Утро было солнечным и прозрачным. Птицы за окном пели как сумасшедшие, и яркие лучи солнца пробивались сквозь сочную зеленую листву деревьев. Академик открыл глаза. На часах было всего около шести часов утра. Сейчас, под утренним ласковым солнцем были видны внизу бесконечные ряды больших и маленьких домиков, разбросанных между зеленых аллей и парков. Где-то совсем далеко аккуратные ряды строений заканчивались, там блестело плоское голубое зеркало залива, за которым поднимались высокие, безжизненные выгоревшие горы. Академик перевел взгляд налево. Там на горизонте тоже виднелись горы, но не безжизненные, а наоборот, покрытые густым зеленым лесом. С вершин этих гор серебрянными, переливающимися и мерцающими под яркими лучами солнца клочьями спускался туман, растекаясь по горным хребтам и исчезая по мере приближения к зеленой долине, расчерченной далекими нитками шоссе, по которым как букашки ползли автомобили. Легкие порывы свежего морского ветра ласково трепетали волосы. «Фантастический пейзаж!» — подумал академик.
Он вышел из своей комнаты, аккуратно застелив постель. Ефим уже был одет и расхаживал по салону, прижимая к уху беспроволочный телефон.
— Слушай, Слушай, Леонид, прекрати! — он раздраженно рычал в трубку.
— Я тебе сказал, ни одной системы я не продам, пока дырки не будут просверлены. Ты понял? Да, ну и что с того, что я сказал Джиму их не сверлить? Я передумал. Листен, Листен, прекрати немедленно! Это мое дело, понял? Мне наплевать на покупателей. Ты выполняй свои функции, а я буду выполнять свои. Я чувствую, что без дырок эту систему продавать нельзя. Да я целую ночь не спал, как в бреду думал об этом, пока ты храпел в постельке как сурок! Все, больше слышать ничего не хочу! — он бросил трубку.
— Кретины, — Ефим покачал головой. — Ты не представляешь себе, как я устал сражаться с этими идиотами. Ты меня понимаешь, да? Может быть, ты действительно сможешь нам помочь, познакомься с проблемой сегодня. Хорошо?
— Конечно, Ефим, о чем разговор.
— Вот и прекрасно. Ну давай выпьем кофе и поедем в компанию.
Белый мерседес Ефима мягко подкатил по аллее с аккуратно подстриженными газонами к двухэтажному зданию с темными стеклами.
— Вот оно, мое хозяйство. — Ефим водил академика из комнаты в комнату мимо людей, склонившихся над какими-то железными деталями, бесконечными приборами и ящиками с гудящими вентиляторами.
— Ефим, Ефим! У нас крупная неприятность! — подбежавший к ним Леонид был явно перепуган.
—Что случилось? — Ефим в одно мгновение помрачнел.
— Все вчерашние поставленные блоки неисправны.
— Что? — Ефим покраснел от гнева. — Кто принимал поставку? — Он обернулся к академику. — Извини, мне сейчас придется тебя оставить. Борис тебе пока определит рабочее место. Увидимся после обеда.
Академик на некоторое время остался предоставлен сам себе. Он посмотрел на просторный, освещенный ярким светом люминисцентных ламп зал, заставленный рядами столов, на которых громоздились сошедшие с конвейера приборы. «Это же надо было такую махину раскрутить, да еще в чужой стране,» — подумал он, наполняясь уважением к Ефиму.
Борис стремительно вошел в зал из коридора, нервно отпивая на ходу воду из белого пластикового стакана.
— Доброе утро! Ефим меня просил вам помочь, — сказал он по-английски и строгим взглядом посмотрел на академика. Это неприятно резануло академика и своей неестественностью и тем, что он с трудом разбирал непривычно быстрые фразы. — Пойдемте, я покажу место, где вы сможете работать. — Он развернулся и быстрой походкой вышел из зала.
Академик следовал за ним. Они вошли в тесную комнату, в которой сидели несколько сотрудников, столы которых почти что касались друг друга. Один из столов был свободен.
— Это ваше рабочее место. — Борис развернулся, явно намереваясь уйти.
— Если что-нибудь потребуется, обращайтесь ко мне, — добавил он.
— Боря, извините, мне нужно с вами поговорить. — Академик сказал это по-русски и ребята, сидевшие в комнате, обернулись при этих словах и с интересом посмотрели на него.
— Попрошу вас выйти в коридор! — недовольно прошептал Борис по-русски и вышел из комнаты. — Учтите, — сердито продолжал он, — у нас в компании принято разговаривать по-английски. Так в чем дело?
