— Как приятно с вами танцевать... — пробормотал маркиз.
— Очаровательная пара! Ну, давайте же, танцуйте! — Симкин почти толкнул растерявшуюся Гвендолин в объятия маркиза, затянутого в куртку цвета вареных креветок. — А, вот ты где, — с притворным удивлением сказал он, оглядевшись и отыскав взглядом разъяренного Джорама. — Где ты был, мой милый мальчик? Смотри, твоя ненаглядная пошла танцевать с другим мужчиной.
Снова его слова были встречены веселым смехом. Джорам в ярости уставился на Симкина.
— Тыне...
— Не утешу ли я тебя в таком печальном положении? Конечно же утешу! Не оставите ли нас на некоторое время наедине? — обратился он к собравшейся вокруг толпе, которая покорно разошлась в поисках новых развлечений, перед этим наградив. Джорама множеством улыбок. — Шампанское, за мной! — Махнув рукой нескольким бокалам, выстроенным вдоль парапета фонтана, Симкин взял Джорама под руку и повел его к хрустальной стене. Три бокала с искристым шампанским покорно поплыли за ним следом.
— Что это ты учинил? — возмутился разозленный Джорам. — Я так долго искал Гвендолин, а теперь ты...
— Дружище, говори потише, — попросил Симкин. Его лицо лучилось весельем и довольством. — Нам с тобой необходимо срочно побеседовать наедине — о каталисте.
— Бедный Сарьон, — сказал Джорам, мрачнея. Брови сошлись у него над переносицей. — Мне не следовало оставлять его одного прошлой ночью. Но Телдара сказала, что он идет на поправку.
— Все так и было, милый мальчик, — перебил его Симкин.
Джорам напрягся.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что они добрались до него, парень. — Симкин улыбнулся, но его улыбка предназначалась только для сторонних наблюдателей. Омочив губы в шампанском, он опасливо окинул взглядом зал. — И мы с тобой можем быть следующими.
У Джорама внезапно перехватило дыхание. Весь воздух в этом большом зале достался кому-то другому. Сердце юноши болезненно сжалось, как будто стараясь выдавить последние капли воздуха из его груди. В ушах у Джорама зашумело, и он снова перестал что-либо слышать.
— Эй, стой спокойно. На вот, глотни. На нас смотрят. Радость и веселье, помнишь?
Джорам увидел, как движутся губы Симкина, и почувствовал, как ему в руку сунули бокал с вином. Во рту у него пересохло, и юноша поднес бокал к губам. Искристое вино забурлило на языке, по горлу прокатилась приятная прохлада.
— Ты уверен? — наконец сумел выговорить он, переводя дыхание и стараясь вновь взять себя в руки. — А что, если он в самом деле снова заболел?
— Ерунда! Когда мы уходили, с каталистом все было в полном порядке. Кроме того, я не знаю ни одной Телдары, которая вдруг явилась бы без вызова среди ночи, чтобы осмотреть пациента. А вот Дуук-тсарит вполне на это способны. — Симкин зловеще замолчал.
— Он не предаст меня, — тихо сказал Джорам.
Симкин пожал плечами.
— Возможно, у него не останется выбора.
Губы Джорама затвердели, руки сжались в кулаки.
— Я не уйду отсюда, тюка не поговорю с повитухой, которую обещал привести лорд Самуэлс! — ровным голосом сказал он. — Кроме того, скоро все это не будет иметь никакого значения. — Брови Джорама распрямились, он поднял руку. — Скоро я стану бароном. И тогда все сразу уладится.
— Конечно. Очень хорошо — сделаем так, как ты хочешь. Просто я считал, что должен прояснить ситуацию, — весело сказал Симкин, к которому снова вернулось обычное благодушие. — В конце концов, что тут такого? Всего лишь несколько неприятных часов для каталиста. Не более того. К тому же, я слышал, они не возражают против таких вещей. Мученичество. От этого они чувствуют себя праведниками. Ах, блондиночка возвращается... Похоже, она намерена увести тебя к своему папочке, если судить по ее взгляду — заметь, она смотрит на меня, причем весьма недружелюбно. Ни слова больше, я исчезаю. Извести меня, когда надо будет начинать празднование, забивать жирного тельца и все такое... Кстати, для такого случая прекрасно подойдет епископ Ванье. Не забывай, мой милый мальчик, ты провел весьма утомительный вечер у постели больного каталиста. Пока!
Оставив Джорама одного, за что юноша был ему очень благодарен, Симкин вспорхнул в воздух и немедленно смешался с толпой.
— Вам нравится мой костюм? — донеслись до Джорама его слова. — Я назвал этот наряд «Подогретая смерть»...
