Марта согласно кивнула.
– Да, Саманта, – сказала она. – Нас не остановить. Мы – Нефритовые Соколы.
Саманта повернулась, чтобы уйти. Вздохнув, Марта вновь уселась за конторку, с тоской глядя на огромную груду лежащих перед ней бумаг и носителей информации.

***
Возвращаясь от Марты по коридору, Саманта Клис спрашивала себя, не переборщила ли она в беседе с Ханом Мартой.
Саманта стала Саханом, она сделала замечательную карьеру, но все же считала достижения Марты более значительными. Иногда она сомневалась, а можно ли ей вообще что-либо говорить в присутствии такого грозного воина, как Марта Прайд.
В принципе, Саманта никогда не стремилась к ее теперешней высокой должности. Для нее это была всего лишь очередная ступенька карьеры, полностью поставленной на службу ценностям Клана.
Могла бы я быть Ханом Нефритовых Соколов? – размышляла Саманта. – Наверное, все-таки нет. Но если бы я стала им, то постаралась бы служить Клану так же умело и решительно, как это делает Марта. Только бы она не увлекалась политиканством. Это единственное, что меня беспокоит.
VIII
Зал Собраний Большого Совета
Зал Ханов
Окрестности Катюши
Страна Мечты
Кластер Керенского
Пространство Кланов
31 января 3060 года
Перигард Залман, стоя на пороге Зала Собраний Большого Совета, внимательно разглядывал вместительное помещение.
Как правило, Перигард одним из первых являлся на Собрание Совета, и этот день не был исключением.
Сегодня Хан Стальных Гадюк был, как никогда, уверен в себе. Настал момент, когда он доберется до этой Марты Прайд!..

***
Получасом раньше он навестил Натали Брин в ее небольшом кабинете. По пути туда Залман испытал привычный неожиданный спазм, сильную головную боль, вызванную резким переходом от яркого дневного света к мрачной темноте Зала Ханов.
Боль все еще пульсировала, раскалывая голову на части, когда Перигард остановился перед дверью Натали Брин. Как обычно, он вежливо постучался.
Как обычно, из-за массивной двери послышалось столь же вежливое приглашение войти.
Переступив порог и оказавшись в затемненном помещении, Перигард Залман поздоровался и сразу же заговорил о деле.
– Эту Марту Прайд ничем не проймешь, – сказал он с плохо скрытым неудовольствием. – Она словно ледяное изваяние Терпения. Я ее провоцирую – она остается спокойной… Если кто и выходит из себя, так это только я.
Натали с пониманием кивнула.
– Она действует вам на нервы, воут?
– Воут, и еще какой…
– Марта Прайд стала Ханом уже после моей отставки, но когда-то давно я немного была знакома с ней… Могу себе представить, какое она может вызывать раздражение.
Залман описал свои действия, имевшие целью спровоцировать Марту.
– Такое впечатление, будто она видит меня насквозь.
– Ничего не скажешь, Марта по-настоящему опытный политик.
– Для политика она слишком много ноет. Натали Брин рассмеялась:
– Действительно, такова ее тактика. Отвергай, а потом делай то, что отвергаешь.
Залман покачал головой:
– Это не совсем соответствует пути Кланов.
– Может, и так, а может, это просто одна из тех вещей, которые ты обязан делать, будучи Ханом. Кстати, быть может, вместо того чтобы упорно критиковать дело с родовым именем, вам стоило бы заговорить о Жеребце и его воинском подразделении?
Залман удивился:
– Но это означало бы предать огласке сведения, собранные нашей разведкой, и засветить источники…
Натали пожала плечами:
– Выбирать вам, Хан Перигард Залман. Не могу предложить ничего лучшего. Упорство – вот ключ к успеху.
Все воины – тоже люди, даже Ханы. Где-то же у нее должно быть слабое место, и я уверена, что вы его найдете…

***
После обсуждения дальнейшей стратегии и тактики поведения на Совете Перигард Залман вышел из кабинета Натали Брин.
Тут он с удивлением обнаружил, что его головная боль утихла. Испытывая к Натали благодарность за ее веру в него, Залман очень надеялся на то, что она права…
– Простите, почтенный Хан, – раздался голос позади него, и до Залмана дошло, что он стоит, перегородив проход.
Повернувшись, чтобы дать дорогу, он обнаружил, что эти слова были произнесены той самой особой, которая так сильно занимала его мысли.
Марта Прайд, чтоб ее…
Хан Соколов вежливо кивнула, проходя мимо него, и направилась к своей скамье. Залман почувствовал себя слегка уязвленным. Ее вежливость была какой-то уж слишком нарочитой.