— Боря, — академик замялся. Он секунду колебался, обдумывая, не слишком ли неудобно обращаться с такой просьбой к Борису, но решил продолжать. — Вы знаете, я уже пожилой человек и, честно говоря, буду себя чувствовать неловко в большой общей комнате, бок о бок с молодыми ребятами. И еще, я уже более тридцати лет своей жизни привык работать в отдельном кабинете. Мне, право, неловко, но в коммуналке у меня голова не включается, такая вот старческая причуда, не обессудьте. Может быть удастся найти отдельный кабинет, нет, мне не нужно большой комнаты, достаточно клетушки, но хотя бы огороженной от общего помещения.
— У нас в компании таких кабинетов не существует! — отрезал Борис. — В Америке все работают на виду у всех. Я даже не знаю, как быть, поговорите с Ефимом. Я ничем не могу вам помочь. — Он развернулся и ушел, возмущенно пожимая плечами.
Академик подошел к кабинету Ефима. Из-за двери неслись раздраженные крики. Похоже было, что Ефим проводит совещание. «Подожду,» — решил академик и сел на стул в прихожей. Он достал из портфеля черный блокнот с надписью «Академия Наук СССР. Полевой Дневник» и принялся изучать записи последних дней и адреса своих американских знакомых, которым он собирался позвонить.
— Дорогой мой, что же ты сидишь здесь, разве тебе Борис не помог? — покрасневший Ефим, закончивший гонять своих сотрудников, вышел из кабинета и задал этот вопрос нежным и одновременно участливым тоном.
— Ефим, — академик замешкался со своим блокнотиком, — честно говоря, Борис здесь не при чем, он все сделал, там замечательный стол со стулом. Я хотел у тебя только спросить, не найдешь ли ты возможность выделить или отгородить мне маленькую отдельную комнатку. Честно говоря, я не умею работать на людях, у меня в толпе просто голова не включается.
— Слушай, Слушай, каков мерзавец! — Ефим покачал головой. — Что же это он решил тебя в общей комнате посадить? Совсем охренел, мать его, что ли? Сопляк паршивый, возомнил о себе черт его знает что!
— Ефим, да нет, — академик расстроился, так как в его планы совсем не входило поссорить Ефима со своими подчиненными. — Борис все сделал, это я сам хотел…
— Листен, Листен! Я знаю, что говорю! — Ефим покраснел как бык. — Он тебя нарочно подставил и унизить хотел. Я его скотскую манеру изучил, это он с виду такой вежливый. Скажет спасибо, пожалуйста, а сам развернется и незаметно ловким движением локтя всю челюсть выбьет! Да как он смел тебе такое предложить! У нас полно комнат в компании. А ну-ка пойдем.
Академик, ничего не понимая и расстроившись, следовал за Ефимом. Они прошли через злосчастную комнату, в которой стоял пустой стол, предназначенный для академика. Ефим открыл дверь, и они оказались в маленькой уютной пустой комнатке, в которой стояло несколько стульев, длинный стол, пластиковая письменная доска и телефон.
— Подходит? — спросил Ефим.
— Замечательно, лучше и мечтать нельзя.
— Вот и прекрасно. — Борис! Борис! — позвал Ефим.
— Да, — Борис появился на пороге, подозрительно и недружелюбно глядя на академика.
— Борис, Григорий Семенович будет пока что сидеть здесь. Ты понял? А потом мы подберем ему комнату побольше на первом этаже.
— Ефим, — Борис был явно недоволен. — В этой комнате проводятся совещания и встречи с нашими заказчиками.
— Листен, Листен, Листен! — Ефим начал кричать. — Ты мне не наводи здесь свои порядки! Это моя компания или нет? Плевать мне на заказчиков и на ваши идиотские совещания! Ты понял? Эти ваши совещания вообще никому не нужны, вы переливаете воду из пустого в порожнее.
— Ефим, что вы, — академик уже проклинал себя за то, что обратился к Ефиму. — Если у Бориса будет совещание, я конечно же не буду мешать и могу куда-нибудь уйти на это время.
— Слушай, это мое дело! Я сказал, пока что будешь сидеть здесь. Разговор закончен. — Ефим раздраженно вышел из комнаты.
— Боря, извините ради бога, я право не хотел никаких конфликтов. — Академик испытывал неловкость.
— Ничего, вы в этом не виноваты. — Борис поджал губы. — У меня только одна просьба: когда приходят заказчики или у нас будут совещания, нам придется вас немного потеснить.