В зале стало жарко и шумно. Представления императору закончились, люди, стоявшие вокруг трона, разбрелись по залу и изменили цвета своих нарядов с траурных на более подходящие для веселой вечеринки. Джорам прислонился к хрустальной стене и смотрел в ночь, страстно желая оказаться в этой прохладной темноте, которая казалась такой привлекательной по сравнению с резким светом и жарой внутри зала. На мгновение его укололо воспоминание о каталисте. От слова «мученичество», которое употребил Симкин, Джорама пробрала дрожь. Юноша подумал о том, что каталист, возможно, страдает из-за него, и закрыл глаза. Чувство вины пронзило его душу, словно клинок.
Но мгновение спустя Джорам перестал обращать внимание на душевную боль, прикрыв рану горькой слюной, как делал это много раз в своей жизни с телесными ранами, не обращая внимания на отвратительные шрамы, которые остаются навсегда. Он сумеет как-нибудь загладить вину перед Сарьоном. Он будет заботиться о каталисте до самой его смерти...
— Джорам?
И здесь была Гвендолин. Она смотрела на него своими голубыми глазами, видела его раны и жаждала излечить их. Протянув руки, Джорам взял обе ее руки и прижался к ним пылающим лицом. Ее прохладное прикосновение было подобно целительному бальзаму.
— Джорам, что случилось? — негромко спросила девушка, встревоженная мрачным, загнанным выражением лица Джорама.
— Ничего, — тихо ответил он, целуя ее руки. — Уже ничего — теперь, когда ты со мной.
Гвендолин мило порозовела и отняла руки, вспомнив, что леди Розамунда должна быть где-то неподалеку.
— Джорам, отец направил меня с посланием, которое я собиралась тебе передать, когда Симкин...
— Да, да! — пылко сказал Джорам, глядя в глаза девушке. По его щекам разлился темный румянец. — Какое послание?
— Он... он хочет, чтобы ты встретился с ним в одной из отдельных комнат, — пролепетала Гвендолин, испуганная внезапной переменой в молодом человеке. Но в следующее мгновение она позабыла об осторожности, спеша пересказать ему волнующие новости. — Ах, Джорам! — воскликнула девушка, хватая Джорама за руку. — Он нашел ту самую Телдару, которая помогала твоей матери при родах!
ГЛАВА ПЯТАЯ
КАМЕННЫЙ РЕБЕНОК
Джорам гордо шествовал через толпу. Он уже воображал себя бароном, а прекрасную женщину, которая шла рядом, — своей женой. Немногие обращали на них внимание — разве что те, кто удивлялся, почему юноша и девушка идут по полу, как каталисты. Но это скоро изменится, очень скоро! Может быть, всего через час лорд Самуэлс будет идти по полу — да, идти! — рядом с Джорамом, представлять его как барона Фитцджеральда и намекать своим друзьям, что барон вскоре породнится с семьей Самуэлсов. «Тогда все будут обращать на меня внимание, — думал Джорам и мрачно улыбался своим мыслям. — Они готовы будут сделать все ради меня. А я найду Сарьона и заставлю того толстого священника, который посылал его выслеживать меня, извиниться перед нами обоими. Может быть, я даже найду способ сместить его с должности. А потом я...»
— Джорам, — робко сказала Гвендолин. Девушку беспокоило выражение его лица — радостное, целеустремленное и в то же время мрачное. Она не могла этого понять. — Мы не сможем идти дальше пешком.
— Почему? Где твой отец и та Телдара? — спросил Джорам. Он внезапно понял, что не знает, куда идти.
— На уровне Воды, — сказала Гвендолин и показала вниз.
Они стояли на балконе и смотрели вниз, через все девять уровней, на золотой лес первого этажа. От этого зрелища захватывало дух — все уровни светились разными цветами, кроме уровня Смерти, где не осталось ничего, кроме серой дымки. Маги летали вверх и вниз, празднество распространилось на все девять уровней. Джорам посмотрел на лестницу, по которой продолжали подниматься каталисты, шаркая сандалиями по ступеням и тяжело дыша.
И он придумал подходящее оправдание.
— Спускайся вниз, — сказал он Гвендолин, медленно и неохотно выпуская ее руку. Несмотря на одолевавшие его мысли, юноша очень тонко чувствовал тепло и аромат Гвендолин, мягкую нежность ее кожи, которая была так близко. — Скажи отцу, что я скоро буду. Я пойду пешком.
