем, но живет там в безопасности и довольстве, в поселении наподобие города.
— Благой Ори! — опять застонала Каландра. Она некоторое время сидела молча, глядя на абак и перекидывая пару костяшек, наконец сказала:
— Я поговорю с ним.
Пайтан старательно сохранял невозмутимое выражение лица:
— Да, это хорошая идея, Калли. Поговори с ним.
Каландра поднялась; ее юбки с шелестом закрутились вокруг нее. Помедлила, глядя на брата сверху вниз:
— Мы обсуждали отправку следующей…
— Это может подождать до завтра. У тебя есть более важное дело.
— Уф. Тебе нет необходимости притворяться таким озабоченным. Я знаю, куда ты собрался, Пайтан. Пойдешь проводить время со своими чудесными друзьями, вместо того чтобы остаться дома, заботясь о бизнесе, как должно. Но ты прав, хотя, возможно, у тебя и не хватает мозгов понять, насколько ты прав. Это действительно важнее.
Снизу донесся взрыв, грохот падающих тарелок и визг из кухни, Каландра вздохнула:
— Я пойду поговорю с ним, хотя не уверена, что это сильно поможет. Ах, если бы я могла заставить его держать рот закрытыми.
Она захлопнула книгу. Сжав губы и выпрямившись, направилась к столовой. Пайтан покачал головой.
— Бедный папашка, — сказал он с истинным сожалением; потом, подбросив веер в воздух, поспешил к себе переодеваться.
Глава 2. ЭКВИЛАН, ВЕРШИНЫ
Спустившись по лестницам, Каландра миновала кухню, которая была на первом этаже.
По мере того как она спускалась с овеваемых ветром верхних этажей в более закрытую и душную нижнюю часть, жара становилась все более ощутимой. Судомойка — с покрасневшими глазами и отпечатком руки поварихи н а щеке — горько рыдала над разбитой посудой. Девушка была некрасива, как и говорила Каландра, и красные глаза и распухшие губы ее отнюдь не красили.
Но Каландра вообще считала всех людей отвратительными и невоспитанными, не намного превосходящими животных и дикарей. Эта девушка была рабыней, купленной вместе с мешком муки и камнедеревянным кухонным горшком. Пятнадцать часов из двадцати одного, составлявших цикл, она должна была делать самую грязную работу под наблюдением сурового надсмотрщика — поварихи, она должна была ютиться в каморке вместе с поломойкой, не имея никакой собственности, и копить скудное жалованье, чтобы к старости купить себе свободу. И тем не менее Каландра твердо верила в то, что она оказывает человеческому существу непомерно большую честь, позволяя ей жить среди цивилизованного народа.
Вид людской девушки в ее кухне подлил масла в огонь гнева, охватившего Каландру.
Людской священник! Это просто безумие. У отца, видно, и вовсе ум за разум зашел. Одно дело — повредиться рассудком, но совершенно другое — настолько забыть о приличиях.
Каландра прошла через буфетную, со скрипом отворила дверь подвала и стала спускаться по затянутой паутиной лестнице в холодную темноту.
Дом Квиндиниаров был возведен на мшанике, который произрастал в верхних ярусах прианской зелени. На языке, который предположительно был в ходу у первых обитателей этого мира, название Приан означало Царство Огня. Название было вполне подходящим, поскольку на Приане постоянно светило солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Фу, — фыркнула Каландра. — Не пользуйся ты этим жаргоном! Ты же знаешь, что я этого не люблю. Подцепил его, шатаясь с оравой своих дружков. Бездельники, убивающие время впустую…
— Не правильно! — сообщил абак. — Должно быть…
— Да исправлю я! — Каландра просмотрела последние записи и вернулась к своим подсчетам.
— Да пусть эта штука сама поработает, — предложил Пайтан, указав на абак.
— Я не доверяю машинам. Помолчи! — шикнула на брата Каландра, видя, что он собирается сказать что-то еще.
Некоторое время Пайтан сидел смирно, размышляя, хватит ли ему сил позвать слугу, чтобы тот принес ему винея, в котором не плавают крошки пластера. Но не в натуре молодого эльфа было молчать слишком долго.
— Кстати, а где Теа? — спросил он.