— Конечно, конечно. Вы знаете, Борис, вы упоминали вчера проблемы, возникшие у Ефима с отверстиями. Вы не могли бы мне дать какие-нибудь материалы для того, чтобы я мог с этой задачкой познакомиться?
— Да, я сейчас все принесу. — Казалось, голос Бориса приобрел некоторую дружелюбность. Он вскоре появился с несколькими чертежами и коротко объяснил проблему.
Академик со вздохом сел за длинный стол, разложил чертежи и принялся набрасывать на листочке уравнения. Он углубился в работу и быстро забыл об окружающем. В последний раз он рассчитывал подобные задачки еще в студенческие годы и сейчас с интересом вспоминал давно забытые формулы. Странная грубость Ефима смутила его. С другой стороны, он и сам испытывал какую-то подсознательную неприязнь к Борису из-за его жесткости, высказываний и неприятных манер. «Откуда я знаю, быть может, он уже давно вывел Ефима из себя?» — подумал он и решил больше не забивать себе происходящим голову.
— Извините, — Борис вошел в комнату с двумя ребятами. — Нам необходима доска, так что придется вам помешать.
— Да, да, пожалуйста, — академик отодвинулся в угол стола в то время как Борис что-то рисовал на доске и нервно обсуждал. Вскоре доска была исписана какими-то символами и диаграммами. Борис нажал на кнопку и откуда-то изнутри доски вылез лист бумаги с ксерокопией всего, что на ней было написано и нарисовано. «Вот это да! — подумал академик. — Добро пожаловать в цивилизованный мир.»
Тем временем импровизированное совещание закончилось. Борис размашистыми движениями руки стер записи с доски.
— Ну, как дела? — он пристально посмотрел на академика.
— Ничего, потихоньку разбираюсь. Боря, пожалуйста подскажите мне, как позвонить в Чикаго. У меня там старый знакомый и коллега в университете работает, я хотел передать ему привет.
— Это по делам компании или личный звонок? — холодно осведомился Борис.
— Ну, как вам сказать, — академик от неожиданности замялся. — Он профессор в университете и долгое время занимался теми же проблемами, что и я. Я вообще-то просто хотел передать ему привет и сообщить мой адрес…
— Частные звонки вы будете совершать из дома. Компания не обязана оплачивать ваши переговоры.
— Но, Боря, грань между деловыми и частными звонками настолько призрачна. Честно говоря, я собирался заняться у Ефима нашими старыми работами по получению новых материалов, и этот человек может оказаться очень полезен…
— Я не обладаю полномочиями разрешить вам этот разговор. Пожалуйста, если хотите, согласуйте его с Ефимом.
— Но, Боря… — академик был потерян. — Да нет, конечно я позвоню из дома, но он уже уйдет с работы…
— Это вам не Академия Наук. Здесь за ваши разговоры платит компания и, значит, и я сам из своего кармана. — Борис раздраженно повернулся и вышел из комнаты.
— Боря, я сам заплачу за разговор, можно так сделать? — но Борис уже закрыл дверь.
«Подлец, — подумал академик. — А я-то его хотел выгородить.» Он раскрыл свою записную книжку и с грустью посмотрел на стоящий на столе телефон. «Ничего себе деятель, а выглядит вроде прилично.»
Академик вздохнул и снова углубился в расчеты. Он никак не мог понять, почему у Ефима могли возникнуть какие-то проблемы с отверстиями в плоской металлической детали. Отверстия эти явно ничему не мешали и позволяли в случае необходимости закрепить деталь под углом к основанию прибора, освободив тем самым доступ к нескольким узлам, необходимым для точной механической регулировки и настройки. Ефим, правда, то и дело высказывал опасения, что дополнительные отверстия изменят жесткость конструкции и могут вызвать нежелательные перекосы при монтаже установки. Академик снова посмотрел на листочек, исписанный уравнениями. Простой расчет показывал, что даже в худшем случае искажения не могли превысить десятых долей процента и легко устранялись. Он пожал плечами, отложил листок в сторону и достал из толстой папки незаконченную статью, содержащую результаты последних экспериментов, сделанных в Москве незадолго до возникшего скандала. Диаграмма, приготовленная Володей в день рокового Ученого Совета, лежала между черновиков, края ее обтрепались. «Володя, — подумал академик. — Надо поговорить с Ефимом, пока не поздно, а то эта свора его уничтожит.»
— Извините, — в комнату снова вошел Борис с несколькими сотрудниками.
— Нам необходимо провести совещание.
Академик бросился собирать со стола разложенные бумаги, в суматохе складывая их в стопку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56