Гвендолин посмотрела на него потрясенно, а потом с такой жалостью окинула, взглядом каталистов, которые брели по лестнице, что Джорам не мог не улыбнуться. Он снова взял девушку за руку и мысленно сказал: «Скоро, милая, ты будешь с гордостью шествовать по этим ступеням рядом со своим супругом». А вслух он произнес:
— Ты, конечно, понимаешь, что сегодня я не могу просить отца Данстабля дать мне Жизненную силу, какими бы важными ни были обстоятельства...
Гвендолин порозовела от смущения.
— О нет! — пробормотала она. Признаться, девушка совсем забыла о несчастном каталисте. Конечно, Джорам мог бы попросить Жизнь у какого-нибудь другого каталиста, но очень многие маги так преданны своим каталистам, что обращаться к другому, совсем незнакомому, считается чуть ли не изменой. — Конечно же нет! Как глупо, что я забыла... — Гвендолин подняла на Джорама свои прекрасные глаза. — И как благородно с вашей стороны пойти на такие жертвы ради него.
Теперь настала очередь Джорама смутиться. Он видел любовь и восхищение в голубых глазах любимой и страдал оттого, что заслужил такой взгляд обманом. «Ничего! — быстро сказал он себе. — Скоро она узнает правду, скоро они все узнают правду...»
— Иди же, твой отец ждет, — поторопил девушку Джорам. Он проводил ее до открытой площадки у края балкона, через которую маги входили и уходили из зала Величия, и расстался с ней, поклонившись. Его сердце замерло, когда девушка изящно шагнула в пустоту. Джорам едва сдержался, чтобы не подхватить ее, спасая от неминуемого — в его случае — падения в золотой лес далеко внизу. Но Гвендолин улыбнулась ему и скользнула вниз легко и плавно, как лилия, плывущая по воде. Многослойное платье взметнулось вокруг нее, словно лепестки цветка, а самые нижние слои одеяния скромно обвились вокруг ног.
— Уровень Воды... — пробормотал Джорам и, повернувшись, направился к лестнице каталистов. Он быстро побежал вниз по ступенькам, едва не сбив с ног плотного, краснолицего каталиста — того самого, над которым Симкин с таким удовольствием поиздевался.
Спускаться по лестнице было намного легче, чем подниматься. Джорам бежал по ступеням так быстро, словно летел, и очень скоро оказался на уровне Воды. Там юноша остановился, стараясь выровнять дыхание, участившееся то ли от волнения, то ли после быстрого бега, он и сам не знал.
Гвендолин нигде не было видно, и Джорам уже собирался отправиться на поиски, когда она окликнула его с нетерпением в голосе:
— Джорам, сюда!
Обернувшись, Джорам увидел, как девушка указывает на дверь, которой он сперва не заметил среди водных иллюзий. Поспешно пройдя мимо русалок, играющих с разноцветными рыбами, Джорам добрался до двери. Он очень надеялся, что уединенная комната для беседы не окажется темным гротом с устрицами.
Ничего подобного там не было. Наверное, иллюзии располагались только вокруг балконов, потому что комната, в которую Гвендолин привела Джорама, оказалась почти такой, как в особняке лорда Самуэлса, — только богаче и роскошнее обставленной. Это была гостиная, где маги могли отдохнуть, не расходуя волшебные силы. Несколько кушеток, обтянутых шелковой узорной парчой, стояли группами возле небольших столиков.
На одной из кушеток сидела маленькая, сухонькая старушка, похожая на птицу. По ее коричневой мантии из дорогой ткани Джорам определил, что эта старушка — друидесса очень высокого ранга. Она была стара, настолько стара, что, наверное, казалась старухой даже матери Джорама, восемнадцать лет назад. Хотя в комнате было тепло, целительница жалась к камину, в котором лорд Самуэлс зажег огонь. Просторная мантия топорщилась на ее теле, словно оперение продрогшей птицы. Сходство с птицей усугублялось еще и тем, что друидесса то и дело приглаживала и поправляла складки мантии тонкой, костлявой рукой, похожей на птичью лапку.
Лорд Самуэлс стоял на полу, чтобы подчеркнуть этим важность обстоятельств, рядом с кушеткой, заложив руки за спину. Он был одет в костюм приглушенных тонов, как и прочие маги на балу в честь печальной годовщины. Его наряд был хорош, но все же не столь изыскан, как у высшей знати, что высшая знать не преминула с удовольствием отметить. Когда Джорам вошел, лорд Самуэлс коротко поклонился. Джорам поклонился в ответ. Телдара с интересом уставилась на юношу любопытными блестящими глазами-бусинками.
— Спасибо, доченька, — сказал лорд Самуэлс, глядя на Гвендолин с гордостью, которой не приуменьшила даже важность предстоящего разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64