— В постели, разумеется. Виновремя ведь еще не наступило, — ответила Каландра, имея в виду время ближе к концу цикла, которое называется «шторм», когда все эльфы заканчивают свои дела и отдыхают за бокалом вина со специями.
Пайтан покачивался в кресле. Ему стало скучно. У лорда Дарндрана собирались сегодня на пикник, и если Пайтан хотел туда попасть, то времени оставалось в обрез на то, чтобы одеться и отправиться в путь. Хотя молодой эльф и не был благородного происхождения, он был достаточно богат, хорош собой и обаятелен, чтобы войти в высшее общество. Ему не хватало образованности знати, но он был достаточно умен, чтобы понимать это и не пытаться строить из себя кого-то более важного, чем сын простого предпринимателя, каким он был на самом деле. То, что его отец был богаче всех в Эквилане, по слухам, богаче самой королевы, более чем извиняло допускаемые Пайтаном промашки.
Молодой эльф был хорошим товарищем, который свободно тратил свои деньги; как сказал один лорд, «он на редкость интересный тип — может рассказывать поразительные истории».
Пайтана учили не книги, а жизнь. С тех пор как восемь лет назад умерла его мать, а отец почти обезумел от торя, Пайтан вместе со старшей сестрой занимался семейным бизнесом. Каландра сидела дома и вела все денежные дела процветающей оружейной компании. Хотя эльфы не воевали добрую сотню лет, люди по-прежнему использовали и ценили магическое эльфийское оружие. Пайтан занимался тем, что путешествовал по миру, заключая сделки доставляя грузы, и заботился о том, чтобы покупатели были довольны.
Таким образом он объехал почти все земли Тиллии, а однажды добрался даже до владений Морских Королей на северинте. А благородные эльфы редко покидали свои жилища на вершинах деревьев. Многие из них никогда не бывали даже в нижних ярусах собственного королевства Эквилан. Так что Пайтан выглядел на этом фоне чудесной диковинкой, и относились к нему соответственно.
Пайтан знал, что лорды и леди держат его вместо домашнего зверька, вроде ручных обезьянок — для забавы. На самом деле он не был принят в высшем эльфийском обществе.
Он и его семья приглашались в королевский дворец раз в год — уступка королевы тем, кто наполняет ее сундуки, — вот и все. Однако это ни в коей мере не смущало Пайтана.
Каландру сознание того, что эльфы, которые не были вполовину так умны и на четверть так богаты, как Квиндиниары, смотрят на них сверху вниз, потому что их семья не может проследить своей родословной до самой чумы, жестоко уязвляло. Свое недовольство она высказывала прямо — по крайней мере, младшему брату. И ее задевало то, что он не разделяет ее чувств.
Пайтан же находил эльфийских вельмож не менее забавными, чем они — его. Он знал, что, если посватается к какой-нибудь дочери одного из двенадцати герцогов, начнутся вздохи, стоны, рыдания и слезы при мысли о том, что «дорогое дитя» выходит замуж за простолюдина, но свадьбу сыграют со всей возможной быстротой. Помимо всего прочего, содержание дома, приличествующего знати, стоит очень дорого.
Юный эльф не собирался жениться, по крайней мере пока. Он был из семьи исследователей и путешественников — тех самых эльфийских исследователей, которые открыли орнит. На этот раз он пробыл дома почти целый сезон и собирался отбыть снова.
Оттого-то он и сидел здесь с сестрой, вместо того чтобы развлекаться. Но Каландра, поглощенная вычислениями, казалось, забыла о самом его существовании. Внезапно Пай таи решил, что если он услышит еще один щелчок костяшек, он ошизеет — это жаргонное словечко заставляло Каландру скрежетать зубами.
У Пайтана были для сестры кое-какие новости, которые он приберег на крайний случай.
Они должны были вызвать взрыв вроде того, который потряс дом немного раньше, но могли и потрясти Каландру до глубины души, и тогда он мог бы ускользнуть.
— Что ты думаешь о том, что отец послал за людским священником? — спросил он.
Впервые с той минуты, как он переступил по рог этой комнаты, сестра на самом деле прекратила считать, подняла голову и посмотрела на него.
— Что?
— Папа послал за людским священником. Я думал, ты знаешь. — Пайтан заморгал, изображая полное неведение.