Усевшись на свое место рядом с Бреттом Эндрюсом, Перигард заметил, что Марта Прайд сидит одна в секторе Клана Нефритового Сокола. Он вспомнил, что в последней разведсводке говорилось о том, что Сахан Саманта Клис проводила инспекцию на военных заводах.
Марта выглядела очень высокой, даже когда сидела. Она держала спину так прямо, словно ей казалось вообще неудобным сидеть на стуле. Вообще-то в этом не было ничего необычного для воина, который чувствует себя комфортно только в кабине пилота своего боевого робота.
Когда Хранитель Клятвы и Ильхан вошли в помещение Зала Собраний, Ханы надели свои маски и совершили ритуальные действия, предваряющие все собрания. После этого началась собственно работа сессии.
Большинство Ханов маски свои сняли. Пошли обычные прения.
Сегодня в основном разговор шел вокруг нюансов заключительного этапа подготовки к вторжению во Внутреннюю Сферу. Порой речи выступавших были занудными и скучными, и даже обычно энергичный Сахан Клана Стальных Гадюк Бретт Эндрюс, казалось, вот-вот уснет.
И тут со своего места поднялся Перигард Залман, жестом прерывая нудное блеяние Азы Тэйни, Хана Ледяных Гелионов.
– Мы становимся похожи на муравьев, которые спорят на берегу огромной, по их понятиям, лужи – обойти ли океан по берегу или пуститься напрямки, рискуя потонуть по пути на ту сторону…
Залман не без удовлетворения заметил, как Марта Прайд и несколько других Ханов рассерженно повскакали со своих мест.
Хранитель Клятвы жестом дал возможность высказаться именно Марте:
– Высокочтимый Хан Стальных Гадюк показывает неуважение ко всем присутствующим здесь своим совершенно недопустимым, уничижительным сопоставлением Ханов с муравьями… Возможно, ему следовало бы посвятить некоторую часть драгоценного для него времени урокам образной речи!..
Она говорит так, будто выучила слова наизусть, подумал Залман озлобленно. Типичный ответ – как раз такой, какие он ненавидел.
Вдруг он понял, как воспользоваться создавшейся ситуацией. Возможно, как и предполагала Натали Брин, удастся спровоцировать Марту, если напасть на нее исподтишка.
– Меня не удивляет, что вы высказываете недовольство по поводу моей образной речи, – ядовито сказал Залман. – Замечания вроде этого – пустая трата времени Ханов, собравшихся в этом зале, всего лишь расточительность, так свойственная Клану Нефритового Сокола.
Перигард Залман знал, что в то время, как все Кланы с отвращением относились к любому расточительству – времени, идей, ресурсов, – Нефритовые Соколы были чересчур беспечны в этом вопросе, в чем их нередко укоряли.
Разумеется, Марта Прайд не могла так просто пропустить мимо ушей подобное заявление.
– Нам свойственна расточительность?! Хан Стальных Гадюк должен отказаться от своего заявления. Я даже требую этого.
Есть!..
Марта, похоже, попалась! Всего-то-навсего потребовалось пустить малюсенькую шпильку, затрагивающую честь Клана.
Перигард Залман почувствовал, как у него участился пульс, однако он изо всех сил постарался говорить спокойно:
– Стальные Гадюки никогда не лгут, и я не откажусь от своих слов.
– В этом зале нельзя говорить голословно. Хан Перигард Залман, вы должны обосновывать свои утверждения, воут?
– Ут.
– Я жду доказательств.
Марта Прайд выглядела очень уверенной в себе. Она явно не сомневалась в том, что всего лишь выступает в защиту репутации своего Клана по пустяковому поводу.
Залман внутренне возликовал.
Сейчас Хан Нефритовых Соколов угодит в ловушку!..
– Вы растрачиваете впустую воинские ресурсы, Хан Марта. Воины погибают больше вследствие неправильности политики вашего Клана, чем от недостатка отваги. Этот героизм куплен дорогой ценой. Вот оно, расточительство в чистом виде!
Огонь, сверкнувший в ледяном взоре Марты Прайд, испугал Перигарда Залмана до такой степени, что он покраснел от стыда.
Остальные Ханы невольно повскакали со своих мест, словно предводители Соколов и Гадюк уже находились в своих боевых роботах, вцепившись в рычаги, и оставалась секунда до того момента, как прогремит первый залп.