Темные глаза Каландры блеснули, тонкие губы сжались. Бережно вытерев перо тряпочкой в чернильных пятнах, она положила его на место и повернулась к брату, устремив на него пристальный взгляд.
Каландра никогда не была хорошенькой. Как говорили, вся красота в ее семье досталась младшей сестре. Колли была худа, почти костлява. (Пайтан, когда был ребенком, был отшлепан за вопрос: не попал ли нос его сестры под винный пресс.) Теперь, когда юность ее стала увядать, лицо ее еще более заострилось, кожа туго обтянула кости. Она собирала волосы в тугой узел на макушке, удерживаемый тремя устрашающего вида гребнями. Ее кожа была мертвенно-бледной: она редко выходила из дома, а если это случалось, то укрывалась от солнца зонтиком. Ее строгие платья шились по одному образцу — застегивающиеся до самого подбородка, с длинными, метущими пол юбками. Каландра никогда не думала о том, что некрасива. Красота дана женщине для того, чтобы уловить мужчину, а Колли никогда к этому не стремилась.
«Кроме всего прочего, что такое мужчины, — могла бы сказать Каландра, — как не создания, которые тратят твои деньги и вмешиваются в твою жизнь?»
«Все, кроме меня, — думал Пайтан. — И то потому, что Каландра ставит меня на место».
— Я тебе не верю, — сказала она.
— — Ну и не верь. — Пайтан был явно доволен собой.
— Знаешь ли, папа достаточно безумен, чтобы учинить что-нибудь этакое.
— А как ты узнал?
— Я тусовался.., то есть зашел к старому Рори в вечеротрапезу, перед тем, как идти к лорду…
— Мне неинтересно, куда ты собирался. — На лбу Каландры обозначилась морщинка. — Об этом тебе сказал не старый Рори, не так ли?
— Боюсь, что так, сестричка. Наш тронутый папа был в пивной, толковал о своих ракетах и выдал новость, что он послал за людским священником.
— В пивной! — Глаза Каландры расширились от ужаса. — Там было.., много народу? И все слышали?
— О да, — сказал Пайтан весело. — Он там всегда бывает в это время, знаешь ли, начиная с виновремени, и народу было битком.
Каландра издала тихий стон, ее пальцы впились в рамку абака, тот громко запротестовал.
— Может, он.., придумал это, — безнадежно предположила она. Иногда их сумасшедший отец вел себя слишком уж здраво.
Пайтан покачал головой.
— Не-а. Я говорил с птицевиком. Его безошибочник
понес послание лорду Грегору в Тиллию. Там говорилось, что Лентан Квиндиниар из Эквилана хочет посоветоваться с людским священником о путешествиях к звездам. Обеспечивает ему стол и ночлег и дает пятьсот камней.
Каландра снова издала стон.
— Мы окружены со всех сторон! — Она закусила губу.
— Да нет, я так не думаю. — Пайтан чувствовал даже некоторое раскаяние — в конце концов, именно он послужил причиной этих страданий. Он коснулся сжатой в кулак руки сестры:
— На этот раз нам может повезти, Калли. Людские священники живут в монастырях и дают обеты бед нести и тому подобное. Они не могут брать деньги. И они неплохо живут у себя в Тиллии, не говоря уже о том, что у них очень суровая иерархия. Они подчиняются старшему, как отцу, и один из них не мог бы просто так упаковать вещички и умотать.
— Но возможность обратить эльфа…
— Да ну! Они совсем не похожи на наших священников. У них нет времени кого-то обращать.
Они по большей части играют в политику и пытаются вернуть Ушедших Владык.
— Ты уверен? — Лицо Каландры стало понемногу приобретать нормальный цвет.
— Ну, не совсем, — признался Пайтан. — Но я изрядно покрутился среди людей и знаю их. Во-первых, им не по нраву забредать в наши земли. Во-вторых, они не такие, как мы. Я думаю, мы не должны волноваться насчет этого священника.
— Но почему? — требовательно вопросила Каландра. — Почему папа это сделал?
— Потому что люди верят, будто жизнь пришла со звезд, которые на самом деле представляют собой города, и что однажды, когда наш мир будет ввергнут в хаос, Ушедшие Владыки вернутся и уведут нас назад.