– Мне кажется, что уважаемый Хан Стальных Гадюк немного помешался, – хрустальным голосом произнесла Марта. – Пожалуйста, уйдите с трибуны, Хан Залман.
– Ничего я не помешался! – запальчиво воскликнул Хан Гадюк. – Своей политикой в отношении вольнорожденных руководство Нефритовых Соколов подрывает самые устои Кланов!
Марта сделала такое движение, будто собиралась прямо с трибуны прыгнуть на Перигарда.
Хан Гадюк, который еще не вполне оправился от чуть было не спалившего его взгляда, невольно дернулся, словно пытаясь уклониться от стремительного соколиного броска.
В зале раздались смешки.
Это было уже чересчур.
Перигард Залман чувствовал, что проигрывает по всем статьям, причем на своем поле: ведь именно он, следуя советам Натали Брин, пытался вывести Марту из свойственного ей состояния презрительного спокойствия, а оказалось, что сам практически потерял лицо.
Эх, зачем он только снял маску…
Марта, которая с легкой улыбкой наблюдала за переживаниями Хана Стальных Гадюк, села на свое место.
Но Перигард не зря был Ханом Клана, воины которого славились не столько силой духа, сколько изворотливостью ума.
Он собрался с мыслями и пропитался ядом.
– Неудивительно, что уважаемая Хан Марта Прайд столь трепетно относится к самой идее выдвижения вольнорожденных на руководящие посты. Ведь практически все герои Клана Нефритового Сокола имеют изъяны в генетической карте, что приводило к поступкам неадекватным и вообще порочащим идею пути Кланов… Всем известный Эйден Прайд, к примеру, имеет немало пятен в своей биографии – похоже, что он вообще в душе мечтал быть вольнягой. Да и сама Хан Марта, похоже, заражена вольняжьим…
– Завтра, в Круге Равных, вы сможете продолжить свою речь – конечно, в том случае, если сумеете это сделать после того, как я вырву ваше сердце! – сказала Марта, не вставая с места.
Она говорила негромко, но в мертвящей тишине, которая повисла в зале после первых слов Перигарда, все было очень хорошо слышно.
Страваг! Он добился своего… Сколько раз я говорила себе, что нельзя поддаваться на гадючьи провокации, и вот на тебе – в самый ответственный момент, когда решается судьба Соколов… Нет, это непростительно.
В зале висела тишина, тяжелая, как кулак боевого робота, готовый вот-вот обрушиться на врага и раздавить его в лепешку.
И тут поднялся Ильхан.
С высоты своего огромного роста чернокожий элементал оглядел присутствующих Ханов, которые невольно ежились под его взглядом – пусть даже и не знали за собой ничего дурного. Ну а если кто-то знал…
Потом Линкольн Озис заговорил:
– Вызов, сделанный Ханом Мартой Прайд, услышан. Все по правилам. Однако, уважаемые Ханы, хочу заметить, что поединок между двумя воинами – это одно дело, а вот схватка, да еще по такому поводу, руководителей двух не самых последних Кланов – совсем другое. Многие помнят, как в схожей ситуации столкнулись интересы двух бойцов подобного ранга и чем все закончилось…
Тут присутствующие обратили внимание на Влада, не просто одолевшего самого Ильхана Элиаса Кричела в Испытании, но и вообще убившего его. Влад самодовольно оглядывал зал.
– Достаточно того, – продолжал Озис, – что, разговаривая здесь, мы имеем возможность столь резко расходиться во взглядах. Мне бы не хотелось видеть, как Ханы истребляют друг друга. Мы олицетворяем собою мощь Кланов, всех Кланов… Я также не одобряю того, что этот конкретный спор разрешится посредством Испытания.
Хотя все это может иметь далеко идущие последствия, особенно в вопросе участия вольнорожденных в состязаниях за родовое имя, я считаю, что поединок между представителями противоборствующих сторон удовлетворит всех. Поединок чести между двумя боевыми роботами, если почтенные Ханы не возражают, воут?
И Марта Прайд, и Перигард Залман выразили свое согласие.
– Прекрасно, – заключил Озис. – Согласно обычаю, Ханы должны выбрать воинов, которые бы представляли их Кланы в этом поединке чести. Хранитель Закона, совершите соответствующий церемониал…
Каэль Першоу предоставил обоим Ханам возможность воспользоваться шуркаем – клановым обрядом прощения, позволяющим обвиняемой стороне признать свою неправоту и согласиться с решением, которое вынес бы Большой Совет. Возможность воспользоваться шуркаем была дана и тому, и другому Ханам, поскольку в споре оба нанесли друг другу оскорбления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37