— Это чепуха! — твердо сказала Каландра. — Все знают, что жизнь всему дала Пейтин Сартан, Матерь Небес, сотворившая этот мир для своих смертных детей. Звезды — ее бессмертные чада, глядящие на нас. Ты же не хочешь сказать, что отец на самом деле в это поверил? В этот.., эту ересь!
— Думаю, что начал верить, — сказал Пайтан более серьезно. — Для него в этом есть смысл, Калли. Он экспериментировал с ракетами, рассчитывая приспособить их для транспортировки грузов еще до маминой смерти. А потом она умерла, и наши священники сказали ему, что мама ушла на небеса, чтобы стать одной из бессмертных чад. У него вылетел из головы винтик, и он стал думать о том, как бы на ракете долететь до нее. Теперь у него выскочил еще один винтик, и он решил, что, возможно, она не стала бессмертным дитем, но живет там в безопасности и довольстве, в поселении наподобие города.
— Благой Ори! — опять застонала Каландра. Она некоторое время сидела молча, глядя на абак и перекидывая пару костяшек, наконец сказала:
— Я поговорю с ним.
Пайтан старательно сохранял невозмутимое выражение лица:
— Да, это хорошая идея, Калли. Поговори с ним.
Каландра поднялась; ее юбки с шелестом закрутились вокруг нее. Помедлила, глядя на брата сверху вниз:
— Мы обсуждали отправку следующей…
— Это может подождать до завтра. У тебя есть более важное дело.
— Уф. Тебе нет необходимости притворяться таким озабоченным. Я знаю, куда ты собрался, Пайтан. Пойдешь проводить время со своими чудесными друзьями, вместо того чтобы остаться дома, заботясь о бизнесе, как должно. Но ты прав, хотя, возможно, у тебя и не хватает мозгов понять, насколько ты прав. Это действительно важнее.
Снизу донесся взрыв, грохот падающих тарелок и визг из кухни, Каландра вздохнула:
— Я пойду поговорю с ним, хотя не уверена, что это сильно поможет. Ах, если бы я могла заставить его держать рот закрытыми.
Она захлопнула книгу. Сжав губы и выпрямившись, направилась к столовой. Пайтан покачал головой.
— Бедный папашка, — сказал он с истинным сожалением; потом, подбросив веер в воздух, поспешил к себе переодеваться.
Глава 2. ЭКВИЛАН, ВЕРШИНЫ
Спустившись по лестницам, Каландра миновала кухню, которая была на первом этаже.
По мере того как она спускалась с овеваемых ветром верхних этажей в более закрытую и душную нижнюю часть, жара становилась все более ощутимой. Судомойка — с покрасневшими глазами и отпечатком руки поварихи н а щеке — горько рыдала над разбитой посудой. Девушка была некрасива, как и говорила Каландра, и красные глаза и распухшие губы ее отнюдь не красили.
Но Каландра вообще считала всех людей отвратительными и невоспитанными, не намного превосходящими животных и дикарей. Эта девушка была рабыней, купленной вместе с мешком муки и камнедеревянным кухонным горшком. Пятнадцать часов из двадцати одного, составлявших цикл, она должна была делать самую грязную работу под наблюдением сурового надсмотрщика — поварихи, она должна была ютиться в каморке вместе с поломойкой, не имея никакой собственности, и копить скудное жалованье, чтобы к старости купить себе свободу. И тем не менее Каландра твердо верила в то, что она оказывает человеческому существу непомерно большую честь, позволяя ей жить среди цивилизованного народа.
Вид людской девушки в ее кухне подлил масла в огонь гнева, охватившего Каландру.
Людской священник! Это просто безумие. У отца, видно, и вовсе ум за разум зашел. Одно дело — повредиться рассудком, но совершенно другое — настолько забыть о приличиях.
Каландра прошла через буфетную, со скрипом отворила дверь подвала и стала спускаться по затянутой паутиной лестнице в холодную темноту.
Дом Квиндиниаров был возведен на мшанике, который произрастал в верхних ярусах прианской зелени. На языке, который предположительно был в ходу у первых обитателей этого мира, название Приан означало Царство Огня. Название было вполне подходящим, поскольку на Приане постоянно светило солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49